– Без понятия. Должно быть, таковы свойства Лабиринта: там складки не только в пространстве, но и во времени. Я тебе говорил, что видел кучу миров? Пока мы искали Игрока – обшарили уйму порталов; из одного я выходил почти сразу, из другого – через час, хотя вроде бы одинаково, минут по двадцать тратил на каждый: выйти, осмотреться, следы поискать… А Мага всё торопил, опасался, что долго не удержит ходы отрытыми, они ведь на магии демиурга поставлены, ему с трудом давались… Время там здорово шалит, Вань. Просто поверь мне на слово: для русичей только ночь прошла. И хорошо, иначе раненые долго не продержались бы. На их счастье, сэр Арктур, узнав про поход, послал с нами двоих из ордена, да ещё Симеон увязался, настроил переход от Кайсарова дворца прямо в степь. Да, тебе, Ваня, особое спасибо…
…Симеон сдержал данное мне обещание, предупредил о ловушке. Мало того: настырный старец решил, что миссия по исследованию логова есть мероприятие отнюдь не частное. Ибо касается интересов всех кланов, да и безопасности города. Найти пропавшего без вести героя – цель благородная, но к ней присоединяется возможность разыскать и экс-демиурга, а такой шанс выпадает один на миллион, и упускать его нельзя. В пику Ящеру или пользуясь политическими соображениями – но Симеон сдал Совету готовящуюся экспедицию с потрохами. Не выдав, однако, поставщика информации, хоть на этом ему спасибо. О том, как ему удалось откликнуться на призыв непутёвой Обережницы, самому просканировать настороженный Игроком капкан – он поведал много позже, по возвращении.
Совет же направил в качестве сопровождающих ещё по два представителя от каждого клана. Что, конечно, оказалось на пользу общему делу. Ибо без стихийников невозможно было бы справиться с тоннами земли, завалившей портал в логово Игрока; они же, стихийники, разобравшись в структуре странного изолирующего порошка, просто-напросто вымели его небольшим смерчем из пещеры-детской. А стараться там было для кого, но об этом позже… Они поговорили с водой и осушили дно в затопленной пещере, обнажив целую галерею тайных порталов в иномирные океаны, кишащие лютыми тварями: похоже, Игрок готовил новые квесты с прицелом на морскую стихию. Естественно, порталы запечатали намертво, несмотря на сетования друидов. Исследовательский интерес можно понять, но держать под боком рассадник, полный мегалодонов и кракенов – чистой воды безумие.
Без Симеона Мага не справился бы с россыпью порталов, во множестве натыканных в Лабиринте; а возиться с ними оказалось под силу только моему благоверному, поскольку манеру Игрока, почерк, особенности в работе суженый изучал несколько лет и достиг, к удивлению своего папочки, немалых успехов. Не хватало знания некоторых тонкостей, которые незамедлительно вывалил на его голову Симеон, мастер по созданию порталов… внутри Гайи, наружу он так и не смог пробиться.
Послушники Невидимого Ока ныряли с Аркадием в каждый открывшийся проход. Оборотник проводил визуальную разведку, адепты ордена пытались уловить следы энергетики своего демиурга. В чуждом мире они ощущались бы явственно, как нечто инородное. Паладины… ну, они и в Африке паладины, без них Вячеслав не дожил бы до следующего утра, ибо лечебные эликсиры не вечны. Да кроме целительства, палы – непревзойдённые мечники, а это умение ох как пригодилось вскоре.
В общем, все были при деле. И напрасно Ящер в начале пути поджимал губы и смурно косил в сторону чересчур шустрого старца Симеона: помощь кланов оказалась бесценной, так что славой пришлось делиться.
…Пока помню, тороплюсь с вопросом:
– А почему ты называешь подземелье Лабиринтом? Или там больше шести коридоров, чем поначалу увидели?
– У-у Ваня, там их сеть. Только три выводили в обычные пещеры, остальные были утыканы порталами, как… С чем бы сравнить? Ни разу не видела, как жонглируют факелами? У настоящего мастера получается этакое огненное кольцо. Вот, считай, такие кольца мы и видели, они ещё и вращалось постоянно. В портал заскочишь, проверишь, выпрыгнешь – а выход уже сместился. Пока его глазами держишь – помнишь, где был, а потом теряешься. Вот мы их и позакрывали – чтобы по сто раз в один и тот же не тыкаться. Ох, Ваня, чего я только не насмотрелся… У меня вообще сложилось впечатление, что этот гад не просто тырил с разных миров локации – он потом вошёл во вкус и коллекционировал их, эстет чёртов. Даже сортировал. В одной пещере были выходы к побережьям, вообще к водоёмам. В другой – в пустыни, степи, леса, горы. И в последней – сплошь города, замки, деревни, отдельно – мосты, башни, какие-то монастыри… Меня даже зло взяло. Сидел я до сих пор в этом мире, других не видел – и не знал, что такая красота существует, но только прочувствовал – считай, собственными руками дверь запечатал, намертво.
