– Да, удивительно.
Тромбонист издал долгий, постепенно затухающий звук, а солист пропел последние высокие ноты песни.
– Потанцуем? – Он подал ей руку.
Элинор покраснела и протянула ему руку, чувствуя, что у нее дрожат пальцы.
– С удовольствием.
Пока она выбиралась со своего места, Надин в приливе энтузиазма ущипнула ее под столом за бедро. Уильям не отпустил ее, даже когда она встала, и Элинор пошла через толпу, держась за его теплую руку. Пальцы у него были гладкие, будто ему в жизни не приходилось заниматься тяжелой работой, а не жесткие и грубые, как у ее отца – да и как у большинства парней, которых Элинор знала на родине. Квартет играл громко, и Элинор радовалась, что музыка заглушает стук ее сердца.
Как только она шагнула на паркет танцпола, ансамбль замедлил темп музыки. Пары прильнули друг к другу. Уильям шагнул ближе и обнял ее за талию так, будто сто раз уже это делал. Пахло от него чудесно – древесной корой, а может, бергамотом. Что бы это ни было, запах был очень мужской.
– Не ожидал тебя здесь сегодня встретить. Раньше я тебя только в библиотеке видел, – низким голосом сказал Уильям ей на ухо.
Элинор сглотнула. Он что, и раньше обращал на нее внимание?
– Меня соседка по общежитию притащила.
– А ты, конечно, лучше бы сидела дома и занималась.
– Откуда ты знаешь?
– Ты в библиотеке работаешь.
– И что это должно означать?
– Наверняка ты больше времени проводишь с книгами, чем с людьми, – поддразнил он ее, демонстрируя в улыбке идеально ровные зубы.
– Иногда с ними приятнее.
– Ну что ж, мисс Элинор, я рад, что сегодня вы здесь. Всем нужна передышка. – Он крутанул ее, потом запрокинул. – Это полезно для души.
– Откуда такая мудрость? – Она подняла голову, чтобы ее глаза блестели на свету.
– Из жизненного опыта.
Они танцевали легко и непринужденно, кружась и подпрыгивая, три песни подряд так, будто звучала одна песня. К тому моменту, когда ансамбль сделал перерыв, лоб у Элинор вспотел, да и локоны наверняка обвисли. Они поаплодировали музыкантам, и тут раздались громкие голоса, которые заставили всех обернуться ко входу.
– Что-что? Кто-кто? Что-что? Кто-кто?
Через толпу маршировала шеренга девушек в сиреневых платьях-рубашках с серебряными поясами. Люди расступались перед ними, и наконец они выбрались на танцпол, синхронно двигая руками и ногами. Барабанщик уже собирался уходить со сцены, но все?таки немного постучал для них. Девушки хлопали в такт, а потом хором выкрикнули:
– Альфа Бета Хи, вот кто!
Под всеобщие аплодисменты девушки из АБХ победно вскинули руки. Некоторые из них стали рассылать воздушные поцелуи, потом покинули строй, чтобы поздороваться с друзьями и поклонниками, которые собрались в зале. Элинор заскрежетала зубами. Танцуя с Уильямом, она сумела забыть отказ от АБХ, а теперь все это к ней вернулось.
Уильям тронул ее за локоть.
– Принести тебе что?нибудь выпить?
Пока Уильям заказывал напитки, Элинор покосилась на строй кандидаток в АБХ, одетых в белое, а не в традиционный сиреневый, с серебряными лентами в волосах. Они стояли возле стены, сложив перед собой руки и с каменными лицами ожидая инструкций. Кандидаток в строю должно быть видно, но не слышно, пока они доказывают свою верность Альфа Бета Хи. Серебряные пояса и право одеваться в сиреневое они заработают только через шесть недель, после испытаний. Эх, а ведь Элинор могла бы оказаться среди них! Оглядывая кандидаток, она невольно им завидовала. Но Надин была права – все эти девушки были сплошь светлокожие.
Уильям принес для Элинор коктейль «Оранж краш».
– Твое здоровье! – Он приподнял свой бокал с пивом. Элинор сделала глоток; она только рада была отвлечься на Уильяма.
Возникший было контакт между ними вдруг нарушил пронзительный голос, громко звавший Уильяма по имени.
Они оба обернулись и увидели, что к ним плывет Грета Хепберн, президент АБХ и королева двух последних университетских балов. Она чмокнула Уильяма в щеку, чуть не упав ему в объятия.
Уильяма это явно удивило.
– Привет, Грета, давно не виделись, – сказал он и сделал шаг назад, высвобождаясь из ее рук.
Грета перекинула мягкие волнистые волосы через плечо и повернулась к Элинор:
– Я так понимаю, ты получила письмо? – Похоже, она попыталась продемонстрировать сочувствие, но до ее светло-карих глаз оно не добралось.
Элинор кивнула, отчаянно мечтая, чтобы Грета при Уильяме помолчала.
– Удачи в следующем году. Не сдавайся! – проворковала она, потом развернулась к Уильяму: – Так пить хочется. Будь лапочкой, принеси мне пунша.
– Хорошо, – ответил Уильям. – Элинор, еще что?нибудь будешь?
– Нет, спасибо.
Уильям ушел, а Грета пододвинулась так близко, что Элинор чувствовала запах ее дорогих духов.
– Откуда ты знаешь Уильяма?
– Мы только что познакомились.
– А мы с ним знакомы миллион лет. В детстве нас практически вместе купали, – со смехом сказала Грета. – Наши семьи очень близки.
Элинор не знала, что сказать, так что кивнула и продолжила пить свой коктейль. Уильям уже шел обратно к ним и улыбался. На кого он так тепло смотрел, на нее или на Грету? Они стояли так близко друг к другу, что поди пойми, но, наверное, на Грету. Элинор не могла не признать, что посмотреть там было на что. Все в университете так считали. У Греты всегда была безупречная прическа, по ней видно было, как она богата, одевалась она всегда модно и броско, а держалась как настоящая королева Говарда. Кожа у Греты была такая светлая, что ее негритянское происхождение выдавала только учеба в негритянском университете.
– Вот, держи. – Уильям протянул Грете бокал, она потянулась за ним, двинула локтем назад, задела бокал Элинор, и яркий «Оранж краш» вылился прямо на одолженное у Надин платье.
– Ой, прости! – воскликнула Грета, но даже не попыталась ей помочь. Уильям шагнул к Элинор и протянул ей свой вышитый платок.
– Как ты?
– Нормально.
Просто унижена, а так все нормально, подумала Элинор. Ансамбль снова заиграл.
– Уильям, давай потанцуем! – Грета схватила его за руку. Уильям посмотрел на Элинор.
