Он бы ушел спокойно, тихо,
Энтелла лучше бы не знал.
В то время боги в рай собрались
К Зевесу в гости на обед,
Там пили, ели, забавлялись,
Не зная наших горьких бед.
Столы накрыты были пышно:
Хлеба, ковриги, сливы, вишни,
И кулебяки, и коржи,
стояли впомесь там салаты,
и были боги все поддаты,
надулись, словно бы моржи.
Внезапно забежал Меркурий,
Запыхавшийся, в зал к богам.
И подскочил котищем хмурым
К горячим в масле пирогам:
«Хе-хе, вот как вы загулялись,
Что и от мира отказались,
Ни совести нет, ни стыда.
В Сицилии вон что творится,
Там вой, будто идёт Орда».
Услышав, боги зашептались,
Из неба выткнули носы,
И на бойцов смотреть пытались,
Словно лягушки из росы.
Энтелл там бегал по арене,
Как жеребец, вся морда в пене,
Совал Даресу в нос кулак.
Дарес в себе засомневался-
Энтелла все-таки боялся,
Тот весил больше, как-никак.
Венеру за виски хватило,
Коли узрела – там Дарес;
Ей очень было то не мило,
Сказала: «Батюшка Зевес!
Дай моему Даресу силы,
Чтоб хвост ему не накрутили,
Чтоб он Энтелла поборол.
Меня тогда весь мир забудет,
Ежель Дарес живой не будет;
Пусть будет мой Дарес здоров».
Тут Бахус пьяный отозвался,
Он на Венеру накричал
И с кулаками к ней совался,
И спьяну эдак ей сказал:
«Пошла-ка ты к чертям, вонючка,
Неверная, паршивка, сучка!
Пускай подохнет твой Дарес,
Я за Энтелла сам вступлюся,
вот только малость похмелюся,
то не заступится и Зевс.
Ты знаешь, он какой парняга?
На свете мало есть таких.
Он водку хлещет, словно брагу-
Парней я обожаю сих.
Уж он зальет за шкуру сала,
Ни мама в браге не купала,
Как он Даресу-то задаст.
Уж как ты только не старайся,
А то с Даресом попрощайся,
И суждено ему пропасть».
Зевес сидел, развесив уши,
От водки, правда, пухлый был,
Но эти речи не прослушал,
А что есть мочи завопил:
«Молчать! Чего вы задрочились?
Глянь – в моем доме расходились!
Закрой-ка, Бахус, драный рот!
Никто в сю драку не мешайся,
Конца дуэли дожидайся,
Посмотрим, чья в бою возьмёт?»
Венера смирно замолчала,
Слезу пустила из очей,
И как собака хвост поджала,
Дошла тихонько до дверей,
Там с Марсом в закуточке встала,
Над Зевсом насмехаться стала;
А Бахус пенную хлебал.
Из Ганнимедова ларчонка
Лакнул почти что полведерка;
Нагнулся и слегка икал.
Пока там божества возились
В раю, напившись в небесах,
Тогда в Сицилии творились
Невероятны чудеса.
Дарес от страха оправлялся
И все к Энтеллу подбирался,
Изрядно дал ему под нос.
Энтелл с того тычка свалился,
Потом башкою оземь бился
И разобиделся до слез.
