Турнир для бракованной драконицы

Пролог

«Невозможно! – это была первая мысль драгонеры Лорелин де Санталон-Миардор, когда на её запястье расцвёл родовой герб императорской семьи. Золотые линии охваченной пламенем короны переливались, казалось, что рисунок двигался, что корона действительно горела. – Этого просто не может быть!» Однако как девушка ни тёрла чужую метку, и с мылом, и без него, и с применением дорогущего зелья, удаляющего с кожи даже шрамы от отравленных когтей, а проклятый узор никуда не испарился. Герб словно насмехался над своей бракованной новой обладательницей. Впрочем, поначалу Лорелин, или ласковее – Линни, вообще не поняла, что происходит.

В Высокогорье Лорелин де Санталон-Миардор поступила отнюдь не ради того, чтобы выскочить замуж за наследного принца Зотера, как половина девиц в этом году. Нет, она, как и все они, намеревалась участвовать в уже тысячном по счёту Турнире Звёзд, проводимом раз в двадцать пять лет, чтобы стать Жрицей Хаоса. Просто так совпало, что победительница тысячного магического турнира, величайшего для драконов, на сей раз должна была получить не только лучший пост в империи, который только может занять женщина, но и руку и сердце наследника престола. И, конечно же, многие желали стать и Жрицей Хаоса, и императрицей Страны-Под-Горой. Тем более что в последние годы Страна-Под-Горой окончательно закрепила свои позиции на континенте, разросшись и подавив многих соседей, Лорелин это не понаслышке знала.

Лорелин смотрела на своих однокурсниц и старшекурсниц с немалой долей презрения, правда мысленно, внешне это прикрывая: ей довелось познакомиться с принцем Зотером в юности, в те времена, когда она ещё не была столь холодной к любви. Линни не считала, что его рука стоит борьбы за неё, когда должность Жрицы Хаоса предполагает куда больше свобод. Вот если бы в супруги предлагался Калиан де Реньерас, его младший брат, то… нет, даже тогда Лорелин бы не сочла эту идею действующего императора хоть сколько-нибудь адекватной!

Девушка намеревалась отказаться от сомнительной, с её точки зрения, награды, забрав лишь то, о чём мечтала с детства. К счастью, власть победительнице даруется самим Богом Драконов, а не драконьим императором. И воля Жрицы Хаоса важнее правительской в одном, ключевом для всех драконов вопросе, – в чарах. Ни одну прошлую Жрицу не принуждали к свадьбе. Потому если кто-то был намерен выиграть и стать императрицей, Лорелин намеревалась выиграть право на свою свободу. В том числе от императорской семьи и прошлого, с ней связанного.

Так что девушка расписалась напротив своего имени, подтверждая участие в Турнире Звёзд и чувствуя, как чешется предплечье, пока она выводит свою аккуратную витиеватую подпись. Распорядители Турнира, сидевшие за длинным столом, напротив которого выстроилась очередь из будущих соперниц, смотрели на неё странно – её рука дрожала. Она улыбнулась им, вежливо и прохладно, и, закончив, поспешила отойти от других девушек и скрыться с внутреннего двора, даже зимой тёплого как летом, чтобы взглянуть, что с её рукой не так. Неужели сегодня кто-то подсыпал ей что-то в еду, увидев конкурентку из-за её оценок? Она бы даже посмеялась, будь это так! Но всё оказалось куда хуже.

– Тролльи рога! – выругалась девушка.

Закатала рукав она благоразумно только в своей комнате в общежитии. Сверканье чуть ниже локтя ей совсем не понравилось.

Наличие проклятой метки истинности меняло для неё просто всё! Потому что истинность – это изъявление Бога Драконов, и его волю она, как его Жрица, не сможет оспорить! Никак! Ей придётся подчиниться, выйти замуж, как полагается… Или отказаться от участия в Турнире Звёзд, чтобы этого никогда не случилось. Или… попытаться скрыть наличие метки всеми возможными способами?

– Что ж, Калиан. Ты снова заставляешь меня творить невозможное, – пробормотала девушка в пустоту.

