Сон. Книга первая

Глава 1

Тёмный густой лес заполнял собой целый остров. Серая гора с белеющей вершиной виднелась на самом его краю. Изредка, то тут, то там слышался устрашающий рёв, рык, скрежет, гогот, лай… Чудовищный лес жил своей жизнью, но казался совершенно мёртвым.

Несмотря на все пугающие звуки, на поверхности нельзя было заметить какое-либо шевеление. Чудовища прятались, продвигаясь перебежками от куста к кусту, от дерева к дереву, от камня к камню. Они следовали, наблюдали за ней…

Маленькая девочка порхала на своих перепончатых крылышках, торопливо пробираясь сквозь чащу. Высокие тёмные кроны деревьев закрывали небо густой листвой, пропуская лишь редкие лучи ярких тёплых солнц. Кривые ветки, словно когтистые лапы, так и норовили зацепиться за длинное, красное платьице девочки. Оборки, украшавшие подол платья, давно оборвались и свисали некрасивыми тряпками. Большой, красивый бант, под цвет одеяния, нацепленный сзади на каштановые волосы, так и норовил слететь с головы хозяйки из-за частого шевеления волос, вызываемого не менее частыми взмахами крыльев.

Эхом по лесу разносился звонкий, писклявый, детский голосочек: «Садди! Садди, где ты? Выходи, хватит прятаться!»

Чёрные тени всё продолжали заворожённо наблюдать за ребёнком… А ребёнком ли? Нет. Эти ужасные, кровожадные существа неспроста убегали от Её взора. Она на вид так мила и беспомощна, но заставляла трястись от страха всех обитателей Чудовищного леса. Она пришла со стороны человеческого города, но была явно не человеком и даже не чудовищем. Читателю о Её происхождении пока можно лишь догадываться, ибо «загадку женщины» этой я раскрою вам чуть позже.

А пока, милое дитя всё продолжало озираться по сторонам своими ярко-алыми кошачьими глазами и продвигаться всё глубже и глубже в лес, принципиально игнорируя назойливую толпу «фанатов»…

******

Осторожно переступив с каменной кладки изящного моста на уродливую, уже сильно заросшую тропинку, молодой парень, лет пятнадцати, напоследок оглянулся назад. По ту сторону переправы, на соседнем острове, стояла пара охранников, выкрикивавших что-то юноше.

«Просят одуматься.» – верно подметил про себя тот.

Между тем, думаю, стоит отметить внешность нашего героя: волосы цвета соломы длинной чуть выше ушей; небесно-голубые глаза, затуманенным взором смотрящие на этот мир, обычно показывали всю скучающую натуру их владельца, сейчас же беспокойно озирались по сторонам; под правым глазом была крупная родинка, которую юноша каждое утро старательно замазывал белилами; натянутая улыбка, так быстро располагающая к себе любого, отточенная за долгие годы проживания во дворце, сейчас же спала с лица, стоило парню сойти с моста. Его прозрачная и бледная (от затворнического образа жизни) кожа сейчас блистала на солнце, словно водная гладь. Белая шёлковая рубаха, заправленная в строгие бежевые порты, еле заметно отливала голубизной, как будто стараясь слиться с глазами. И, несмотря на сей простой и не вызывающий наряд, на ногах его были дорогие мягкие сапоги, доступные лишь лицам королевских кровей. На шее висел красивый кулон в виде небольшого кристалла на тонкой серебряной цепочке, а пояс юноши украшали многочисленные камни аквамарина разных размеров.

Невольно сглотнув, парень всматривается вглубь чащи, представшей перед ним. И, принимая неизбежное, неспешно проходит по тропинке в лес. Вся атмосфера этого места ужасно нагнетала: высокие кроны деревьев практически полностью закрывали свет; раскидистые ветви тянулись и задевали мальчишку, оставляя на теле царапины; огромные корни деревьев, еле различимые в темноте, возникали на пути, так и, норовя поставить подножку. А от странного, навязчивого чувства, что за тобой следят, давило со всех сторон, сковывало движения и мешало дышать.

