Подарок Ангела

© Ольга Армонк (Ольга Орлова), 2021

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021

Глава 1. Она и Ангел

Поздняя весна сходила с ума, все цвело радостью. Кусты сирени нежились в лучах заходящего солнца. Она распахнула окно и стала частью этого тепла, запахов, щебетания птиц. Юная влюблённая парочка, целуясь, исчезла в арке дворика.

– Счастливые, – вздохнула Она. Нахлынула тоска.

Сегодня Ей стало окончательно ясно, что Она и ее Любовь никогда не смогут быть вместе. Опустошенная, Она села в кресло у раскрытого окна и бесцельно посмотрела вдаль.

Она чувствовала, что его любовь угасла, и всё, что Ей осталось – быть нелюбимой и принимать его жалость. Нелюбовь уже случилась, что-то менять было слишком поздно. Она понимала, что должна как можно быстрее отказаться от любой связи с ним, но при этом отгоняла мысли о расставании, сохраняя надежду редко, но все же видеться с ним, с Ее идеальным мужчиной, дышать с ним одним воздухом, ощущать его присутствие. Когда Он был рядом, и время, и события замирали, вернее, они просто переставали существовать. Он был центром Ее мироздания…

«Я больна им», – Она закрыла глаза, и слезы полились непроизвольно.

«Влажные предатели», – подумала Она.

Словно на картинке «до и после» Ее жизнь без Любви превратилась в отрешенное, блеклое существование. Слезы не прекращались. Ей захотелось раствориться каплей в небытии. Казалось, что только там Она найдет покой и освободится от изматывающей душевной боли, от постоянных, сжигающих мыслей о нем, от страстного желания ощущать его близость, от нервного ожидания звонков и сообщений…Только там оборвется эта пытка.

«Холодает», – Она поежилась от внезапного порыва прохладного воздуха.

Неожиданно перед ней возникла матовая полупрозрачная субстанция, переливающаяся лазурными оттенками, в странных, словно воздушных одеждах поверх бесформенных, волнообразно колышущихся очертаний. Эта субстанция не касалась пола, что казалось вполне естественным.

Ничто в этом явлении не удивило Ее, кроме усталых человеческих глаз, внимательно рассматривающих ее. Ей было неловко, и Она, неожиданно для себя, спросила:

– Чая хочешь? – так просто, словно Она всегда знала эту субстанцию.

Глаза субстанции расширились и посветлели. Перемещающаяся полупрозрачная лазурная бесформенность встрепенулась и стала похожа на привычного для глаз, скульптурного ангела. Он был красив.

– Ты – уникальная, так запросто развеселила меня! Наливай, я впервые буду пить чай, – рассмеялся он, и Ее снова окатило воздушной волной, но в этот раз теплой.

Она как-то сразу успокоилась и начала заваривать чай по правилам, внешне напоминавшим ритуал. В комнате было тихо. Они посматривали друг на друга. Ей совсем не хотелось разговаривать, да и Ангел, похоже, был занят своими мыслями.

Она пила горячий чай маленькими глотками. Ей вспомнилось, что Любовь никогда не пьет чай горячим, долго размешивает ложкой сахар, и ждет, когда он охладится прежде, чем отхлебнуть первый глоток.

На мгновение Она забыла о сидящем рядом Ангеле. Ангел, повторяя ее движения, пригубил чай из фарфоровой кружечки, расписанной маками, и задумчиво произнес:

– Все у вас на Земле одновременно и просто и сложно. Чай – лишь напиток, а чаепитие – целая церемония со своими законами.

Она не успела поддержать разговор о чаепитии, о важности этой традиции в различных культурах, о правилах заваривания чая, сервировки и многих других важных деталях.

Ангел, глядя в Ее заплаканные глаза, опередил вопросом:

– Ты что это такая печальная? Я могу помочь?

Она, отчаянно ухватившись за его предложение, без остановки выпалила:

– Я не хочу быть здесь… без Любви. Я хочу исчезнуть навсегда. Просто взять и исчезнуть, в сверхскоростную долю секунды сейчас – без боли, без остатка, бесследно, как будто и не было всего. Исчезнуть без хлопот и неудобств, чтобы душа освободилась и вновь расцвела, словно после весеннего дождя. Думаешь, можешь мне помочь? – выдохнула Она.

