Воплощение Реального. Междисциплинарное исследование субъективности, травмы и духовной культивации
Евгений Анатолиевич Тимофеев
В рамках психоаналитической теории Жака Лакана регистр Реального относится к феноменам несимволизируемого. Столкновение с Реальным травматично, влечет тревогу, шок для субъективности и ощущение потери. Как работать с процессами столкновения с Реальным?В этой диссертации методы работы с Реальным рассмотрены с точек зрения как психоанализа, так и Буддизма. Уникальные «умелые средства» практик движения, таких как боевые искусства, паркур и танец приведены как примеры работы с Реальным.
Воплощение Реального
Междисциплинарное исследование субъективности, травмы и духовной культивации
Евгений Анатолиевич Тимофеев
© Евгений Анатолиевич Тимофеев, 2024
ISBN 978-5-0064-3761-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Воплощение Реального
Междисциплинарное Исследование Субъективности, Травмы и Духовной Культивации
Евгений Анатольевич Тимофеев
Аннотация
В психоаналитической теории Жака Лакана Реальное это регистр психики, который сопротивляется символизации. Реальное может проявляться через травматичные события, невыносимую соматические феномены, тревогу или близость смерти. Как человек способен переработать эти болезненные события? Здесь я имею в виду конкретное трагическое событие из моей жизни – мозговой инсульт моего отца, в результате которого он оказался в полупарализованном состоянии, распад нашей семьи и последующий уход из жизни обоих моих родителей.
Это междисциплинарное практически-ориентированное исследование направлено на правильное понимание описанных выше событий столкновения с Реальным. Моя цель – разработать сферу знаний, позволяющую позитивно рассматривать психофизические процессы встречи с Реальным, и разработать искусные способы его интеграции в жизнь субъекта.
Применяя Благородный Восьмеричный Путь Будды в качестве метода, я стремлюсь облегчить и интегрировать эти психофизические процессы, в первую очередь с помощью практик инсайт-медитации и искусств движения – тайцзицюань, паркур, боевых искусств, плавания и двигательной импровизации.
В этой книге представлены феноменологические эссе о субъективности в форме творческих работ, описывающих мой личный опыт выполнения вышеперечисленных практик. Кроме того, в качестве творческих работ представлены видеозаписи двигательных практик и выступлений.
Благодарности
Я выражаю благодарность досточтимому Джотинанде, который наставлял меня в Четырех Основаниях Полноты Ума. Я благодарю Луанг Пор Кальяно за изложение Дхаммы и передачу духа Тайской Лесной Традиции.
Я благодарю своего главного научного руководителя, главу Центра Идей, доктора Элизабет Преса, за поддержку и руководство на протяжении всей моей докторской диссертации. Я благодарю моего со-руководителя, доктора Луизу Берчилл, за ее глубокие междисциплинарные познания, охватывающие широкие просторы искусства и философии.
Я благодарю доктора Грейс Пундюк за редактирование окончательного варианта рукописи.
Благодарю моего друга Василия Мартиновича за монтаж и видеосъемку творческих работ, а также за дизайн обложки для книги.
Моя глубочайшая благодарность – моим родителям, Светлане Тимофеевой и Анатолию Тимофееву. Их жизнь была настоящим примером заботы, спокойствия и любви как в самые трудные так и в светлые времена. Благодаря им я научилась трудолюбию, вдохновилась работать, любить и отпускать, когда уже ничего нельзя было сделать. Они остались как свидетельство тайны Реального – вечно присутствующей мимолетной и сострадательной неизвестности, которую нужно принимать с открытым сердцем.
Я благодарю свою сестру Ольгу Гальчун и племянницу Екатерину Гальчун за их теплое и радостное отношение к работе, которой я занимаюсь, за семейную поддержку и присутствие.
Введение
Каковы вопросы исследования?
Исследовательские вопросы, которые ставит перед собой данное исследование, таковы: Что такое Реальное в Лакановом психоанализе? Как Реальное соотносится с Дхаммой Будды? Как субъект[1 - Термин «субъект», относящийся к человеческому индивиду, ассимилированному в символический регистр, будет использоваться в данном исследовании для обозначения общего состояния человека. Взаимозаменяемый с «практиком», как субъектом, вовлеченным в практику «доступа к реальному посредством символического», он также будет использоваться при обозначении субъекта, проходящего различные практики, охватываемые данным исследованием. Термины «самость» и «эго» будут использоваться взаимозаменяемо для обозначения того, что относится к регистру Воображаемого в человеческой субъективности в частности и к обусловленной ситуации в целом.] психофизически переживает Реальное?
