Карты, люстра, ресторан

Глава 1 Игра в карты в студенческие годы

Игра в карты в студенческие годы

Время брежневского застоя было серебряным или даже золотым веком для студенческой молодежи. Только студенты в то время могли в своих общежитиях устраивать казино, как в Монте Карло, и резаться в азартные игры.

Удивительные парадоксы развитого социализма: жизнь студенческая была не только веселая, но еще и денежная, полна путешествий, приключений и развлечений. А жизнь инженера, после окончания института была голодная, полна лишений и невзгод, от зарплаты до зарплаты.

В 70-годах жизнь в общежитиях студенческого городка МАИ бурлила и кипела, постоянно выявляя неожиданные таланты у ребят. Миша Задорнов, числясь инженером на кафедре, руководил агит-театром МАИ и сам играл Павку Корчагина, читал патриотические стихи, ставил спектакли с участием других студентов: чтецов, певцов, танцоров и музыкантов в сопровождении легендарного ВИА «Чародеи». Студенты, как участники агит-театра МАИ ездили с концертами по всему Советскому Союзу, Сибири, Дальнему Востоку даже на ледоколах по всему северному морскому пути проехали. Студенты ездили в стройотряды на главные стройки страны, работали на аэродромах авиационных заводов и строили коровники в Подмосковье и на Смоленщине.

Учась на авиационных инженеров, кроме выдающихся спортсменов, певцов и музыкантов, в общежитии одни становились высочайшего уровня парикмахерами, другие портными, которые шили классные брюки клеш и джинсы из брезента, покрашенного в тазу на газовой плите. Джинсы из брезента были не хуже, чем Wrangler и Levi Strauss.

Были и талантливые шахматисты и преферансисты, настоящие профессионалы. Поэтому вечерами часто собирались хорошую музыку послушать и в шахматишки или картишки перекинуться.

В карты вечерами играли во многих комнатах общажития. И сражения шли не шуточные. Когда я был еще на первом курсе и мы только осваивали игру, один из моих друзей Сергей зашел к ребятам, которые были на год или два постарше, поиграть, и оставил у них все свои деньги, сел играть по копейке вист, где, казалось бы, невозможно проиграть больше пяти рублей, он отдал более 30 рублей. На такие деньги некоторые студенты жили целый месяц и еще умудрялись рублей 5-10 домой в деревню отправить, помогая своим голодным младшим сестрам и братьям. Как мы потом разбирали игру Сергея, он попался на шулерские раздачи, заранее подготовленных колод карт. Игра шла одной колодой карт, а такие же в точности колоды были уже «заряжены» с очень редкими раскладками карт, которые называются «Хабаровский сюркуп» и «Транс-Сибирский паровоз».

Сдающий шулер мешает колоду, дает ее сдвинуть и когда колода готова к раздаче, игрок, как бы делает замах, чтобы начать раскидывать карты по кругу и сначала приближает руки с колодой к животу, а потом от живота он вытягивает руки, кидая карты по кругу. Очень естественные движения, но когда колода приближается к животу, обычно напарник шулера отвлекает, каким-либо вопросом игрока-жертву в то время, как сдающий шулер, приблизив колоду к животу, очень быстрыми движениями одних только рук, одной рукой опускает колоду на одно бедро, а другой рукой берет уже заряженную колоду с другого бедра и начинает раздавать.

Даже если смотреть на шулера, то можно видеть, что он устал держать руки на весу и, делая замах перед раздачей, на мгновение опустил их ниже стола поверхности стола и начал раскидывать карты по кругу. Не опытный игрок ничего не заметит.

Далее следует игра. При заготовленном «Хабаровском суркупе», когда у игрока-жертвы на руках, казалось бы, верная десятерная игра, которую он и объявляет. У него тузы, короли, но все карты только трех мастей, ход следует под него с масти, которой у жертвы нет, и он бьет карту козырем, но третья рука тоже не имеет этой масти, но есть козыри, и он бьет карту большим козырем и забирает взятку. Затем он ходит с масти, которой нет у второй руки и тот кладет козырь, а жертва имеет эту масть, например, туза, и короля, которые он считал верными взятками, но теперь он вынужден кинуть короля, которого забирает вторая рука мелким козырем. И так продолжается далее по кругу в итоге с отличными картами на руках при верной десятерной, игрок-жертва теряет шесть взяток. Похожим образом жертва видит верный мизер, но в итоге получает 7 взяток при раскладе «Транс-Сибирский паровоз».