Ангел нахмурился, странно улыбнулся, хмыкнул и повел головой, именно повел, не кивнул, не наклонил, а повел ею, словно лошадь перед забегом:

– Оказывается, ты знаешь о том, что душа, освободившись, вновь расцветает после ухода, именно расцветает…, странно. Не случайно с первого мгновения мне стало тепло рядом с тобой, мой неожиданный, давно желанный подарок. – Она вопросительно посмотрела на него.

– Впрочем, тебе этого не понять, ты – не ангел, ты – человек…

В замешательстве Она пыталась найти верные слова, чтобы все-таки убедить его, Ангела, в правоте Ее желания уйти, исчезнуть, но он не стал дожидаться Ее аргументов и продолжил:

– Нет, не помогу я тебе исчезнуть. Коротать вечность – дело непростое. Скука одолевает неописуемая, а тут ты – чумовая, плаксивая, сложная, как чистый, освежающий глоток воздуха. Ты мне нравишься. Поживи еще этой жизнью, а там…посмотрим.

– Какой же ты эгоист, – Она немного разозлилась, но тут же смягчилась и примирительно, с расстановкой попросила:

– В таком случае, облегчи мне эту затянувшуюся, в прошлом интересную, но ставшую печальной и невыносимой человеческую жизнь. Помоги мне избавиться от боли нелюбви.

– Договорились, подарю тебе что-нибудь интересное, для развлечения, – весело подмигнул Ангел и внезапно растворился в воздухе…

Она еще долго размышляла о случившемся.

Под утро в полудрёме родилось Ее первое стихотворение. Она записывала, словно под диктовку, стих о ее Любви, о своем нынешнем ощущении мира, выстраивая картину образов и ассоциаций. Готовая разорваться внутри Нее тугая струна расслабилась, и душевная боль отступила. Мысленно поблагодарив Ангела за подарок, Она впервые за многие месяцы погрузилась в безмятежный сон…

Глава 2. Плачущий Ангел

Прошел месяц, нет, целая вечность со дня последней встречи с Любовью.

Она постоянно сдерживала себя от порывов позвонить, написать, встретиться с ним, понимая, что это еще больше разбередит и без того глубокую эмоциональную рану.

Изредка Она получала от него коротенькие эсэмэски-отписки и, сознательно так же, как и он, коротко отвечала на них. Подруги и тренеры-коучи настаивали на том, что за любовь нужно бороться, но Она не хотела бороться за…нелюбовь, интуитивно чувствуя рядом с ним другую женщину. Это ощущение вызывало досаду и неприятную жалость к самой себе. Более того, Она перестала радоваться мелочам. Время словно приостановило ход. Дни ползли, медленно складываясь в недели.

Она все чаще задумывалась, почему она продолжает любить того, кто разлюбил? Откуда такая психологическая зависимость? Почему первая и последняя мысль каждого дня только о нем? Парадокс любви. Научные, логические объяснения были понятны, но совершенно никчёмны. В этом и заключалась нелогичная правда этого парадокса – Она все ещё ждала его.

Если бы он вновь стал чувствовать так же, как и Она! Ей хотелось верить в то, что все изменится, и он, ее Любовь, вернется. Ложное ожидание невозможного истощало.

С утра Она собралась на дачу к родителям. Заставила себя нанести макияж, которым скрыла круги под глазами, выдававшие бессонные ночи. Мысли о Любви не отпускали. Она не удержалась и отправила ему короткую эсэмеску: «Как ты?», со смайликом, затем вновь забралась под одеяло, и провалялась в кровати половину выходного дня, нервно ожидая ответа, который так и не получила.

Она не могла ехать к родителям в состоянии, которое образно передал стих, записанный ею в ожидании ответа.

Только ближе к вечеру Она заставила себя выйти на балкон. Села в огромное кресло, обняла колени, вернее, не обняла, а обвила их руками, словно плетьми, сжала крепко, до боли… и разрыдалась горько-прегорько. Ей хотелось выть. В этот момент внезапно появился Ангел.

Ангел уже видел ее плачущей, но такой размазней впервые. Не пытаясь утешить, он просто сказал:

– Зачем ты так горестно? Опять Любовь? Это пройдет, как все у вас здесь, на Земле, проходит. С каждым последующим мгновением наступает будущее, и все изменяется, так что не рыдай, завтра будет другой день. Пойдем прогуляемся, мне самому сегодня тошно, развеемся немного.

