Белозерский побарабанил по столу пальцами и медленно кивнул. Я же откинулась на спинку стула, скрестила руки и с ненавистью глянула на высоченного декана.
– И что будет со мной?
Кьяри с безразличным видом пожал плечами.
– Переведут в другое место. Куда-нибудь подальше от нашей Академии.
Ах, вот что он придумал!
Я заставила себя успокоиться, дуя на собственные мысли, как на огонек свечи. Встав, вытащила сумку, призывно звякнувшую бутылками, обвела присутствующих покровительственным взглядом и с поистине королевским величием улыбнулась.
– Что ж, не стану вам мешать.
* * *
Женщин противопоказано оставлять наедине с обидой. Хуже только оставить ее наедине с этой обидой в компании домашнего вина и случайного мужчины.
И так как с мужчинами в Академии всегда была глобальная напряженка, то я сидела у себя в комнате, смотрела на медленно опускающиеся за окном сумерки и прислушивалась к шагам в коридоре. Вероятно, драконище чувствовал сгустившиеся над его тупой башкой тучи, потому что идти к себе не торопился.
Пришлось взять инициативу в собственные руки и послать на разведку союзника. Каково же было мое удивление, когда тот вернулся с рассказом, что дракон развлекает комиссию в составе пяти разодетых дам.
– Ну все. Ему кранты! – решила я, вставая и направляясь к окну.
Оказавшись на свежем воздухе, облетела башню, где располагался преподавательский этаж, и начала искать окно драконьего логова. Наудачу заглянув в первое попавшееся, с удивлением обнаружила нашу скромную преподавательницу грез за весьма необычным занятием. Девушка самозабвенно мазюкала кистью по холсту.
Ничего особенного? Ага, такое очень умиротворяющее хобби, если не считать черного латексного костюма, облегающего, как вторая кожа, туфель на шпильках и смущенного старшекурсника, одетого в белоснежную тогу.
Вот тебе и тихий омут…
Следующие два окна ничего интересного не показали, зато я наконец сориентировалась в планировке и нашла нужное. Будучи порядочным драконом (и не менее порядочной свиньей), Кьяри навесил на свою комнату все известные меры предосторожности. Окно не стало исключением.
В другое время я бы с превеликим удовольствием приступила к отключению всех установленных защитных заклинаний, но не сейчас. Сейчас мне хотелось внимания, и я его получу.
Взломав замок на раме, быстро пролезла внутрь уже знакомой комнаты и огляделась.
Судя по разбросанным вещам, здесь собиралась на судьбоносную вечеринку девочка-подросток. Великие ветра, разве у одного мужчины может храниться столько рубашек! А ремни?! Вы когда-нибудь видели целый выдвижной ящик, заполненный под завязку ремнями?
Спихнув с кровати прямо на пол разбросанную одежду, я важно уселась на краешке и закинула ногу на ногу.
Все. Сидим и настраиваемся на скандал.
Поступь дракона походила на топот несущегося со склона стада обезумевших бизонов, глаза ворвавшегося в комнату мужчины сверкали ритуальным огнем фанатиков, а мощные кулачищи напоминали молот кузнеца.
Здравомыслящее существо уже давно улепетывало бы тем же путем, что прилетело сюда, но ведь я не из пугливых. И потом, меня просто взбесил его внешний вид.
Декан кафедры Темных искусств всегда был образцом сдержанности. Его костюмы отличались простым кроем, строгим и деловым стилем. Вначале мне казалось, что это дело вкуса, но потом дошло – таким нехитрым способом Кьяри насмехался над богатыми детишками и их родителями с их вычурными нарядами. Вот только сейчас он вырядился в горчичного цвета пуловер с белоснежной рубашкой, узкие черные штаны, подчеркивающие накачанные ноги и крепкий зад. Тщательно выбритое лицо, яркий запах парфюма. Да он даже свой короткий ежик волос, срезанных после неожиданного посинения, облагородить попытался.
И вот это вот все ради пяти куриц из комиссии?
Кьяри шумно выдохнул и спросил:
– Что ты здесь делаешь?
Великие ветра, какой же тугодум.
– Некролог для тебя придумываю, – не без ехидства заявила я. – Там обязательно будет строчка: «Противоестественно, когда уровень тупости соответствует росту, но Кьяри даже не комплексовал по этому поводу».
Кьяри прислонился к стене и искривил губы в подобии усмешки.
– Драконище, тебя тошнит?
– Я насмехаюсь над твоей попыткой задеть меня.
– М-да? – Я чуть наклонила голову вбок. – А выглядит как несварение. Может, подхватил чего, пока кормил комиссию враньем о моей некомпетентности?
Ярко-зеленые глаза декана вспыхнули торжеством.
– Ревнуешь?
– Офигеваю! – взорвалась я, неосознанно сжимая пальцами покрывало кровати. – Ты знал о проверке. Знал, не мог не знать. Знал задолго до ее появления. Знал и подстраховался, оставив меня…
Не обращая внимания на мою вдохновенную обвинительную речь, Кьяри оттолкнулся от стенки, перешагнул через кучу одежды, сваленную мной на пол, и решительно двинулся в ванную.
– Куда?! – возмутилась я. – Не смей уходить, когда я высказываюсь.
Но драконище не слушал.
Пылая от праведного гнева, я бросилась следом. Декан кафедры Темных искусств стоял у шкафчика с бутылочками и принюхивался. Со стороны он был похож на ищейку, взявшую след. Пальцы быстро пробежались по бутылочкам с гелем для душа, и подозрительные с виду флаконы улетели в мусорное ведро. Туда же отправились все без исключения бутыли с шампунем. Рисковать драконище больше не желал.
– Это, знаешь ли, свинство – игнорировать женщину, которая отчаянно хочет поругаться.
– Угу, – буркнул этот грубый болван, с подозрением осматривая пену для бритья.
Я проследила за полетом баночки, отправленной в утиль, и усмехнулась.
– Кьяри, неужели ты всерьез полагаешь, что мне не достанет изобретательности и я стану повторяться в своей жажде отмщения?
Собеседник вернул на место зубную щетку, повернул голову и нахмурился.
– Я отреагировал на сигнал моментально. У тебя не хватило бы времени на что-то серьезное… Нет-нет, ты блефуешь.
Блефую, но кто ж признается.
– Ты прав, драконище, времени было катастрофически мало. – Губы сами собой расплылись в коварной улыбке. – Однако достаточно, чтобы я нашла твою маленькую слабость, твою тайную страсть коллекционера и…
Собеседник едва заметно побледнел.
– Что ты сделала, гарпия?
