– Пойдем купаться? – вот как он может говорить настолько спокойно?! Только грудная клетка красиво поднимается и опускается в такт его дыханию. – Или ты теперь хочешь меня только убить?
Кого убить? Риччи?! Нееет. Я не смогу. Сейчас – точно не смогу.
Я в полном смятении и совершенно не понимаю, что к нему чувствую. Это какая-то дикая смесь крышесносных эмоций.
Но и так все оставить нельзя. Стоит Риччи хоть раз отнестись ко мне несерьезно, быть беде.
Щек касается морской ветер и немного приводит мысли в порядок. Я выпаливаю, что за подобные выходки в полицию Риччи сдам.
А в ответ… Ох…
– Девочка моя, я тебя хочу. Я на тебя запал. Я тебя всю сожрать готов! – он жаркий. Страстный. Потрясающе мужественный.
Это секс. Чистый секс, без примесей. А еще жгучие специи эмоций.
У меня начинает кружиться голова, и сердце щемит – Риччи ведь играет. Не может он в самом деле меня выделять? Или может? Но если он хочет секс, я-то не хочу.
А губы припухли и предательски горят. Нельзя больше целоваться! Ни в коем случае!
Сердце лихорадочно бьется, вот-вот грудную клетку проломит. Даже в висках стучит.
А еще мне вопреки всякой логике дико хочется Риччи обнять. Снова ощутить его крепкое рельефное тело всем своим телом. Почувствовать его возбуждающую твердость низом живота. Противоестественное желание. Больное. От него будут проблемы.
Но я решаюсь – на миг обнимаю Риччи и кусаю его за нижнюю губу. Мщу ему сама не знаю, за что, да и себя наказываю, он ведь может меня оттолкнуть, но так – правильно. Я обязана Риччи очаровать, но если я сама в него влюблюсь, то пропаду. Нельзя в Дамиано влюбляться. Только не в него. Этого вечера не должно было быть в природе. А он длится и длится.
***
Когда я оглядываюсь в душевой, ожидая, что Риччи вот-вот в нее войдет, он не заходит.
Хотя зачем ему заходить сюда? Он же где угодно может…
Между ног настолько горячо и влажно, что я не знаю, кого больше боюсь, Дамиано или себя. Меня как током бить начинает от одного его присутствия.
Да что же это такое!? Что со мной происходит?! Может, я заболела или перегрелась на солнце?
Сил сопротивляться Риччи у меня просто нет.
Он предлагает сделать серию фото на мобильник, а я соглашаюсь. Пусть мои фотки у него будут. Пусть он их рассматривает, вспоминает меня и любуется мной.
Мне-то аккаунт в соцсетях просто не нужен. На фоне чего мне сниматься: на фоне нашего убитого вхлам дома? Или на улице, где повсюду раскидан мусор? Не будешь же делать каждое фото в Университете и прилегающем парке.
Этот пляж и море сегодня, как какая-то совсем другая жизнь. Она и есть другая.
Я чувствую себя странно пьяной, хотя воду в бокал наливала и наливаю исключительно я сама. Риччи мне точно ничего не подмешивал.
Я хожу перед ним в крохотном купальнике, смотрю на него самого почти без одежды, выгибаюсь во все предложенные далекие от скромности позы…
Чувствую себя ужасно неловко и пытаюсь отвести взгляд, но вместо этого снова и снова смотрю на Дамиано, как зачарованная. Почему я так смущаюсь? Может, из-за того, что он невероятно хорош собой? Как пишут классики? Его тело было создано для любви?
Я больна. Я точно больна. Все мое тело горит, а щеки особенно пылают.
Мне безумно, до одури жутко выдать себя. Да и что я Риччи скажу, если сама ничего не понимаю? Почему мне даже не захотелось заорать, когда он по попе меня шлепнул?
Я совсем запуталась.
Нужно ехать домой. Там я приду в себя и во всем разберусь. Решу, как вести себя с Риччи дальше. Если меня, конечно, не вызовут эти. Может, послать их нахер хотя бы сегодня?
Оливия, соседка, прислала смс, что машина «дружка мужа Джорджины» встала около нашего дома и громко сигналила. Мама вышла во двор и стала ругаться. Тогда машина уехала.
Из банды мне никогда не звонят. Лично приезжают, забирают из дома и увозят переодеваться к Джорджине. Маме я говорю, что езжу к ней помогать с малышом. Сегодня в это время я должна была дома быть…
Риччи кидает на меня озадаченные взгляды. Наверное, я выгляжу странно – постоянно зависаю в своих мыслях. А как я ему объясню, что мне срочно к бандитам надо? Он как о них услышит, так точно решит, что я проститутка или еще что похуже. А ведь то, чем я на самом деле занимаюсь, не сильно лучше.
Обратно с пляжа до машины я послушно иду за Риччи, механически переставляя ноги. Наверняка я выгляжу равнодушной, но уж точно не доступной. И если собрать остатки здравого смысла в кучу, это и к лучшему.
Равнодушные и холодные женщины – явно не то, к чему Дамиано Риччи привык. Он не то, чтобы прыгает из романа в роман, но… Сейчас мне противно об этом вспоминать. Но постоянной девушки по слухам прессы у него нет. Иначе я бы даже не стала писать ему.
В машине я отворачиваюсь к окну. Щеки так и горят, меня бьет легкий озноб.
Дамиано не выдерживает:
– Эй, космонавт, ты где, на какой планете? Тебе сегодня понравилось? Или я уже проиграл все шансы с тобой поговорить?
Мне понравилось. Очень. Только у меня нет уже никаких сил что-то играть.
Я благодарю Риччи за вечер, немного на автопилоте шучу, слушаю, что он со мной когда-нибудь свяжется…
Ну да, он занятой мужчина, не поспоришь.
У меня в голове туман. Я увижу Риччи в коридорах Университета. У меня есть его номер, можно смски писать. Это точно, так чего париться.
Выхожу из машины.
А сердце вдруг разбивается на острейшие осколки, когда Дамиано резко уезжает прочь. Он даже не стал на меня смотреть на прощание!
Внутри все опускается. А впереди тяжелый вечер с бандой.
Нельзя плакать. Нельзя… Что теперь-то уже нельзя?
Я стою на тротуаре и вообще не понимаю, кто я и где я. В ушах один шум, а ноги совсем слабые.
Риччи, придурок. Что ты со мной натворил?!
***
В теории все просто. Если я смогу не думать о Риччи совсем или смогу думать о нем трезво – я не влюблена.
И температуру тоже нужно померить. Могла же я банально заболеть? Хотя… от температуры не должно казаться, что у Дамиано Риччи очень красивые глаза. Должно просто знобить. А мне кажется. Они серо-карие, с крапинками.
