Сердце Голема

Кровь Блокадного города

Пролог

По вечерней зимней, усыпанной снегом улице блокадного города, медленно брела, еле передвигая ногами маленькая девочка, таща на санках немного дров, Её валенки постоянно проваливались в глубокие сугробы. Ей с каждым шагом становилось всё сложнее и сложнее тащить санки, но девочка продолжала идти. Дома холодно, нет ни отопления, ни света. Её ждут мама и сестрёнка, которые болеют. Нужно их согреть.

– Малышка, хочешь, я дам тебе хлеба. Вижу, у тебя совсем сил нет. – вдруг произнёс хриплый мужской голос.

Девочка подняла глаза и увидела в нескольких метрах от себя под не горящим фонарям большую фигуру мужчины, который быстрым шагом начал приближаться к ней. Лунный отблеск осветил его. Грузный, не похож на обычного человека. Он толст, кожа бледная, глаза блестят. Девочка сразу поняла, кто перед ней. Ей о таких рассказывали соседские мальчишки. Она бросила санки и попыталась бежать, но валенки предательски увязали в сугробах. Мужчина ускорил шаг и с силой схватил девочку за руку, та закричала, но толстяк закрыл ей рот своей вонючей ладонью. Силы были не равны.

Вдруг хватка ослабла, и девочка, вырвавшись упала на живот. Отряхнув варежками глаза от снега, она обернулась и увидела, что мужчина схвативший её, держится за шею. Его остекленевшие глаза посмотрели на неё, и через пару секунд его тело обмякло и камнем рухнуло перед ней. Из его шеи хлынула кровь, растекаясь красным пятном по белому снегу.

Девочка испугано отвела взгляд от тела и увидела, что она не одна. Перед ней стоял ещё один мужчина. Откуда он взялся? Она посмотрела на него, укутанного в пальто, на лицо… Его рот был весь перепачкан кровью. Девочка хотела было закричать, но мужчина жестом попросил её не шуметь. Она повиновалась, и мужчина быстро скрылся из виду, также быстро и неожиданно, как и появился.

***

Холодный январь тысяча девятьсот сорок второго года. Ленинград взят в кольцо фашистскими захватчиками. Каждый день на улицах слышна канонада, обрушиваются сотни вражеских снарядов. Жители давно привыкли к звукам разрывающихся бомб, гудящим винтам самолётов Люфтваффе и страшным завываниям зимнего ветра.

В городе не работает отопление, водопровод, канализация и фабрики, за исключением тех, что имеют оборонное значение. В столице сильно не хватает продуктов питания, суточные нормы продовольственных карточек были такими маленькими, что сейчас сложно поверить, как люди вообще могли выжить. Ленинград умер, но продолжал жить. Город не собирался сдаваться. За свою историю он столько всего пережил и переживёт в дальнейшем. Ужасы войны не сломят его жителей.

В такое время, впрочем, как и всегда, важно оставаться человеком. Это сложнее всего, когда ты хочешь выжить. Именно с таким испытанием и пришлось столкнуться смелым ленинградцам. Ведь были те, кому было чуждо человеческое сострадания, а собственное желание набить желудок, перевешивало все их моральные устои. В городе участились случаи каннибализма. У людей, что умерли на улице, срезали всё мясо, которого и так почти не оставалась, до костей обрезанные голые трупы были страшны.

Но не так было страшно поедание трупов, как убийство ради человеческого мяса. Слухи по улицам расходились очень быстро, многие рассказывали, что есть места сборища каннибалов. Например, люди поговаривали, что у их соседей резко пропал один из детей, и они чуяли запах мяса, что исходил из их квартиры.

Людоедство было одной из многих проблем города, с ним безустанно пытались бороться охотники из старинного Ордена, почти пять веков они защищали людей от кровожадных тварей, а сейчас им приходилось защищать людей от них самих, от тех, что сами стали монстрами.

Одним из таких охотников была молодая девушка. Укутавшись в потрёпанную шинель, она брела по улицам замерзающего города. На голове красноармейская ушанка с красной звездой, на руках шерстяные варежки, на ногах белые валенки. У неё подкашивались колени, плыло перед глазами, она всю ночь не спала. Сегодня столбики термометров опустились ниже -30 °C, спать ночью просто невозможно не только из-за голода, но и холода.

По дороге, она, кажется, увидела очередное умершее тело. Приблизилась к нему. О господи это ребёнок, мальчик. На вид не больше восьми. У девушки на глазах вот-вот должны просочиться слёзы. Вот только их нет. Нет сил плакать.

