Битва за Землю. Защита плацдарма «Русский Дом»

Битва за Землю

Battle for the Earth

Дипломатический шторм в галактике

A Diplomatic Storm in the Galaxy

Памяти людей чести, которые, идя на смерть осознанно, спасали других.

Много их, имя им – миллионы, но пусть имена хотя бы некоторых мы вспомним,

ведь и последние из приведённых здесь спасли миллионы жизней:

Матвей Кузьмич Шапошников, Константин Петров, Владислав Духин, Андрей Вейко, Андрей Туркин, Александр Перов, Олег Ильин, Дмитрий Разумовский, Роман Катасонов, Михаил Кузнецов, Вячеслав Маляров, Олег Лоськов, Денис Пудовкин, Олег Якут,

а спасшие миллионы жизней при чернобыльской катастрофе –

академик Валерий Алексеевич Легасов и инженеры: Алексей Ананенко, Валерий Беспалов, Борис Баранов.

Действующие лица романа и названия государственных органов,

мафий, чиновников, географических объектов вымышлены,

автор не несёт никакой ответственности за любые случайные совпадения.

Все приводимые в книге исторические, астрономические,

научные и технические данные взяты из открытых источников, если не вымышлены.

Ради достоверности я иногда использовал в романе настоящие титулы и звания,

но относиться к ним нужно так же, как вы отнеслись бы в художественном произведении

к моей должности президента США или короля Великобритании.

Характеры, которые я создал для исполнения этих обязанностей,

не имеют ни малейшей аналогии с реальными государственными лицами.

Если же я ошибся и кто-то обнаружит какие-то случайные общие черты,

то приношу свои извинения.

Точно так же, несмотря на поверхностное сходство,

у меня не было намерения создать портреты нынешних государств,

президентов и министров.

Книга первая

Защита плацдарма

Единственный инструмент эволюции – это смерть.

Единственное его поле применения – жизнь.

Мерой удачи человека служит процветающая семья,

а мерой неудачи народа – его вымирание и смерть культуры этого народа.

Предыстория

Вначале один врач получил наручный артефакт – высшего класса персональный искусственный интеллект, произведённый цивилизацией из другой звёздной системы, и помог товарищам, которые стали в последующем его компаньонами, объединившись вокруг дел и идеологии врача. Компаньоны создали команду, просто чтобы выжить. Врач был необычный и не стал обычным эгоистом-пользователем переданного ему с описанием артефакта, а тратил все свои силы на овладение скрытыми возможностями артефакта и шёл по воссоздаваемому мышлением следу первоначального владельца – пришельца со звёзд, ведя за собой объединившихся вокруг него. Команда создавала вехи своего пути – цивилизационные плацдармы вокруг учреждаемых ими школ-интернатов и кооперативов компаньонов. В итоге команда создала столицу на Луне для своей уникальной для Земли цивилизации, освоив подчинившуюся Лунную базу пришельцев из глубины галактики, их план имел целью не просто выживание народа, а начало его пути в космос.

Лунная база стала за столетие плацдармом фундаментальной науки для народа, она обеспечивала народу условия для работы на Земле и в астероидном поле Солнечной системы и получила название Порт-Рус. Но главная задача Лунной базы была в сохранении связи с объединёнными цивилизациями глубин галактики. Население Земли находилось в непреодолимом для правительств планеты культурологическом колодце, и только тоненькая линия надежды, созданная командой первого достойного избранного из человечества, пробила маленький лаз в нравственной стене тупика для развития земной цивилизации. В культурную столицу воссозданного народа, выросшую из Лунной базы пришельцев из центра галактики, периодически приходили инструкции от лидера и команды, отправившихся в центр галактики для спасения того, что осталось от родины пришельца со звёзд – Империи Ариев.

Отбор из народа тех, кого поднимут из гравитационного колодца Земли, осуществлялся жёстко следуя прозрачным общеизвестным правилам основателя Русского дома, и только преодолев компетенционный ценз отбора, можно было попасть с Земли для обучения в Порт-Рус. А с Порт-Руса пройти в команду, работающую в Солнечной системе, или пойти для переселения на восстанавливаемую после стерилизации гамма-излучением из погибающей звезды столичную планету Империи Ариев.