Шулерских приемов было бесчисленное множество, от самых примитивных, как наколки иголкой на карте или загибание уголков карт, в виде случайных повреждений, до сложных систем сигналов движениями пальцами, руками, бровями, губами и так далее для передачи информации о картах своим партнеров, когда игра шла против кого-то.

С другой стороны, шулерство жестоко наказывалось и применялись правила, чтобы исключать всякого рода обманы. Например, в комнате, где идет игра не должно быть открытых зеркал, стол должен быть без каких-либо клеенок и скатертей, запрещалось опускать руки под стол. Если серьезна игра, то открывалась новая колода карт и так далее и тому подобное.

У нас стипендия на первых курсах была 35 рублей, со второго курса 45, а с третьего курса министерство обороны добавляло еще 10 рублей и стипендия уже была 55 рублей и это были большие деньги для молодежи тех лет.

При всем этом, игра в карты шла по-крупному, и крупные суммы перемещались из кармана в карман, и большие денежные потоки все время циркулировали по общежитиям студенческого городка МАИ. Денежные потоки пополнялись за счет, того, что студенты ездили в стройотряды. Привозили, примерно, около 400-500 рублей на бойца, а командиры и члены штаба значительно больше.

При этом, всегда были различные возможности подзаработать. Я с первых курсов стал работать на кафедре на четверть ставки старшим лаборантом, потом инженером. В ночную смену ходили работать грузчиками на фабрики Ява и Дукат и кроме денег приносили коробками бракованные сигареты, например, фильтр с сигаретой в полметра длиной и таких сигарет полная коробка, с кондитерских фабрик приносили большие куски шоколада «шоколадные головы» и объедались шоколадом до аллергии. Также были такие «хитрые» стройотряды, которые работали целый год и из года в год. В общаге всегда были известны телефоны вечных командиров вечных студенческих отрядов, которые давно вышли из студенческого и комсомольского возраста, и которые работали с руководством предприятий на постоянной основе. В любое время можно было позвонить, подъехать, «командир» показывал, где копать траншею или еще чего, через пару дней приезжал смотрел результаты и выдавал деньги из кармана по 5-10 рублей за рабочий день.

Активисты студенты любители театров поддерживали связь с руководством театров и у театров почти всегда была нехватка рабочих сцены. Я предпочитал работать в Большом театре: в ночную смену подвешивали на штанги рядами декорации, которые поднимались к потолку и когда надо опускались вниз, и расставляли декорации на сцене. На дневных спектаклях смотрели балет или слушали оперу и делали все необходимые перестановки на сцене, помогали выводить на сцену белого коня Шурика, который был единственный конь-актер, живший в театре, и мы погружались в довольно занимательную, неповторимую закулисную жизнь Большого театра.

Зарплату мы получали в кассе Большого театра в общей очереди со знаменитыми артистами, и видно было, что у ведущих оперных певиц и балерин зарплата была чуть-чуть больше, чем рабочих сцены.

На третьем курсе играли в карты уже на профессиональном уровне. Среди моих знакомых, особенно классной игрой блистали два умнейших развеселых гусара-ухаря, родом из Винницы, Яша и Дора. Все, что рассказывают в еврейских анекдотах, к ним это совершенно не относилось, они рубахи-парни удалые, сорили деньгами, кутили, гуляли и играли по-крупному, со смехом, остроумными шуточками. Играть или просто находится с ними в одной компании было одно удовольствие.

Им нравилась атмосфера нашей комнаты, и они часто приходили к нам слушать хорошую музыку и играть в карты, или они приглашали меня к себе. Играя с ними, я быстро многому научился, особенно, как надо сражаться в самой безнадежной ситуации.

При совершенно плохом раскладе, они могли делать свою игру. В то же время, «хлопать впустую фишками» считалось не достойным занятием. И я научился при плохом раскладе делать свою игру.