Поскольку Реальное не поддается описанию, Жак Лакан никогда не давал ему четкого определения. Скорее, в рамках своей топологии психики он определил то, что указывает на Реальное. Как таковое, Реальное «внеположно» Воображаемому и Символическому, т. е. является неотъемлемым, но неассимилируемым компонентом субъективного опыта (Вуд 2012, 37). Один из способов узнать о его присутствии, по мнению Жижека, – это травматический опыт сокрушительного и невозможного события[2 - Лакан ссылается на определение Реального на основе невозможного, утверждая, что «у нас нет другого способа постичь его, кроме как идти, спотыкаясь (о невозможное) все дальше и дальше». (Лакан 2014, 78)] (Жижек 2004, 69—70). Другой способ – через тревогу, которая является сигналом неанализируемого психического паттерна, своего рода тайной, посредством которой Реальное представляет себя в субъективном опыте (Лакан 2014, 160).
В любом случае Реальное несет в себе характеристику сбивающей с толку чрезвычайности, которая разрывает ткань субъективной реальности и указывает на материальность и смертность субъекта, тем самым подрывая идентификации, посредством которых субъект представлен. Этот аспект непредвиденности угнетает и вызывает неудовлетворенность. Меня интересует в первую очередь то, что столкновение с Реальным мешает субъекту свободно двигаться со всей его энергетической полнотой самовыражений. Подводя итог, можно сказать что Реальное, это ядро опыта, известного как человеческое страдание.
Гипотеза, которую я выдвигаю в этом исследовании, заключается в том, что встреча субъекта с Реальным не обязательно должна быть сокрушительным и травматическим опытом, но, скорее, просветляющим и освобождающим. Это исследование стремится понять, как праксис, который я называю «Воплощением» Реального, может трансформировать травматическую случайность в освобождающий инсайт. Отсюда вытекают дальнейшие вопросы исследования:
Как, следуя праксису, а именно Благородному Восьмеричному Пути Будды, можно облегчить, интегрировать и воплотить непредвиденные обстоятельства, связанные с Реальным, преобразив тем самым субъекта? Как, таким образом, субъект может не только вернуть себе свободу движения и душевно-телесную легкость, но и развить сверхнормальные психофизические способности, счастье, умиротворение и блаженство?[3 - Рассматривая здесь цель духовной практики как переход от нормального к сверхнормальному, как это сформулировал досточтимый Аджан Амаро в своем выступлении в Стэнфордском университете.]
Зачем проводится это исследование?
Это исследование проистекает из стремлений всей моей жизни к искусству движения, радости бытия, свободе самовыражения и любви. С другой стороны, его истоки можно найти в трагических семейных событиях: инсульт моего отца и его последствия, распад семьи и уход из жизни одного за другим моих родителей.
Когда мне было десять лет, моего отца привезли домой, парализованного на левую сторону тела, после того как он упал посреди дороги от инсульта. С этого момента все, что я знал, все мои мечты и ожидания рухнули.
В течение двенадцати последующих лет я наблюдал за тем, как этот человек, который всегда был для меня примером для подражания, переживал трудности, ухудшение состояния и в конце концов уход из жизни. Из-за его недееспособности[4 - В англоязычном варианте рукописи используется слово dis-ability. Тире в этом слове призвано подчеркнуть непостоянство состояния, в противовес широко распространенным в обществе ярлыкам и стереотипным ассоциациям, связанным с ними. Чувство печали, катастрофы и обреченности, которое вызывают необратимые травмы, а также шрамы неадекватности, ненормальности и ограниченности – прискорбные обусловленные реакции на сокрушительные события. Однако ни одно событие не является настолько плохим, насколько его репрезентация окрашена привязанностью к идеалам (то есть к «тому, как должно было быть»).] характер моего отца изменился, споры и ссоры между родителями стали повседневной реальностью, и в конце концов наша семья распалась. И все же мы продолжали сосуществовать, соединяя непримиримое, подгоняемые потоком неопределенности. Этот поток стер все «нормальное», оставив в качестве надежного убежища то, что я сейчас понимаю как «голое настоящее». В конце концов мой отец ослабел от бесконечной борьбы и скончался во сне. Четыре года спустя моя мать мирно ушла, также во сне. Эти трагические события сформировали плоскость столкновения с невозможным как постоянную тему моей юности.