Порой, чувства не подводят людей: за ним и правда следили. Десятки глаз ужасных чудовищ, почувствовавших аристократическую кровь, сейчас следовали за парнишей, жадно облизываясь и выжидая… чего-то. Что ведь странно: их ни что не останавливало, они могли быстро расправиться с жалким подростком и полакомиться свежей плотью. Но они ждали…

Наконец, пройдя уже приличное расстояние, наш герой остановился на небольшой полянке, хоть сколько-то озарённой солнечным светом. Облокотившись о большой камень, он пытался отдышаться и выстроить примерный план своих дальнейших действий. Пока чудовища теряли терпение и уже было собирались наброситься на мальчишку, события развернулись неожиданнейшим для всех образом. Парень отпрянул от камня, сделал глубокий вдох, предварительно сложив ладони рупором, и громко закричал:

– Мелориии!!!

Внезапный возглас громом пронзил тишину леса и эхом отразился в самых дальних его уголках. Монстры встрепенулись и замерли: они явно не ожидали такого решительного действия от этого хиленького напуганного человечишки.

Но и на том странность событий не закончилась. Ветви деревьев закачались от внезапно возникшего ветра. В паре метров от мальчика, в воздухе, начали появляться красные искры, сопровождаемые звуком потрескивания. Постепенно, искр становится всё больше, после чего происходит яркая вспышка, заставившая всех «зрителей» зажмуриться.

Открыв глаза, парень видит перед собой уже знакомую нам девочку, мягко порхающую в воздухе(там, где ранее произошла вспышка). Она держала обеими руками солидных размеров камень и широко улыбалась, смотря на человека.

– Чего надо, хозяииин? – мило лепечет она дразнящим голосом.

– Ох, и где тебя носило? Я тебя уже обыскался! И какого чёрта ты попёрлась в Чудовищную рощу? – уперев руки в бока, парень осуждающе смотрел на свою собеседницу.

– Во-первых, не чёрта, а пса! – Мелори недовольно хмыкнула, – Я искала Садди, и тебе, между прочим, об этом было известно!

– Ох, ну, я вижу, ты его уже нашла.

– Ааага! – она самодовольно задрала голову, широко улыбаясь.

– Гаф! – как бы в подтверждение этих слов, камень на руках девочки зашевелился и развернулся в некое подобие собаки породы «болонка».

– Ну, вот и прекрасно! Тогда давайте скорее возвращаться во дворец! Здесь как-то жутко… – Мелори хитро посмотрела ни парня, – Не смотри на меня так! И вообще, наш визирь там, наверное, места себе не находит! А мне опять его нотации слушать придётся из-за тебя!

– Не надо винить во всём меня, хозяин! – со спокойной улыбкой ответила девочка, подлетая к парню, – И вообще, Садди, слезай и иди сам! Ты ужасно тяжёлая собака! – чуть тише сказала она своему питомцу.

– Тяф-тяф! – недовольно кряхтя, пёсик спрыгнул с рук Мелори и выжидающе посмотрел на парня.

Кивнув самому себе, тот развернулся и направился, предположительно, в сторону человеческого города. Мелори весело полетела за ним, тихо напевая мелодию, а Садди послушно перебирал своими короткими лапками, стараясь не отставать.

После нескольких неудачных попыток выбраться из леса, Мелори взяла шефство над их маленькой кооперацией и направила всех точно в город, куда они прибыли уже через 15 минут( что показалось парню странным, ибо до поляны он добирался явно дольше)…

Перейдя через мост и миновав защитный барьер, Нико весело хмыкнул, не обнаружив на месте охранников. Вся троица мирно шла по главной улице. Принц принял обыденное спокойное выражение лица, мило улыбаясь всем прохожим, среди которых мужчины торопливо кланялись, а девушки громко хихикали, безнадёжно пытаясь скрыть свою радость.

По пути к дворцу, Мелори, проигнорировав возмущение принца, забежала к кутюрье, дабы поправить своё платьице, что заняло, по меньшей мере, час. А после, на восторженный лай Садди, ему тоже нацепили на шею миленький голубой бантик, который тут же был сорван и использован как игрушка. Нико, мило улыбнувшись швейному мастеру, терпеливо выслушал все восхваления, благодарности и, наконец, дождавшись слов о том, что вся работа не будет стоить для принца ни копейки, торопливо попрощался и выволок Мелори и Садди из магазинчика. Предварительно отчитав демонессу за непослушание, он поторопил их в путь.

Место, в которое они следовали – королевский дворец – самое большое и изящное строение во всем этом мирке. Он возвышался над городом, красуясь многочисленной лепниной, отражая солнечный свет металлическими крышами башен, и скрывая всё происходящее внутри изящными окнами из цветных стёкол.