Глава 1. Змея в кармане

Проснувшись на следующий день после проявления метки истинности, Лорелин привычно направилась в личную ванную комнату, поплескала в лицо холодной водой и обработала его кремом от любых неприятных высыпаний. Он пах свежей драконьей травой арноэ, и в отрочестве приходящие в дом генерала Миардора подростки часто издевались над девочкой, говоря, что оттого, что она возюкается в арноэ, более привлекательной для драконов она не станет. Девчонка без запаха, хуже самой жалкой человечки, у которой запах есть. То, что её покойная мать была человечкой, популярности ей тоже не прибавляло. И лишь один мальчишка всегда находил то, что она пахнет арноэ, привлекательным.

Если несколько лет назад насмешки сверстников Лорелин задевали, то сейчас она уже чётко понимала, что они ничего не стоят, пока она имеет свою фамилию и положение. А у травы арноэ, помимо её чудодейственного воздействия на гладкость кожи, был ещё один занимательный эффект: она усиливала драконью магию тем больше, чем чаще наносилась. Это позволяло Лорелин, полукровке, практически сравниваться в бою с чистокровным драконами. Правда, не с теми, кто императорских кровей и не с высшими аристократами…

Закончив водные процедуры, Лорелин натянула рубашку и, для надёжности, чтобы рукава не задрались неудачно в самый неподходящий момент, закрепила портупею на рукаве прямо поверх метки истинности. Даже если кто-то подрежет ей одежду, что в магических сражениях случалось намеренно и без, ремень всё скроет – портупея гораздо, гораздо крепче форменной одежды. И, благо, наличие поверх одежды креплений для оружия никогда не вызывало в Высокогорье вопросов – здесь учились представители знати, сюда не каждый дракон-то мог поступить, что говорить о полукровках или людских магах, жаждущих постичь здешние секреты волшебства и драконьего волшебного боя. Опасностей в общении знати хватало, да и не стоило забывать о том факте, что обучались здесь и дети драконов, получивших признание за завоевания. А Лорелин де Санталон-Миардор была генеральской дочкой.

Девушка нацепила поверх брюк гартеры, закрепив в них отцовский кинжал и, на всякий случай, кристалл мгновенной трансформации. Она старалась дышать глубоко, спокойно, но беспокойство разрасталось. Истории о метках истинности, которые способны были становиться больше, пока не покроют всё тело, не прибавляли ей уверенности в том, что всё будет хорошо.

Из комнаты в жилом крыле Лорелин вышла с ледяной высокомерной усмешкой – и мало кому удавалось её стереть. Завтракали в Высокогорье прежде, чем начинались занятия, потому все свежие новости девушка намеревалась собрать за завтраком. Но везение не было тем, чем обладала бракованная драконица.

Она решила пойти не по коридорам, а через внутренний двор. Утром редко кто выходил наружу, а это было приятное время суток, когда там было свежо: драконы создания теплолюбивые и предпочитали регулировать погоду на территориях, потому академию в горах накрывал купол, поддерживающий летнюю погоду. Однако ночью он работал не в полную силу и утром ещё только начинал работать, как полагается.

На одной из дорожек, выложенных брусчаткой, путь ей преградила змея. Знакомая змея.

– Осторожнее, драгонера, – и мужской голос, раздавший впереди, Лорелин тоже был известен. Она медленно подняла взгляд от золотистых глазок змеи. – Линни?

«А ты бессовестный мерзавец! – подумала Лорелин. – Право называть меня подобным образом ты утратил давным-давно!»

Мужчина на дорожке, склонившийся, чтобы поднять змею, не мог пройти незамеченным нигде, потому, вероятно, и выбрал внутренний двор вместо коридоров. И дело даже было не столько в его императорской крови, сколько в неоспоримой внешней привлекательности. Как младший принц, Калиан всегда притягивал меньше именно… политического внимания. Пока старший принц Зотер в любимчиках императора, у младшего сына не было честного пути к короне. Не выделялся Калиан и физической силой, способной запугать – это тоже было к его брату. Зато у него определённо были некоторые богатства и смазливое личико с внимательными голубыми глазами. А его изящная тощая фигура была способна по-змеиному пролезть куда угодно. Знание о том, куда именно направлен взор Калиана де Реньераса, Лорелин досталось дорогой ценой.

– Калиан, – поприветствовала она сухо.

– Боже, боже, Лорелин, куда столько оружия? – младший принц Страны-Под-Горой оглядел её с лёгкой насмешкой. – Даже генерал Миардор не носит при дворе столько всего.

