– Только между нами, – шепотом сказал Никодим, – дедок тот работал над какой-то важной проблемой, а вот над чем он работал, в архивах не сохранилось, потому что бумаги все подшиты были к уголовным делам, а после расстрела тех сотрудников все дела были уничтожены. Как говорится, концы в воду, а с концами и серебро фамильное выплеснули в помойную яму. А потом и дедок дуба дал.
– Какое серебро? – не понял я.
– Да это так говорится, когда важное выкидывается вместе с второстепенным, – пояснил мне офицер, – то есть алмаз зарыли на скотном дворе, это тоже иносказательно. Поэтому мы и пригласили вас, чтобы обратиться к вам как к патриоту, правильно понимающему цели и задачи нашего социального государства оказать нам конфиденциальную помощь в освещении всего того интересного, что найдется в вашем новом доме.
– Так, – сказал я, – интересно, в отношении кого работает наше социальное государство? Я так считаю, что только в отношении олигархов и дружбанов, которые сидят во власти. Это первое. И второе, вы предлагаете всё, что мне достанется в этом доме, тащить к вам и делиться? Так я ничего не обязан тащить к вам, всё, что в моем доме, то оно моё и есть.
– Олег Васильевич, – взмолился Никодим, – так трудно с вами говорить. Вы всё понимаете, но разговор вертите, словно клубок шерсти и непонятно, что будет с другой стороны клубка, то ли острая спица, то ли мягкая шерсть. Мы просим вас проинформировать нас, если в доме будут происходить какие-то непонятные и сверхъестественные явления и если кто-то из странных людей будет приходить к вам.
– Странные люди уже приходили, даже при мне, – сказал я.
– Как, кто?! – чуть ли не закричал чекист. – Что говорили, что спрашивали, как представлялись?
– Представился Мардатом, – сказал я, – приходил в сопровождении своих мордоворотов и ещё милиция его охраняла за забором. Требовал, что старушка продала ему дом и пригрозил мне большими неприятностями, если я откажусь продать ему дом.
– Хорошо, я передам руководству об этих фактах, – сказал Никодим официальным тоном и тут же ласковым голосом предложил, – а, может, мы с вами напишем расписочку о том, что вы обязуетесь хранить в тайне содержание нашего разговора с нами и что в целях конспирации вы подпишете этот документ не своим именем, чтобы никто не узнал, а другим, например – Сильвестр.
– Да ну, ещё писать чего-то, – сказал я, – тут за день так напишешься, так что на буквы смотреть тошно, да к тому же, я печатаю на компьютере и писать вообще разучился. Обойдёмся и без бюрократии. Конечно, я вас проинформирую, когда снова придет Мардат или его подельники. Да и вообще буду информировать, когда ваши союзники будут приходить.
– Они не наши союзники, – хмуро сказал молодой человек, – они стараются нам вцепиться в спину, так как мы самые неподкупные и самые верные и объективные органы, стоящие на страже законности.
– Согласен, – сказал я, – вы уж там держитесь, вся надёжа только на вас.
Глава 18
Вероятно, что моё появление в этом доме нарушило какие-то далеко идущие планы многих людей. Пока была тишина, никто и не беспокоился. Старушка никого не тревожила, бумаги не ворошила, учеников деда не искала и всё было тихо и спокойно. И тут появляюсь я. Весь белом посреди этого навоза и люди задергались.
Они надеялись на то, что в тишине и покое разберут всё по щепочке и сделают вывод, что в доме ничего интересного не обнаружено, а потом продадут этот дом Мардату. Или Мардат предоставит возможность осмотреть всё за то, что его никто трогать не будет, опасаясь крышевания со стороны одной из специальных структур.
Поэтому мне нужно поторопиться, потому что Клара Никаноровна, несмотря на то, что хорохорится и показывает себя энергичной, не очень сильна в здоровье. Знакомые врачи сказали, чтобы мы за ней внимательно доглядывали и старались уберечь от сквозняков. Простая простуда может осложнить всё дело.
Я ещё раз обошел внутренний периметр усадьбы и поразился увиденному. Дедок знал толк в фортификационном строительстве и понастроил столько, что мне и самому нужно быть острожным, чтобы не упасть в яму в самом неподходящем для этого месте. И ямы были на предохранителях, которые открывались на ночь. Клара Никаноровна сама показала, что и где. Показала и выскакивающие из забора жердины, которые после удара возвращались на место, и металлические штыри, которые выдвигались из тесовых штакетин при надавливании на них.
Ещё показала два охотничьих ружья производства тульского оружейного завода периода 1916 года. Ружья в хорошем состоянии и патроны, заряженные в двадцатые годы. Я было посмеялся над этими патронами, которые нужны только для того, чтобы попугать людей их наличием.