Пытаясь больше не смотреть на тело ребёнка, она отвернулась побрела дальше. Спустя пару минут, она услышала разговор мужиков. Похоронная бригада, они укроют умершего простынёй и положат к другим, не пережившим блокаду и отвезут на близлежащее кладбище. Сегодня, возможно, мать не дождётся своего сына, а быть может все родные умерли от голода, и он оставался последним из своей семьи.

Наконец, доковыляв до старинного здания, кажется, когда-то здесь был богатый барский дом, девушка постучалась в дверь.

Никто не открывает. Шаги не слышны. Или так кажется? От голода и холода совсем затуманился рассудок.

– Людмила, – прошептал приятный мужской голос. – Холодно. Заходи скорее. Что ты стоишь?

Девушку взяли за руки и завели в дом, усадили на скрипучий стул, сняли с неё шинель и шапку.

В помещении тепло, пахнет хвоей. Даже кажется чем-то мясным. Так вкусно.

– Ты сегодня ела? – спросил Людмилу мужчина в офицерской форме.

Людмила покачала головой.

– Оставайся с Орденом. Не ходи больше домой. У нас хотя бы тепло.

– Там дедушка… – прошептала она. – Я не могу бросить… – её взгляд был устремлён в пол.

– Твой дед умер ещё до войны. Ты живёшь одна. – мужчина сел на колени, взял Людмилу за руки и начал растирать её холодные пальцы. – Помни, у нас много работы. Я понимаю тебе тяжело, но, возможно, у нас появилась ещё одна проблема, кроме каннибалов.

Людмила заплакала, начала соображать, что происходит. Почему она ещё жива? Может лучше застрелиться? Нет, так нельзя. Она нужна Ордену, а Орден нужен городу. Пусть для всех, такие как она, не больше, чем часть армии или милиции.

– Сейчас тебе станет легче, – прошептал мужчина. – Максим, принеси бульон!

Через несколько секунд в руках Людмилы дымилась ароматная плошка с наваристым бульоном. Она начала его пить медленными глотками. Так вкусно. Стало легче. Ей принесли кусочек чёрного хлеба. Стало совсем хорошо. Силы понемногу восстанавливались. Девушка даже подняла глаза и посмотрела на мужчину, что всегда был так добр к ней.

Антон Николаевич Звягенцев. Мужчина тридцати пяти лет, капитан красной армии, старший охотник по городу Ленинград. Некогда статный, высокий, красивый темноволосый мужчина. Сейчас же, он больше напоминал старика, весь худой, как скелет, от постоянных переживаний волосы начали седеть, голос стал тихим, нет сил говорить громче. Вот только улыбка всё ещё добрая. За считанные месяцы из-за голода он схоронил всю семью: мать и отца, жену и двоих детей, многих друзей. Вот только сдаваться он не собирался, как и не собирался позволять отчаиваться другим, по крайней мере своим подчинённым.

Девушка допила бульон и дожевала чёрствый хлеб. Ей и правда стало легче.

– Это же был бульон не из человека? – со страхом спросила она.

– Конечно, нет. Мы смогли раздобыть немного свиных костей… Власти города понимают, что мы им очень нужны. Нам, как и рабочим и солдатам, нужны силы. – Антон Николаевич так по-доброму говорил. Он отошёл на пару минут, вернувшись, протянул девушке стакан с какой-то тёмно-зелёной жидкостью, от которой пахло хвоей. – Выпей. А то война закончится, и беззубую тебя никто за муж не возьмёт.

Людмила заулыбалась, взяла стакан и залпом выпила. Кислый, мерзкий напиток. От вкуса её едва не вывернуло. Она с трудом сдержалась, чтобы бульон и хлеб не вышли обратно. Приходится терпеть. Цинга – ещё один злейший враг блокадного города.

– Понимаю, в нём мало вкуса, – в руках у Антона Николаевича оказался кубик сахара. – Вот возьми.

