– Эй, колдун.
– Чего? – не оборачиваясь, откликнулся Глеб.
– Ох и страшного ты ворога себе нажил.
– Ты про этого лысого?
– Егра – главный советник князя Аскольда. Люди сказывают, что лучше поссориться с князем, чем с Егрой. Егра никогда не прощает обид.
– Правда? – Глеб зябко повел плечами. – Да и черт с ним. Лучше скажи, что это с ним за девчонка?
– Та, которой ты помог перебраться через лужовину?
– Да.
– Княжна Наталья, дочь князя Аскольда!
Егор присвистнул.
– Значит, княжна. Круто! По-моему, я ей понравился. Слушай, а этот Егра – он что, имеет на нее виды?
Васька приосанился и ответил со значением:
– Егра – ее будущий муж.
– А разве княжна может выйти замуж за простолюдина?
– Что ты! Егра не простолюдин. Он – сын варяжского вельможи и уличской княжны.
– Крупная птица. А в советники к князю для чего подвизался? От безденежья?
– Его отца убили бунтовщики. А мать тронулась умом и утопилась. Князь Аскольд ему двоюродный дядька. Он принял Егру как названого сына. Сначала тот писал для князя указы да речи, а потом сделался главным советником.
– Ясно, – кивнул Глеб, дымя сигаретой. – От пиарщика до замдиректора. Хорошая карьера.
Васька огляделся и зябко повел плечами.
– Эй, колдун! – окликнул он Глеба.
– Чего тебе?
– Давай скорее вернемся в кружало. Мне что-то не по себе. Говорят, у Егры в услужении есть наемные убивцы.
– Правда? – Глеб затянулся в последний раз и швырнул окурок в лужу. – Что ж, с такого мордоворота станется. Пойдем. Я хочу напиться.
* * *
Чем больше Глеб пил, тем легче ему было верить в то, что он попал в прошлое. Сама мысль об этом уже не казалась ему такой уж дикой.
За соседним столом компания окающих купцов шумно обсуждала дела. Все были упитанны, бородаты, громогласны. И только один из них – невысокий, тощий, с бледным лицом и забинтованной рукой – был тих и грустен. Время от времени он поглядывал на перевязанную тряпкой костлявую кисть и вздыхал.
Когда кто-то из купцов отпускал шутку и другие громогласно хохотали, тощий тоже улыбался, но как-то растерянно и словно бы невпопад.
Глеб кивнул на него подбородком и сказал Ваське:
– Гляди, какой бледный! Видать, брага совсем не впрок пошла.
Васька проследил за его взглядом и ответил:
– Это княжий мытарь Давило Гусь. У него жисть тяжелая. Люди его не любят, а он их за это презирает. Будешь тут бледным.
Васька взялся за кувшин и разлил брагу по кружкам.
И тут кто-то отчаянно завопил.
Загрохали сдвигаемые стулья и лавки, мужики повскакивали с мест. Глеб опустил кружку и уставился на соседний стол. Там происходило что-то странное. Купцы, прежде сидевшие за столом, теперь отскочили от него на два-три шага и с ужасом смотрели на единственного человека, оставшегося на лавке. Это был тот самый мытарь, который, по утверждению Васьки Ольхи, побледнел от тяжелой жизни.
Выглядел мужичок ужасно: лицо его осунулось, глаза запали, губы стали бледно-синими. И вдруг лицо его стало меняться – рот и нос вытянулись вперед, переносица разъехалась в стороны и покрылась бурой шерсть. Изо рта мытаря плеснула кровь, а вслед за ней на стол посыпались окровавленные зубы.
Глеб тряхнул головой и провел пальцами по глазам, словно пытался прогнать наваждение. Но наваждение не исчезло. Верхняя губа мытаря приподнялась, и Глеб с изумлением увидел, что на месте выпавших зубов растут острые желтоватые клыки.
– Оборотень! – заорал кто-то.
– Белого железа! Есть у кого белое железо?
Мытарь медленно поднялся и, зарычав, стал затравленно озираться по сторонам. Глеб увидел, что тряпочка на его руке размоталась, и из разверстой раны торчали, словно колосья, жесткие черные волосы.
И вдруг кто-то громко и властно проговорил:
– А ну – расступись!
Народ заоглядывался.
Из темной ниши вышел поджарый человек в замшевой куртке и высоких сапогах-ичигах. Волосы у него были длинные, темно-русые, а борода – с легкой проседью. В руке у мужчины поблескивал нож с лезвием из белого металла.
– Расступись! – повторил он.
Народ расступился в стороны, давая ему дорогу. Мужчина смело шагнул к мытарю. Завидев врага, тот набычился и зарычал. Что-то заскребло по дубовой столешнице. Глеб опустил взгляд и увидел, что на пальцах мытаря отросли мощные, будто у рыси, когти.
И вдруг мытарь рыкнул и взвился в воздух. Выбросив вперед когти, он стеганул ими, целя в лицо длинноволосого. Однако тот увернулся, быстро присел и, резко крутанувшись, ударил мытаря каблуком по ноге. Мытарь рухнул на пол. В то же мгновение длинноволосый прыгнул мытарю на грудь и с размаху вогнал ему нож в волосатое горло.
Мытарь захрипел и попытался цапнуть длинноволосого когтями, но тот отшатнулся, а затем быстро вскочил на ноги и отбежал на пару шагов.
Мытарь, которого из-за ужасного вида и мытарем-то уже назвать было трудно, еще пару раз дернулся и замер.
Купцы повернулись к длинноволосому и приветливо загудели:
– Да воздастся тебе богами, Громол!
