Садко

© Усачёва Е. А.

© Кинокомпания «СТВ»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава первая

Концерт для женихов

На свете много музыкальных инструментов – трещотки, треугольники, гармошки, барабаны. Есть пианино и арфы. Кто-то ловко играет на скрипке или на гитаре.

Контрабас и саксофон тоже хороши. В средневековой Франции играли на лютне, в Древнем Египте – на арфе, на Востоке любили зурну. Якуты рубились на хомусе, финны – на кантеле, индейцы майя – на трубах.

О многих инструментах сказки сказывали – про дудочки и скрипки, про лютни и тамбурины.

А есть ещё гусли. Никто и не вспомнил бы о них, если бы не человек, игравший на гуслях. Звали его Садко.

Хорошо то утро, что радует глаз солнечным светом да слух весёлой музыкой. Солнце в это утро светило, а вот музыка совсем не радовала новгородского князя. Уж очень уныло музыкант тянул мехи гармошки. За эту унылость инструмент ему порвали, а самого выгнали.

– Аким! – позвал князь воеводу. – Найди мне нового музыканта!

Княжья воля – закон. Аким собрал дружинников и отправился в поход. Музыканта искать. Одного он знал как раз, тот жил неподалёку.

Садко и правда жил сразу за стеной княжеского посада, прямо за речкой, около базара. В этот день он вместе с родителями огород вскапывал – настала пора брюкву сажать. Огород – дело не дюже весёлое. Копал Садко, копал, но котик его отвлёк – тот за пером гонялся. Садко поймал перо, дунул, отправляя дальше в путь, а сам замечтался, достал гусли, стал наигрывать лёгкую мелодию о том, как пёрышко летит, как котик за ним прыгает.

Мать недовольно поправила платок на голове. Была она женщиной дородной, с тяжёлыми руками и неласковым взглядом.

– Опять бездельничаешь?! – проворчала она. – Лодырь! У других дети в дружине служат. Ну, если хворый, при боярском приказе взятки берёт хотя бы. А этот что?

– Да ладно тебе, Марья, – вздохнул отец. Был он худенький, лысоватый, тихий. – Душевно ведь играет.

– Маменька! – ласково посмотрел на мать Садко. – Благодаря музыке в нашу дверь когда-нибудь постучит счастье…

– Да по башке бы тебе постучать! – пошла на сына мать.

Она отвесила ему подзатыльник, но звук получился странный – тяжёлый и гулкий, словно в деревянную калитку ударили. Или это и правда в калитку стучат?

Да не просто стучат. От мощного удара она слетела с петель, и во двор вошёл воевода Аким с дружиною. Огромный, в броне и шлеме, он недобро оглядел скудное хозяйство и замерших перед ним людей.

– Кто из вас Садко? – спросил Аким.

Голос его был грозен. Против такого никто не устоит.

Вперёд решительно вышел отец.

– Я! – заявил он, но голос подвёл, дал петуха.

Аким нахмурился.

– Ну, я! – загородив мужа, выступила тогда на первый план мать.

И даже котик мяукнул, давая понять: если что – он тоже за Садко сойдёт.

Но никто из них, конечно, на юношу с гуслями не был похож.

– Я Садко! – тихо сказал музыкант, обходя замерших родственников.

Аким дёрнул бровью, сграбастал вышедшего и рявкнул:

– Князь зовёт!

Садко успел только крикнуть:

– Мама!

А что тут сделаешь? В те времена люди были подневольные, подчинялись князьям да воеводам.

Дружина строем вышла вон со двора.

Хорошая была дружина у князя, крепкая, всегда выступала строевым шагом. А где строй, там песня. Слышите? Вот уже затянули.

Дорога пролегала через базар. Чего тут только не было – и меха, и ткани, и глиняные горшки, и даже заморских птиц продавали.

Бодрым шагом дружинники миновали торговые ряды. Последний нёс на плече Садко. От нечего делать музыкант подыгрывал песне на дудочке.

Все торговцы высыпали из-за прилавков поглазеть на стражу. Попугаи тоже стали глазеть, но только один – большой, белый, с хохолком на голове – смотрел не на певцов, а на кошель, привязанный к поясу стоящего рядом продавца. Птица осторожно протянула лапу, мгновение – и в когтях зажата блестящая монета.

Но как же заразительно пели дружинники! Попугай не выдержал и тоже подтянул:

– Да-тада-да-та-та…

Садко помахал ему рукой. Попугай вскинул крыло с монетой.