Когда герои подошли к громоздким воротам, они открылись, приветствуя принца и открывая вид на шикарный королевский двор с большими садами.

– Ну, наконец-то! – высокий худощавый мужчина, лет, этак, шестидесяти, встретил нашу троицу у самого входа во дворец. На нём обыденный фрак, который в средние века носила высокопоставленная прислуга. Седые волосы, очень старательно зачёсанные назад, гладко выбритый подбородок, тонкие губы, морщины, особенно заметные под глазами и на лбу, холодный взгляд – всё вместе это создавало картину человека пожившего и добавляло к возрасту ещё лет пятнадцать.

– Нико Нийдари! Ваша Светлость! Вам не следует так поступать! Скоро вам исполнится шестнадцать и, как наследник престола, вам негоже вести себя так по-детски и просто сбегать от своей же охраны!

– Ох, но я не сбегал! – уверенным тоном ответил Нико, проходя по коридору во дворец, – Мы с охраной лишь прогуливались по городу.

– А после вы скрылись от них в Чудовищной чаще! Вам не следует поступать так безответственно!

– Это ВАМ не следует поступать так безответственно! – грубым голосом ответил принц, смотря в глаза старику, – Это ВАМ не следовало назначать мне в охрану настолько трусливых людей, которые даже не удосужились последовать за мной и попытаться остановить! Да и к тому же, «скрылся от них в Чудовищной чаще». Ты сам-то себя слышишь? Пф! Да и что это за тон?! По-моему, ты забываешь, кто сейчас стоит перед тобой! Знай себе место!

Нико остановился, яростно смотря на своего собеседника, после чего развернулся и продолжил путь, подзывая за собой Мелори и Садди, и оставляя своего наставника позади.

Постояв ещё с минуту и осмысливая всё сказанное принцем, визирь, проглотив обиду, придал своему лицу ещё более хмурое выражение и последовал за юным правителем. «Ничего-ничего… на это нужно время. Обиды обидами, но я должен закончить свой урок, вопреки всем его колкостям… В прочем, и правда стоит назначить конкурс на выбор более лучшей охраны. Потом, ещё не забыть бы, составить списки законодательств к рассмотрению. Ах, да! В субботу к нам обещалась заглянуть княгиня…» – поток мыслей, идей и планов полностью заняли голову старика, отвлекая от выходки буйного подростка и расслабляя нервы.

Через несколько минут наши герои прошли длинный, шикарно украшенный коридор и попали в обеденную залу. Сама зала представляла из себя огромную комнату с высокими потолками. На потолке висела одна единственная хрустальная люстра, которая зажигалась ночью яркими огнями от одного простого заклинания. Сейчас же свет поступал в комнату через высокие узкие окна со вставками из дорого цветного стекла. Между окнами, на белоснежных стенах висели красные гобелены с различными рисунками, вышитыми серебряной нитью. Сама зала фактически делилась на две зоны: обеденную и бальную. Первая зона представляла из себя длинный массивный стол не менее чем на сотню персон, накрытый белой скатертью; к нему со всех сторон были подставлены деревянные стулья с подушкой из красного бархата, а во главе стола находился высокий трон, спинка которого была украшена серебряными узорами. Вторая же часть не имела абсолютно никакого оформления, за исключением небольшой площадки для музыкантов и нескольких диванов с креслами для гостей.

Нико прошёл по обеденной зале, осматриваясь по сторонам, оценивая внутреннее убранство комнаты. Подойдя к трону, около стола, он провёл рукой по его спинке и удовлетворённо хмыкнул, после чего обратился к визирю, который уже стоял чуть поодаль в бальной зоне так, чтобы вся обеденная часть была у него на виду.

– Хей, Гоф! Прекрасная работа! Вы, как я посмотрю, выполнили все мои условия! – мальчик довольно улыбнулся, усаживаясь на своё место.

– Разумеется, Ваша Светлость. Мы заменили всё золото на серебро, как Вы и приказывали, – старик учтиво поклонился, после чего добавил тихо, как будто просто для себя, – Однако, позвольте, меня зовут Гоффриль…

Тем временем Мелори мягко парила над стулом, по левую руку от принца, оперевшись ладошками о край стола, и мило улыбалась своей широкой улыбкой, что, в прочем, не удивительно: натянутая улыбка и язвительный тон не покидали эту девчушку в независимости от ситуации. А Садди весело тявкал, пытаясь поймать солнечных зайчиков и залезая на стол.

