Его большой секрет

Анастейша

Оглушающая звуковая волна чуть не сбила с ног, стоило мне войти в зал. Низкие басы отозвались внизу живота. Да-а, давненько у меня не было секса! Настолько, что даже музыка вызывает прилив желания.

Поймав на себе несколько заинтересованных мужских взглядов, я откинула назад тяжелые пряди и почувствовала, как их гладкий шелк заструился по обнаженной спине. При этом, скосив глаза вниз, увидела, что на передний план вышло слегка вызывающее декольте. Черт, платье, пожалуй, чересчур откровенное! Но купить его заставила виновница торжества, потому пришлось надеть, чтобы порадовать подругу.

Заметив в конце зала столик с моими курочками, я, покачивая бедрами, решительно направилась к ним.

– Настасья, ну где тебя носит?! – тут же набросилась на меня именинница и по совместительству моя лучшая подруга Оксана. – Налейте ей штрафную!

Пришлось срочно сочинять прочувствованный тост и пить мартини залпом. В голове сразу приятно зашумело. Особой закуски на столе не наблюдалось, и я придвинула к себе вазочку с оливками.

– Ты что, жрать сюда приперлась?! – возмутилась Оксанка, отбирая оливки. – Это для украшения.

А я была бы не прочь перекусить. За сегодня еды в меня попало не так и много. Обжигающий кофе на завтрак вкупе с половинкой бутерброда – целый дожевывать было некогда, и так на работу опаздывала. В офисе, опять же, пара чашек кофе и удачно обнаруженная в недрах стола шоколадка.

Закончив работу, как всегда поздно, я успела заскочить домой лишь для того, чтобы принять душ и переодеться перед походом в клуб. Конечно, при такой диете платье соблазнительно обтягивало плоский животик, но есть хотелось страшно. За неимением закуски рука сама потянулась к уже вновь полному бокалу мартини.

– Мне скоро надо будет уйти, – сообщила я на ушко Оксане, напоминая об этом больше себе, чем ей. – Завтра утром у меня презентация проекта.

– Завтра суббота, – прищурилась подруга.

– Я знаю, но заказчику так удобнее. А так как он – очень крупная рыба, начальство готово выполнять любой его каприз.

– Ты законченный трудоголик! – припечатала любящая подружка.

Я лишь развела руками. Что делать, если работа заняла все мое жизненное пространство? Чтобы попасть на хорошее место, быть лучшей на курсе оказалось недостаточно. Выслушав массу отказов, я устроилась наконец в одно из дизайнерских бюро, где очень старалась показать себя с лучшей стороны. И вот теперь, когда я отработала в компании уже пару лет, мой дизайн спальни показался руководству достаточно привлекательным. Мне даже позволили самостоятельно презентовать его одному из самых крупных заказчиков. Так что завтрашние переговоры были для меня крайне важны. И надо постараться, оставаясь в трезвом уме, вовремя покинуть вечеринку.

– А теперь немного поиграем! – перекрикивая гремящую музыку, объявила Викуся.

Виктория работала бухгалтером, но в ней мучительно погибал массовик-затейник и в своей агонии пытался прорваться наружу даже в самой неподходящей ситуации. Но мы к тому моменту уже изрядно набрались, и предложение поиграть вызвало у присутствующих нездоровый энтузиазм.

Я старательно пыталась прикинуться ветошью и не отсвечивать, чувствуя, что эти игрища ничем хорошим не увенчаются. Но выпитое предательски заговорило во мне в самый неподходящий момент, и я выпалила ответ на невинную детскую загадку, которая звучала так:

Моим намартинившимся подружкам в голову лезла одна пошлость, и я не выдержала:

– Понятно же, что речь о ребенке!

Удивленные лица воззрились на меня.

– Вот что значит долго не иметь мужика! – хихикнула Оксанка.

А Викуся торжественно надела мне на шею соску на ленточке, которая полагалась в качестве приза, и предложила выпить за мой изощренный ум. Мои робкие попытки заказать у официанта что-нибудь полегче были восприняты в штыки девичьим коллективом. Поэтому я втихаря направилась к бару, задумав взять безалкогольный коктейль и выдать его за алкогольный.

Дождавшись своей очереди, я прокричала бармену заказ, и, когда он уже начал смешивать для меня ингредиенты, у стойки появился какой-то наглый тип и проорал:

– Леха, плесни мне Blue Label!

