Вокруг него тяжёлый век,
Но ему просто нужно время.
Ступая по песку пустынь,
Он шаг за шагом монотонно
Воссоздаёт себе святынь
Прикрас и будущего формы.
И чем он дальше по прямой
Своей извилистой дороге
Идёт, тем взвешенней покой,
Тем крепче наступают ноги.
В пути встречаются ему
Три человеческих предела.
Одни порочат и клянут,
Вторые восхваляют слепо,
А третьи верят вопреки,
Но этих третьих единицы.
Да, там со временем стихи
О нем напишут, сменят в лицах
Блеск непринятия на шёлк
Сердечных ласок без причины.
Но это мелочи, в том толк
Совсем не важен для мужчины:
Он лишь идёт, ему плевать
На фанатизм, на ненавистность.
Ему не хочется страдать,
Но это требование жизни.
Ему не хочется любви
Всеобщей: правда одинока.
Лишь наблюдая свет внутри,
Он движется своей дорогой.
Сквозь раболепие и злость,
К тому-тому не привыкая,
Среди людей как некий гость,
Их отвергая, принимает.
Но под нажимом плотских рук
Его изматывают тело.
Оно истерзано, но дух
Крепчает. Пусть для всех нелепо
Во имя веры в свой удел
Бросать себя на гневну раду.
Но в этом гений. Гений смел,
Когда в его основе правда.
И выбирает он дойти,
Встречая в апогее мщенье.
Теряя тело, но в пути
Душа стремится к воскрешению.
И так находит правда мир.
Плоть для идеи, как намордник,
Теперь он идол и кумир
И основоположник моды.