Зря он это сделал, конечно. Торговец заметил блеск, сразу узнал свою собственность и, конечно же, отобрал её у попугая.

А дружина шагала дальше. Взлетала в чистое небо песня.

Звонко пели, чётко маршировали. Горшки на прилавках подпрыгивали им в такт.

– Князь наш батюшка доволен! – от души выводил солист.

– Дело сделаем легко, – подхватывали остальные.

Из-под их ног разбегались куры и коты.

Так, с песнями, и дошли до княжеских покоев. Дружинник сбросил с плеча пленника, Аким наградил музыканта лёгким пинком, ставя на ноги. Парень натянул шапку на голову и огляделся – никогда он не забирался так далеко от дома. Никогда он не был в княжеском тереме. Боязно.

– Может, я в другой раз зайду… – попятился Садко.

Аким успел схватить его за шиворот.

– А я сказал, – грозно прикрикнул он и впихнул «гостя» в палаты, – добро пожаловать!

Садко попытался удержаться на ногах, но пол был слишком гладкий. Парень брякнулся на попу и заскользил прямо до стола с боярами.

Надо сказать, тронный зал впечатлял не только новеньких, но и каждого, кто в него попадал, – всё сверкало и блестело, всё было нарядно украшено и изысканно расписано.

– Ого… – только и смог вымолвить невольный гость. – Вот это да…

Тут он заметил своё отражение в начищенном до блеска мраморе пола, а заодно разглядел, что его лапти оставляют на нём грязь. Воровато оглянувшись, испуганно затёр след шапкой.

Тем временем в зале кипела жизнь. Бегали люди, расставляли столы, свечи. Стрельцы выстроились вдоль стен зала. В центре зала возвышался подиум с занавесью.

– Пойдём, – потянул Аким Садко за собой и толкнул на табурет. – Играть будешь.

– А в какой тональности? – успел спросить Садко.

– В передней, – отозвался Аким. – К женихам передом, а к невесте задом.

Аким пнул табурет с Садко, тот проскользил по полу и остановился около стойки с музыкальными инструментами – трещотками, бубнами и дудками.

Раздалась торжественная музыка. Двери залы распахнулись.

– Уважаемые женихи! – объявил важный голос – это говорил дьяк в чёрной рясе. – Прошу выходить согласно номерам!

Но никто порядок соблюдать не собирался. Женихи ввалились толпой, расталкивая друг друга. Восточный принц – худой, невысокий, в объёмной чалме; рыцарь – солидный, широкоплечий, с тяжёлым мрачным лицом, в одной руке гигантский щит, в другой длинное тяжёлое копье; японский самурай – низенький, пухлый, с улыбчивым лицом; и, наконец, богатырь – борода и усы, широкая грудь, в руке держит меч.

– Лучший из лучших получит в жёны княжну! – не терял торжественного пафоса дьяк.

Все посмотрели на помост. Там на троне сидел сам князь – седоволосый человек, на голове символ княжьей власти – шапка с соболиной опушкой.

Рядом с князем стояла княжна. Постойте! Никакая это не княжна, а её портрет в полный рост. А издалека как настоящая, вот только глаза очень большие – прорези, через которые в зал и подсматривала невеста.

– Настенька, ты здесь? – позвал князь.

– Да, папенька, – отозвался из-за картины нежный девичий голос.

– Это последняя партия, – предупредил князь. – Выбирай внимательнее.

Поняв, что сейчас самое время начать играть, Садко вскочил на табурет, откашлялся, взмахнул руками над гуслями. За его спиной появились двое стрельцов и за плечи усадили его обратно на табурет.

– Первый номер, – объявил дьяк. – Жених из Японии, Я Рака Ем Руками. С детства мечтает о жене с большими глазами. В быту неприхотлив, питается рисом…

Стражник толкнул Садко, и тот заиграл восточную музыку. Под неё японец степенно вышел в центр зала, поклонился, сложив руки перед собой, выхватил из-за пояса меч и стал ловко размахивать им. А потом подбросил вверх так, что он пролетел над люстрой и срезал с неё все свечи. Свечи попадали вниз, сложившись в фигурную композицию.

– Аригато, – поклонился японец. И ему на голову тут же свалилась срезанная люстра.

Стражники и женихи засмеялись.

Бояре, сидящие за столом жюри, показали оценки. Средненькие.