– Ты преувеличиваешь, – хмыкнула она.

Лорелин и Калиан были слишком хорошо знакомы, чтобы обращаться друг к другу формально, и имели слишком мерзкую историю, чтобы можно было делать вид, что ничего между ними не произошло. У Калиана, однако, никогда не было совести.

– Ты же не испугалась Линджин? – спросил принц, протягивая вперёд руку, вокруг которой обвилась серебряная, как корона правителя, змея. Её золотые глаза светились узнаванием. – Ты проводила с ней часы.

– Нет, не испугалась, – Лорелин уверенно посмотрела на хищницу, потом на её хозяина. – Странно видеть имперскую змею в Высокогорье. Этот вид чрезвычайно дорог – и столь же ядовит.

– Даже если бы она кому-то навредила, это были бы не твои проблемы, дорогая Линни, – легкомысленно пожал плечами Калиан. – А ты знаешь, как не дать имперской змее укусить себя.

«Змей!» – мысленно прошипела девушка.

– О да, – Лорелин улыбнулась. – Ведь она меня уже кусала.

Нет, серебристая хищница на руке Калиана не кусала её никогда. Но они оба говорили не о ней, и оба это осознавали. Калиан де Реньерас преподал девушке в своё время достаточно ценных уроков.

– Драгонера, кажется, спешила, – Калиан отступил с дороги на газон, показывая, что действительно понял, что девушка ему сказала.

***

Брак девушки выражался не только в отсутствии у неё какого-либо естественного запаха. С детства драгонера Лорелин была больна пламенной болезнью, о существовании которой до определённого момента и не подозревала.

Считается, что в сердце каждого, в ком течёт драконья кровь и присутствует способность к оборотам, горит огонёк его драконьего пламени. В Стране-Под-Горой затухание огонька было участью худшей, чем остановка сердца: остановленное сердце означало всего лишь смерть, а вот исчезнувший огонёк шептал, что дракон более никогда не взлетит. Он сможет обернуться драконом, но крылья будут вялыми, бесполезными, словно воздушный хищник какая-то наземная ящерица.

Проблема Лорелин заключалась в том, что даже с огоньком в сердце, она не всегда могла достучаться до своей внутренней драконицы, не всегда могла заставить крылья работать. В этом и заключалась суть пламенной болезни – в слабости огня сердца, в риске его затухания и становления калекой. Генерал Миардор, мужчина, который не был ей отцом по крови, но заменил его, дракон, которого Лорелин бесконечно уважала, предоставил девочке решение проблемы: лучших врачей и запас кристаллов мгновенной трансформации. Именно приглашённые в дом человеческие специалисты, использовавшие технологии, помимо магии, и драконы, знавшие секреты волшебных трав, когда-то настояли на использование девочкой травы арноэ для поддержания драконьей сути и на принятии лекарств, поддерживающих силу сердца. Ведь пока сильно сердце, силён и огонёк в нём.

Два года назад, когда Лорелин было восемнадцать и она ещё не достигла возраста поступления в Высокогорье, Калиан де Реньерас поспособствовал тому, что её огонёк практически потух.

Впервые Лорелин встретила Калиана, когда ей было восемь с половиной. Её мать, принцесса Тереза Санталон из Королевства-В-Стекле, именуемого так из-за высокого развития техники и строительства стеклянных домов, зачахла, когда ей было шесть. Тереза была сестрой короля и влюбилась в проезжего дракона. Когда она узнала, что беременна, того уже давно и след простыл, да и ребёнок… так ли нужен кому-то ребёнок от женщины, с которой провёл несколько ночей, пусть и от принцессы, когда в голове ветер и свои представления о будущем? Лорелин можно было выгодно выдать замуж в Страну-Под-Горой из-за её драконьей крови, потому король и позволил сестре родить ребёнка, да только вот её врождённая особенность, брак, то самое отсутствие запаха перерубало практически все нити, за которые можно было подёргать, чтобы осуществить подобную задумку. Так что Лорелин и Тереза были кем-то вроде изгоев во дворце, а когда Терезу сломила болезнь, девочка и вовсе стала никому не нужна.

Пока в день семилетия Лорелин королевство не посетил генерал Миардор.

– Тролльи рога, девочка, что с твоим огонёчком?! – на лице мужчины тогда отпечатался достоверный ужас, смешанный с удивлением.

