– А ты знаешь, как они выглядят?
– Как их ловить?
– И как забрать щит?
– Наверняка ты тоже носительница первого щита?
Апаша покровительственно улыбнулась:
– Понятное дело, мало кто об этом даже догадывается, но уж я для себя однажды времени не пожалела, рискнула с поиском и не прогадала. Иначе как бы я ходила в разведку с Дрооном да видела в полной темноте? А будучи обладательницей первого щита, я и в чернильной ночи что-то могу рассмотреть, и ловкость больше, и выносливость выше, и периоды восстановления у меня гораздо короче, чем у остальных. Да что я рассказываю, сами знаете.
Землянки так до сих пор ничего толком и не знали, но дружно кивнули головами. Хотя тут же Катя решила похвастаться:
– А мы и так в темноте можем что-то рассмотреть.
Зуава озадаченно наморщила лоб:
– Вот и мне это показалось странным. Олкаф мне рассказывал, но до сих пор поверить не могу. Может, вы уже первый щит имеете? В нашем роду такое практиковалось: детям скармливали участок тела крысы под гипнозом, чтобы они это не помнили и для лучшего приживления в желудке. Ну а потом год излишней худобы и плохого состояния сваливали на стремительный рост и некоторые болезни. И только при совершеннолетии, когда мужчина или женщина обретали истинное совершенство и явно выделялись среди своих сверстников, им раскрывали тайну их крепкого здоровья и повышенных возможностей.
Двойняшки из этой речи в первую очередь уловили лишь самое противное для себя.
– Скармливали участок тела?! – пискнула Вера, и ей вторила Катерина:
– Год излишней худобы?!
После чего обе замерли под гневным взглядом Марии, которая попыталась загладить явную оплошность своих подружек:
– В Пимонских горах крысы-пилап уже пропали много сотен лет назад. Поэтому даже истинная правда о них у нас давно смешалась со сказками и мифами, мы много чего не знаем толком, а что слышали – слишком приукрашено и перекручено.
– А-а-а, – с пониманием выдохнула Апаша. – То-то я гляжу, вы вообще ничего толком о крысах не знаете. Смотрите…
После чего достала уголек и стала рисовать на скале изображения зверька в нескольких его положениях. Дивно было смотреть, как руки, могущие убить ударом кулака, чудесным образом создают удивительный, словно живой образ довольно невзрачной, скорее даже противной на вид крысы. От земных собратьев этого зверька отличали более округлые формы, толстые лапы и очень короткий хвост.
– Ого! – вырвалось у Веры, которая больше всех в трио разбиралась в архитектуре и живописи. – Как здорово рисунок получается.
– Так я это… – несколько смутилась зуава, – в молодости художницей была.
Дальше она прокашлялась и деловито стала рисовать методы разреза крысы и способы выкройки того самого вожделенного кусочка, который в принципе и назывался первым щитом. Охотнику достаточно словить или подстрелить крысу-пилап, снять у нее вместе с кожицей щит со спины и хорошенько вымыть в нескольких водах. После чего кожа срезается или сама отслаивается, а щит следует прилепить себе на любой выбранный участок тела. Если он прирастает, человек становится посвященным первого уровня. После чего должен совершенствоваться, обучаться и уже с новыми знаниями получать второй щит, который произрастает в некотором роде из первого и дает умение держать оборону от магических атак.
Так же обстоятельно Апаша объяснила, как и насколько следует щит лепить на кожу; затем, если нет возможности его прирастить, как проглотить; сколько часов следует носить на себе, если щит отторгает первого хозяина, и как его передать следующему хозяину. Отдельно пояснила, что проглатывать щиты могут либо дети под гипнозом, либо лишь те, кто инициировал музыку, прикоснувшись к Лобному камню в Сияющем кургане, или, иначе, в Пантеоне. Если человек не кандидат в хранители Пантеона и у него щит не прирастает к телу, он тоже может рискнуть и все равно проглотить, но в таком случае выживает только один из десятка. Самой зуаве пришлось в свое время проглотить, и она чудом выжила, перенеся страшные муки и боли. При этом инструктировании Грозовая не слишком присматривалась к девчонкам, которые кривились, морщились от отвращения и порой вздрагивали от подробных объяснений. А когда все-таки присмотрелась, то искренне была поражена:
– Не поняла! Чего это вы так кривитесь?