Она тяжело вздохнула, бессильно опустила голову и уставилась в пол, продолжая всхлипывать. Затем попыталась ладонями смахнуть потоки слез со щек, но только еще сильнее размазала тушь. Глаза болели, опухшие веки словно налились свинцом, нос распух… Она с трудом взглянула на него заплаканными глазами и на одном дыхании, прерывающимся голосом попросила:

– Погладь меня своим крылом, пожалей, мне очень больно, – и уткнулась головой в колени.

Ангел приблизился к маленькому, взахлеб рыдающему человеческому комочку с худыми плечиками, и попытался завязать разговор:

– Как ты чувствуешь эту неразделенную любовь? Поделись, хватит хныкать.

Но Она молча закрыла голову руками, как будто старалась защититься от всего мира, и полностью погрузилась в свои страдания.

Ангел не понимал, в чем же проблема, вокруг такое количество интересных людей, а Она убивается из-за одного, обычного, ничем не приметного?

– Хм, люди, люди, с вашими неразделенными любовями, – вздохнул Ангел.

Ему всегда были любопытны любовные страдания, но ощутить их, как он ни старался – не удавалось. Ангел продолжил:

– Прошли тысячелетия, а вы так и не научились управлять этими состояниями. Впрочем, без этой самой человеческой любви ваша отдаленная планета не была бы такой привлекательной для нас, ангелов.

«Многое бы я отдал за то, чтобы испытать хоть на одно мгновение эту вашу неразделенную любовь!» – подумал он.

Внезапно Ангел замер. Его лазурная оболочка завибрировала, сжалась в плотный комок, и стала иссиня-черной. Он застонал от пронзительной, всепоглощающей боли в самом центре своего существа, в месте отсутствующего у ангелов сердца. Затем боль взорвалась… Ангел задрожал и покрылся испариной. Боль продолжала пульсировать, вытеснив все не связанные с ней мысли, желания, интересы. Она, не отпуская, впивалась крюками-вопросами в сознание: «Почему неразделенная любовь случилась со мной? За что?» Ангел почувствовал одновременно жалость и неприязнь к себе, опустошенность и никчемность, безысходность и бессилие. Это длилось всего несколько мгновений. Боль отпустила так же внезапно, как и появилась, освободив Ангела от страданий. Он вернулся в обычный облик, все еще продолжая тяжело дышать. Ангел понимал, что он впервые почувствовал боль неразделенной любви…

Немного успокоившись, Она подняла на него глаза и обмерла. Обмякший Ангел свернулся в кресле и плакал. Все вдруг забылось, и был только он – плачущий Ангел.

– Ты зачем плачешь? Не надо, мне и так больно, а тут еще ты. Не ангельское это дело – плакать! – сказала Она, нахмурив брови. Ангел глубоко, на выдохе, что было ему не свойственно, простонал:

– Теперь я знаю, что значит боль неразделенной любви. Никому не пожелаю.

Она ничего не сказала, не было сил, они все вытекли слезами, лишь обреченно покачала головой, соглашаясь. Ангел подавил слезы и, все еще ошеломленный, молча сидел рядом. Они оба смотрели на огромную, казалось, задумчивую, плакучую иву, живущую по соседству во дворе. Было тихо. Его стон: «Теперь я знаю, что значит боль неразделенной любви», словно повис в воздухе, и Она сочувственно-мягко сказала:

– Ива плачет всегда и ни о чем, без повода и причины, уродилась такой, видимо. Нам ее не понять. У каждого – свое: свои слезы и боли, своя любовь и радость.

Ангел с нежностью взглянул на нее – вот так просто и понятно Она все объяснила. Каждый ощущает все по-своему, как может!

Он прикоснулся крылом к ее голове и тихо сказал:

– Спасибо тебе, мой человечек, – и после короткой паузы неожиданно добавил: – Мой уникальный человек.

И вновь наступило молчание, но уже спокойное и уютное. Ветви плакучей ивы покачивались, обдуваемые свежим ветерком. Начинало темнеть. Она слабо улыбнулась:

– Сегодня ты странный. Больше не плачь, хорошо? Мне тебя жалко. Ты оставайся Ангелом, мне это важно. Помни, не ангельское это дело – плакать. Я, пожалуй, пойду спать, безумно устала. Чай, будь добр, налей себе сам.