Девочка, сидевшая за тем же столом, что король, но подальше от него, как прокаженная, удивлённо вскинула голову от тарелки с десертом. На всех официальных мероприятиях в те времена для Линни было лишь одно удовольствие – обилие еды, которую можно было попробовать. Только попробовать – потому что много скушать она, слабенькая, была не в силах.

Генерала Миардор едва успел усесться напротив Лорелин, как, даже не притронувшись к угощениям, достаточно изысканным, заговорил с ней!

– Вы не похожи на людей отсюда, – непринуждённо заметила именинница.

Он действительно был совсем не похож, словно пришёл из другого времени: вроде те же штаны и рубашка, а фасон так не вписывался в кубические простые формы Королевства-В-Стекле. У него был и расшитый воротник, и более мягкая ткань, и рубашка длиннее, и сверху китель вместо пиджака. И шейный платок! Ни у кого во дворце Линни не видела шейных платков.

– Полагаю, что так, дитя, полагаю, что так, – он отозвался мрачно.

Лорелин была уверена, что тон драконьего генерала был столь суров потому, что она его обидела своим замечанием. Принцесса поспешила исправиться:

– Извините, если сказала неприятное. Вы необычный, а я редко вижу необычных гостей. Не говорите дяде ничего плохого, хорошо?

Она сбивалась и путала буквы в словах, но гость из Страны-Под-Горой её всё равно понял и поспешил заверить, что всё в порядке:

– Ты меня ничем не обидела, девочка. Однако плохое твоему дяде я всё-таки скажу.

И он сказал! Так сказал, что билась посуда, гости, всякие министры и лорды с жёнами, разбегались, роняя бокалы и сбивая коробки с подарками для формальной виновницы их политического сборища. Лорелин сидела за столом, икала и пила сок, пока король и генерал не скрылись в кабинете недалеко от украшенной столовой. После этого девочка смогла спокойно доесть свой десерт.

А к вечеру узнала, что генерал Миардор забирает её на воспитание к себе. И что дядюшке за это неплохо заплатили.

И хотя её новый отец, как и многие, использовал её в своих целях, дракон был первым, кто обратил внимание на её здоровье и начал заботиться о нём. За это Лорелин ему была благодарна.

Как когда-то была благодарна и Калиану.

Тогда, когда ей было восемь с половиной, рядом с ней, привычно прятавшейся у столика с едой, потянули носом по-собачьи. Она подпрыгнула и ойкнула, уронив тарелку с тарталетками, но вторгшийся в её личное пространство не обратил на её реакцию внимания.

– Я думаю, что только истинный дракон может пахнуть арноэ, – как оказалось, подошёл к ней мальчишка, один из многих, которых генерал Миардор привёл, чтобы она познакомилась с младшими драконьими аристократами.

Как и всякая девочка такого возраста, Лорелин была стеснительна, когда к ней привлекали внимание или когда знакомилась с красивыми мальчиками. А Калиан де Реньерас поразил всех своей смазливостью ещё ребёнком. Старший принц Зотер никогда-никогда не был столь очарователен, сколь его младший брат.

– У меня нет запаха, – потому Лорелин вместо того, чтобы принять комплимент, нахохлилась и отвернулась.

– Неправда, – мальчишка развернул её к себе. Хотя они были примерно ровесниками, силы у чистокровного дракона в сравнении с не так давно жившей в империи девочкой было на порядок больше. – Сейчас ты пахнешь арноэ, завтра можешь – сандаловым деревом, а послезавтра – лавандой. И никакой естественный аромат не собьёт тот запах, который ты сама для себя выбрала.

– Но ведь если у меня нет собственного запаха – это всё равно, что меня самой нет! – воскликнула Лорелин и тут же понизила голос. – Это они так сказали.

Маленькая драконочка кивнула на детей, поглощавших сладости с других столов в просторной гостиной. Хоть им и не нравилась девочка, к которой хозяин дома их пригласил, а пообщаться друг с другом и поесть еду у генерала они были не против. Кто-то даже намеревался понравиться генералу, чтобы в будущем он помог им с получением места под солнцем – Лорелин ужасно ревновала. Но таковы были правила в высших кругах, что драконьей империи, что человеческого королевства.