Бармен тут же бросил мой недоделанный коктейль и принялся исполнять волю наглеца.

– Вообще-то тут очередь! – возмутилась я. – Что за бесцеремонность!

Он развернулся и оглядел меня с ног до декольте, где его взгляд замер, прежде чем продолжить восхождение. Меня это не могло не оскорбить. Тем более смотрел он со снисходительностью, которая меня страшно зацепила.

– Простите, мадемуазель, – белозубая улыбка озарила его темное от загара лицо и отозвалась смутным волнением в глубинах моего естества.

Вот черт!

– Какая я тебе мадемуазель, пес смердящий?! – тут же взвилась я, по большей части разозлившись на собственный организм, который не должен был так предательски реагировать на этого красавчика.

– Почему же смердящий? – он озадаченно посмотрел на меня. – На «Straight to Heaven» еще никто не жаловался.

– На что? – пришла моя очередь удивляться.

– На мой парфюм. Ты же на него намекала?

О! Этот пряно-древесный аромат с мускусной ноткой действительно манил и обещал райские кущи. Но я понимала, что эти обещания не для меня. Через мгновение запах исчезнет в VIP-зоне вместе со своим обладателем, только напрасно раздразнив меня.

– Если его хвалили, то это была наглая лесть, – понесло меня по кочкам. – И вообще, классику знать надо!

– Да понял я твою отсылку к «Иван Васильичу»! – примирительно ответил демон. Тут бармен Леха поставил перед ним стакан.

Я попыталась напомнить о своем заказе, но Леху уже позвали с дальней части бара. Окончательно выйдя из себя, я схватила стакан с позвякивающими кубиками льда и сделала большой глоток. Вкус и крепость напитка мне совсем не понравились.

– Дрянь какая! – констатировала я, вернув стакан на место. – Самогон и то лучше.

– Поверю тебе на слово: мне не с чем сравнивать, – пожал плечами нахал и потянулся к виски.

Вроде ничего такого и не сказал, но сумел одной фразой поставить на место. Типа я такая деревня, только самогон и хлещу. Накрутив себя, я попыталась выхватить стакан из его руки.

– Из-за тебя я осталась без коктейля, поэтому выпью твой дурацкий виски, – сообщила я новому знакомому.

И, не рассчитав силу, выплеснула жидкость прямо на него.

– Полегче! – возмутился он.

– Ой, да ладно! Хуже пахнуть ты уже не станешь, – продолжила я свои нападки.

– Может, лучше начнешь сосать? Мы хоть в тишине побудем какое-то время.

– Да как ты смеешь?! – Я захлебнулась от ярости и влепила ему увесистую пощечину.

На его щеке появилась капля крови. Это мое кольцо с маленьким выступающим бриллиантом перевернулось на пальце, и я случайно поцарапала этим камешком своего обидчика.

– Какого черта?! – разозлился он. В его темных глазах загорелся нехороший огонь. – На фига тогда носить соску на груди?

Я опустила глаза. Точно! Соска на ленточке так и болталась на моей шее. Все равно, не фиг бросать приличным девушкам такие двусмысленные фразы!

– Да пошел ты! – развернувшись, я гордо, насколько позволял плескавшийся внутри алкоголь, направилась к нашему столику.

Поскольку безалкогольный коктейль я так и не раздобыла, а душа требовала успокоения, в ход пошел старый добрый мартини. Он же вскоре вытолкнул меня на танцпол. В отравленной алкоголем крови пульсировал ритм, заставляя меня извиваться все сильнее. В конце концов, запутавшись в собственных каблуках, я начала заваливаться, но вовремя успела уцепиться за шею ближайшего высокого мужика. Приглядевшись, я узрела все те же бесстыжие темные глаза, в которых теперь плясали насмешливые искорки.

– Похоже, кто-то перебрал с самогоном, – съехидничал он.

– Не твое дело! – огрызнулась я, все еще болтаясь на его шее. – И руки не распускай! – прикрикнула вдогонку, почувствовав, что он обнял меня за талию.

– Мне показалось, ты рухнешь, если тебя не поддержать.

– А вот и нет! – заупрямилась я и отцепилась наконец от его шеи. Пол под ногами покачивался, но я упрямо двигалась к бару.

– Леха, плесни мне виски! – проорала я, копируя нахала.

