– Да, сейчас.
Трошин подошел к окну, загородился вертикальными жалюзи, а сам достал из внутреннего кармана куртки ручку и обрывок листка – на днях жена записывала, что нужно купить к дню рождения внука.
«Лукин с ними заодно. Нужно его вырубить», – написал он на листке мелким дрожащим почерком.
– Эй, Виталий, подержи эти жалюзи, мешаются, – позвал он Золотова.
– Сейчас, – откликнулся тот. – Запиши, что он говорит, это важно.
Лукин кивнул и поставил на запись – внизу экрана замигала красная точка. Штатский вышел на середину сцены.
Толпа кивала головами – безмолвно, отрешенно, голос человека со сцены, механический, неживой – разносился по всему третьему корпусу.
Золотов приподнял жалюзи, но Трошин привлек его и сунул в руку записку. Тот быстро пробежал текст глазами. Второй рукой Трошин открыл окно – в ту же секунду морозная свежесть ударила в мозг.
Золотов смотрел на него полудиким взглядом.
– Ну что там, – не выдержав, Лукин поднялся с кресла Трошина, взял дрон в руки и подошел к окну. – Влезет?
Оба мужчины повернулись к нему одновременно.
– Что с вами? – спросил Лукин, опуская дрон.
– Ты… – запнулся Золотов. – Ты… с ними? Лучше скажи, иначе мы выкинем тебя в окно. В руке Золотова зашипел электрошокер.
– Что?! – выдохнул Лукин. – Вы что, перепили вискаря? Совсем с ума сошли?
– Ты с ним заодно, – сказал Трошин. – Не отпирайся.
Лукин чертыхнулся, а потом протянул руку.
– На, бей свой перделкой. Мне же лучше. Отлежусь и не буду волноваться, как вы справитесь с этим уродцем за дверью.
Золотов с Трошиным переглянулись.
– Бей, бей, не сомневайся. Это же вам, кажется, предлагали зама по науке в Фармапроме, а не мне. Это же я сижу тут ночи напролет и протоколирую то, на чем вы завтра поимеете миллионы. Нашли крайнего, два старпера! Что уставился? Бей! – и он вытянул руку, закатав рукав до локтя. – Или может нужно в шею, чтобы наверняка? Давай в шею! – Лукин оттянул ворот и подставил шею.
Золотов протянул было шокер, но тяжелая рука Трошина легла сверху.
– Стой. Он не с ними.
– Но вы же сами… – Золотов выглядел обескураженно.
– Если бы он был с ними, то уже давно бы заорал. По крайней мере, я бы точно так сделал.
– Какого черта? – зло спросил Лукин. – Я понимаю, что вы на пределе, так же, как и я. Но все же…
– Ты слишком много знаешь, – сказал Золотов. – Все это… – он кивком головы показал на включенный компьютер, с экрана которого продолжал говорить штатский.
– Потому что я этим увлекаюсь, а не просиживаю свою задницу, лишь бы отбыть время. Ясно? Мне это нужно по работе. А что нужно вам, я вижу.
– Ладно, – сказал Трошин. – Извини. Это у меня вожжа под хвост попала. Не знаю, что на меня накатило.
– Извини? Вы хотели меня убить.
– Ну… не убить… – уклончиво ответил Золотов.
– Просто выбросить из окна.
– Тут всего второй этаж.
– Давайте вас, господин Золотов, ради эксперимента, попробуем выбросить и посмотрим, как вы спланируете на голый асфальт.
Они посмотрели друг на друга.
– Я хотел сегодня с девушкой сходить в кино. Вашими стараниями я вполне мог бы очутиться в том микроавтобусе с надписью «Ритуальные услуги», которую кто-то замазал…
– Смотрите, – внезапно сказал Трошин. – От толпы вдруг отделилось несколько человек, они словно пробудились ото сна – по дико вращающимся глазам было понятно – они не могут понять, где находятся и что с ними произошло.
Кто-то из сомнамбул подошел к пожарному щиту, разбил рукой стекло и вынул лопату. Второй человек взял багор.
Все произошло быстрее, чем они успели сообразить и ужаснуться. Один взмах лопаты и голова мужчины, вращающегося на одном месте – отлетела к сцене. Из шеи хлынул фонтан крови – безголовый труп, дрогнув, рухнул на спину, забрызгав кровью стоящих рядом людей.
Обладатель багра подошел со спины к женщине, которая при виде внезапно открывшейся ей картины завизжала, словно ее резали по живому. Он занес багор и со всей силы всадил его острый конец в череп – женщина перестала кричать и завалилась рядом с мужчиной.
– Господи… – прошептал Трошин. – Да что, черт возьми, происходит, кто-нибудь мне может объяснять? Как это называется?
Бледный Лукин стоял сбоку. Он силился что-то вспомнить, но картина убийства потрясла его, он лишь шевелил губами. Подбородок мелко дрожал.
– Эти… эти двое… – наконец он смог перебороть себя. – Эти двое… убитых, они были в группе Б.
– То есть? – повернул голову Трошин. Его глаза блестели.
– То есть… они были здоровы. Им кололи вакцину, но… разумеется, не для выздоровления, а для проверки аллергических реакций.
– Вроде у нас слепое тестирование? – осторожно спросил Золотов. – То есть… мы не знаем, кто заражен, а кто здоров. Ведь так?
– Да, – ответил Лукин. – Вы не знаете. Комиссия не знает. Никто не знает. А я знаю. Я взломал систему тестирования. Не для того, чтобы там что-то подделать. Просто было интересно.
– Сукин ты сын, – сказал Трошин. – Разумеется, наш сукин сын.
Лукин опустил глаза. Он, конечно, знал, что совершает как минимум должностное преступление, а как максимум, уголовное, но ничего с собой поделать не мог. Все, что касается компьютеров, было его слабой стороной.
– Я просто знал, кто из них кто… чтобы в случае чего быстрее прийти на помощь, – сказал он после минутного молчания. – Мне кажется, это очень страшно, когда тебя заражают каким-то вирусом, а потом безо всяких гарантий испытывают на тебе свои новые лекарства. Которые могут и не подействовать. Я знал, кому помогать в первую очередь, а кто кривляется.
Золотов, хоть и выглядел напуганным, тем не менее был явно раздражен.
– Из-за тебя все тестирование могло накрыться медным тазом. Или вообще весь институт. Ты это понимаешь?