Люди на Земле вместо завещанной дружбы и сотрудничества между нациями всё ещё делились по расам, а между ними поддерживалось разделение по племенной принадлежности. Отдавшись своему этноэгоизму, управляющие государственными культурологическими инструментами оперировали страхом и отвращением к иным культурам, а ещё памятью кровавой истории, завистью к плодам труда цивилизации иных планетарных государств.

Даже то, что через исчисленное время рукава Персея, Ориона и Лебедя Млечного Пути попадут в галактический гравитационный шторм, который приведёт к безусловной гибели Солнечной системы, на правителей людей особо не влиял, не побуждал их сконцентрироваться для работы и выйти из культурологической ямы отсталых технологий образования и промышленности, а наоборот – зависть к народу команды цементировала стены кровавой геополитики планеты. Это было сутью всей политики микроскопически малой социальной группы планеты, которая собрала в своих руках нити власти и противостояния Русскому дому компаньонов, не свернула с упрочнённого в XIX веке пути, привычно осуществляла мировые войны и геноцид независимого народа для своего существования.

Что же придётся делать компаньонам, основавшим Русский дом? Они изначально создали институты контроля и отбора достойных для преодоления культурологической ямы планеты. А лидеры компаньонов, достигшие потерявшей население планеты в центре галактики, держали инфоканал культурного взаимодействия с другими городами Лунной базы, кроме Порт-Руса, которые работали для Земли, и продолжали работы по восстановлению инфраструктуры и биологической сферы Арии, начав заселение, пока по локальным, биологически восстановленным ареалам, отобранными из народа поселенцами. Эта восстанавливаемая планета ариев была ключевым звеном землян для ведения взаимодействия с цивилизациями центра галактики, объединёнными в Коалицию.

Эта единственная возможность войти на равных в галактическое сообщество многого стоила и возникла только потому, что первые поселенцы с Земли прибыли на яхте легитимного начального управленца – императора ариев, избранного до катастрофы, а лидер компаньонов получил регалии императора через строгое технологическое подтверждение права на эти регалии всеми оставшимися системами контроля Империи Ариев, а в последующем, по прибытии – и во входящих в неё звёздных системах. Коалиция признала лидера компаньонов императором ариев как прошедшего проверку по всем требуемым качествам для этого поста, с согласия на это со стороны четырёх благоустроенных звёздных систем, входящих в империю, выраженное их правительствами, после срочно проведённого референдума империи. А поселенцы с Земли были готовы платить цену размещения на стерильной после облучения планете своим трудом, возрождавшем жизнь планеты ариев – коммуникационного центра всех планетарных систем империи, и располагали императорским кодом к резерву империи, вскрытому лидером компаньонов на удалённой мёртвой планете.

Так новый император ариев из народа далёкой планеты периферии рукава Ориона галактики был принят в Совет координации Коалиции по праву представления цивилизации ариев.

Теперь будущее Земли висело на тонкой ниточке, образованной командой компаньонов, связывающей Землю с Империей Ариев, входящей в Коалицию звёздных систем центра галактики. И к этой ниточке были направлены ножницы возможного решения Совета Коалиции о не преодолении ценза «культура» по морали периферийной планетой.

***

Матвей, старательно выпрямившись, сидел в приёмной директора интерната, рассматривая на стенных голопанелях картины с учредителем и попечителями школы. Он никогда не видел вживую основателей школы, которая дала ему всё для жизни, начиная с материального обеспечения и кончая получением образования, востребованного компаньонами, которое было выше на уровень всего, что было у любого из государств Земли, а также гарантировало выбор любой работы у кооператоров по его доказанным способностям, в хозяйственном секторе организации компаньонов, но он мечтал об университете на Лунной базе. Хотя и полная неожиданностей работа в астероидном поле Солнечной системы была огромным соблазном в его восемнадцать лет.

Но вот тяжёлые деревянные двери открылись, с солидным стуком ударившись об ограничитель на стене, и Матвей Квачков, выдохнув, встал, поправил тонкими нервными пальцами несуществующие складки тёмно-синего пиджака школьной формы, прежде чем шагнуть через порог. Форма неловко сидела на костлявой фигуре стройного юноши, а каблуки из кожзаменителя его дешёвых ботинок стуком по великолепному паркету из настоящего дерева отмечали каждый шаг к роскошному деревянному столу директора.