А это действует! Стакан мгновенно возник передо мной. Я сделала глоток, кубик льда звонко ударился о зубы, и лицо Лехи поплыло куда-то в сторону…

Я лежу на кровати в темном помещении. Слабый неоновый свет струится откуда-то снизу. Понятия не имею, где я и как сюда попала. Кто-то осторожно снимает с меня туфли. Расправляю пальчики, жмурюсь от удовольствия. Как приятно оказаться без этого орудия пыток на ногах! Мои маленькие ступни утопают в больших мужских ладонях. Массаж… Боже, как приятно!

Приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на массажиста. Взгляд с трудом удается сфокусировать. У моих ног – все тот же наглец из клуба. Он точно продал душу дьяволу за свою невероятную сексуальность. Голубоватые отблески отражаются на темных волосах, вспыхивают в глазах. Черная рубашка плохо различима в полумраке, но я и так детально помню, как рельефно она подчеркивает бицепсы.

Он тянет меня за руки, заставляя сесть. Расстегивает молнию на платье и снимает его. От прикосновения мужских рук мурашки рассыпаются по всему телу. Мне бы остановить его, но вместо этого я внезапно хватаю его за шею, притягиваю, с наслаждением приникаю к давно манящим меня губам. Откуда-то звучит мелодия из «Эммануэль». Отстранившись, я падаю на прохладный шелк простыней и, закрыв глаза, с упоением ощущаю нежную ткань всем телом. Трусики – единственное, что отделяет меня от полного единения с шелковистым блаженством, и я безжалостно срываю их…

Прохладные струи стекают по моему лицу.

Где это я? Похоже, в ванной… Как странно!

Здесь тоже подсветка лишь внизу. Стены черные или просто так кажется? Смотрю, как потоки воды, стекая по моим ногам, начинают искриться, приближаясь к подсвеченному полу, закручиваются и исчезают в водостоке. Зрелище завораживает.

Поднимаю глаза. Он, невозможно красивый, стоит, облокотившись на матовую дверцу душевой кабинки, и внимательно смотрит на меня.

«Иди же ко мне!» – прилетает непрошеная мысль.

Будто проникнув в мои мечты, он срывает с себя рубашку. Треск ткани – и пуговицы рассыпаются по полу. Мой дьявол-искуситель присоединяется ко мне в душе.

Поднимает мой подбородок, заглядывает в глаза, как будто ему нужно разрешение. Я не такая, но тело давно меня предало, потому я первая жадно впиваюсь в его притягательные губы.

Со стоном оторвавшись от меня, он делает шаг назад и быстро стягивает намокшие джинсы. Нижнее белье у него не в чести, и вот я уже не могу отвести глаз от его достоинства. Не знала, что такие размеры бывают. Он удовлетворенно ухмыляется, видя мое удивление.

Он подходит ближе и, выдавив на ладонь немного геля, начинает нежно массировать мои плечи. Я закрываю глаза от удовольствия, отдаваясь во власть его сильных рук. Закончив с плечами, он так же тщательно проходится по моим рукам. Отдельно прорабатывает каждый пальчик. Потом его руки начинают блуждать по моей спине, груди, животу. Мои эрогенные зоны вопят от восторга. А он уже движется ниже, уделяя такое же пристальное внимание моим ногам. Медленно продвигается снизу вверх. Ощущаю его ладони на внутренней стороне бедер, чувствую, как мои ноги непроизвольно подрагивают. Он совсем близко, сужает круги около заветной точки. Я тихо постанываю в предвкушении, но он вдруг останавливается.

«Нет, пожалуйста, продолжай!» – умоляю я про себя.

Он снимает душ со стены, усиливает напор, включает подсветку воды и направляет на меня разноцветные струи. Тысячи мелких иголочек начинают нежно покалывать мою разгоряченную кожу. Свободной рукой он проходится по тем местам, где уже побывала вода. Его прикосновения отзываются нарастающим возбуждением во всех клеточках моего тела. Движения плавно скатываются сверху вниз и прекращаются, чуть-чуть не дойдя до желанной точки. И вот струи воды уже у моих ног. Начинается восхождение. Одна нога, вторая… я замираю в предвкушении, но он вновь останавливается.

Щелчок. Вместо множества тонких струек – один мощный поток, который он направляет в самый центр моего естества. Стон наслаждения вырывается из моей груди.