– Хм! Разумеется, пристрастие моего отца к золоту мне крайне неприятно. Серебро, кажется мне, намного обворожительнее выглядит, – Нийдари сделал паузу и улыбка тут же спала с его лица. Слегка нахмурив брови, он продолжил каким-то обиженным голосом, – Однако, почему мы не можем заменить гобелены ПОЛНОСТЬЮ? Мне не нравится их красный тон…

– Ваша Светлость, позвольте, но мы и так пошли на большой риск, заменив золотые нити серебряными. Если мы сделаем так, как Вы просите, и изменим ещё и цвет, это будет означать революцию. Боюсь, в народе начнутся беспорядки.

– А что, собственно, такого в революции? – он горделиво поднял голову и выпрямился на троне, – Революция – это у нас что? Правильно, смена власти! А кто сейчас у власти? Мм?

– Вы, Ваша Светлость…

– А кто был месяц назад?

– Алько Нийдари, Ваш отец, Ваша светлость…

– Ну, так и чем это не смена власти? Чем не революция???

– Позвольте, Ваша Светлость! Формально, вы ещё не взошли на трон. К тому же, если мы объявим о революции открыто, люди могут испугаться. В прошлый раз, когда людям объявили о начале революции, погибло множество высокопоставленных господ, а так же почти вся королевская семья, и-!

– Да-да-да… Я помню, – Нико нагло перебил визиря, передразнив его. – Мой отец убил всю Свою семью, в том числе Своего отца (тогдашнего правителя) и старшего брата, благодаря чему занял королевский трон. В честь той кровавой ночи королевский герб окрасили в красный, а после множества Его заслуг появился золотой узор, знаменующий обилие…

–Всё верно, Ваша Светлость, – Гоффриль довольно улыбнулся, – Вы очень хорошо помните историю своей страны, Господин.

– Ага-ага… – принц подпёр одной рукой голову и грубо пробубнил, – подавайте уже яства, Мы голодны.

Стоило Нийдари это вымолвить, как маленькая дверца в стене, скрытая шторой, отворилась, и оттуда выпорхнули три служанки, несущие на своих плечах большие подносы с разными блюдами. Они быстро подбежали к столу, расставили все тарелки, после чего двое из них отдали подносы третьей и подбежали одна к принцу, другая к Мелори. Они подали им салфетки и поспешили удалиться все втроём, не забыв учтиво поклониться. Всё это действие проходило в абсолютной тишине: ни одного слова, ни одного стука, ни одного звона, и даже Садди на какое-то время замер, любопытно осматривая служанок и виляя хвостом.

После, все трое приступили к приёму пищи. Принцу была подана фаршированная утка, Мелори – свиные рёбрышки, а для Садди – куриные ножки, каждая из которых, в прочем, была размером с саму собаку.

Гоффриль стоял на своём месте и лишь наблюдал за обедом «хищников». Данное сравнение было крайне точным: Нико с стоящей королевской особе грацией разрезал утку и отправлял в рот сразу большие куски, быстро пережёвывая, не прикасаясь к овощам, лежащих тут же на тарелке; Мелори, как истинный демон во всём своём великолепии, сдирала всё мясо с косточки одним укусом и вальяжно бросала кость в тарелку, магией притягивая к себе следующую; Садди же всё так же стоял лапками на столе, зарывшись мордой в тарелку, нещадно вываливая еду на скатерть, пачкая её, быстро и громко пережёвывая мясо и дико обгладывая кости острыми каменными зубами.

Как-либо упрекнуть магическую тварь, впрочем, никто не осмеливался – даже сам хозяин (Нико) боялся сказать лишнее слово в сторону собакена.

Садди – тролль. Его главная сила – увеличиваться в размерах во время злости, превращаясь в огромную каменную глыбу, уже ни капли не напоминающую милую болонку.

И лишь Мелори, являясь демоном четвёртого уровня, была способна усмирить питомца, который принадлежал уже скорее ей, чем принцу. Однако и к девочке никто не спешил обратиться, дабы та сказала собаке слезть со стола. Всё-таки, она, в первую очередь, – демон, хоть и довольно слабый, а уже после – фамильяр Нико Нийдари.

Плотненько набив свои животы, принц, его фамильяр и питомец молча вышли из обеденной, отправившись в королевские покои.