Сердито сплёвывает кусок травинки, которую до этого машинально прихватил с газона.
– Ты лучше не перебивай, что-то я отвлёкся, а времени у меня не так много осталось.
…Портал-«обманку», который так меня напугал, удалось вскрыть без труда. Некроманты хорошо разбираются в ядах, а потому Маге не составило усилий идентифицировать и обезвредить смертоносную начинку. Но ловушка, как оказалось, лишь обозначала местонахождение портала под землёй, до него ещё нужно было добраться. Тут и пришла очередь стихийников, которые не только откопали вход в подземелье, но и расчистили от осыпей обширную площадь, дабы обеспечить нормальный спуск всадникам. И не успев войти, экспедиция угодила в сложное переплетение тоннелей и коридоров – такова уж была магия этого места. Муромцам-то выпал одиночный ход, а их спасатели сразу угодили в лабиринт.
Тут-то и сработала одна из «домашних заготовок» дона Теймура. Не было случая, чтобы Ящера подвело чутьё: он пригласил Яна в экспедицию не просто так. «Родственная привязка может пригодиться», – предположил он, и оказался прав. В магическом месте многажды усиливаются способности тех, кто туда попадает. Ян, кровный родич Васюты, уверенно шёл по зову этой самой крови через хитросплетения коридоров, поворотов, мимо тупиков и обрывов, трещин, ложных выходов, как по стрелке компаса; и, в конце концов, вывел всех к лагерю русичей, которые уже расслышали их приближение и были настороже.
Ох, Ян… Словно наяву, увидела я, как он сдержанно, по-мужски обнимается с живым и невредимым Васютой, а у самого в глазах – с трудом сдерживаемые слёзы. Не зря он не верил в гибель дядьки, который ему заменил отца; такие люди без боя не сдаются…
Спохватившись, понимаю: из-за того, что расчувствовалась, отвлеклась, прослышала часть рассказа. Но переспрашивать неловко.
– …Яна с собой всё же решили не брать. Его с паладином-сопровождающим и ранеными отправили на выход и велели ждать там: если вновь Лабиринт начнёт чудить, то парень сам обратной связью поработает, теперь уже Васюта по привязке к нему обратный путь проложит, чтобы не петлять. Парень, конечно, разобиделся, но виду не подал. Раз уж Василий приказал, да ещё добавил: я на тебя рассчитываю… Куда ему деваться? А сам сводный отряд пошёл к развилке.
Последовательность нарушать не стали, начали с того же места, где накануне остановились русичи. После пяти ответвлений от основного тоннеля, после бесконечной череды пещер дошла очередь и до хода, ведущего в «змеиную» нору.
– Только я сразу предупредил: Васюта, прибьёшь его – век не прощу. Хватит того, что у меня на глазах однажды дракониху зарубил. Не позволю. И знаешь – он только кивнул, не сказал – что, мол, ерунду несёшь, хотя тот же Михайла так прямо и выразился: прирезать этого Змея к такой-то матери, нечего с ним валандаться… Вася только цыкнул на него.
Бессмысленную рубку ради рубки Васюта не любил и в словах друида увидел резон; поэтому в пещеру со «Змеем» въехал первым. И сдержал умницу Чёрта, который по привычке намеревался полезть в драку.
Ледянка лежала неподвижно, как мёртвая. Впрочем, каменные создания бездыханны, но Аркаша вспомнил об этом позже, а поначалу – ужаснулся. Большое, красивое даже в тусклом свете пещерных искр, тело не шевелилось, обернувшись вокруг каменного постамента, в углублении которого лежало что-то похожее на…
… рассыпавшуюся скорлупу большого синего яйца. Осталось лишь несколько цельных кусков характерной закруглённой формы и фрагмент маленького хребта, остальное осело сверкающим драгоценным прахом, словно какой-то ювелир-изувер решил явить миру этакое страшное и извращённое произведение искусства. Не сдержавшись, Аркадий шумно вздохнул, Чёрт, вздрогнув, ударил в пол копытом, и чуть заметного шевеления воздуха от этих звуков хватило, чтобы скорбные останки взвились в завихрениях и распались окончательно.
Только тогда осиротевшая мать подняла голову. Взгляд бездонных агатовых глаз был полон такой боли, что Аркаша содрогнулся. Ледянка слабо дёрнула хвостом, в основании которого до сих пор занозой сидело копьё, и уставилась на Васюту, отчего-то именно на него.
«Всем стоять тихо, – шепнул по мысленной связи оборотник. – Тихо. Она не должна броситься. Мы сейчас спокойно уйдём…»
Косые прорези гигантских ноздрей дрогнули. Да, Ледовички не дышат, но иногда втягивают воздух, дабы различить запахи. Она принюхивалась. Принюхивалась к Васюте и даже, кое-как поднявшись, заковыляла в его сторону. Угольно-чёрные глаза расширились.
«Вася, спокойнее, она не агрессивна, слышишь? Когда они нападают – глаза суживают… Держи Чёрта, он не человек, у него инстинкты!»