– Не смейтесь, молодой человек, – строго сказала старушка, – ещё ни один патрон не дал осечку и заряды такие, что ими можно сшибать как уток на лету, так и лихих людей на заборе. Ты лучше возьми ружье и пару любых патронов и стрельни в хлеву, чтобы шумом не пугать людей поблизости. И уши свои прикрой как следует, а то оглохнешь как артиллерист.
Проверку оружия производил в хозяйственной пристройке. Два патрона, без осечек, выстрелы хлесткие, дробь номер три, кучность поразительная. Ну что же, к обороне готовы, даже жена умеет стрелять из ружья. Хотя, в нашей стране за оборону от преступника могут посадить, типа, вот если бы преступник вас убил, то вас бы освободили от наказания. Правильно сказано – умом Россию не понять. В революцию при её первоначальном успехе толпой ринулся уголовный элемент, одевшийся потом в мундиры с золотыми позументами и принявший законы такие, чтобы у преступников всегда невиноватый был виновен.
На следующий день с утра и после хорошего завтрака я пошёл обследовать амбар с открывшимися для меня двумя дверями. На шее два ключа, в амбаре две двери. Ясно, что эти ключи от этих дверей. Что может твориться за этими дверями, если на той стороне амбара нет никаких дверных проёмов и никаких дверей? И второй вопрос, который сразу мне приходил в голову: а зачем нужны на стене фальшдвери? Значит, всё нужно проверять. Не зря дедок писал какую-то ересь в своих заметках. Как эти бумаги не попали в органы, совершенно непонятно. Вероятно, что тот, кто проверял эти записи, был человеком неискушённым, а попросту говоря – малограмотным и в прочитанной им ахинее он уловил признаки сумасшествия, а не чего-то такого, что может происходить на самом деле. И за это спасибо ему.
Итак, какую дверь будем открывать? Правую или левую? Есть верное правило, зависящее от того, что нам нужно:
Идёт направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.
Если нам нужна сказка, то налево, если нам нужна реальность, то направо. Открываем правую дверь. Да, забыл вам сказать, что обе двери находятся как бы на одной оси. Правая дверь с ручкой и замочной скважиной справа, а левая дверь – соответственно слева. Обе открываются внутрь, то есть в глубину амбара. Сразу вспомнился старый одесский анекдот про одного человека, который зашел в дверь в заведении с девочками и выбирал всё повкуснее и подешевле, открывая соответствующие двери с надписями и, наконец, очутился на улице совсем недалеко от того места, где входил в заведение.
Я взял первый ключ и попытался всунуть его в замочную скважину. Не подходит, зато следующий ключ подошел как родной. Ключ провернулся на два оборота и дверь легко поддалась, как будто открывалась каждый день.
Я выглянул наружу и обомлел.
Глава 19
Я выглянул наружу и обомлел. Вокруг была вода. Ровная поверхность спокойной воды. По всей вероятности, это озеро шириной метро тридцать и заросшее густым кустарником по обоим берегам. Высокая тёмная зелень отражалась в воде и делала воду прямо-таки черной, в которой были какие-то проблески света, и ещё казалось, что в воде снуют туда и сюда какие-то тени.
Прямо от крыльца в воду уходили деревянные мостки, сделанные из березовых обтесанных кольев, на которые настелены узенькие дощечки. У мостков были поручни с обеих сторон и сооружение выглядело достаточно крепким. Иметь рядом со своим домом целое озеро, это неслыханная роскошь в наше время. Может, где-то в кустах спрятана и лодка.
Я закрыл дверь и пошёл готовиться к прогулке по мосткам. Как говорят, собираешься на день, бери запасов на неделю. Жена мне сварганила «тормозок» в виде свертка с бутербродами и термос с чаем. В кладовке я видел пробковый спасательный жилет. Это такой матерчатый жилет, в который вшиты квадратики пробки или пенопласта, которые помогают человеку удержаться на воде. Взял свой охотничий нож, сварганенный умельцами в местах не столь отдалённых, надел джинсы, кроссовки, спортивную куртку и штормовку. Взял немного денег и коробочку с рыболовными приспособлениями. Если будет где-то удобное место на берегу, то нужно обязательно закинуть удочку. Рыбная ловля это такое увлекательное занятие, что каждый, кто хоть раз выловил малую рыбину, стремится повторить свой рыбацкий подвиг и поймать вот эту самую большую.
Жену я предупредил, где буду, но категорически запретил самой пускаться в путь, пока я не вернусь.
Перед походом я снял с шеи ключ от второй двери и хорошенько его спрятал в амбаре. После этого я вышел за ограду нашего дома и зашел в лесок, чтобы ещё раз осмотреть тыловую часть дома, вместе с амбаром. Никакого озера там не было и в помине. Чертовщина какая-то.
