– Салон защищен, – ответил он и взглянул остро. – У вас не так?.. Видите, выдаю вам наши тайны, как знак, что ничего не замышляю.
– Можно выдать одну, – напомнил я, – чтобы надежнее спрятать три. Но вы меня как бы убедили.
Мы синхронно, плечо к плечу, направились к его карете. Я слышал, как за спиной трап стремительно втянулся в зев Маркуса.
Багровая тень под нашими ногами резко сдвинулась, это Маркус поднялся на полмили и завис там, огромный и страшный.
Возница замер, простая душа, не скрывает, что всего трясет при виде приближающегося властелина Звезды Смерти. Я остановился у распахнутой двери, позволяя императору подняться в карету первым, как ее хозяина и как человека, который вдвое старше меня, и плевать, как это истолкует наблюдающая издали свита.
В салоне все кричит о безумной роскоши, однако уютно, продумано, явно такие кареты выпускают с полтыщи, а то и тыщу лет, каждая мелочь не только шедевр художественности, но и удобств.
Два сиденья лицом по ходу, два напротив, император опустился первым в правое по ходу, я сел к нему лицом.
Он сказал с некоторым облегчением:
– Здесь нас точно никто не услышит.
– Ткань? – спросил я с видом знатока.
– И весь материал, – согласился он. – Сэр Ричард, я с вами знаком уже несколько лет… особенно по докладам известной вам Бабетты…
– Помню, – ответил я, – как она?
– Вся в делах, – сообщил он, – но о вас уже услышала. Говорит, ожидала нечто подобное… Сэр Ричард, обстоятельства вашего появления здесь очень необычны и, как вижу, меняют всю расстановку сил. Это очень тревожно и опасно. Могу я спросить, что собираетесь делать на Юге?.. Кстати, как мне к вам обращаться? Я не хотел бы хоть в чем-то проявить бестактность…
– На принципах равенства, – ответил я, – потому лучше нам остановиться на титуле «ваше величество». А на людях можно и «ваше высочество», уверяю вас, я не чувствую ущемления достоинства, зато чувствую себя моложе и вроде бы, как малолетний принц, ни за что пока не отвечаю.
Он поклонился.
– Ваше величество…
В его сдержанном голосе я все же уловил облегчение, победитель обычно старается демонстрировать доминантность в каждом слове и жесте.
– Кстати, – сказал я, а в голове мелькнуло, щас вот так и скажу, что планирую делать на Юге, но произнес предельно вежливо: – Ваше величество, со всех сторон сыпались предложения завалить вашу шахту глыбами. Да-да, чтобы вы там все… остались. Нет человека – нет проблемы. Наверное, не удивитесь, что больше всего таких предложений поступало от ваших подданных?
Он отвел взгляд в сторону, я сам чувствовал неловкость, разговаривая в таком тоне с человеком, явно более утонченным, чем я, но положение обязывает, нужна ясность в отношениях, и я продолжал смотреть неумолимо, как и должен смотреть диктатор, олицетворяющий нужды населения и озабоченный необходимостью подъема сельского хозяйства.
– Это неприятно, – проговорил он тусклым голосом, – очень неприятно, но в какой-то мере ожидаемо. Я надеялся, что поймут необходимость того, что и как было сделано… Все обсуждалось заранее и достаточно широко в обществе… и все понимали, что остальные варианты хуже.
– Понимали, – согласился я, – но видели несправедливость.
– Несправедливость ситуации, – проговорил он осторожно, – но решение спасти часть скота и запасы зерна были оправданны. Да, были голоса насчет взять в пещеры на несколько сот человек больше. Однако чем бы питались, поднявшись в разоренный мир? От голода умерли бы все, кому удалось бы выбраться.
– Жестокое решение, – согласился я, – но имеем то, что имеем. Я вынужден вести дело с позиции силы.
Он сказал со вздохом:
– Все решаете вы.
– Нюансы решения зависят от вас, – заметил я с неумолимостью.
Он развел руками.
– Понятно, я принимаю все ваши условия. Иначе всех ждет смерть, не так ли?.. Хотя понимаю, что скажете.
Я взглянул ему в глаза.
– Вы правы, люди северной империи предпочли бы смерть, чем подобные… условия. Но это так, к слову. Иллюстрация, с кем имеете дело. У вас другой народ, другая культура, другие ценности. Потому вашу позицию принимаю без осуждения, даже с пониманием.
Он чуть наклонил голову.
– Слушаю ваши условия.
– Ваша империя, – сказал я, – принимает протекторат Клонзейда. Да-да, чего та империя и добивалась по ряду причин, очень важных для их империи. Но Клонзейд нуждается в выходе к морю, потому ваша империя уступает ей королевство Гессен.
Он молчал, но я видел на его лице тщательно скрываемое облегчение. Империя цела, уже счастье, а что трон останется за ним – вовсе неожиданный дар. Потому потеря одного из восемнадцати королевств весьма прискорбно, однако совсем не смотрится невосполнимой потерей.
– Когда его величество император Скагеррак примет от меня королевство Гессен?
– Какой Скагеррак? – спросил я.
Глава 4
Он некоторое время смотрел на меня в упор молча, подозревая какой-то злой розыгрыш, победитель не может не покуражиться, это в крови у мужчин. По сути что-то близкое есть, хотя вообще-то не злое, просто оттягиваю его момент имперского триумфа, слишком уж большой делаю подарок.
Я сказал ровным голосом, тщательно сдерживая торжество:
– Как ваш вассал, так можете объявить вашему двору, на которого полагаетесь всецело, я сразу же взялся решать некоторые ваши проблемы. Имперские, не личные. Без вашего разрешения, но уверен, не будете против. Еще как не будете. Для начала освободил из заложников вашу внучку, хотя это вроде бы и личное, но все-таки имперское… Не благодарите, все было слишком просто. Стража разбежалась, охраны не было.
Его лицо впервые чуть дрогнуло.
– Клариссия?.. Каким образом?
– Ее зовут Клариссия? – переспросил я. – Красивое имя. Впрочем, девочка тоже… Кстати, империя Клонзейд больше не угроза. Я вообще-то миротворец, хотя это звучит странновато в отношении человека, у которого меч в руке бывает чаще, чем столовый нож.
Он пробормотал в радостном изумлении и все еще в понятном недоверии:
– Это просто… даже не нахожу слов… Но… почему империя Клонзейд больше не угроза? Что случилось?.. И, простите, все-таки не поверю, что вдруг в самом деле решили в чем-то помочь.
– И правильно сделаете, – согласился я.
– Тогда в чем дело?
– Император Скагеррак, – сообщил я, – допустил ошибку. Потребовал у вас королевство Гессен… Не так ли?
Он поморщился.
– Не так, конечно…