– Из далекой Индии раджа! – объявил второго жениха дьяк. – Прекрасно владеет всеми частями тела!

Вперёд вышел индийский принц, поклонился. Садко крутанул на колене гусли и заиграл индийскую музыку. Двигаясь под неё, раджа скинул одежду, оставшись только в тюрбане и набедренной повязке.

– Он что, голый? – ахнули стражники.

– Срамота!

Глаза у Настеньки за картиной стали размером с круглые прорези. Заметив это, князь нервно сдёрнул с головы шапку и закрыл ей обзор.

Раджа медленно развернул на полу циновку с гвоздиками остриями вверх, сел на неё в позу лотоса, сложил перед собой руки и закрыл глаза. Медитативная музыка продолжала звучать. Стражников невольно потянуло в сон. За ними стали кемарить женихи. Повалились друг на друга бояре за столом. И даже князь задремал и сполз с трона. Тем самым создал такой грохот, что все открыли глаза. Но только не раджа. Естественно, такой жених не годился для княжны, поэтому князь велел унести его прочь.

– Номер третий! – вступил дьяк. – Герцог Вилли Франкенштайн. Копьём пробивает насквозь дракона, по самый хвостик.

На подиум важной походкой выступил герцог с тяжёлым копьём. Копьё он воткнул в пол, раскрутил над головой щит и бросил его через зал. Щит пробил стену дворца, вылетел на улицу, сделал там круг и, проломив дырку в стене дворца с другой стороны зала, вернулся в руки хозяина.

Опешивший Садко не нашёлся, что сыграть, – настолько всё это было экзотично. Да герцогу и не нужно было музыкальное сопровождение.

– Любит поэзию, – объявил дьяк.

Герцог нажал кнопку на грудной пластине доспехов. Со спины выехала ударная мини-установка, трубы, а на груди появился диджейский пульт с двумя железными перфорированными пластинками. Заиграла музыка. Герцог тряхнул длинными волосами. Вдарили басы, грянули трубы, заскрипели пластинки. В поддержку выступающему засветилась светомузыка. Садко поймал ритм и стал подыгрывать жениху на гуслях. Князь на троне задвигался – настолько всё это было зажигательно. Игриво глянул на портрет – как реагирует дочка.

Герцог стал пританцовывать под динамичную музыку. Но продемонстрировать танцевальные способности не успел: споткнулся о свою же ногу и упал. Волосы его навернулись в два кулёчка, похожих на рога.

Зрители засмеялись.

Члены жюри выставили оценки.

Расстроенный герцог удалился на своё место.

Легко, как пёрышко, подбрасывая пудовую гирю, навстречу ему выдвинулся русский жених.

Дьяк объявил:

– Четвёртый номер конкурса – русский богатырь Иван Всеславович. Чемпион по боям без правил среди медведей! В мирное время впадает в спячку, так как это экономически выгодно.

Проходя мимо герцога, богатырь крутанул пальцем чуб, делая такой же рог, как у соперника, и засмеялся. Герцог покраснел от ярости. Богатырь пошёл дальше и сам не заметил, как наступил на длинный шлейф плаща герцога. Зато это заметил Вилли. Спасая свой плащ, он дёрнул его изо всех сил. Богатырь не удержался на ногах и упал, мощным телом проломив помост. Рядом рухнула пудовая гиря.

– Ах ты железяка! – взревел богатырь и бросился на герцога.

Садко вскочил на лавку, заиграл бодрую плясовую и запел, коротко описывая, что вокруг происходит.

– Наших бьют! – завопил богатырь.

Он впечатал герцога в стену и стал вырывать у него копьё. За конец копья зачем-то уцепился японский принц и тут же взлетел в воздух от мощного удара. Приземлился японец у подножия трона князя. От переизбытка чувств высморкался в первую же попавшуюся тряпку. На беду, ею оказался плащ князя.

– Ах ты гад! – завопил государь. – В князя сморкаться! В народного любимца?! Ну, я тебе!

Он закатал рукава, снял шапку, повесил на специальный гвоздик на троне и прыгнул в гущу завязывающейся драки. Бояре за столом с восторгом за всем этим наблюдали.

– И это ещё только смотрины! – весело заметил один. – Представляете, какая свадьба будет! Ну-ка врежь-ка! – подставил он щеку соседу. Тот с охотой выполнил просьбу. – Ох, хорошо! – потёр место удара боярин.