Ангел понимающе кивнул, но Она этого не увидела, исчезнув за дверью балкона. Он еще долго сидел в кресле в компании плакучей ивы. Ему сегодня совсем не хотелось растворяться в воздухе.

Впервые Она почувствовала, что на самом деле ей хочется освободиться от мыслей о Любви, от грусти, от бесполезных мечтаний, от заброшенности и пустоты. Освободиться от этой зависимости.

Теперь Она знала, что даже Ангелы страдают и плачут от боли нелюбви! Уход в небытие и расставание с этим миром уже не представлялся единственным решением разлуки. Утром Она записала стих, о своем ускользающем желании, которое, казалось бы – вот оно, но не поймать его, как ртутную уточку…

Боль нелюбви отступила.

Ангел выполнял свое обещание.

Глава 3. Хризантема

Вот и настал вечер пятницы! Впереди ждали выходные с их обычной кутерьмой. Она собиралась с подругами в ресторан. Открыла дверцу шкафа и на глаза попался голубой шелковый шарф, подаренный Любовью…

Внезапно каждой Ее клеточке захотелось ощутить его физическое присутствие, просто быть рядом, и даже не глядя на него, прикоснуться к его теплой коже, насладиться её запахом, запустить руки в его волны-волосы и почувствовать, как останавливается время, как забывается всё и все…

Она заметалась в сомнениях – правильно ли Она решила не видеться с ним? Без него Она продолжала чувствовала себя заброшенной, и, словно онемевшей. Иногда ей казалось, что она, как равнодушный зритель, наблюдает за жизнью, не испытывая ни интереса, ни желаний. Тоска, поселившаяся в самой глубине Ее сердца, вновь ожила и заныла… Раздался телефонный звонок. Она сняла трубку, но и разговаривая с подругой, продолжала думать о Любви. Желание встречаться с друзьями улетучилось. Мысли о Любви не отпускали.

– Сейчас разревусь, – сказала Она отражению в зеркале.

Она знала, что в такие моменты Ей, с ее внутренним одиночеством, лучше быть среди людей. Извинившись, что не сможет прийти, Она вышла из дома, и попала в многоликую толпу. На проспекте было особенно людно. Наступили белые ночи, и туристы заполонили центр. Она обожала свой город. Могла долго без цели бродить вдоль изгибов каналов, обрамленных чугунной позолотой. Ей нравились прямые улицы, вдоль которых, как на параде, выстроились кварталы многоцветных домов с проходными дворами-колодцами. Она всегда находила новые, удивляющие ее архитектурные детали, которые и создавали неповторимость родного города. Лепная парочка ангелочков-херувимов, уютно устроившаяся над дверью одной из парадных, вызвала улыбку. Она подумала об Ангеле.

«Где он сейчас? Исчез навечно. Неужели я его никогда больше не увижу?», – Она ждала его, досадуя на него из-за длительного отсутствия, и на себя за свои необоснованные ожидания.

«В конце концов, многие люди никогда и не видели настоящих ангелов, а у меня есть мой Ангел!», – успокоила Она себя.

Заморосил летний дождик, возвращаться домой не хотелось. Она зашла в уютное кафе и села за столик у окна, покрытый черной льняной скатертью с контрастно-белыми салфетками. В центре стола в белой фарфоровой вазочке красовалась огромная, очень коротко срезанная белоснежная хризантема. Эта хризантема показалась ей счастливой и уверенной в себе. Она засмотрелась на неё… и вдруг, как всегда внезапно, появился Ангел.

Он тоже молча уставился на хризантему. Ей не хотелось начинать разговор. Мелкая обида подтачивала изнутри: «Он растворяется в воздухе, исчезает, а мне приходится ждать его в последнее время все дольше и дольше. Потом он появляется, как ни в чем не бывало…», – подумала Она.

Ангел вздохнул и перевел задумчивый взгляд с хризантемы на нее. С серьезным выражением лица Она, скорее для того, чтобы ранить его, а не получить ответ, полувопросительно заговорила:

– Тебя давно не было. Просто не до меня было или нашел что-то более занятное?

Ангел широко раскрыл глаза и вопросительно посмотрел на Нее. Ее обдало волной холода.

– Почему так жестоко? Твои слова ранят меня. Мне неуютно. Я помешал?

Она растерялась, поняв, что перенесла на него всю тяжесть своих переживаний расставания с Любовью. «Ангел может исчезнуть навсегда», – почему-то подумала она, и это безнадежное «навсегда» придавило Ее, словно тяжелая металлическая крышка люка.