Поэтому в основном игра у нас протекала следующим образом:

Все делалось в быстром темпе, без задержек, раздумий и болтовни, быстрая раздача карт, каждый берет свои карты смотрит и кладет на стол обратно, никакой сортировки карт, которую делают все неопытные игроки, так как по перекладыванию карт в удобном порядке уже можно много узнать о картах на руках игроков. Далее быстрая торговля за игру, объявление игры, дальше в 90% случаев у кого плохая карта говорит пас, другой вистует, как правило, командует ложиться, смотрим на карты, каждый быстро просчитываем варианты, и кто в фаворе, объявляет результат игры, в 90% случаев вторая сторона соглашается, записываем в пулю результат и приступаем к новой раздаче. Все! Очень быстро, в большом темпе идет игра. Иногда происходят сражения, но они также скоротечны.

Когда мы играли втроем, то, как правило проигрыши и выигрыши были в пределах 5-10 рублей, и один вечер один выиграл, в следующий вечер другой. Все было в рамках приличия, но когда к нам четвертый игрок присоединялся, то часто начиналась «раздеваловка».

Ярким примером был мой друг Павел, москвич, его отец был директор большого завода.

Все у Павла было, но он считал, что у него не было опыта игры в преферанс. «Если у меня будет опыт, я буду сильным игроком в преферанс!» – говорил Павел. Он был активный человек, занимался регби, читал стихи про Павку Корчагина вмемте с Задорным и разъезжал по стране с агит-театром. Летом после второго курса он съездил командиром строй отряда и получил, как он мне сказал, около полторы тысяч рублей – сумасшедшие деньги по тем временам, и решил, что пора научиться играть в преферанс.

Через меня он знал Яшу и Дору и с моим участием, и без меня он стал с ними играть, при этом постоянно рисковал по-глупому, как он сам объяснял, ему очень хотелось научиться играть по-крупному, и он торговался и играл крупные игры, не имея крупных карт, в итоге он проиграл около 500 рублей за неделю, но не успокоился. Заявил, что здесь у него игра не получается, стал играть в других компаниях и проиграл еще столько же. Павел при этом не переживал нисколько, а только повторял, что проигрыши необходимы для того, чтобы стать настоящим профессиональным игроком. Проблема у Павла только была в том, что проигрыши были большими, а его игра улучшалась медленно. В то же время, таких игроков, как Павел было достаточно много, чтобы денежные потоки ускоренно перетекали из одного места в другое, и из одного кармана в карман другого.

Павлом и другими подобными игроками двигало элементарное тщеславие, они не дорожили деньгами, а хотели иметь славу профессиональных мастеров интеллектуальной игры преферанс.

Глава 2 Карты, люстра, ресторан

В студенческие годы я играл в карты, а потом решил больше не садится за карточный стол. Это было в результате произошедшей череды удивительных событий и все началось с загадочной и непонятной встречи. В Москве проходил очередной международный кинофестиваль, где можно было чуть-чуть увидеть и узнать, что в мире происходит. Билеты купить было очень трудно, практически невозможно, поэтому каждый решал эту задачу сам. Я с трудом находил и покупал себе по одному билету. Очередной билет был на утренний сеанс, в кинотеатр Россия, что на Пушкинской площади. Мне нравилось ходить на фильмы фестиваля не только из-за просмотра фильма. Вся атмосфера фестиваля была особенной, необычной и праздничной. Поэтому я приезжал к кинотеатру пораньше, к открытию дверей кинотеатра.

Дверь открыли, корешок билета оторвали, и я сразу в буфет, где и был настоящий праздник для советского человека, замученного диетой социализма. В то время купить сырокопченую колбасу в магазине было очень трудно. А в буфете фестиваля были на выбор бутерброды с лучшими сырокопчеными колбасами, с красной, белой рыбой и икрой.

Я брал большую чашку настоящего, при мне сваренного кофе, и три бутерброда с московской, брауншвейгской колбасой и салями. После первой чашки кофе, я брал вторую чашку с некоторой вариацией в выборе бутербродов. И это был мой праздничный завтрак. Только я расположился за столом, смотрю Ширвиндт, Державин и Жванецкий тоже к буфету направились. Когда великая тройка проходили мимо моего стола, я поздоровался с ними, они поздоровались тоже. Ширвиндт с Державиным, видимо, привыкли давно, что их каждая собака в любой подворотне узнает, а Жванецкий все потом поглядывал в мою сторону, напряженно пытался вспомнить, где мы встречались и кто я такой.