Вернувшись в амбар, я снова открыл правую дверь и увидел озеро там, где его только что не было. Просмотрев вокруг, я нашел камень, поднял его и бросил в воду. Камень плюхнулся в воду, издав характерный звук, и как будто какая-то неведомая сила унесла его на дно. Мало ли что покажется.
Я осторожно ступил ногой на мосток и покачал его ногой. Держится прочно. Встал на него обеими ногами и пошёл по мостку по озеру. На Иисуса Христа, шедшего по воде аки посуху, я был совершенно не похож, потому что мостки были выше уровня воды примерно на один метр.
В принципе, это не хуже, чем на лодке. Идешь над водой, по бокам густые деревья, но не слышно ни птичек, ни дуновений ветерка.
Я шел вперед, а озеро не кончалось, не было даже видно его края где-то вдали, потому что оно было сильно извилистое. Ещё было одно странное обстоятельство. За листвой я не видел неба. Свет сквозь листья проникал, но он проникал в виде света, а не виде светлого неба.
Я шёл и шёл и не знал, сколько мне ещё нужно будет идти. Посмотрев на часы, я увидел, что нахожусь в пути примерно сорок минут. Остановившись, я развернул «тормозок», достал бутерброд и стал его кушать, запивая хорошо заварившимся в термосе чаем. На свежем воздухе всегда отменный аппетит. Отвалившаяся от бутерброда крошка упала вниз между досками мостков и какая-то крупная рыбина схватила его почти что на лету.
– Я же говорил, что здесь прекрасная рыбалка, – подумал я про себя и бросил в воду кусок хлеба, на который не хватило кусочка колбасы.
За хлебом выскочило какое-то чудовище, похожее то ли на акулу, то ли на крокодила, то ли на сома с головой огромной щуки. И на это чудовище напали ещё два чудовища, и в воде закипела схватка не на жизнь, а на смерть. Одно чудовище пыталось схватить и меня, но я успел отскочить и побежал вперед.
Пробежав метров двести, я остановился и осмотрелся. Присмотревшись внимательно к дощечкам мостков, я увидел, что они тоже покусанные. Вероятно, на тех, кто находился на этих мостках, регулярно совершались нападения этих хищников на потенциальную пищу.
– Тут не до рыбалки, – лихорадочно думал я, – как бы самому не оказаться наживкой.
Я достал сотовый телефон и попытался позвонить жене, но он не показывал зону приёма, даже девушка, которая фиксирует этот факт, молчала. Вероятно, я был вообще вне всяких электромагнитных полей.
– Надо рвать отсюда когти, – думал я, – назад по мосткам не пройдешь, там хищники караулят. Нужно идти по берегу. Хотя, неизвестно, что может поджидать меня на берегу. А чего дедок ничего не писал про это? Вот злыдень, приготовил ловушку для чересчур любопытного горожанина. А зачем я попёрся сюда? Искать на свою задницу приключений? Вероятно, это так и есть. А как добраться до берега? Самому не допрыгнуть. Броситься в воду и плыть до берега? А успеешь ли выскочить из зубастых пастей хищников? Остается одно – найти близко спустившуюся к мостками ветку дерева, ухватиться за нее и на ней перепрыгнуть на берег. Другого выхода нет.
Глава 20
У каждого спортсмена есть три попытки для взятия высоты, длины, веса. У меня была всего одна попытка и на кону стояла не спортивная медаль, а собственная жизнь. Если бы за бегуном мчался гепард, то олимпийские рекорды были бы такими, какие не мог бы поставить никакой тренированный человек. Так и у меня. Я перебрал с десяток ближних ветвей и остановился на одной, которая не была сильно толстой, но она и не была сильно старой, чтобы сломаться в самый неподходящий момент. Пусть она изогнется, но зато спружинит и выкинет меня на берег.
Была не была. Я схватился за выбранную ветку, подпрыгнул, оттолкнулся от поручней мостков и полетел в сторону берега. Я видел хищные и злобные пасти чудовищ, провожавшие меня маленькими глазками в полете на спасительный берег.
Я не долетел до берега самую малость, и ветка вернула меня на то место, откуда взяла. Спасибо ей, что не сломалась на изгибе. Я осмотрелся и увидел, что дальше по мосткам дощечки наклонены в одну сторону. Как будто сломалась палка, к которой они крепятся.
– Всё понятно, – подумал я, – хищники подгрызли стойку, и, если я пойду туда, то я, как добыча, самопроизвольно упаду в воду. Врешь, не поймаешь.
Я снова схватился за ветку и снова она, не доведя меня немного до берега, вернула на место.
– Да что ж ты, сволочь, – пронеслось у меня в голове, – работаешь на них против меня?