Высокие окна далеко не маленького кабинета директора были приоткрыты, впуская аромат первой зелени разгара весны с крон деревьев, обрамляющих здание интерната. На двух стенных панелях светились информационные видео, полные голограмм про успех выпускников и с яркими моментами из жизни школы. Паркет сверкал масляным блеском ухоженной древесины. Стол директора величественно огораживал место с его креслом и возвышался с тонким, прозрачным информационным голодисплеем и монументальными изделиями канцелярского антиквариата из малахита и оникса с золотой отделкой.

Матвей встал, вытянувшись перед столом, едва сдерживаясь, чтобы не начать первым разговор с волнующего его вопроса. Юноша не производил спортивного впечатления, не мог похвастаться и здоровым румянцем, как все выпускники этого сезона. Аккуратная стрижка густых золотистых волос подтверждала, что он прошёл первую метаморфозу, а худоба лица только подчёркивала лаконичность линий лица, как будто вырезанного талантливым скульптором из драгоценного бледного камня. Нескладность была более свойственна переходному возрасту периода взросления, чем титулу чемпиона по результатам базовых экзаменов, успешно прошедшего и программу физической культуры, введённую Советом нации в качестве обязательной программы для интернатских воспитанников. Внимательный взгляд отметил бы только внутреннюю силу, которую не могли скрыть прикрытие веки, всё равно оставлявшие полоску глаз, не уступавших по твёрдости стали, в его взгляде в случае его направленности на вас. Но сейчас он смотрел вниз, на квадрат бархата поверхности стола, а не в глаза директора.

Директор оторвал взгляд от голо и излишне тепло улыбнулся:

– А, Матвей! Очень рад тебя видеть.

– Здравствуйте! Вы вызвали меня, так как пришёл ответ по результатам заочного экзамена в Университет при Академии Лунной базы?

Директор быстро опустил голову, при этом улыбка оставалась на лице уже как надетое украшение, а припухшая, полная рука нервно погладила две видимые складки загривка.

– Ты прав, Матвей. – Директор не смотрел в глаза выпускнику, его губы безвольно приоткрылись. – Но я вынужден тебя огорчить.

Матвей сделал шаг вперёд и, упёршись обеими руками в бархат огромного стола, из-за чего лицо директора сразу же приняло недовольное выражение, спросил:

– Какое место у меня в Национальном рейтинге выпускников?

– Пятое по нации, Матвей. – Директор хотел что-то ещё сказать. – Матвей…

– Пятое! – Матвей выпрямился, радость осветила его лицо, преображённое этим известием.

– Матвей!

– Пятое! Я знал, что смогу. Я честно полностью выложился в усвоении программ…

– Матвей!!!

Матвей, непроизвольно восторженно делавший кату для ручного импульсника, резко остановился и обернулся к директору. Потом встал в стойку.

– Да, директор.

Директор, согнувшийся в кресле, виновато смотрел на Матвея.

– Твоё прошение о зачислении в университет академии отклонено.

Матвей вздрогнул. Начал произносить и застрял на одном слове:

– Они…

Директор приподнял плечи своей распущенной обжорством мелкой фигуры, виновато недоумевая:

– Я только что общался с председателем приёмной комиссии в самой академии. Результаты экзаменов у меня были уже вчера вечером. Утром я звонил председателю академии. Никогда такого не было… И вот.

Матвей преобразился, от радостного возбуждения подростка ничего не осталось. Сейчас перед директором стоял – директору непонятно почему пришло сравнение из старины – вибрирующий клинок.

– Не приняли? Не прошёл? – Он стиснул кулаки – это было единственное, что внешне выдало его напряжение. – Это потому, что я сирота? Вы отказываете в дальнейшем продолжении пансиона на учёбу? Недостаточно моего социального капитала для этого после такого результата?