Внезапно он отбрасывает душ и, подхватив меня, прижимает к стене. Я обвиваю его руками и ногами. В один момент, накрыв мой рот поцелуем, он нетерпеливо входит в меня. Не могу издать ни звука и только впиваюсь ногтями в его спину, задыхаясь от страсти. Он наращивает темп, и вот уже я отрываюсь от него в момент кульминации, чтобы выпустить рвущийся наружу вопль счастья…

Я проснулась, но долго не могла решиться открыть глаза, боясь того, что могу увидеть. Наконец осторожно приоткрыла один глаз, но ничего толком не рассмотрела в кромешной тьме. Пришлось открывать оба и привыкать к окружающей обстановке. Первое, что удалось разглядеть, – это лицо вчерашнего наглеца, мирно спящего на соседней подушке.

Черт! Как я с ним оказалась?!

Голова гудит после вчерашнего. Я точно переборщила с алкоголем. Мысли разбегаются, как таракашки на свету. Пытаюсь восстановить мозаику прошлого вечера. Воспоминания отрывочные и смутные, но дьявольски красивого нахала я помню отчетливо. В памяти всплывают наши перепалки, встреча в танце, совместный душ…

Я резко села на кровати. Голова закружилась, но мне было не до этого. Я вспомнила все подробности. Неужели я действительно переспала с незнакомцем? Не может быть! Это так на меня не похоже. С другой стороны, я еще никогда не напивалась до бесчувствия. Может, в такие моменты просыпается мое альтер эго и оно дико развратное? Вот позорище-то! Утешает одно: я сейчас потихоньку сбегу и буду надеяться, что с этим типом мы никогда больше не увидимся. И тогда мой грязный секрет никто не узнает. И вообще, скорее всего, все это мне просто приснилось.

Осторожно, чтобы не разбудить спящего демона, сползаю с кровати и обнаруживаю, что я абсолютно голая. Злобно кошусь на исчадие ада – источник всех моих бед. Очень хочется запустить в него чем-нибудь тяжелым, но в темной чужой комнате найти достойный расправы предмет проблематично. Ограничиваюсь мысленными проклятиями в его адрес. На ощупь нахожу на полу свое платье и туфли и бесшумно выскальзываю из спальни.

Беспомощно щурюсь на свету и зажимаю себе рот, чтобы не заорать от ужаса, увидев какое-то чудище в коридоре. Приглядевшись, с отвращением понимаю, что это мое собственное отражение. Из зеркала растерянно смотрит помесь панды со взбесившейся мочалкой. Ну и видок! Судорожно пытаюсь стереть остатки вчерашнего макияжа с лица и немного разгладить чуть влажные волосы. Поняв, что это не удастся, просто наматываю на голову шарф. Хватаю пальто и сумочку, которые, к счастью, найти было несложно, и берусь за телефон, чтобы вызвать такси. Но с тоской понимаю, что не имею ни малейшего понятия, где я.

Выйдя наружу, отчаянно кручу головой, пытаясь найти табличку с названием улицы. Как назло, ее нигде не видно, а я уже начинаю замерзать. Туфли я надела, так как рассчитывала быстро добежать до такси, а не бродить черт знает где в поисках координат. Бросаюсь к ватаге подростков, появившихся из-за угла:

– Ребята, подскажите, какая это улица?

– Тверская, – охотно отвечают они, откровенно пялясь на меня.

– Как Тверская? Я что, в Москве?! – воплю я в панике.

– В Питере, тетя. Пить меньше надо! – гогочут мальчишки и уходят.

Тетя?! Так меня еще никто не оскорблял! Хотя… чему удивляться? Я сама недавно готова была орать от шока, увидев себя в зеркале. Хорошо еще, что бомжихой не назвали. Но пить действительно стоит поменьше, а то и соображаю я сегодня как-то туго.

Наконец добравшись до дома, трачу уйму времени, чтобы привести себя в порядок, и несусь в офис, уже безбожно опаздывая.

Дэмиан

Растекшись по заднему сиденью своего «Майбаха», я проклинал тот час, когда черт меня дернул назначить встречу на утро субботы. Ведь мог бы предположить, что в пятницу отправлюсь по клубам! Рука потянулась к бутылочке Voss – сушняк мучил нешуточный. Поймав в зеркало сочувственный взгляд водителя Димки, прикрыл глаза. В голове сам собой стал прокручиваться вчерашний день.

Сперва у меня был долгий и утомительный перелет из Гонконга, и я еле дополз до дома в надежде отдохнуть и отоспаться. Но стоило мне лечь, как объявились мои дружки и поволокли в клуб. В последнее время я редко появляюсь в Питере, так что отказать им было бы невежливо. Пришлось тащиться.