В драку вступили дружинники. Началась куча-мала. Она докатилась до мирно спящего индуса, подхватила его и вывалилась на улицу. По ходу движения из общей толпы выпал князь. Аким бережно поставил государя на ноги, отряхнул. И только сейчас все заметили, что в пылу выступления Садко забрался на княжий трон. Государь нахмурился, увидев такой непорядок. Аким без слов выкинул Садко с неположенного ему места и усадил на него законного представителя.

– Концерт окончен, – сурово произнёс воевода, отталкивая музыканта.

– А как я пел? – спросил Садко. – Князь доволен?

– Князь потрясён, – ответил Аким, хватая Садко за шкирку. – Говорит, никогда такого не слыхивал. Заходи, если что.

С этими словами он вышвырнул Садко во двор и захлопнул дверь. Садко тут же принялся барабанить в неё. Аким с недовольством выглянул.

– Я, конечно, всё понимаю! – с вызовом произнёс Садко. – Но любой труд должен быть оплачен!!!

Воевода порылся в карманах, вытащил куриную ножку и бутылку вина. От ножки откусил, вина отпил – оставшееся вручил музыканту:

– Держи, заработал!

Садко невольно принял подачку. Дверь снова захлопнулась.

– Инструмент верните!!! – возмутился Садко.

В голову ему прилетели гусли.

Да, тяжёлая судьба у музыканта. Особенно при княжьем дворе.

Вышвырнув гусли, Аким запер двери. Но в них снова постучали. Обозлённый воевода распахнул их, явно собираясь наподдать Садко так, чтобы он дорогу забыл в княжий терем. Но за дверями никого не было. Воевода пожал плечами и уже собрался двери закрыть, но они… не поддались. Кто-то их держал. Аким выглянул. Никого.

Около его ног недовольно кашлянули.

Воевода опустил взгляд. Перед ним стоял невысокий огненно-рыжеволосый воин в рогатом шлеме. С ромашкой в кулаке.

– Тебе чего, сантиметр? – умильно спросил Аким.

– Я вождь варягов Рюрик! – возмущённо заорал воин. – Пришёл свататься за княжеский дочь!

– Опоздал ты, Юрка! – Аким присел на корточки, чтобы быть с воином одного роста. – Приём документов закончился. Приходи в следующем году.

Воевода легко переставил претендента на руку княжны и потянулся к створкам двери.

– Пусти меня! – кинулся на препятствие Рюрик. – Пусти, противный русский!

В первую секунду он даже преуспел и сдвинул Акима с места, но воевода быстро пришёл в себя и оторвал противника от пола.

– Настырный какой! – с удивлением произнёс он, выкидывая буяна с крыльца.

– Князь Рюрик не простит! – кричал обиженный воин. – Он вернётся! Противные русичи!

И его под руки вынесли со двора.

Глава вторая

Договор

А во дворце в это время шла уборка после смотрин женихов. Князь сидел на ступеньках трона и довольно разминал отбитые в драке плечи и бока.

– Эх, лепота! – протянул князь, поднимаясь и держась за побитую поясницу. – Ну, что, Настенька, выбрала себе жениха?

Картина подвинулась, и из-за неё вышла полноватая конопатая княжна с толстой рыжей косой.

– Да, папенька, – ангельским голоском ответила Настенька.

– Молодец! – обрадовался князь. – Какой номер?

– Он не номер, – засмущалась княжна. – Он на гуслях играл.

– Что? Крестьянин? – изумился князь. – Даже не народный артист!

– Папа! – тут же ударилась в истерику Настенька.

– Прокляну! – ещё пытался справиться с дочкой князь.

Но Настенька уже рыдала:

– Папа!!! Хочу замуж за музыканта-а-а-а! – Плакала, а сама, конечно, подсматривала сквозь пальчики.

А что князь? Не мог он устоять против слёз дочери. Родная же кровинушка!

– Ну… Ладно, ладно тебе, дочка, – растерянно пробормотал он. – Ну не плачь, доченька. – И через плечо недовольно зыркнул на Акима: – Этого, с гуслями… Верни! – И снова погладил дочку по спине: – Успокойся, доченька.

Акиму что? Человек подневольный! Крутанулся на каблуках и отправился за Садко. Вскоре музыкант снова стоял перед троном государя.

– Вот, князь, – доложил воевода.

– За что, князь-батюшка? – бухнувшись на колени от испуга, пополз к трону Садко. – Плохо сыграл?