Девушка положила кубик сахара в рот и начала медленно рассасывать. Так вкусно. До войны она никогда не думала, что будет так радоваться сахару. В детстве, дедушка, Тихон Яковлевич, пёк ей пироги. Некогда офицер императорской армии, охотник на монстров, один из немногих членов Ордена, кто отказался покидать страну, после смены власти. К счастью, новому правительству были нужны опытные военные кадры, и ему нашли работу. С двадцать третьего года он в одиночку воспитывал внучку, оставшуюся сиротой. Её мать умерла от какой-то неизвестной болезни, а отца она и не знала никогда. В тридцатые годы Орден постепенно начал возвращаться в теперь уже новую для него страну, и Тихон Яковлевич отдал внучку в только что открывшуюся в Ленинграде школу при Ордене. Там девушку обучили грамоте и охотничьему делу: обращаться с холодным оружием, стрелять.

Умер Тихон Яковлевич в сороковом году, через несколько восемнадцатилетия. Сейчас ей так его не хватает. Наверное, только ради него, она всё ещё жива.

– Товарищ капитан, вы сказали, что у нас появился ещё один враг. – Людмила была готова вернуться к работе. – О чём вы?

– Я лучше покажу. Идём за мной, – ответил ей Антон Николаевич.

Девушка встала со стула и проследовала за охотником в подвал дома. В нём было очень холодно, всюду лёд. Антон Николаевич, освещая себе путь керосиновым фонарём, завёл Людмилу в тёмное помещение. Видно было плохо, но она смогла разглядеть труп полного мужчины, лежащего на столе, видна была только голова, всё остальное было накрыто тёмной тканью.

– Это каннибал? – спросила Людмила, изо рта которой шёл густой пар.

– Да, Людмила, это каннибал. Человек, который хуже монстра… – жёстко ответил Антон Николаевич. – Подобных ему ты уже видела. Кого-то ловили и убивали мы, кого-то армия и полиция. Вот только этого убило нечто иное. – он повернул голову трупа набок, и на толстой, упитанной шее девушка смогла разглядеть след от клыков и засохшую кровь.

– Вампир!

– Вампир! Всё так, – Антон Николаевич руками опёрся на стол с трупом. – Мы давно не встречали упырей. Во второй половине тридцатых, не без помощи твоего деда, мы многих истребили. Видимо, не всех. Сначала он убивает каннибала, потом может перейти и на обычных людей. Нам не хватало ещё этих тварей. Сегодня ты и Максим проверите один адрес. По словам маленькой девочки, тварь, что убила этого, – взгляд переведён на каннибала, – могла скрыться в одном старом барском доме, он к слову некогда принадлежал семье охотника. Проверьте его, вдруг упырь скрывается там.

Охотник взялся за ткань и скрыл лицо трупа. Смотреть здесь больше не на что. Он жестом показал девушке на выход, и они вылезли из холодного подвала.

– Когда нам приступать? – спросила Людмила.

– Максим сейчас отравится в госпиталь, нужно проверить состояние наших раненных после вчерашнего налёта. Ты пока грейся. Мы натопили баню, обмоешься?

От такого подарка девушка отказываться не стала. Она зашла в баню, что находилась во дворе дома. Сегодня настоящий праздник, в ней девушка будет одна. Все остальные охотники либо патрулируют город, либо помогают на заводах и фабриках. Антон Николаевич даже в такое тяжелое время относился к ней, как к маленькой девочке. Он помнил, как её впервые привели в школу. Тогда, ещё будучи в звание лейтенанта, он учил девочку азам фехтования. Даже в эпоху огнестрельного оружия, серебряные клинки остаются неотъемлемой частью арсенала охотника. Сегодня, ради неё одной, он потратил всё утро, чтобы баня была натоплена.

Людмила разделась перед зеркалом, сняв с себя дедушкину телогрейку из овечьей шерсти, надетую поверх гимнастёрки, затем форму, кобуру с пистолетом и саблю в ножнах. Оставшись совсем нагой, она посмотрела на своё отражение. До войны она могла похвастаться красивой спортивной фигурой, а сейчас страшно смотреть. Кожа, да кости, вместо груди – два бугорка, выпирающие рёбра, кожа неприятна на ощупь, а тёмные волосы, заплетённые в косу, похожи на солому.

Девушка отошла от зеркала и принялась мыться. Горячая вода, попадая на истощённое тело, оставляла приятные ощущения. Оказывается, так мало нужно для счастья.

Намывшись, она хотела ещё немного побыть в тепле. Людмила обхватила руками тощие колени и заплакала. Ей было так тяжело. Она никогда не знала нужды в доме дедушки, всегда могла найти что-то вкусное: пироги, конфеты, варенье. Сейчас кусочек сахара и баня раз в неделю – вот и все её радости.

