Затмение. До и после. Тетрадь 37

На сегодня из музеев,
А потом из памяти.
А потом войну посеет
Кто впадёт в беспамятство.

Красный холм

Как на выгоне засечном,
Где встаёт заря,
Надоумелось посечься
Двум богатырям

Поделили правду
Только не на слове.
Берега Непрядвы
Обагрили кровью.

Поломали копья.
И без чувств упали.
А войска, как вкопанные
На виду стояли.

Порешили боги.
И враги, как братья,
Взяли в руки ноги
И сошлись в объятьях.

Целоваться лучше
Только снявши голову.
А ещё сподручней
Разгромить бы на голову.

Уморилась сеча.
Дрогнули порядки.
Свидилось под вечер
Чьи мелькают пятки.

А ещё яснее —
С Красного холма.
Но земле виднее,
Чем Красна сама.

Не уха

1.
Жизнь не уха. Прошли сражения.
Стал Красным холм. Он символ Родины.
Как и Курган. Как бой под Ржевом.
Но это всё ещё не пройдено!

И горе, кто любить готовый,
Себя и звёздную Америку,
По зову чувств от жизни новой
Бредёт во тьме к другому берегу.

Сковорода над переправой
Висит, как смерть, багровая.
А на холмах на солнце правда
Лежит, на хруст готовая.

2.
Нет никого. Одни лишь кейсы,
И на виду одна стратегия —
Навязчиво заправить рейсы
Братоубийственной энергией.

И под «берите всё без страха!»
В народный горб страны обманутой
Вцепилась стая олигархов,
Зубами натовцами нанятых.

Был в точности услышан лозунг.
Совет был принят за Бастилию.
Весь континент душили слёзы.
Когда один страну насиловал.

Кто прав в неправде, тот претупник.
И не нужна тому амнистия.
Бессмертна мгла, как горя спутник,
Но перед ней лишь правда выстоит.

Большая Замятня

Кто из могучих в царстве леса
Стать общей крышей могущий?
Покуда нет по мерке Зевса
Подобной скорой помощи.

Курилке Даждь дал день дождливый.
Год отозвался тучным центнером.
Большим достатком – хлев бодливый.
А пышный хлеб – счастливой ценностью.

Курилка жив. Сейчас и вечно.
И кремневый и органический.
И трогает судьбу за плечи
Мирской закон её величества.

Миры рождаются и люди,