– Да нет, – проворчал князь. – К сожалению, наоборот.

Музыкант поднялся и взял гусли на изготовку.

– Так это! Я могу ещё… – с надеждой предложил он.

– Не-не-не-не-не! – замахал руками князь. – Достаточно. Подойди сюда.

Садко с готовностью подошёл, встал рядом. Князь недовольно осмотрел его с ног до головы. Увиденное не порадовало. Волосы соломенные, нос великоват, лицо то ли вытянутое, то ли округлое, одним словом, никакое. На ногах лапти, одет в простую рубаху и штаны. Да что Настенька в нём нашла?

– Эх, казнить бы тебя! – протянул князь. – Соблазнил княжескую дочь! Другой бы князь тебе голову снёс. Ну, cкажи спасибо, что я не тиран!

Садко ничего не понял, почесал в затылке.

– Спасибо… – машинально повторил он. – Только я не соблазнял никого.

– Ну да, – покачал головой князь. – Ещё скажи, что не влюбился в княжну мгновенно и без памяти!

Садко удивлённо пожал плечами. Он ничего не понимал.

– Не знаю… – пробормотал он. – Я только на картинке её видел…

Князь встал, привлёк к себе будущего зятя за плечи, зашептал:

– Значит, полюбил благодаря богатому воображению. Молодец! Эй, кто там? Писаря сюда!

Не успел князь договорить, как перед ним появился стол с писарем. Тот приготовился выполнять приказ – макнул перо в чернила и застыл над чистым берестяным листом.

– Значит, пиши, – ткнул пальцем в бумаги князь. – В приданое горшочек золота даю.

Аким удивлённо хмыкнул.

– Серебра? – передумал князь.

Писарь исправил. Аким засопел в усы.

– Просто горшочек, – решил князь и сдёрнул гусли с плеча Садко. – И чтоб никакой музыки!

Инструмент полетел в окно. Садко бросился было за любимыми гуслями, но Аким остановил его.

– Зять – гусляр! – вздохнул князь, проверяя договор женитьбы. – Позор! – И покосился на Садко: – Всё понял?

Музыкант потянулся прочитать, что там в бумаге написано, но ему не дали.

– Читать необязательно, – отмахнулся от него князь, – договор типовой.

– Минуточку! – возмутился Садко. – Я свои права знаю! – Он снова наклонился прочитать документ: – Я, Са… Cад-ко…

Потеряв терпение, Аким сжал шею Садко, перехватил руку, макнул палец в чернила.

– На досуге почитаешь, библиофил, – хохотнул он и заставил Садко приложить палец к бумаге. – Так… Отказ от наследства, счёт-фактура, накладная, график выплат, ваучер…

Везде появился отпечаток музыканта. Князь снова притянул Садко к себе.

– Ну, поцелуй невесту, – разрешил он, прижал лицо Садко к картине с княжной. – Но не сильно. И держи себя в руках.

Если тут кто кого и держал в руках, то князь Садко. Но как только все формальности были выполнены, государь оттолкнул музыканта на Акима.

– Вот и славно! – отряхнул руки князь. – Свадьба завтра, начало в полдень, просьба не опаздывать.

– Пшёл! – прогнал Аким новоявленного жениха.

А что Садко оставалось делать? Он и пошёл домой, держа в руках подписанный договор о женитьбе.

Глава третья

Побег

Садко, конечно, не мог ослушаться княжеского приказа – утром он собирался прийти во дворец и… И что там от него требуется? Но всё это было как-то уж странно, неожиданно. Жениться… Разве так просто, по приказу, женятся? Разве для этого кое-что ещё не нужно? Чувства… Хотя бы узнать невесту! А вдруг она музыку не любит? Или любит, но не ту, что любит Садко… Ой, сложно всё это.

Отец дремал в тени перевёрнутой лодки – перед ним стояла кадка чищеной репы. Голову он подпёр рукой, из другой вот-вот был готов выпасть нож.

– Пап… – позвал Садко.

Отец вздрогнул, проснулся и вновь принялся чистить корнеплод.

– А, что? – испуганно переспросил он. И оглянулся. Но около лодки стоял только Садко.

– Ты на маме почему женился? – осторожно начал Садко.

– Полюбил, – мечтательно протянул отец, откладывая репу. – Больше жизни.

Ответ Садко не очень устроил.

– А любовь – это как? – завернул он к этой теме с другой стороны.