А Михал Михалыч был у нас на творческой встрече в кафе Икар в студенческом городке МАИ за несколько месяцев до этого. Около трех часов юморист и хороший человек общался со ста сидевшими студентами, среди них я и был, и еще около 20 студентов стояло у стенки. Конечно, 120 лиц не так и много и может каждое лицо в памяти отложиться, но на уровне подсознания, не более. Был у нас на творческом вечере и Ширвиндт, но я не ходил на эту встречу.

Жуя с большим удовольствие свои бутерброды, запивая кофе, я поглядывал, как великие сатирики, взяли почти то же самое, что и я, но буфетчица им еще принесла на подносе три стакана, где на донышке колыхалось грамм по 50 коньяка.

Я даже не успел посмотреть, как великие артисты будут с утра пораньше коньяк употреблять, как услышал: «Привет! Как дела?» На стул на против меня усаживался худощавый парень, весь какой-то серый: серый потертый пиджак, рубашка в клетку тоже серых тонов, брюки мелькнули вроде черные, но из-за потертости, тоже были почти что серые. Завершала этот пролетарский наряд серая кепка в черную крапинку, как у Льва Яшина на фотографиях. Пока Серый садился, я пытался вспомнить, где мы могли встречаться: «Дела отлично, как обычно! Как у тебя?» – ответил я, продолжая прокручивать в голове возможные варианты.

– Как обычно в делах и заботах, – отвечал парень, – а эти, что уже коньяк пьют? – кивнул он в сторону великой тройки.

– Так они юмористы, им для поддержания юмора необходим постоянный подогрев, – отвечал я, перестав уже рыться в памяти и ожидая, что пролетарий мне сам все расскажет, но Серый продолжал такой же беспредметный разговор не о чем, при этом постоянно поглядывая во все стороны мимо меня.

– Ну, ладно, ты тут поглядывай, а я на улице буду. – заявил парень после очередной порции пустого разговора, и вставал со стула.

– Ну бывай! Привет всем! – попрощался я.

– Передам! – откликнулся Серый, надвинул кепку глубже до бровей и направился к выходу, оставив меня недоумевать, что такое все это было. Но через некоторое время, я перестал даже думать об этой странной встречи. Но оказалось, что зря! Подобная встреча произошла в скором будущем, но при других обстоятельствах.

В общежитии жил самый старый сторожил, обитая шесть лет в общаге, после двух академических отпусков, он учился на четвертом курсе. Всем известен он был, как Граф, наверное, потому, что любил цитировать и рассуждать о Ницше, Фрейде, Декарте и других одиозных мыслителях, а когда ему что-то не нравилось, он вскрикивал: «Я прикажу вас на дворе выпороть!» или «Вас розгами высечь надо!» и тому подобное. Я у него узнал с трудом, что его звали Виктор, но, как и все привык, что он просто Граф. Он был современным Обломовым – интеллигентный, начитанный парень, любитель пофилософствовать, пошутить и посмеяться, играл, наверное, лучше всех в общежитии в шахматы, и в карты играл на высоком профессиональном уровне. Знал великое множество смешных анекдотов и очень мастерски их рассказывал, так что все покатывались со смеха. Что Граф не любил, так это напрягаться по учебе, у него всегда были «хвосты». И, вообще, как Обломов, Граф не любил ни в чем напрягаться.

Граф очень часто сидели часами за шахматной доской с моим другом и соседом по комнате Володей, при этом они и меня пытались привлечь к этой игре. Но при всем уважении к этой умной игре, сидеть часами за доской и двигать фигуры – для меня это была пустая трата времени, так как мозги развивать можно в более продуктивном направлении, где можно видеть и использовать результат твоего умственного труда. А какой результат многочасового сидения за шахматной доской?

Иногда я видел, как Дора, Яша, Граф и другие картежники режутся в «очко» или «двадцать одно» и у них куча денег лежала посредине стола – бои шли серьезные, но к этой игре я относился еще более отрицательней, чем к шахматам. Это же игра в русскую рулетку – от человека мало чего зависит в этой игре, если все играют на хорошем уроне, и никто не валяет дурака, как Павел, например.