– Ну да, – не стал отрицать мальчишка. И, склонившись к ней близко-близко, спросил заговорщическим шёпотом: – Только кто тебе сказал, что это плохо?

Линни не поняла, что он имел в виду, но улыбнулась, потому что улыбался он.

– Как тебя зовут? – смущённо спросила она. – Я не запомнила…

– Я Калиан, – он подхватил её ручку и поцеловал пальцы, будто уже взрослый и галантный принц. – Калиан де Реньерас из правящего дома.

– То есть принц? – вспыхнула, как маков цвет, девочка.

– Так и ты принцесса, – смешливо отозвался мальчик. – Хоть и не представилась, я помню твоё имя.

Совсем стеснённая, девочка исправилась:

– Лорелин Са… де Санталон-Миардор.

С того дня она стала по-настоящему привыкать к тому, что она не ненужная принцесса, а дочь драконьего генерала. Это был тот день, когда змея заползла в карман её платья, чтобы после пригреться на груди.

Глава 2. Восстание часов на часовой башне

Если уж в Высокогорье нагрянул Калиан де Реньерас, что-то точно пойдёт не так. Вообще, так можно было сказать обо всех драконах, не только в частности о младшем принце, к которому у девушки были особые чувства, – крылатых огромных змеев нельзя было назвать безобидными существами. Точнее, как: они были мирными вплоть до тех пор, пока соглашались играть по их правилам. Королевство-В-Стекле после единичного визита их посла больше пяти веков назад имело глупость принизить Страну-Под-Горой за отсутствие у драконов технологий. Что ж, после правящим предкам Лорелин пришлось узнать, насколько всё, чего драгонерам не хватает, компенсирует драконья магия. С тех пор послы от королевства даже не допускались в императорский дворец.

Лорелин ждала чего-то, что перевернёт её планы, неосознанно потирая метку под рукавом, – и очень скоро оно её настигло.

Высокогорье было старым и крайне богатым замком, говорят, когда-то служившим резиденцией Бога Драконов и его жриц, которых в стародавние времена было больше одной. Здесь имелась древняя часовая башня, стрелки которой были выполнены в форме драконьих крыльев, а циферблат – в виде звёзд. Раз в двадцать пять лет вся академия собиралась во внутреннем дворе, чтобы услышать, как часы пробьют полночь, и посмотреть на торжественное открытие Турнира Звёзд.

Ещё до одиннадцати газоны и тропинки оказались заполнены девушками-участницами и теми, кого не взяли, но кто очень хотел, а распорядители нервно перебирали бумаги, то выходили, то спускались с поставленной сцены, стараясь успеть к грандиозному началу. Лорелин пришла ещё в десять, благоразумно заняв место в первом ряду у сцены, на стульях, которые были поставлены, но сейчас даже и не видны в общем потоке. Помимо суеты, Лорелин ощущала напряжение от то ли воздуха, некомфортно холодного, чего не могло быть, то ли от количества магического излучения в одном месте.

Лорелин потёрла переносицу.

– Что, Санталон, от голода голова заболела? – усмехнулась рядом одна из студенток, которую девушка знала ещё со времён представления ей генералом драконьих аристократов её поколения. Именно потому Кассандра де Арроган считала, что может пренебрегать родовой фамилией Миардор в общении с ней. И то только в личной беседе.

– Что, Кэсси, белены объелась, раз даже моё полное имя забыла? Тогда хорошо, что я сегодня не завтракала, – девушка позволила себе ответно приподнять уголки губ и зайти даже дальше в уязвлении через обращение – вместо фамилии и вовсе обратилась к однокурснице краткой формой её имени.

Кассандру де Арроган всегда выделяли два преимущества: происхождение из семьи главного советника императора и невинная мордашка, по которой её противницам хотелось съездить кулаком. Первое даровало ей положение и богатство, второе – возможность очаровывать и пролезать туда, где ей не рады. В том числе, в дом генерала Миардора, с чьим статусом приходилось считаться даже её отцу. Отношения с Лорелин у Кассандры не заладились не только из-за происхождения и дефектов девушки: просто Лорелин тоже была прелестной и тоже стояла достаточно высоко в иерархии Страны-Под-Горой, чтобы претендовать на наследного принца Зотера. Наследника единственная дочь семьи Арроган ещё до появления принцессы в империи считала своим. Кто-то на ступеньку ниже ей полагаться не мог, по её мнению.