Неделю назад она спокойно выпустила всю обойму своего ТТ в тело здоровенного мужика-каннибала, настолько пристрастившегося к человеческому мясу, что он потерял дар речи, мычал и рычал, как зверь. За пару дней до прихода охотников мужик поймал на улице и съел маленькую девочку. Людмилу пробрал озноб, когда она обнаружила в доме обглоданные кости ребёнка. Не верится, на что способны люди. Может, они монстры, а не вампиры и оборотни?

Людмила подняла заплаканные глаза и посмотрела на деревянный потолок бани. Сейчас девушка ревела, как маленькая девочка, просто от того, что помылась:

– Я так больше не могу… – её трясло, но уже не от холода, от страха. Сегодня ей вновь, возможно придётся убивать, но боялась она не этого, а того, что снова может увидеть ужасы, на которые способны люди. – Не хочу… но я…я… нужна. Орден Превыше Всего…

Звук открывающейся двери в баню заставил девушку быстренько прикрыться полотенцем. Она всё ещё не могла привыкнуть, что сейчас вместе моются и мужчины, и женщины.

К её облегчению, в баню вошла Серафима – жена одного из охотников. Она работала на хлебозаводе и раз в неделю ей было позволено приносить для Ордена хлеба чуть выше нормы.

– Людмила, ты здесь? – некогда тучная женщина вошла в баню. Сейчас она была таким же истощённым скелетом, как и Людмила. Работая с хлебом, она не могла позволить себе даже лишнюю крошку. – Ой, как тепло…

– Здравствуй, Серафима, – поздоровалась Людмила.

– Привет, красавица. С тобой всё хорошо? Вижу, глаза заплаканные.

– Всё в порядке. Вода в глаза попала.

Женщина улыбнулась, насколько ей хватало сил, и её худое лицо смогло отобразить улыбку.

Людмила ещё немного посидела и поболтала с Серафимой, пока та мылась. Женщина рассказала ей, что сегодня ночью снаряд чуть не задел хлебопекарный цех. Чёртовы фашистские твари!

Вскоре, отдохнувшая и вымытая, Людмила оделась и вышла из бани. Мороз на улице только крепчал, лежавший снег в лучах солнца поблёскивал, небо сегодня ясное, безоблачное. Вот только вдалеке, где-то на окраине города, слышны были вражеские самолёты и работа зенитчиков.

Вернувшись в дом, она увидела Максима, высокого, светловолосого, зеленоглазого парня. Ему было двадцать пять лет, он был немного старше девушки. Она знала, что он к ней неравнодушен, вот только она сама к нему мало что испытывала. Уж слишком Максим был импульсивен, иногда груб и поспешен в действиях. Месяц назад он вместе с тремя охотниками выслеживал семью каннибалов, пытаясь загнать их в ловушку, вот только в западне чуть не погиб он сам. Лишь винтовки и пистолеты помогли ему выбраться из дома потерявших человечность людей.

На Максиме, как и на девушке, была зелёная выцветшая гимнастёрка, без погон, без ничего, на ногах – валенки. На поясе висела кобура с пистолетом и серебряная финка.

– Здравствуй, Людмила.

– Здравствуй, Максим. Сегодня снова работаем вместе.

– Похоже на то.

– Товарищи охотники, – раздался голос Антона Николаевича. Людмила и Максим обернулись в его сторону. – Если вы готовы и указания мои ясны, можете приступать. Максим, адрес знает.

– Так точно, товарищ капитан, – уверенно ответила Людмила.

– Готовы выполнить поставленную задачу, – подтвердил Максим.

– Тогда приступайте. Орден Превыше Всего!

– Превыше Всего! – повторили оба охотника.

Людмила и Максим вышли, покинули здание и оказались на холодной, мёртвой улице. Со страшной силой завывал ветер, словно сам рыдая по людям, умирающим каждый день. Не спасало от вида смерти и безысходности даже выглянувшее из-за туч солнце.

Пока охотники шли с проспекта Володарского до Куйбышевской улицы, они несколько раз видели замёрзшие тела людей. Были слышны очередные налёты немецких самолётов и звуки разрывающихся бомб.

Добравшись до Куйбышевской, охотники быстро обнаружили нужный дом, вернее, бывший особняк дворянской семьи. Когда-то на этой улице жили богатые люди, приближённые Петра I, и она носила гордое название – Большая Дворянская. После Революции ей дали противоположное название – 1-я улица Деревенской бедноты. Это название сохранялось до тридцать пятого года.