– Матвей, ты не должен…

– Директор, вы знаете, что мои показатели аристогенеза не застыли, как у других, а сохраняют динамику, я уже внёс зафиксированный протоколом вклад в культурную матрицу Прикамья…

– Матвей, я уверен, что мы найдём для тебя…

– Господин директор, ведь это вы сами мне говорили, что компаньоны вскрыли бесконечный потенциал для каждого жителя планеты, но любой потенциал – конечный или бесконечный – отнюдь не то же самое, что опыт личности.

Матвей умолк, а затем продолжил:

– Команда желает опытных в мышлении о существенном для результата в преобразовании цивилизации планеты. Через интернат и последующую практику по специальности они предоставляют каждому возможность перерабатывать потенциал знания в этот опыт. Мой наставник объяснял это на примере игры из усваиваемых книг дисциплин. Играть куда более интересно, чем просто заучивать правила. Ещё он обрисовывал для меня ситуацию таким примером: человек, у которого есть все деньги всех банков государства, но которому не позволено потратить ни копейки из них.

Юноша тяжело дышал, но затем справился с собой:

– Учитель математической философии поучал, что ограничением бесконечно возможного ты получаешь, конечно, реальное. Таким способом бесконечное сознание переходит от бесплодного потенциала к подлинному творению – чтобы сделать что-то помимо имеющегося бытия существования. Он начинает действовать и воплощать свои идеи… Свои фантазии. Он начинает тратить свой банковский капитал в цивилизационные преобразования социоэкономики.

Матвей, взяв себя в руки и взнуздав эмоции гнева, совершенно хладнокровно продолжил:

– Олег Исаакович, я факультативно специализируюсь на новейшей истории планетарной социологии. Тенденция последних двух лет – это сокращение лиц из находящихся на попечении компаньонов в десятке получающих национальный грант в академию, при этом работы интернатских учащихся по исследованию и потенциалу продвижения в наследстве технологий ариев уже уверенно превосходят тезаурус наследия – это по относительному удельному весу из всей выборки со всеми остальными проходящими в академию. Господин Косенко, констатирую, что в выстраиваемой системе я фактор сбоя системы. Думаю, что не ошибусь, проверив по итогам зачисления, что среди занявших места в списке и прошедших метаморфозу людей моего уровня не будет, но все они окажутся родственниками известных фамилий управленцев РФ или регионов Земли.

– Матвей, прошу тебя, успокойся! – Директор школы-интерната Фонда компаньонов Косенко отвёл глаза. – Я уверен, что тебе всегда найдётся место в Кооперативе компаньонов с такими блестящими способностями…

Матвей спокойно достал из внутреннего кармана пиджака широкую наградную пластину с тут же развернувшейся голо золотого глифа – приз к грамоте победителя в обучении. Несколько мгновений рассматривал её, затем приподнял перед собой, чтобы глиф играл всеми красками цветов заключённой в нём информации в лучах солнца, и небрежным движением сломал, звон металла ещё раздавался в кабинете, когда две половинки были брошены на стол директора.

– Вы ни в чём не виноваты. Вы не препятствовали моему обучению и запросу на индивидуальную метаморфозу по достижении установленных нормативов по тестам, хотя и в нарушение сроков и процедуры, ведь я прошёл её не в «солнечной долине», а в этом интернате. Видимо, меня отличает от обучаемых не только изменившийся цвет волос и глаз, но и нулевой личный счёт.

– Позволь, я узнаю и проверю, в любом случае помогу твоему наилучшему устройству. Ведь я знаю всю иерархию и порядок прохождения по отбору, – встрял тут же Косенко.

– Вы же понимаете, что получив уровень, я владею всей этой информацией. К тому же анализ помог мне сравнить возможности безнадзорного сироты и отпрысков родителей, занимающих ключевые посты в администрациях и корпорациях Земли, особенно когда те честолюбивы и не отлынивают от обучения. Пробиться сквозь эти ряды трудно, а я смог! И вы это знаете!

Директор уныло, мрачно посмотрел на Матвея:

– Знание – очень опасная сила, юноша. Это не про математическое мировоззрение многомерности и стратегии принятия решений в многокомпонентных системах с имеющимися неизвестными факторами, в чём вам нет равных, юноша, а про твои успехи в социологии, политологии, истории России и последующей Руси Дома русских…

– Что дало мне не только кругозор, но и знание всех технологий политики и проблем социумов, – спокойно парировал Матвей.