Сжав бока жеребца коленями, Васюта силой удержал того на месте. Чёрта била крупная дрожь, он никак не мог решить, что делать: броситься на врага или подчиниться хозяину? Оборотник мысленно коснулся лошадиного сознания. «Друг. Это большой друг. Другу плохо. Просит помощи», – объяснял он, как мог, и упустил момент, когда дракониха подползла вплотную. Что-то её манило. Что-то влекло, заставив забыть об осторожности, боли и страхе. Что-то…
Когда огромная голова со сверкающими клыками нависла над башкой Чёрта, конь пригнулся, но не тронулся с места. Ледянка же уставилась на Васюту… умоляюще? Фиолетовый раздвоенный язык, неожиданно высунувшись из пасти, осторожно коснулся панциря Муромца, скользнул по железной груди к поясу…
– Я понял, – неожиданно сказал Васюта. – Бедная ты… Сейчас отдам. Только отойди, не пугай никого.
Отпрянув, она попятилась, уставившись на Муромца с каким-то странным голодным выражением глаз. Из кисета, прикреплённого к крючку на кожаном поясе, Васюта, помедлив, извлек небольшой предмет на массивной золотой цепочке. Прихватил цепь, раскрыл ладонь – на ней был изумительной красоты синий камень величиной с яйцо и такой же гладкий. А внутри, не на пещерных светлячков отзываясь, а своим собственным золотистым светом горела живая искра.
– Это, что ли, ищешь? – с грустью спросил Васюта.
Ледянка заморгала, из глаз её покатились слёзы. Они падали, застывая на лету, и разбивались вдребезги, коснувшись каменного пола. Не испытывая более терпения Чёрта, Муромец спешился, подошёл к постаменту, бережно положил Василисин оберег в опустевшее углубление. И едва не был сбит с ног, так стремительно кинулась к новому яйцу дракониха. Она дышала на него холодом, капала слезами, облизывала, вновь охлаждала, а яйцо подрагивало, увеличивалось в размерах, и, казалось, оживало. Огонёк внутри него разгорался всё ярче.
Где, в каких пещерах Васютиного мира добыл этот камень старый волхв Снегирь? Знал ли о его свойствах, когда принёс Василисе? Кто ж теперь скажет… Но, видно, несмотря ни на что, суждено было этому найдёнышу родиться и вырасти, пусть и в чужом мире.
Васюта уже взобрался в седло, уже сделал знак остальным – едем! но Аркадий не мог уйти. Не выдержав, он соскочил на землю и, воспользовавшись тем, что дракониха ничего кроме яйца не видит, подскочил прямо к хвосту. Он понимал, что второй попытки не будет, а потому, схватившись за древко застрявшего копья, рванул изо всех сил. Ледянка не напала в ответ, она лишь дёрнулась, рыкнув, но силы толчка хватило, чтобы отбросить Аркашу вместе с копьём в сторону.
– Она же не со зла, – поясняет Аркадий. – Это от боли, рефлекторно: вздрогнула, хвостом пристукнула и забыла. Зато меня сразу в обоз отправили, куда ещё со сломанной ногой-то.
***
Звуки лёгких шагов заставляют нас одновременно повернуть головы.
– О, вот и он, твой персональный ангел-хранитель! Вот кого надо было в Лабиринт брать, кого угодно со дна моря достанет… Вань, ну я пошёл, что ли, ко мне приехать должны, наверное, уже прибыли.
Леди Диана укоризненно качает головой.
– Сэр Аркадий, вы не слишком увлеклись разговорами? К вам действительно пришли из мэрии, не заставляйте себя ждать. И будьте любезны, впредь избавьте меня от ваших шуточек. Иоанна, вам пора отдохнуть.
Глянув на меня, Аркаша предупреждающе прикладывает палец к губам.
– Режим, – железным тоном заявляет Диана. И смягчает резкость улыбой. – Вам же хочется хорошо выглядеть на вечернем торжестве? Будьте благоразумны.
– Кажется, только этим я и занимаюсь, – говорю с досадой. – Ещё немного – и позволю надеть на себя нагрудничек и уложить в коляску… Да иду, иду. Аркаша… – Он притормаживает, уже было встав. – А дальше-то что? Ты мне потом доскажешь?
– Сэр Аркадий! – сердится моя маленькая надзирательница. – Вас ждут!
Он только усмехается.
– У Лоры спроси. Или у Майкла, он у нас хорошо работает с памятью.
– Сэр Аркадий!
– Ухожу, Ди, не ругайся! – Оборотник обнимает разгневанную сестричку и нежно чмокает в щёчку. – Не сердись, надо же мне душу отвести, ведь, считай, провожу последние часы холостяцкой жизни! До вечера, девочки!
Он скрывается за ближайшим поворотом аллеи. Миг – и его уже не видно, только слышен шорох гравия под ногами, и рыжим пятном скользит по кленовым ветвям приспавший до этого на солнышке фамильяр. Диана смущённо потирает щёку.
– Он не слишком вас утомил, дорогая?
В досаде притоптываю.