Но как-то случилось так, что Граф играя в «управляемую» игру в преферанс, а не в «двадцать одно», с Яшей и Дорой проиграл Яше около 200 рублей, которых у него не было. Когда я зашел в комнату, Яша, довольно потирая руки, успокаивал Графа, что он еще отыграется или заработает и отдаст долг, а сейчас Яша всех приглашает отобедать, где мы пожелаем в Узбечке, Советской или Антисоветской.

( Узбечка – это ресторан Узбекистан, с великолепной кухней, где обедают многие известные люди которые понимают толк в еде. В прошлый наш обед там, известный политический теле обозреватель Бовин, который, скорее всего, был более 200 кг веса, обедал недалеко от нас, Советская – бывший ресторан Яр, …дописать……..)

Граф ответил, что зачем так ехать далеко, у нас рядом, под боком ресторан Загородный, Граф там всех знает и если он попросит, то приготовят лучше, чем в Узбечке, но в два раза дешевле. Яша все может попробовать и оценить, если все будет на высоком уровне и рядом от нас, то Яша должен списать сэкономленную сумму с долга Графа. На том и порешили и отправились в ресторан Загородный. Граф, с позволения Яши, пригласил еще поехать с нами свою подругу Лиду.

Загородный ресторан находился в парковой зоне совсем недалеко от территории МАИ, недалеко находился Курчатовский институт и еще несколько закрытых организаций и ресторан был удобным и очень комфортным местом для ужина в вечернее время для многих сотрудников близлежащих организаций. Проехав две остановки на трамвае, мы оказались в сказочном лесу, где и находился ресторан. Подъехали около 6 часов вечера, когда некоторые решили после работы отужинать в уютном месте и у входа стояла большая очередь. Такое могло быть и в Узбечке, и в других ресторанах, так как их было элементарно мало.

Подойдя к ресторану, Граф скомандовал: «За мной! Зайдем в ресторан со стороны кухни!» – и резво двинулся вокруг двухэтажного здания ресторана, и мы все последовали за ним. Граф смело зашел на крыльцо со стороны двора, открыл дверь, и мы вошли в подсобные помещения, затем прошли через кухню, никто даже не успел слова сказать, но у самого основного зала ресторана со столами, от куда не возьмись, дама в белой блузке и с баджиком на груди, подняла крик. Как потом оказалось, она была новым администратором в ресторане и рьяна принялась за свою работу. Мы впятером, оказались в проходе между кухней и залом ресторана.

Граф требовал позвать Егоровну, что мы к ней, но это не помогало. Администраторша кричала, что мы хулиганы и ворвались в ресторан через служебную дверь. Через минуту появился молодой лейтенант милиции, с вопросом, что здесь происходит. Администратор перестала кричать и стала излагать свою версию о хулиганах.

Лейтенант посмотрел в нашу сторону и встретился со мной глазами:

– Привет! Ты, что пообедать решил? Эти с тобой? – дружеским тоном он обратился ко мне. Все ошалели и затихли. Я про себя подумал: «Ну вот, опять эта чертовщина начинается!» А вслух бодрым голосом отрапортовал:

– Ну, да проголодались как черти, а тут очередь к двери не подойдешь, а с этой стороны сердитая дама встретилась на нашем пути. – Лейтенант посмотрел в сторону администратора, – Светлана, это свои. Проводи к хорошему столику и распорядись пусть людей покормят по-человечески!

Я поблагодарил лейтенанта, а тот пожелал нам хорошего вечера.

Администраторша уже с извинениями проводила нас к столику на втором этаже, вернее, на бельэтаже. Столик у самого балконного ограждения в тихо уютном месте. Мы сидели прямо над столиками первого этажа. Лида села на стул у самого заграждения, посмотрела вниз и радостно сообщила:

– Какая шикарная, блестящая лысина прямо подомной! Как я обожаю лысых!

– У нас теперь свои люди в органах! Представляете, ребята? – радовался, как ребенок Граф. Только у Яши и Доры мозги работали по-другому. Они начали спрашивать откуда, лейтенант знает меня. Я ответил, что лейтенант меня с кем-то спутал. Никогда я лейтенанта не видел.

– Значить ты тоже лейтенант, а может и капитан. Будем такую легенду разыгрывать, – сказал Яша, обращаясь ко мне и ко всем. Все закивали головой, но только Лида одна возразила:

– Да ты посмотри на него и его прикид, какой из него лейтенант, а тем более полковник? – резонно вопрошала она и была права. Мой внешний вид действительно никак не соответствовал нормам товарищей из органов.