Выросший в среде, окрашенной болезнью, неспособностью, безумием и чувством потери, я развивал навыки, которые вели меня по пути к легкости, мобильности и здоровому самовыражению. Я осознал, что травмирующие события являются плодородной почвой для роста – проницательности, креативности и мудрости. Со временем я открыл для себя огромный потенциал искусства движения, а также практику медитации, которая издавна используется как инструмент для преодоления препятствий и блокировок невыносимых экзистенциальных состояний. Всем этим я обязан своим родителям, чей пример перенесения невыносимого привел к развитию «Воплощения» Реального.
Каков контекст исследования?
Мои исследования сосредоточены на праксисе, который имеет дело с опытом человеческого страдания. Контекстом для него служит моя биография, поскольку я верю, что пережитые события – это истинная субстанция для понимания и прозрения. Точнее говоря, по-настоящему познать можно только собственный опыт человеческого бытия. Как я покажу позже, этот опыт универсален для всего человечества, поскольку способности, из которых мы состоим, структурно одинаковы.[5 - Как только вы узнаете стиль динамики своего собственного ума, вы сможете увидеть, как этот стиль работает в отношениях с другими людьми». (Трунгпа 2005, 7/189) Внешние обычаи и язык могут казаться разными, но человеческий разум обладает естественными характеристиками, которые одинаковы для всех людей. Жадность и ненависть одинаковы как в восточном, так и в западном сознании. Страдание и прекращение страдания одинаковы для всех людей».] Однако то, как мы их используем, составляет разницу. Очень конкретный способ, которым я использовал это тело и разум, и понимание, которое возникло благодаря этому, – вот что я предлагаю в качестве вклада в уже существующие области.
Я вырос в загородном доме на дальнем востоке России, в небольшом поселке Горные Ключи. Помимо учебы, моими основными занятиями в детстве и юности были легкая атлетика, гимнастика, плавание, фермерство и ручной труд. Будучи подростком, столкнувшимся с непосильными задачами, я мечтал научиться боевым искусствам и начал копировать многочисленные трюки, приемы и методы тренировок из фильмов Брюса Ли и Джеки Чана. Так я освоил базовую акробатику, удары ногами, кулаками и растяжку. После переезда во Владивосток для обучения в университете я наконец-то смог изучать боевые искусства: Шотокан каратэ (тренировался у сенсея Игоря Дорошина в составе университетской команды), Шаолиньское ушу (обучался в школе Шаолинь Ушу в Хаэрбине на севере Китая), Айкидо Ивама Рю (под руководством сенсея Юрия Чигирова), а также паркур. Очень скоро, начав заниматься паркуром, я полностью посвятил себя этому искусству.
В паркуре я нашел неопосредованную «реальность». Если в боевых искусствах я испытывал нетерпение, ярость и разочарование из-за многочисленных принципов и способов конфигурирования тела, которые накладывали аспект скованности, то в паркуре уравнение было довольно простым: добраться из точки А в точку Б, используя прямую линию и возможности тела. Проще говоря: либо прыжок, либо падение. В прыжке нет средней точки, нет возможности приостановить сальто назад и поразмыслить над выравниванием тела и применением намерения. Именно простота паркура как чистого вызова открыла мне полет и воплощение творческого воображения. Здесь также не было места конкуренции и сравнениям; были только я и улицы. И был один безошибочный способ оценить себя: либо сделать прыжок, либо упасть.
Благодаря паркуру я научился доверять себе – своей страсти, своему духу и своему телу – развивать свои способности и идти в те места, куда я хотел, потому что я мог. В этой практике сошлись все ранее приобретенные навыки, где ярость, разочарование и конфликты переплавились и стали подпитывать движение, направляемое стремлением, видением и реализацией. Именно здесь возникла независимая уверенность. И именно на эту уверенность, возникающую из искреннего стремления к правильным действиям, я опираюсь как на метод данного исследования.