– Я бы хотел надеяться, что ты не будешь строить свои планы с включением в них фактора мести. Это разрушит твою жизнь. Строй гуманистическую программу, хотя бы ради нашего интерната.

– Хорошо, учитель. Преподавая историю, вы хорошо показали, что невежество и сильные чувства – это путь неудачника и глупца. А полученное пятое планетарное место реально меня из этой социальной группы исключило.

– Это так. Что ты намерен делать?

– Я ещё не определился. Ведь только сейчас я узнал о сломе всех моих планов.

Матвей задумался.

– Мне остаётся только вступить в Команду компаньонов, начну с новиков. Насколько я знаю, они ценят тех, кто достиг результатов.

Лицо директора покраснело. В его глазах что-то мелькнуло. Директор заметил удивление наблюдательного выпускника. Он тут же принял официально доброжелательный вид и потерявшим всю доброжелательность голосом произнёс:

– Надеюсь, ты шутишь? Это не для тебя – силовые операции. Твой ум – и вояки? Среди этих хладнокровных практиков ты загубишь достигнутое.

– Но у них высшие достижения по уровням и твёрдые нравственные принципы.

– Нравственные принципы? Что ты понимаешь в их организации, мальчишка? Я содрогаюсь при одной мысли о них.

«Я, кажется, вскрыл что-то тайное и опасное, что скрывают от меня», – отметил Матвей Квачков.

Директор замер, наблюдая, как Матвей тихо закрывает двери, ещё секунду, как замороженный, сидел выпрямившись, а затем, как будто весь воздух вышел из него, склонился, расслабив до этого опёршиеся на свой роскошный стол локти.

– Ты всё слышала. Какие выводы сделала?

Стена слева от кресла директора отъехала в сторону. Скрытый за ней наблюдательный пост, довольно просторный для одного человека, был полностью оборудован биосканерами для наблюдения за посетителями.

– Его знания и потенциал при отсутствии психологического опыта их применения – всё равно что старые книги на полках в нашей библиотеке: они есть, но не действуют. Не дай Бог компаньоны обнаружат, как он на самом деле сдал экзамены. Тогда нас ничто не спасёт.

Косенко побарабанил пальцами по столу.

– Мы успешно его отстранили от взлёта в карьере, использовав собственную капсулу медицинского центра для метаморфозы, и хорошо, что этот фельдшер-алкоголик всем обязан мне. Он превзошёл четвёртый уровень, фактически у него сейчас полный пятый высших профессионалов планеты, но теперь это не вскроется до следующей метаморфозы, а за это время все данные из оперативного архива сотрутся в обычном порядке при диспансеризации остальных воспитанников интерната. Что мы упустили с тобой, Изольда?

– Ну, нам пока не о чем беспокоиться. Если он пойдёт к компаньонам, то у них строгий порядок прохождения службы. Начнёт с новика. А мы будем следить за ним. Конфликты в мелких квазигосударствах, окружающих территорию политико-экономических юрисдикций – Русь, нарастают, и он неминуемо будет после учебки участвовать в их умиротворении.

– Да уж…

Косенко передёрнуло.

– Ты представляешь, кто к ним вольётся в команду? С Лунной базы поступила новая модель интеллектуальной экипировки для офицеров компаньонов.

– Наша оппозиция Совету русского народа может разорваться на мелкие кусочки, если он случайно окажется в планетарной группировке компаньонов!

– Вызывай координатора Кудрина. Предложим ему потянуть за ниточки и по-быстрому, после штатной подготовки, Матвея перенаправить в контингент силовиков Лунной базы, тем самым зафиксировав его в пассиве.