Я надеялся немного потусить, забрать какую-нибудь телочку и спокойно отвалить восвояси, но все пошло не по плану. У бара на меня напала какая-то ненормальная. Начала ни с того ни с сего оскорблять, вылакала мой виски, да еще и вылила часть пойла на меня. Меня это странным образом взволновало. Честно говоря, я привык к совершенно другой реакции со стороны женщин. Убойное сочетание моих внешности, денег и славы просто не оставляет им шанса пройти мимо. В глазах девчонок сразу читается стопроцентная готовность отдаться мне в тот же миг. А эта стерва, казалось, не заметила моих достоинств и спутала мне все карты.

Она разожгла мое любопытство, и я невольно искал ее глазами среди танцующих. Наконец она мелькнула в толпе. Ее танец больше напоминал предсмертные конвульсии. Я даже решил подойти поближе, чтобы разглядеть этот ужас. И тут она внезапно, взмахнув руками, вешается мне на шею и даже в такой момент продолжает язвить. Я понимаю, что девочка совсем пьяна, и пытаюсь ее поддержать. Она вырывается и довольно шустро, хоть и зигзагом, семенит к бару.

Когда мне удается прорваться сквозь толпу танцующих, бармен Леха уже поставил перед ней стакан. Прежде чем я вмешался, она делает глоток. А в следующее мгновение начинает заваливаться назад. К счастью, я успеваю подхватить девчонку.

Придерживая практически невесомое тело одной рукой, отчитываю Алексея за то, что наливает пьяным в стельку девицам.

– Она заказала виски. Я думал, это для вас, – растерянно мямлит он.

Пока я расплачиваюсь за новую знакомую, три развязные особы у бара уже сделали стойку на меня. Очевидно, узнали. Начали призывно улыбаться, но тут разглядели пьяное безобразие, болтающееся у меня под мышкой, и с разочарованием отвели глаза.

Так как добиться от девчонки адреса представлялось абсолютно невозможным, пришлось везти ее к себе. Терпеть не могу пьяных женщин, но эта странная оторва вызывала у меня лишь улыбку. Как тут рассчитать количество алкоголя, которое не порвет ее тощее тельце в лоскуты?

Дома сгружаю безжизненную тушку на кровать. Свет не включаю, ограничившись нижней подсветкой, чтобы не разбудить красотку. Осторожно снимаю туфли с ее крохотных ножек. Кручу обувь в руках, пытаясь понять, как на таких зверских каблуках можно ходить. С умилением наблюдаю, как растопыриваются ее смешные, как горошинки, пальчики, выпущенные на свободу. Спешу им на помощь. Беру в руки ее маленькие стопы – они почти утопают в моих ладонях. Массирую, чтобы снять напряжение, и понимаю, что делаю такое впервые. Почему-то раньше у меня не было желания сделать кому-то массаж ног.

Девочка приходит в себя, приподнимается на локтях, безуспешно пытается сфокусировать на мне взгляд. Хочу поймать момент, пока она в сознании, чтобы снять с нее платье. Пытаюсь усадить девчонку, но она растекается, как желе. Придерживая ее одной рукой, другой нахожу и расстегиваю молнию. Как только мне удается стянуть с нее микроскопическую тряпочку, которую она, видимо, считает платьем, крошка вдруг оживает, хватает меня за шею и целует. Замираю, не зная, как реагировать.

Но уже через мгновение она, оторвавшись от моих губ, падает обратно на кровать и начинает издавать какие-то странные звуки. Я сначала подумал, что ей плохо, но потом сообразил, что это она так поет. Только спустя какое-то время я понял, что она пытается спеть песню из «Эммануэль». А сделать это ох как непросто, когда у тебя нет ни слуха, ни знания французского.

Продолжая мяукать и извиваться, эта недоделанная Барбра Стрейзанд ловко снимает трусики и запускает ими в меня. Я пытаюсь уговорить ее свернуть гастроли, но «эту песню не задушишь, не убьешь». Тут до меня доходит, что ночка обещает быть бурной. Чтобы хоть как-то утихомирить алкоголицу, тащу ее в ванную.