– Ну, это… – В попытке придумать удачный ответ отец почесал в затылке. – Когда видишь её… И ноги слабнут. В руках дрожь. И мурашки бегают.

Отец быстрым движением очистил репу, показал. Она получилась в форме сердца.

– Степа-а-а-ан! – грозно позвала мать.

Отец вздрогнул, уронил сердце, то есть репу.

Мать по пояс высунулась из окна. Вид у неё был грозный.

– Степан! – снова позвала она.

– Иду-иду, зайка моя… – заторопился отец. – Видишь?! Побежали!

И он показал сыну свою руку. Ничего Садко в этой руке не увидел – рука как рука. А отец взвалил на себя бадью с репой и зашагал домой.

Ой, странно всё это. И даже мурчащая около его ног кошка не могла ему ничего объяснить.

Утром на площади перед дворцом монахи на колокольне играли марш Мендельсона. В тронном зале шло торжество – молодых венчали.

Садко в нарядной одежде – красивом кафтане и сапогах – стоял посреди зала на подиуме под балдахином. Рядом с ним княжна в таких же богатых нарядах и в фате. Оба с венчальными свечками в руках. Поодаль Аким – а куда же без него. Зал был полон гостей. Тут же стояли взволнованные родители Садко в праздничной одежде. Напротив топтался князь. Ему хотелось, чтобы всё это закончилось побыстрее.

– Когда две прекрасные души встречаются на небе, как ангелы, – восторженно читал по книге дьяк. – Когда глаза сияют, а сердце трепещет…

Садко посмотрел на свою руку. Ничего у него не трепетало. И мурашки не бегали.

Аким недовольно одернул дьяка:

– Короче!

Дьяк ускорился:

– Согласна ли невеста взять в мужья этого… – И споткнулся. – Судко?

– Садко, – поправили из толпы.

– Да, – с улыбкой ответила княжна.

Дьяк захлопнул книгу.

– Ну, мнение жениха всем понятно, – скороговоркой произнёс он. – Будем экономить время. Переходим к процедуре бракосочетания…

Он достал из кармана обручальные кольца.

Садко снова посмотрел на свою руку.

– Подождите! – остановил он дьяка и передал свечу княжне. – Подержи!

Та с готовностью приняла – она привыкла подчиняться командам. Да и жена – а она без пяти минут жена – должна слушаться мужа.

Освободившимися руками Садко задрал свою штанину. По залу пронёсся ропот.

– Я не могу жениться! – пробормотал Садко, глядя на отца. – У меня мурашек нет… Совсем!

И чтобы подтвердить свои слова, что свадьбы быть не может, он задрал подол платья княжны, показав на её ногу:

– О! И у неё нет!

От такого наглого обращения Настенька тут же упала в обморок на руки отцу. Аким подхватил попытавшегося уйти Садко за шкирку, собираясь такое с ним сделать, такое… Он и сам ещё не придумал, какое страшное сотворит. Князь движением брови остановил его. Тот вернул Садко на подиум. Князь тут же передал на руки жениха княжну.

– Значит, так! – сказал он абсолютно спокойно. – Откажешься – на кол посажу! – И щёлкнул пальцами стрельцам: – Принесите кол!

Двери распахнулись, и в зал на цепях внесли громадный кол.

– Ух, здоровый какой! – пробормотал опешивший Садко.

Князь подошёл к вытянувшемуся по струнке Акиму и похлопал его по пузу:

– Так питается как! На княжеских харчах…

Воевода скромно захихикал.

– Я говорю, кол очень толстый, – Садко глазами показал на установленный рядом с Акимом кол.

– Это ж кол, а не градусник, – легко отмахнулся князь.

Бояре угодливо засмеялись над шуткой государя.

Садко удобней перехватил всё ещё лежащую у него на руках княжну.

– Ну уж нет! – решительно заявил он. – Лично я – против! Мы в свободном Новгороде. Тут на кол не сажают. Предлагаю наказать общественными работами.

Князь покачал головой и выхватил книгу из рук писаря.

– А в до´говоре что написано? – он ткнул пальцем в страницу.

– Где? – сунулся носом в исписанные строчки Садко – читать он не очень умел.

– Вот тут мелким почерком. НА КОЛ!

Князь захлопнул книгу.

Через секунду раздался крик матери:

– Беги, сынок!

И Садко побежал. Сначала передал дочь на руки князя, а потом рванул. Аким устремился следом, но отец успел поставить ему подножку, и Аким покатился по полу.