Изольда подумала: «Скоро зайки сменят шубки, а птички полетят на юг. Интересно, я зайка или птичка? И не придётся ли мне на север без шубки…»

***

Олег, лидер информационного сектора тяжёлого боевого транспорта Империи Ариев, замер и несколько раз напряг пальцы, чтобы вернуть себе рабочее спокойствие, три раза глубоко вздохнул. Он устал, находясь седьмой час на дежурстве в патруле на границе у сектора планеты системы – Сецелии, подавшей заявку на вступление в империю, но не имеющей сил космической обороны. Тысячелетия без масштабных войн в Коалиции. Максимум – провокации и мелкие пакости, которые тоже старались проводить тогда, когда огласка была исключена. Это и привело сейчас развивающуюся Сецелию после вливания ресурсов и заказов от империи к статусу «лакомый кусочек». Олег поморщился и избавился от мыслей, не относившихся к их ситуации противостояния группировке. Ему надо было вернуть ясность мысли в конце напряжённого дежурства и разобраться с обработкой данных по непонятному мельтешению трёх флотов Балеса из средних транспортов прорыва, наблюдаемых за границей сектора зоны ответственности их мощной посудины. Он перевёл данные в трёхмерную структуру и стал изучать динамику их эволюций за время его вахты. Ещё раз прошёлся по перемещениям флотов и их крейсеров, выделяя при этом спецификации транспортов. Тревога наполняла сердце и мешала сделать вывод, требуемый его должностью – будет ли бессмысленная провокация в форме прорыва в систему через официально обозначенный содружеством граничный периметр этой звёздной системы к планете или это агрессивный шантаж для получения скидки на поставки с Сецелии товаров для Балеса. Заметив на краю сканирования скоростной малый транспорт с идентификатором Арциса, идущий в их сектор на субсветовой скорости от Сецелии, он принял решение. Вывел на голо последние данные с намеченной красной линией по допустимости продвижения крейсеров военного флота Балеса для внутренней передачи сектору операционного поля действия, а по старинке – ТВД. Лидер сектора ТВД Матвей подтвердил получение. Олег как будто сбросил непомерный груз со своих плеч. Он расправил плечи и теперь мог позволить себе, нарушая предписанный режим, встать с кресла, чтобы пройтись вдоль боковой стенки помещения командной рубки – видят все боги силы, ему это надо. Пусть беспокойство грызёт своими невидимыми зубками мозги Матвея, а он, сохраняя ментальный канал с оборудованием, что позволял его пятый уровень, мог через ритм шагов у светлой стендовой панели рубки сбросить остатки напряжения.

«И я надеялся чуток внимания получить от Лилии? – Олег невесело улыбнулся. – Своими руками подвёл к боевой тревоге, и Лилия, согласно боевому порядку, займёт своё место в медицинском блоке транспорта!»

Тихая работа систем транспорта, напоминающая тихое мурчание расслабленного, отдыхающего кота, привычно успокаивала Олега.

Матвей проанализировал данные. Наблюдая за флотом Балеса, объявил предбоевую готовность своему сектору и, действуя по уставу, вызвал капитана в командную рубку.

Олег мягким, как бы непрерывным движением метнулся вдоль стены и занял кресло, подключившись к межсистемному передатчику для передачи точных координат их транспорта и объёмных данных по трём флотам Балеса в одной группе. Как только последние данные были отправлены и уже проходило подтверждение их получения из центра базы на Сецелии, в рубку вошёл капитан.

Денис Андреевич Пудовкин, маленький человек с крупными руками, уже два года капитан тяжёлого транспорта номер 091, на данный случай ожидаемого приграничного конфликта при объявлении боевой тревоги должен был открыть закрытый файл в И-кластере транспорта совместно с лидером сектора ТВД, личными кодами, имеющимися у каждого из них на такой случай в фазе предбоевой готовности. Корабль сверкал видимыми только в местах их касания его обшивки защитными полями, работа реакторов была неощутима, но их индикаторы показывали оптимальную рабочую мощность. Три излучателя гравитационных импульсов были нацелены на армаду из трёх стандартных флотов Балеса, а каждый из этих грави-монстров арсенала 091-го захватывал по флоту для уничтожения. У Дениса Андреевича не было сомнений в исходе битвы, коли таковой быть, с противостоящим объединённым флотом, но гравитационный прорыв метрики пространства, несомненно, будет плохим вкладом в физическую экологию ближайших систем. Флоты Балеса, вооружённые лазерным, плазменным и атомным оружием с ракетами доставки, были в данном случае всё-таки подобны вёсельным лодкам с огнестрельным оружием у гребцов, напавших на подводный атомный крейсер.