– По-моему, белену подавали на ужин, – смахнув с плечика несуществующую пылинку, Кассандра демонстративно пошевелила коготками. – Иначе не объяснить, почему ты такая дружелюбная сегодня. Ты не звала меня Кэсси с тех пор, как нам исполнилось пятнадцать.

– Я просто подумала, что ты ведёшь себя как ребёнок, вот на язык и скакнуло, – не растерялась Лорелин. Пожалуй, со вчерашнего дня, как появилась метка истинности, ей именно это и было необходимо – борьба с давней соперницей. Вспомнить, что всё, что она сейчас имеет, ей даровал отец, и что, чтобы борьба перестала быть такой необходимостью, ей нужно стать Жрицей Хаоса. – У тебя снова режутся когти? Иначе не могу понять, к чему ты их выставила, как будто проходишь подростковый период выпадения младших когтей?

– Для полукровки ты многовато об этом знаешь, – Кассандра состроила показательно сочувствующее лицо. – Не припомню, чтобы видела, чтобы у тебя появились старшие когти.

– Я побеждаю в поединках до того, как нужно ими похвастаться, – на грани угрозы отметила Лорелин. – Тебе нужно чаще ходить на магические занятия и тренировки. Говорят, там даже можно ранить в учебных поединках, – девушка нарочно поправила волосы рукой с выступившими старшими когтями. От младших, слабых детских коготков, их отличала большая длина, плотность и выраженная острота.

Кассандра скосила взгляд на когти, её губы на мгновение дрогнули, однако дерзкая улыбка быстро восстановилась на них:

– Бедная-бедная Лорелин, её отец не научил её, что принцессами становятся не те, кто машут кулаками.

У драгонеры Санталон-Миардор действительно начинала развиваться мигрень.

Когда-то Лорелин могла стать принцессой. Когда-то она верила, что совершала благие дела ради Страны-Под-Горой. Когда-то ей хотелось совершать благие дела ради Страны-Под-Горой. Рядом с ней был юноша с горящим взглядом и головой, полной идей по улучшению мира. Он хотел сделать более доступным образование, он думал о постройке филиалов драконьих магических школ в человеческих королевствах! Лорелин помнила, как её мама говорила ей, совсем крошке, как это было бы полезно для людей! Он, никогда не преуспевавший в боевых искусствах, думал снизить их влияние на драконью жизнь. Она читала все его программы, она ими восхищалась. Она восхищалась их автором. Она любила их автора.

А потом узнала, что у неё есть границы, которые она не готова переступить. И тогда даже его ценные программы поблекли, утратили свою блистательность в её ослеплённом любовью взоре. Так Лорелин де Санталон-Миардор вознамерилась стать Жрицей Хаоса.

– Бедная-бедная Кассандра, она так и не поняла, что я не желаю становиться принцессой, – потому и ответ был таков, каков есть.

– Ой, правда, что ли? Даже если бы это был принц Калиан? Не ты ли за ним хвостиком увивалась? – если Кассандра де Арроган подхватывала какую-то тему, она отчаянно не желала с неё слезать, не оставив собеседника размазанной по земле лужицей.

– По такой логике, ты всю жизнь желала стать женой моего отца, – едко бросила Лорелин. – «Ой, генерал, а, правда, что вы одержали свыше ста пятидесяти побед? Правда, что вы летели впереди, когда драконы покоряли континент?»

Кассандра поморщилась и демонстративно прикрыла ухо с тяжёлой рубиновой серьгой ладонью. Лорелин считала ношение таких украшений в академии непрактичным, но Кассандра просто не могла обойтись без демонстрации своего статуса. Она даже специально узнавала, как будет выглядеть платье на каждый её День рождения, чтобы прийти в таком, которое точно перетянет на неё внимание с именинницы. К счастью, даже когда ей это удавалось, у швей семьи Миардор всегда было для Лорелин другое, роскошнее предыдущего, и они утягивали её переодеться прямо посреди праздника. В таких случаях, первое неудачное платье выдавалось за домашнее и никогда больше Линни не носилось.

– Если уж пытаешься передразнить меня, делай похоже, – хмыкнула Кассандра. – Вышло совсем не мило, словно ты не подлизываешься, а угрожаешь скорой расправой.