Двери и окна дома были заколочены досками. Охотники осмотрели его со всех сторон и обнаружили, что с внутренней стороны дома есть проход. Войдя в некогда жилище богатого особняка, Людмила и Максим разделились и начали осматривать помещение.

В пустых комнатах лежал снег, что намело через щели. Мебели никакой не было, только различный мусор, обрывки газет и журналов были разбросаны по полу.

Людмила по обледенелым ступенькам поднялась на второй этаж. Там картина не поменялась, всё также. Только ей почему-то показалось, что здесь кто-то был. В одной из комнат было разломано окно, а рядом с подоконником стоял табурет и на полу лежал свежий номер газеты «Смена» от восьмого января. Ленинградцы в блокадные дни получали информацию в основном из газет, ведь типографии продолжали работать.

– Здесь кто-то был… – вслух подумала Людмила. – Но кто? Кому потребовалось сидеть в замерзшем доме, здесь ведь ничего нет…

Её размышления прервали шаги. Практически неслышимые, но звук обледенелых, скрипучих половиц не мог оставить незаметным даже самое бесшумное существо. Это был не Максим, тот тихо ходить не умеет.

Девушка сняла варежки и положила руку на кобуру. Сердце бешено забилось, по телу пробежала дрожь. Она понимала, что кроме охотников в доме находится вампир, убивший каннибала.

– «Раз… два… три», – в уме сосчитала она и резко обернулась, выхватив пистолет и выстрелила.

Вампир, приближавшийся к ней, попытался увернуться от пуль, но один серебряный патрон всё же достиг цели. Его плечо прожгло огнём. Хоть ранение и не было смертельным, серебро причиняло вампиру сильную боль.

Людмила приблизилась к вампиру, чтобы добить его, но тот, держась за рану правой рукой, а левую вытянув перед собой, умолял пощадить его. Странно, обычно такие существа атакуют вновь, но этот легко сдался. Возможно, он блефует?

– Прошу, не убивайте! – взмолился вампир. – Я не опасен… Я не хотел нападать… Вы ищете каннибалов, я могу вам помочь. Только не убивайте.

– Почему я должна тебе верить?

– Вы пришли сюда из-за слов девочки, которую чуть не похитил каннибал. Я убил эту жирную тварь, малышку не тронул. Я правда хочу помочь…

Девушке было не чуждо сострадание, она нагнулась к нему, но всё ещё держала пистолет перед собой.

Этот вампир не похож на своих сородичей. Его взгляд был вполне человеческим, когти он не выпустил, только клыки выглядывали из рта – но их появление можно было объяснить сильной болью, вызванной ранением серебряной пулей. Людмила, сама не понимая почему, верила ему. До войны она уже сталкивалась с вампирами, но те не собирались с ней разговаривать, мечтая лишь разорвать её на части и испить крови.

– В первый раз слышу о вампире, который хочет помочь охотникам, – Людмила попыталась сказать грозно и уверенно, однако в её голосе всё равно чувствовалась нервозность, вызванная страхом. – Давай, я посмотрю рану. – Ей даже стало его жалко.

Помогая снять с вампира пальто, девушка увидела под испачканным кровью свитером кровоточащее пулевое ранение.

– Всё заживёт, – всё ещё корчась от боли, произнёс вампир. – Правда, раньше мне не доводилось залечивать пулевые раны…

– Сколько тебе лет? – Людмила достала бинт, который носила во внутреннем кармане шинели.

– Двадцать.

– Такой молодой…

– По-твоему, все вампиры должны быть старше трёхсот лет, пить человеческую кровь и подлежать истреблению? – спросил вампир, но не дал ей ответить. – Ты очень сильно удивишься, но среди людей живёт много вампиров, ведущих вполне человеческий образ жизни. Например, моя семья, чтобы выжить, пила свиную кровь. До войны мы держали скот, а потом… – неожиданно на его лице проступили слёзы. – От взрыва падающих бомб вампиры тоже не выживают.

Девушка перевязала рану вампира, тот натянул свитер и застегнул пальто. Людмила помогла ему подняться и усадила на табурет, но пистолет убирать из кобуры не стала.

– Спасибо, – поблагодарил вампир. – Честно, я ждал вас. Наверное, зря, не все охотники меня бы выслушали. Мне повезло, что пришла ты. Прости, если напугал. Меня Виктор зовут.

– Очень приятно.