Прислоняю девчонку к стенке и включаю душ. Она ежится от холодной воды, пытается отползти подальше. Мне становится ее жалко: делаю водичку потеплее, ведь петь девушка уже перестала. Неожиданно она распрямляется и начинает ласкать себя, глядя прямо мне в глаза. От безупречной фигуры красотки перехватывает дыхание. Потом она резко бросается вперед и рвет на мне рубашку. Пуговицы разлетаются по всей ванной. Прощай, мой любимый Армани…

Не успеваю я опомниться, как оказываюсь вместе с ней под душем. Она целует меня. Мое тело реагирует на ее очевидный посыл, но я не привык пользоваться пьяными женщинами, потому приходится наступать на горло собственной песне.

С трудом отрываю ее от себя и отступаю назад, чтобы снять намокшие джинсы. Вижу ее округлившиеся глаза. О, я узнаю этот взгляд! Они все смотрят на него одинаково. Хоть одно мое достоинство она оценила. Прости, дорогая, я понимаю, что тебе хочется, да и мне теперь уже не скрыть своих желаний, но на сегодня скачки отменяются. Уверен, что вскоре обнаружу тебя в своей постели, но уже совершенно трезвую.

Выключаю воду, заворачиваю девушку в кокон из большого пушистого полотенца и несу в спальню. Она что-то бормочет на ходу, но, коснувшись подушки, практически мгновенно засыпает. А я лежу рядом, как дурак, со своим благородством и стояком, без малейшего шанса заснуть.

Я редко провожу ночи в одиночестве. Всегда найдется симпатичная мордашка, готовая прыгнуть ко мне в постель. Правда, пробуждение чаще всего приносит разочарование. Остается некое горькое послевкусие от пустышки, лежащей рядом. Но эта ночь, несмотря на то что секса между нами не было, прошла очень страстно. Странная девочка с точеной фигуркой и отсутствием слуха без спроса вторглась в мою голову и обосновалась там, похоже, надолго.

Пытаюсь выкинуть ее из головы, обратившись к воспоминаниям трехлетней давности. Это был день рождения верного друга Гены.

Генкины дни рождения никогда не проходили без эксцессов. Если вы смотрели «Мальчишник в Вегасе», то примерно можете себе представить масштабы бедствия. Празднования всегда длятся больше суток; периодически они проходят в экзотических местах, причем мы не всегда помним, как в них оказались; с нами отдыхают знаменитости и диковинные зверушки (и я сейчас не о моделях, которые тоже присутствуют в неограниченном количестве). В общем, на этих пьянках дико весело, а потом мучительно стыдно – если, конечно, вообще удается вспомнить, что там происходило.

Я с трудом размыкаю глаза и силюсь понять, где я. Припоминаю, что вроде пережил первый день Генкиного праздника. Кажется, ничего страшного пока не натворил. Но впереди еще один день возлияний.

Отрывочные воспоминания проносятся перед глазами, как в калейдоскопе. Кроме наших парней еще куча незнакомого народа наводнила Генкин двухуровневый пентхаус в центре Питера до отказа. Приглашенная рок-группа и подвывающая ей толпа гремели так, что в ушах до сих пор шумит. Бедные соседи. Ясно, что ни одна даже самая крутая шумоизоляция не выдержит такого.

На вечеринку заявились и представители шоу-бизнеса, и скандальные политики, и, естественно, множество моделей – куда ж мы без девочек. А животный мир в этот раз представлял пингвин Петя. Он важно прогуливался среди людского столпотворения и, похоже, чувствовал себя как рыба в воде.

Пингвина Генке навязали. Прислали слезливое сообщение в директ: мол, погибнет несчастная скотинка в руках нерадивых хозяев, если ее не выкупить. По моему мнению, Генку грамотно развели, вынудив купить зверушку по цене вдвое выше рыночной. Но расстраивать гордого своим приобретением друга я не стал. Геннадий уже успел пригласить к пингвину для осмотра лучшего ветеринара города, переоборудовал под птичку одну из своих ванных комнат и закупил дикое количество живой рыбы. Не всем людям так везет с условиями проживания, как этому пернатому другу.

Я невольно улыбнулся, вспомнив важно вышагивающего Петюню. Осторожно огляделся. Так, нормально. Я в своей спальне. Вернее, в той спальне, что я забил для себя на время наших тусовок в Генкиной квартире. В начале вечеринки я запираю ее на ключ, чтобы не обнаружить потом в этой комнате кого-то еще. Это мудрый ход с моей стороны, потому что, когда веселье идет на спад, найти свободное спальное место становится крайне проблематично.