– А откуда тогда лейтенант его знает? – Дора уже почувствовал, что наша подружка лучше нас мужиков может разобраться с этой загадкой. Если Яша блистал хорошим аналитическим умом, то у Доры был нюх и обостренное чувство или интуиция, как найти решение возникающих проблем, особенно если это касалось денег.

– Ты у какой фарцы свой клифт урвал? – Лида спросила меня, где я купил свой пиджак. На что я ответил, что случайно зашел в магазин «Мужская мода» у станции метро «Сокол» и в это время из подсобного помещения вынесли этот замечательны голубой пиджак-блейзер, производства ГДР, и я его сразу схватил и не выпускал из рук пока не померил и не оплатил за него на кассе.

– Клифт один был, потому что остальные по блатным и шишкам раскидали, – пояснила нам бестолковым Лида и продолжила, обращаясь ко мне и ко всем остальным:

– На шишку ты явно не тянешь, а вот за сынка шишки вполне захиляешь, – Лида так доходчиво пояснила нам результат ее женского анализа, после чего у меня внутри что-то екнуло – я представил себе, как какой-то баловень судьбы загуляет и натворит что-то, а потом скажут, что это сделал я и отвечать придется мне за чужие грехи, а может и преступления.

Яша подвел итоги дискуссии, обращаясь ко мне:

– Главное, что ты важная персона, и ты должен как настоящий полковник себя и вести. А мы тоже соответственно должны этому подыгрывать. Всем ясно? – обратился Яша ко всем, теперь все закивали головой и веселье началось.

Яша заказал сначала две бутылки шампанского, потом еще две. Блюда были действительно отменные и все объелись, обпились и вначале осовели.

Лида все посматривала вниз и восхищалась лысиной внизу.

Через некоторое время пища в желудке осела и всем вернулось бодрое праздничное настроение. В это время послышался шум, и мы увидели странную процессию: администратор и лейтенант впереди, а за ними здоровый толстяк, с головой, как биллиардный шар, без каких-либо признаков волос, носовым платком вытирает свою блестящую голову и шею, а за ними официанты и другие посетители ресторана, видимо, друзья толстяка. Лейтенант, увидев меня, спросил:

– Как у вас все нормально? Ты видел что-нибудь?

– А что случилось? – отозвался я.

– Кто-то сверху поливает на мужчину, который сидит внизу, – пояснил лейтенант.

– Поливают вином, – возмущенно сказал толстяк, нюхая свой носовой платок.

– А вином, то зачем поливать? – возразил лейтенант.

Продолжая дискуссию, чем поливали, толстяк попытался указать, что вертикаль от его стула внизу ведет к стулу, на котором сидит наша Лида, что вызвало хор возмущений, и даже не потребовалось моего офицерского вмешательства.

Яша заявил, что мы пьем шампанское, а не вино!

Дора сказал, что он вообще не пьет!

Лида сказала, что она сидит тихохонько, как мышка! При этом она вся напряглась и стала красная от с трудом сдерживаемого смеха.

Все три официантки, все хорошо знакомые с Графом, заявили, что от этого стола поливать не могут!

Лейтенант сделал окончательное научно-техническое заключение: струя летит не по вертикали, а под углом около 45 градусов, а иногда и более. И как может девушка струей поливать!? Надо толстяку сначала думать своей головой, прежде чем обвинения предъявлять!

Дискуссия продолжилась у соседнего стола, потом дальше, после чего все забыли о случившемся.

После нервной встряски, шампанское полилось рекой, никто и заметить не успел, как Граф договорился с Яшей, что, если он сейчас прыгнет на люстру, а с люстры приземлится на пол первого этажа, то Яша спишет с него весь карточный долг. Яша согласился, как он объяснял потом, что он думал Граф шутит, а тот вскочил на стул, потом на загородку и оттолкнувшись от нее пролетел где-то около 4 метров со звоном уцепился за люстру, с люстры посыпались стеклянные висюльки под хрусталь, люстра качнулась вместе с прыгуном, и начала уже отрываться от потолка, когда Граф отпустил люстру и грохнулся на пол, на площадку, где к счастью не было столов, а было место для танцев.