– Тебе подобные ещё в городе?

– Не знаю. Возможно. Честно не встречал. Последние месяцы, как и многие, просто пытаюсь выжить. Кроме крови мне нужно, как и вам, питаться обычной пищей. В крысиной крови питательного очень мало… – он явно говорил правду. Его внешний вид мало чем отличался от других жителей Ленинграда: такой же худой, бледный, с закопчённым лицом от использования буржуйки, вряд ли он ходил в баню. – Как я и сказал, я ждал вас. Я знаю дом, где собирается целый кружок каннибалов. Один я с ними не справлюсь. Мне нужна ваша помощь.

– Допустим, я тебе верю, что ты не пьёшь кровь простых людей, спас девочку только из-за хороших побуждений, – Людмила положила левую руку на эфес сабли. – Но какова твоя выгода?

– Есть твари, которые заслуживают смерти.

– А ты не тварь?

– Я спас девочку от человека, который хотел её съесть, больше чем уверен, он бы разделывал её ещё живой. После этого, я всё ещё монстр, а не он?

Слова Виктора задели девушку. Она даже убрала пистолет в кобуру. Вампир был прав, иногда люди бывают страшнее монстров. Такие, как они, сейчас держат её родной город в кольце и ждут, когда люди вымрут.

– В одном ты точно пра… – Людмила не успела договорить, она услышала шаги бегущего к ней Максима.

– Ты цела? – спросил запыхавшийся Максим. Я слышал выстрелы. А это? – он увидел Завидев сидящего на табурете перед Людмилой вампира, инстинкты охотника взяли верх, и Максим схватил пистолет, направив его на Виктора.

Его остановила Людмила:

– Он не опасен. – она закрыла Виктора собой. – Хочет нам помочь!

– Кто он? Вампир? – Максим испугался, что может выстрелить в девушку, когда ты голоден и замерзаешь, сложно контролировать разум. Он опустил пистолет.

– Да, это он спас девочку от каннибала. Он знает, где собираются эти твари.

Максим задумался. Каннибалы последнее время несли угрозу городу не меньше, чем падающие на город фашистские снаряды. Он понимал, что, уничтожая лишь одну группу пожирателей человечины, все они не переведутся, но и сидеть сложа руки нельзя. Нужно действовать. Орден должен защищать людей от монстров.

– Отставляя его в живых, мы нарушаем законы нашего Ордена… – он задумчиво сделал паузу. – Чёрт! Ты правда знаешь, где они? – охотник обратился к вампиру.

– Да, не знаю точно, сколько их, но не меньше пяти-шести. Выглядят хорошо, крепко.

– Мы втроём справимся? – спросил Максим. – У меня нет желания привлекать других охотников. Людмила слишком добрая девочка, только благодаря ей, я тебя не пристрелил. Другие бы тебя в живых не оставили.

– Вполне. Главное, держать их на расстоянии, – Виктор оставался спокойным, но не доверял Максиму. Ему хотелось помочь охотникам, но в то же время, боязнь за свою жизнь никуда не делась. – Нужно зайти ко мне домой. Я живу неподалёку.

– Почему мы не можем заглянуть к каннибалам прямо сейчас? – Максим не хотел ждать.

– Мне нужно хотя бы пара часов на восстановление. Рана от серебряной пули очень долго затягивается.

– Далеко их логово? – спросила Людмила.

– Не очень. Ломоновский переулок, недалеко от Выборгского сада.

Вампир проводил их до своего дома, который оказался на той же улице. До войны он жил за городом, но после смерти родных и приближающихся немецких войск перебрался в Ленинград и занял пустующий дом.

Охотники вошли внутрь. В небольшой комнате сохранялось тепло, натопленное несколько часов назад самодельной печью-буржуйкой. Все окна и щели были заткнуты тряпками, а углы покрылись тёмными пятнами плесени из-за сырости и холода.

– Сейчас растопим, – Виктор начал разжигать огонь в печке. – Присаживайтесь.

Людмила присела на кровать, на которой было нагромождено несколько одеял и старых шуб. Максим предпочёл стоять.

– Я видела следы твоих клыков на шее каннибала. Ты укусил, но кровь пить не стал.

– Как я и сказал, я пью кровь крыс, – ухмыльнулся Виктор. – Один раз стоит мне попробовать человеческую кровь, и ничем не буду отличаться от твари, что я убил. Человеческая кровь будет меня манить, и я не смогу себя сдерживать…