Паркур был способом обрести безусловное уважение к себе и другим. «Реальность», переживаемая через эту практику, позволяла принять приобретенную и постоянно меняющуюся субъективность на основании бытия-как-такового. С состраданием я смог увидеть, что заставило меня заняться этой практикой в первую очередь: фундаментальное неведение. Паркур был висцеральной попыткой «выпрыгнуть» из нарциссической идентификации. В третьей главе я расскажу о том, как реальное тело, открываемое через практику паркура, является проблеском невоображаемого, несимволического бытия, которое я называю бытием-как-есть.
Хотя искусство паркура поддерживало меня в течение многих лет, призыв углубить понимание внутренних навыков, которые пробудила во мне эта практика, как это часто бывает у практиков внешних искусств, вернулся через травму. На самом деле травм было множество: растяжения, вывихи, накопленная нервно-мышечная усталость, вызванные стрессом хронические напряжения, спазмы и разочарование от уменьшения телесных возможностей, а также психосоматическое напряжение от сдерживания эмоций горя и радости. После многих лет агрессивного потока, которым, признаться честно паркур был как работа[6 - В рамках Link Parkour Shanghai я работал в качестве тренера и перформанс-артиста.] и тем опытом, который он мне давал, я обнаружил себя несколько заторможенным и изнеможенным. Так начался путь исцеления.
Отправляясь в это путешествие, я изучал и практиковал различные виды искусства и терапии. Среди них – метод Фельденкрайза, медитации и терапии Ошо, йога, метод Грюнвальда EyeBody, контактная импровизация, метод Идо Портала, процессуально-ориентированная психотерапия, танцевальная импровизация в трансе, тайдзицюань, плавание с полным погружением, арт-терапия, литературное творчество, психоанализ, медитация випассана и многое другое.
Перебирая на собственном опыте все эти джунгли искусств, методов и терапий, я пришел к пониманию метода, который эффективно работает в Реальном. То есть все искусства, которые я практиковал, я стал рассматривать как систематически расположенные под эгидой Благородного Восьмеричного Пути Будды. Таким образом, сфера знаний, которая будет раскрыта в этой книге, основана на этом методе.
Каков метод исследования?
Это исследование, основанное на практике. Следовательно, метод – это праксис. По широкому определению Лакана, праксис – это согласованное действие человека, каким бы оно ни было, которое ставит его в положение, позволяющее работать с реальным посредством символического (Lacan 2018, 6). По словам Жижека, для Лакана психоанализ в самой своей основе – это не теория и техника лечения психических расстройств, а теория и практика, которая сталкивает индивидов с самым радикальным измерением человеческого существования (Жижек 2007, 82/2252). В рамках данного исследования я применяю праксис, соответствующий приведенным выше определениям. Однако эта исследовательская практика выходит за рамки основного инструмента психоанализа, а именно речи, и включает в себя такие модальности, как инсайт, прямое знание, культивацию сидя и стоя, а также искусство движения. Я обнаружил, что Благородный Восьмеричный Путь – это праксис, который охватывает вышеупомянутые определения и модальности.
Благородный Восьмеричный Путь или Путь, как он будет взаимозаменяемо использоваться на протяжении всего исследования, является исчерпывающим методом для данного исследования воплощения. Каждый фактор Пути напрямую влияет на другие факторы, способствуя тем самым целостному развитию практикующего. Это делает его наиболее подходящим методом для междисциплинарных исследований в трех аспектах:
– Работа над определенной дисциплиной отдельно от других все равно повлияет на другие дисциплины; например, развитие теоретических знаний будет способствовать прогрессу в области искусства движения и исцеления.
– Различные дисциплины объединяются во взаимно обогащающие отношения благодаря общей цели – освобождению от страданий.
– Метод делает доступным тонкие хитросплетения и широкие области знаний; например, теория субъективности понимается через лакановские и буддийские рамки, а детальное взаимодействие с практиками «доброкачественной деперсонализации»[7 - Термины «доброкачественная деперсонализация» или «субъективное опустошение» выдвинул Рауль Монкайо (Сафран 2003, 338/446). Они относятся к деконструкции эго в процессе анализа, применяясь как к аналитику, так и к пациенту (Монкайо 2012a, 90). У Лакана и Жижека процедура преодоления фантазии (то есть видения искажений и несоответствий нашей воображаемо-символической реальности и последующего отказа уступить Реальности нашего желания (Вуд 2012, 33)) перекликается с разработкой Монкайо.] охватывает медитацию и искусство движения.