Комната самого Нико Нийдари представляла из себя шикарное помещение с огромной кроватью, большим окном, дверцей в отдельную гардеробную, и кучей манекенов в углу с различным оружием для практики ближнего боя: магия его не очень привлекала.

Под потолком верёвками были сплетены сети, на которых кое-где располагались многочисленные пледы и подушки – это личное гнёздышко Мелори, где она любила прятаться от назойливых соседей, паучком ползая по верёвкам, и заниматься своими демоническими делами, что-то мило напевая себе под нос.

Стоит отметить, что, в отличии от кровожадных чудовищ, живущих в Чаще, по тёмным улочкам человеческого города нередко бегали слабые монстры, которых приручали местные маги и использовали для выполнения мелких бытовых дел. И они, кстати, очень любили посапывать на королевской перине: Нико обладал уникальным даром усмирять слабых чудовищ, и потому монстрики со всего дворца сбегались к нему в комнату, устраиваясь на его кровати и занимая её всю. А сам юноша никогда не прогонял их, уступал место, ночами усаживаясь на подоконник у открытого окна и мечтательно наблюдая за тем, как в сумраке оживает Чаща.

Между тем, весь народ данного городка считал, что их принц крайне близок к чудовищам, и потому был уверен, что их ждёт светлое будущее с сильным правителем. Ибо, если монстры так легко доверяют ему, не составит никакого труда убить их в спину. Они все видели в Нико продолжение его отца – кровожадного короля, жаждущего войн, который и погиб то в очередном сражении с чудовищами.

К слову, именно отец привязал к своему сыну юную демонессу Мелори, которую поймал в одном из походов на Адские крепости. Это был подарок на десятый день рождения и, стоит отметить, очень хороший подарок! Помимо врождённого таланта, усмирять, благодаря которому в подчинение шли слабые монстрята, привязанность к демону запугивала сильных чудовищ, обеспечивая безопасность: насколько бы ни был слаб демон, он всё равно остаётся сильнее чудовища.

Однако народ, как обычно и было в те времена, видел лишь часть истины, а то и не видел правды вовсе – лишь притворную игру на публику.

Люди видели, как хорошо их принц справлялся с прирученными тварями, служащими во благо человечества, как частенько он заглядывал в Чудовищную Чащу, тем же днём возвращаясь оттуда живым, как мило он улыбался всем, и в остальном, оставался сплошной загадкой.

Народ сильно ошибался, видя в молодом правителе гениального стратега, каким был его отец, выжидающего момента, дабы избавить мир от главной угрозы человечеству. Да, Нико был близок к чудовищам, но лишь потому, что и сам был, словно чудовище.

Настоящая неблагодарная тварь, избалованная королевскими почестями, нежелающая нести ответственности, стремящаяся к чудовищной силе и абсолютной власти.

Такого владыки стоило бояться, и они бы боялись, если бы не смотрели через призму и не восхваляли его понапрасну.

И единственным, кто знал всю суть принца, был Гоффриль – визирь, королевский советник, верный слуга и давний друг семьи, служивший ещё при прошлом правителе. Лишь он, знающий всю правду, единственный приближённый, желал помочь как всему народу, так и их правителю. Однако перевоспитать избалованное дитя, казалось, непосильной задачей, особенно для того, кто не привык иметь дело с детьми.

Нико же, ничуть не беспокоясь о неправильности своей персоны, сейчас сидел у окна в своих покоях и наблюдал за тем, как Мелори, Садди и ещё парочка монстро-кошечек, занимающихся уборкой дворца, мило посапывали на подушках в послеобеденном сне.

Как вдруг, раздался душераздирающий звон:

БИП! БИП! БИП! БИП! БИП!

Казалось, он был везде и сразу, но при этом не исходил ниоткуда. И даже если заткнуть уши, от этого звона не спастись. Мир как будто поплыл, развеиваясь в смутные образа.

Так теряется связь с реальностью…

Глава 2

БИП! БИП! БИП! БИП! БИП!

Назойливый будильник продолжал верещать, подскакивая на тумбочке и окончательно развеивая весь сон. Я попытался нащупать будильник, но тот свалился с тумбочки, от чего сам и выключился.

– Нико Ни! Вставай, а то опоздаешь на автобус! – откуда-то из дальней части дома послышался мелодичный женский голосок с лёгкой хрипотцой.

