– Вот, смотри.
Иегуда аккуратно перебрал все монеты и внимательно посмотрел на Абрама.
– Я таких и в руках не держал никогда.
– Самые редкие он оставил себе. У меня просто нет таких денег, чтобы их купить.
– Сколько ты ему заплатил?
– Почти десять тысяч долларов.
– Прекрасно, продав их, ты заработаешь в десять раз больше. Но ты говорил, что он должен принести завтра много товара.
– Да, он обещал принести золотые монеты.
– Понятно…
– Гай, а что если сообщить об этом в Моссад или полицию?
– Зачем? Ты хочешь взять один раз куш и сидеть дальше на попе ровно? Ты точно еврей?
– Я тоже так думал, но если куш окажется очень большим?
– Тогда тебе придётся делиться, и очень многим. Мы провернём сделку в любом случае. Когда он придёт?
– Завтра в двенадцать.
– Хорошо.
– Но за сколько ты сможешь купить у него монеты?
– Посмотрим. Ты сам обладаешь наличностью для этого?
– У меня есть только пятьдесят тысяч!
– Ну, а я имею больше в пять раз, если оно того будет стоить. Дальше не смогу, да и уровень это уже другой. Но что он собой представляет?
– Мой родственник из Эфиопии говорит, что это весьма тёмный тип. Не эфиоп, как он узнал. Этот Бинго воевал и имеет офицерское звание. Умён, есть поддержка среди военных. Возможно, он водит знакомства с бандитами. Решителен и удачлив, судя по принесённым монетам. В общем, проще у него купить, чем его сдать. Полезный тип.
– Понятно, что же, вери гуд, как говорят американцы.
***
На меня внимательно смотрели две пары карих еврейских глаз, пытаясь рассмотреть на моей чёрной роже что-то существенное. Ну-ну. Из самого существенного на моём милом лице имелся только старый шрам в количестве одной штуки. Второго пока не получил, ну, да по такой жизни – это не проблема.
– Добрый день! – решил я начать с любезностей, – Я так понял, что все нужные люди в сборе?
– Да, – и антиквар, что владел магазином, бодро кивнул, подтверждая мою догадку. Его, кстати, звали Абрамом, почти, как Иван у нас.
– А где деньги?
– Так нам нужно посмотреть сначала товар, а потом уже и деньги будут.
– Хорошо. Будет вам товар.
Достав мешочек с монетами, я выложил сначала оставшееся у меня серебро и стал терпеливо наблюдать, как его осматривают со всех сторон с помощью луп. Потом измеряют на ручных весах, потом с помощью линейки узнают размеры каждой из монет. Достают толстенные справочники, блестят яркими обложками аукционных каталогов. В общем, занимаются чепухой, с моей точки зрения. Я ведь на сто пятьдесят процентов уверен, что монеты настоящие. Правда, Зан?
– Сколько вы за них хотите?
– Сколько? Давайте посмотрим теперь на остальные, – и я жестом фокусника вынул тяжеленький мешочек и кинул его на стол. Мешочек звякнул, развязался, и пара золотых монет, блестя жёлтыми боками, высунулась с любопытством из-под ткани.
Нет ничего более интересного, чем смотреть на алчность в глазах евреев, как только монеты оказались в их руках, она захватила их с головой. Смешные! Жаль, лавры Скруджа Макдака, что умел своей утиной головой пробивать золотые горы, им не были доступны, да и столько золотых монет ни у кого просто не могло быть. Но стремление к этому достойно как порицания, так и похвалы.
Осмотр продолжался довольно долго, очень долго. Я даже опёрся о прилавок, отслеживая их действия. А вдруг какая-нибудь монетка внезапно прилипнет к их пальцам? Вон у них как ладони вспотели, а со лба даже струйки пота побежали. А вот не надо в шляпе тут стоять! Вредное же производство получается. Я за здоровье, особенно новых деловых партнёров. Хотя, как я их понимаю, такое богатство – и в руках какого-то вонючего негра. Я даже демонстративно понюхал себя, стремясь уловить специфический запах собственного пота.
– Сколько вы за них хотите?
– Немного. Вы хотите купить оптом?
– Да, – хрипло ответил второй антиквар.
– Ясно. Я готов уступить вам монеты за пятьсот тысяч долларов, как вам? Вы видите, что здесь очень редкие экземпляры, а возможно, они вообще присутствуют в единственном числе. Вот, например, или вот, – ткнул я пальцем в монеты. – Так что, это ещё небольшая сумма за подобные сокровища.
– Вы представляете, что за сумму вы просите?
– Представляю. Пятьсот тысяч долларов.
– Боюсь, у нас с вами не состоится серьёзный разговор. У меня просто нет таких денег. И вы не боитесь уехать отсюда с такими деньгами?
– Я? Нет, конечно. Я очень сообразительный, и если у меня будет в руках такая сумма, я быстро найду ей применение. А если пойму, что она мне не достанется, то я её уничтожу. И потом, в Эфиопии у меня ещё много чего есть (а так оно и было, я же взял не все монеты, и ещё оставались древние украшения и прочие ценности).
– Давайте так. Мы заводим счёт на вас в нашем банке, и я перевожу на него все деньги. Предлагаю сумму в… – тут антиквар взглянул на хозяина магазина. – В сто тысяч долларов. Это очень много.
– Смотря для кого… Уважаемые коммерсанты от древнего мира, я бы хотел вам пояснить свой настрой. Вы либо покупаете у меня монеты, либо я их забираю с собой. И прошу вас настоятельно, можно даже сказать, что требую, не преследовать меня. Ибо я могу сделать так.
Сбросив одну монету со стола, я занёс над ней острый кончик моей трости. Своим стальным жалом трость могла одним ударом пробить монету и навсегда её испортить. В мире нумизматов, бонистов, фалеристов и тех же филателистов любая вещь ценится, только если находится в идеальном состоянии или близко к нему. Чем хуже состояние, тем ниже цена, впрочем, как и во всём. А наличие любой дырочки, пусть даже маленькой, снижает стоимость монеты в сотни раз. А уж золото не тот металл, чтобы сопротивляться железу.
Оба еврея и по моим глазам, и по моему тону поняли, что я не шучу и обманывать тоже никого не собираюсь. Негр сказал – негр сделал! (сарказм)
– Хорошо. Сто пятьдесят тысяч!
– Четыреста.
– М-м-м, двести, и всё.
– Триста пятьдесят тысяч, – снизил я ставку, – и только исключительно в целях нашего дальнейшего сотрудничества.
– Это несерьёзный разговор. Я вам предлагаю целых двести пятьдесят тысяч долларов за горсть монет, а вы отказываетесь.