Пока двойняшки старались сдержать тошноту, ответила лидер троицы:
– Да вот думаем: а зачем нам, собственно, этот щит? Мы ведь в полной темноте можем рассмотреть врага, а сил и выносливости у нас больше, чем у кого бы то ни было.
Опытная, прославленная воительница стала краснеть от гнева:
– Что за глупые разговоры? Чего это вы о себе возомнили? Да любой нормальный человек, а уж тем более сражающийся с аспидами рода человеческого просто обязан укреплять свое тело всеми возможными способами! Думаете, коль вам до этой поры везло, то и дальше победы будут даваться легко и с наскока? А фигушки! Да только пару раз схлестнетесь со зроаками в рукопашной – сразу меня поймете! – И уже с издевкой, с едким сарказмом добавила: – Смотрите на них! Кривятся они!
Катерина сообразила, что надо возразить в ответ:
– А как же самочувствие? Целый год мы будем тощими, слабыми, с приступами тошноты и аллергии. Какие могут быть сражения при этом?
– Ха! Как ни странно, даже похудев и с плохим самочувствием, но вы будете сражаться гораздо лучше, интенсивнее и результативнее. Состояние срастания со щитом ни в коем случае не влияет плохо на запал боя и движения человека в экстренных ситуациях. Проверено, доказано, обосновано.
– Но Дроон говорил, что мы и так…
– Мне плевать, что вам говорил Олкаф и кем считаете вы себя сами! Если у вас имеются некие врожденные способности, то это не значит, что шанс их удвоить надо игнорировать по причине неуместной брезгливости. Поэтому еще раз и очень жестко настаиваю: следить в оба и, как только появляется возможность, прикладывать все силы для поимки крысы-пилап. Во времена моей трагической молодости многие представители рода Грозовых могли бы и выжить в жестоких поединках, уйти от погони или раньше убить своих врагов – будь они носителями первого щита. А тоже, как и вы, все считали себя непобедимыми. Как итог: у меня теперь никого нет, кроме вас. Так что прекращаем всякие споры на эту тему и приступаем к поискам древнего прохода.
Трио Ивлаевых синхронно вздохнуло, но спорить с Апашой, возомнившей себя их опекуншей и главой рода, не стали. Хотя каждая про себя подумала примерно одинаково: «Если эти крыски такая уж большая редкость, то и нам они вряд ли попадутся. Так зачем ругаться на эту тему заранее?»
Зуава тем временем достала ветхую, удивительно как не расползшуюся от времени карту, бережно разложила ее на валуне и одним только строгим взглядом поманила девушек ближе.
– В прошлый раз, будучи здесь несколько лет назад, я успела исследовать вот этот край горного кряжа. – Она пальцем водила над картой, обозначая квадраты прошлых поисков. – Теперь мы начнем вот с этой точки. Здесь скала в виде орлиного клюва, чуть поднимемся по урочищу и ее увидим. От скалы начинаем продвигаться влево, исследуя каждую щель, расселину или отнорок. Прежде чем куда-то заползти, ждем появления остальных и четко показываем свое направление и пространство поиска. Если ход простирается слишком далеко или превращается в лабиринт, помечаем знаками все повороты, перекрестки и возвращаемся наружу после продвижения по времени не более чем десять минут. Подобные места следует исследовать в одной команде.
– Мы видели горных шакалов, – напомнила Катерина, – а Олкаф упоминал про каких-то медведей.
– Насчет медведей, – улыбнулась Апаша, – так это я сама слухи давно и упорно распространяю: меньше будет желающих соваться в пещеры. Медведи дальше к югу есть, в лесах в центре Ничейных земель их полно. А вот с шакалами советую вести себя очень осторожно. Они на людей нападают редко, но если вдруг нарветесь на их обитель, то, не вступая в схватку, лучше сразу отступить. Как правило, они не преследуют человека, а остаются и дальше на своей территории. Но если их долго дразнить или начать убивать у самой норы с детенышами, то они издают вой призыва, на который может сбежаться целая стая иных, обезумевших от злости шакалов. Вот тогда и самый умелый воин будет не в силах совладать с зубастой и когтистой сворой. Да и мы все четверо можем не справиться.
