– Так у них артефакта нет.
– Фа, – после короткого раздумья согласился фюрер. – Артефакта у них нет.
– А у меня есть.
– А как насчет нарушения режима секретности?
– Об этом я и толкую! – воскликнул Копыто. – Не хочу я в казино идти, там меня сразу засекут, мля.
– Так что ты хочешь?
– У тебя ведь есть связи с человскими урками?
– Ну.
– Сведи меня с ними! Пристрой в какую-нибудь крупную игру. А дальше моя забота. У меня эти вероятности вот где сидят! – Уйбуй сжал кулак. – Я их, в натуре, раздену. Только миллион дай, мля!
Кувалда выпил еще, долго смотрел на продемонстрированную подчиненным пачку банкнот и, наконец, решился:
– Хорошо, Копыто, буфет тебе миллион. И игру я тебе найфу… Есть на примете… Но смотри: проиграешь – можешь сразу ифти вешаться.
* * *
Дачный поселок Переделкино.
Ближнее Подмосковье, 4 ноября, четверг, 16.18
– Пятьдесят тысяч?!! – Мамоцких изумленно вытаращился на Чернышева. – Вы сказали: пятьдесят?
– Да, синьор, ровно пятьдесят, – подтвердил Роберто. – Хотите – наличными, хотите – чеком.
– Чем же они столь знамениты?
– Для широкой публики – ничем, – спокойно ответил Чернышев. – Обычные карты восемнадцатого века. Предмет, безусловно, интересный, но не редкий, я специально уточнял у коллекционеров – даже особого разрешения на их вывоз не потребуется. Для меня же шкатулка – семейная реликвия. Она передавалась из поколения в поколение, мои предки берегли ее. К сожалению, во время революции шкатулка пропала, каким-то образом оказалась у вас…
– Законным образом, – уточнил Мамоцких.
– Я не ставлю под сомнение ваше право, – поднял ладони Роберто. – Вы владеете вещью, которая крайне дорога мне. Я достаточно богат, чтобы предложить за нее хорошую цену. Мы договоримся?
Разговор проходил в гостиной, из окон которой открывался прекрасный вид на запущенный сад. Мужчины сидели за круглым столом, покрытым кружевной скатертью, и пили чай из красивых фарфоровых чашек, украшенных изящными медальонами с медвежьими головами. Похожее изображение было вырезано на стоящем в углу дубовом буфете – монументальном произведении мебельного искусства девятнадцатого века. Медвежья голова – один из элементов родового герба Чернышевых: Роберто не сомневался, что и сервиз, и буфет украдены из поместья его предков. Что еще можно найти в старом переделкинском доме? В чьих еще усадьбах побывал прадед облезлого Ефима?
От размышлений Чернышева отвлек голос Мамоцких:
– Знаете, что я думаю? – безапелляционно заявил Ефим. – Я думаю, вы врете! Вы лгун!
– Что? – Роберто недоуменно посмотрел на собеседника. – Что вы имеете в виду?
– Я думаю, вы узнали, что карты представляют большую ценность, и пытаетесь задешево купить их у меня. Вы проходимец. И никакой не Чернышев! – Мамоцких потрогал себя за унылый нос. – Убирайтесь!
– Как знаете, – пожал плечами Роберто. – Можете оставить карты у себя и начать поиски желающих купить за большие деньги. Когда убедитесь, что таковых не существует, позвоните. – Чернышев положил на стол визитку. – Но предупреждаю: при нашем следующем разговоре я предложу за них не более пятнадцати тысяч.
– Неужели?
– А вы проверьте. – Чернышев поднялся и направился к прихожей. – Всего наилучшего.
– Подождите!!
Окрик прозвучал, когда Роберто взялся за плащ. Чернышев обернулся и увидел, что возле Ефима выросла неопрятная старуха в черном. Когда она принесла чай, Роберто решил, что это прислуга, потом понял – мать. Она не присутствовала при разговоре, но, судя по всему, подслушивала за дверью и теперь выговаривала непутевому сыну.
– Уходите, – жалобно попросил Мамоцких.
– Не смейте! – властно велела старуха.
Чернышев усмехнулся и вернулся в гостиную.
– Где ты будешь искать других покупателей? – Родительница уперла руки в бока и нависла над своим чадом тенью отца Гамлета. На верхней губе яростно подрагивала гигантская бородавка. – Пойдешь в скупку? Или к оценщикам? А если попадешь к бандитам? Ты ведь такой доверчивый, тебя обманут или отнимут…
– Не отнимут, – буркнул Ефим.
Мамоцких-мама оказалась не такой дурой, как можно было бы предположить, глядя на сыночка. Ей хватило всего четырех секунд, чтобы понять подлинный смысл ответа.
– Идиот!! – Крепкая пощечина заставила покраснеть левую сторону сыновней физиономии. – Ты их проиграл!!
Роберто огорченно плюнул на грязный пол гостиной и коротко выругался. Впрочем, никто из присутствующих не обратил внимания на недостойное поведение гостя.
– Откуда я знал, что они ценные?! – завизжал отрок. – Валялись на чердаке! Кто о них помнил?
– Ты их проиграл! – Старуха схватилась за сердце. – За что мне такое наказание?
– Я их продал за двадцать тысяч!
– Которые ты был должен?
– Ну…
Еще одна пощечина.
– А что мне оставалось делать?! – орал Ефим. – Да, я был должен! Я проиграл! Этот гад хотел нашу дачу, а я уговорил его взять эти идиотские карты! За двадцать тысяч, представляешь?! Как я мог отказаться? Я ведь не знал, что заявится этот богатей!
– Ты должен был знать!
Дискуссия вновь перешла в стадию рукоприкладства. Старуха лупила неразумное чадо, отпрыск подвывал и закрывал руками голову, Чернышев угрюмо молчал и прислушивался, надеясь, что разгоряченные Мамоцких упомянут имя таинственного гада.
– Ты должен был понять, что если один идиот согласился заплатить за карты двадцать тысяч, то обязательно найдется другой, который заплатит в два раза больше! Даже в два с половиной раза больше!!
– Но как я мог это понять?!
– Ты ведь Мамоцких, Фима! Предки тяжелым трудом собирали имущество! Ночи не спали! Горели на работе! Себя не жалели! А ты пустил все по ветру!