– Ммм… Встаю! – вяло произнёс я, лёжа полностью под одеялом. Меня, скорее всего, не услышали, но сейчас это не так важно. Я жутко хочу спать!

Однако, хочу или нет, встать мне придётся. Ещё немного полежав и собравшись с силами, я, тяжело кряхтя, приподнялся на руках, спустил ноги на пол, утопив их в мягкие розовые тапочки, и поковылял в ванную, параллельно пытаясь разлепить глаза, и пару раз чуть не врезавшись в дверные косяки.

Когда я проходил мимо кухни, оттуда выглянула моя тётя – миловидная женщина с красивой, цвета соломы, косой, яркими янтарными глазами, скрытыми за круглыми толстыми линзами очков, под которыми золотились веснушки.

И своим лицом, и характером, она абсолютно точно напоминала яркое солнышко.

Сейчас, готовая к скорому выходу на работу, одета в бардовую клетчатую рубашку и чёрную юбку-карандаш. Сверху был наброшен розовый фартук, а в руке она держала лопаточку. Наверное, готовит завтрак.

Тётя быстро подскочила ко мне, чмокнула в щёчку и отправилась обратно к плите, заканчивать завтрак.

От такого жеста я быстро проснулся, недовольно сморщился и стал нещадно растирать щёку, как после долгого «чмок в щёчку» от бабушки, которая приезжает обычно раз в год и привозит пару десятков банок, а так же обязательно потискает тебя за щёчки и скажет, как ты вырос.

– Ну, тётя Минеко! Я же просил так не делать… – недовольно бубню, продолжая путь в ванную.

– Ты слишком угрюмый с утра, Нико Ни! Улыбнись! – крикнула из кухни тётя, звонко рассмеявшись.

Зашёл в ванную, сразу приметив на тумбочке чистую одежду: тётя Минеко позаботилась, как всегда.

Приняв душ и переодевшись в чистое, подошёл к зеркалу и взглянул на себя.

Вот он я – Нико Нийдари, обычный одиннадцатиклассник. Каштановые волосы, чуть выше ушей, на свету становились русыми; небесно-голубые глаза, скрытые чёлкой; крупная родинка под правым глазом; смуглая кожа, загоревшая от постоянных прогулок…

В общем, ни дать, ни взять: не принц, но по-своему красив. Ещё раз внимательнее вглядываясь в своё лицо, взъерошил волосы: всё как обычно.

Хотя нет, парочка новых прыщей на лбу стали сюрпризом. А ведь я уже было хотел подстричься, но, видимо, не судьба: чем ближе восемнадцатилетие, тем больше появляется причин не трогать волосы вовсе.

Устало зевая, вернулся в свою комнату, остановившись в проходе: узкая кровать располагалась вдоль стены с тумбочкой у изголовья, рядом с тумбочкой – письменный стол с кучей различных книжечек (в основном учебники, манга и комиксы) и чёрный стул на колёсиках, напротив стола большой стеллаж с книгами и прочими побрякушками. В дальнем углу комнаты – шкаф, на дверце которого сейчас висела приготовленная выглаженная школьная форма. Между кроватью и шкафом на стене единственное в комнате окно, задёрнутое шторами, из-за чего в комнате царил полумрак.

Я живу в этой комнате почти два года. Тётя забрала меня к себе после смерти родителей.

Подойдя к окну и раздвинув шторы, я недовольно сощурился от яркого света, после чего отошёл к письменному столу и плюхнулся на стул. Достал из шкафчика книжку в розовой обложке – милый подарочек тёти Минеко на первое апреля – открыл её на чистой странице и начал усердно записывать. Мне уже полтора года снятся похожие друг на друга сны… Каждый раз я как будто смотрю сериал. Сначала я не придавал этому никакого значения, а потом… я просто начал записывать всё, что мне снится.

Пробежавшись глазами по тексту, хмыкнул и улыбнулся.

– Хей, а в этот раз даже что-то интересненькое! А то уже несколько дней ничего дельного не было… Хотя, с тем разом, когда была первая встреча моего тёзки с Мелори, было, всё же, поинтереснее. Но ничего…

Захлопнув книжку и убрав её обратно в стол, быстро снял с вешалки костюм, торопливо напялил его, схватил рюкзак и забежал на кухню.

– О! Нико, садись, поешь! – тётя Минеко улыбалась своей обычной яркой улыбкой, уже сидя за столом и попивая утренний зелёный чай – кофе она не терпела, называла его «слишком чужим».