Испугавшись, Она примирительно сказала:

– Прости, я ранила тебя. Я устала тебя ждать. Я вообще устала. – Она смущенно улыбнулась, поймав себя на мысли: «Ангел стал мне родным и близким. Я его очеловечила».

Они сидела молча. Через открытое окно в зал ворвался ветерок. Лепестки белой хризантемы всполошились, один из них, словно перо, слетел на черную скатерть. «Вот и лепестки хризантемы могут летать, как крылья Ангела». Ей вспомнилось ощущение умиротворяющего покоя от прикосновения его крыла…

Его вопросы вернули ее в реальность.

– Ты где? О чем задумалась?

– О крылатой хризантеме на столе.

Она поправила упавшую на лицо прядь волос, и продолжила:

– Ты не появлялся так долго. Мне показалось, тебе стало скучно со мной.

Ангел с недоумением в голосе переспросил:

– Да что с тобой?

Она сдержала себя и не выкрикнула: «Что со мной?». После короткой паузы, протянув к нему руки, с надрывом в голосе прошептала:

– Я человек, у меня нет твоей ангельской вечности! Ты неделями пропадаешь где-то во Вселенной, а я скучаю и жду тебя. Спустись в мое измерение! Не исчезай так надолго!

В улыбке Ангела скользнуло легкое недопонимание.

– Вы, люди, странные – то преувеличиваете, то недооцениваете время. Мы, ангелы, не чувствуем его течения. Время – это данность.

После этой фразы Она поняла – Ангел и не догадывался о том, что ей эти недели показались бесконечными. Для него – они были одним мигом.

Немного подумав над его словами, Она неожиданно вспомнила о быстротечности времени, когда Она находилась рядом со своей Любовью, и о том, как невыносимо медленно тянулся тот же самый отрезок времени в периоды ожидания встречи с ним.

Ангел был прав: «Время – это данность». Обида пропала.

– Какая же я глупышка, прости! Я и не задумывалась о том, что ты живешь в вечности, и не ощущаешь движения времени. Нелегко тебе приходится.

Ангел с удивлением взглянул на нее, хотел было спросить: «О чем это ты?», но уже принесли чай…

Выйдя из кафе, они свернули в уютный городской сквер, сели на скамейку. Ангел был рядом, теплый, обволакивающий, нежный. Он полностью вытеснил собой ее тоску. Пока они брели домой, и потом, дома, весь оставшийся вечер Ангел рассказывал о своем. Он рассуждал о галактическом устройстве, о том, какой он Ангел, о его ангельских делах, о его коллегах-ангелах. Ей казалось, что он просто человек, вернувшийся после длительного путешествия. Она, уютно укутавшись мягким пледом, свернулась клубочком на диване и не заметила, как уснула… Утром, открыв глаза, еще в полудреме, Она увидела на столе ту самую белоснежную, уверенную в себе хризантему. Расплывшись в нежной улыбке, подумала: «Какое счастье, что он есть. Вечно занятой, непредсказуемый, неземной, но есть, мой Ангел!». Она вновь закрыла глаза и окунулась в невесомое состояние все еще спящего сознания.

Хризантема прожила с Ней всю отпущенную ей жизнь – все восемь дней своей цветочной вечности, напоминая Ей о его занятости, о его ангельских мыслях и делах и о том, как различны их вечности – Ее, Ангела и хризантемы…

Глава 4. Значимая дата

Июль выдался жарким. Она перебралась на дачу, в прабабушкин дом, который теперь находился в черте города. Дом был добротным. Построенный более ста лет назад, он пережил век без особых изменений. В свое время ее родители пристроили новую кухню и ванную комнату, основная же постройка осталась прежней, с характерными для того времени небольшими спаленками, вместительной гостиной и верандой, опоясывающей дом вокруг. Традиционно на веранде пили чай, ужинали и в теплые дни принимали гостей. Атмосфера расслабленного, жаркого лета с пикниками, вечеринками, поездками отвлекала ее от дум о Любви. С утра пораньше Она уже успела окунуться в находившемся неподалёку озере. После завтрака, уютно устроившись на веранде в кресле, Она начала читать «Розу Мира» Даниила Андреева, но запуталась в многослойных рассуждениях и отложила книгу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.