Напоследок зуава подробно пояснила все самые эффектные удары против шакалов и даже медведей, посоветовала не бить хищников факелом, а стараться просто ослепить. Иначе при ударе огонь погаснет, и человек, если он один, оказавшись в полной темноте, становится легкой добычей даже пары-тройки шакалов.
Коней оставили в пустынном, но довольно удобном гроте в самом конце урочища. Главное, что тех теперь нельзя было обнаружить с воздуха, ведь появление здесь кречей-разведчиков могло оказаться самым опасным и нежелательным для квартета. Тогда как от мелкой напасти и даже более крупного хищника боевые красавцы керьюги и сами вполне могли отбиться копытами. Конь зуавы, более огромный и массивный, вообще имел боевой опыт более пяти лет и со своей хитростью и сообразительностью мог не только с неосторожным человеком справиться, но и со зроаком. По крайней мере, так утверждала его хозяйка. Пристяжные лошади, груженные овсом и массой иного полезного для лазания по скалам имущества, были поставлены в самую глубину грота. И только затем все четыре искательницы сокровищ двинулись на поиски вожделенного прохода.
Понятное дело, что девушки, по своей молодости и наивности, рассчитывали добиться успеха если не в первой найденной щели, то уж во втором проходе или в третьей пещерке точно. Но ничего, кроме нескольких бескровных встреч с одиночными шакалами, не произошло. Зато намучились изрядно, вывалялись в пыли, взмокли, растрепали несколько прически, и теперь волосы непокорно выбивались из-под беретов.
Поэтому когда через четыре часа продвинулись несколько севернее, поставили коней в новом гроте и устроили себе обед, Апаша своих нечаянных родственниц решила подбодрить:
– Ну и чего вы такие хмурые и кислые? Мне тут пришлось два дня на коленках ползать при поисках, а мы сейчас то же самое пространство обыскали всего лишь за несколько часов.
– И никакого толка! – в сердцах воскликнула Катерина.
– Только вымотались и стали похожи на шахтеров, – проворчала Вера.
Им вторила Мария, отстраненно пытаясь размять в руках полоску жесткого вяленого мяса:
– Точно! Если кто нас увидит, испугается больше, чем медведей. И вообще, вдруг прохода никогда не было, а легенду про сокровища кто-то выдумал?
Зуава осуждающе покачала головой:
– Поражаюсь! Мы на таком ответственном деле, а они думают о своей внешности и соблазнительности! Вот детство у вас еще играет!.. Малышки мои, сокровища есть, не сомневайтесь. И когда на вас будет одно из древних колье нашего рода, то вас любой признает поцарницей, будь вы при этом хоть три года немытые.
Все три Ивлаевы на такое сравнение только недовольно замычали с набитыми ртами, потому что мясо жевалось очень трудно, а выплюнуть его было жалко. В то, что они в любом случае выглядят не хуже поцарниц, как в этом мире называли принцесс, они и так верили. Но сама мысль долго оставаться без мытья и сравнение с малышками возмущали их до глубины души. Только вроде помирились с Грозовой, а она уже присвоила себе право считать их младшими, полностью подчиненными по праву старшинства в семье.
Апаша мычание поняла правильно, сразу постаравшись сделать свой тон просительным и чисто дружеским:
– Ладно, это я вас так только наедине назвала, не дуйтесь. К вечеру, перед ночевкой, в ручье ополоснемся. Но сейчас очень прошу не расслабляться и искать с утроенным вниманием. Поверьте мне: и проход должен быть, и сокровища не могли испариться на небо. Да и не столько сокровища сейчас важны, как Ледь удержать важно. Если зроаки какую каверзу устроить успеют, то почитай и все Борнавские долины мы удержать не сможем. Ну и наши земли баронские, если не сказать целого княжества, опять станут безжизненными.
