– Найдём, что сможем и даже больше – у нас тоже осталось немало трав, которые когда-то использовали наши предки, а сейчас только знают их, а пользоваться… – и старик махнул рукой с явной досадой.
Я молча кивнул и вышел из сакли. Солнце за то время, что я находился в доме, уже смогло подняться над вершинами, стремительно повышая температуру воздуха.
– Мои вещи?
Старик, вышедший вслед за мной, тут же начал командовать резкими гортанными выкриками. Вскоре запылал трепетным пламенем небольшой костёр. Можно, конечно, воспользоваться домашним очагом, но я больше любил готовить зелья на открытом воздухе, наслаждаясь природными видами. А пейзаж вокруг вдохновлял на подвиги. Мрачные могучие скалы возвышались со всех сторон, нависая над немногочисленными домами и самим лагерем.
Вода в котелке забурлила, и под взглядами десятков глаз началось приготовление первого отвара. Абстрагировавшись от всего, я занялся любимым делом, с наслаждением вдыхая чистый горный воздух, что слегка кружил голову, давая ей возможность яснее мыслить.
Старик принёс мне нужные травы. Медленно растирая их в руках, принюхиваясь и пробуя на вкус, я вспоминал все те рецепты, которые вложил в мою голову в своё время сам Змееголовый. Довольно долго я ничего вспомнить не мог, но, наконец, в голове мелькнул светлый лучик надежды, и вскоре прямо перед моими глазами развернулся потёртым пергаментным свитком старинный рецепт очень редкого зелья.
Очнувшись, я сказал одному из воинов, что застыл рядом, то ли помогая, то ли охраняя:
– Мне нужны все травы, которые у вас есть, особенно вот эта, – ткнул я пальцем в одну из тех, что мне принесли ранее. – Найдите и принесите их как можно больше и, если можно, то ищите ещё.
Сказав эту фразу, я снова погрузился в свои мысли. Меня поняли и засуетились в поисках нужного. Я же продолжил священнодействовать над котелком.
***
В это время Марика, жена раненого, подошла к старику.
– Отец, не пускай этого лекаря к Вакилу.
– Почему, Марика?
– Его боятся духи огня, а они не должны никого бояться.
– С чего ты это взяла?
– Он не только лекарь, он вообще не человек. Шаман, колдун – я не знаю, кто он.
– Знахарь он и целитель, Марика. Да мне уже всё равно, кто он, лишь бы аль-Шафи вылечил моего сына. А не вылечит – мы отправим его чёрную душу в его персональный Ад. Но он спас жизнь сыну одного из уважаемых пуштунов, а это дорогого стоит. Да и не только ему, и молва о том распространилась по всей округе и дошла до нас. Если бы он был дэвом, то не спасал бы жизни людские.
– Значит, он забирает у них души в обмен на жизнь.
– Не мели чепухи, Марика! Если бы я не знал, как ты любишь моего сына, то давно бы погнал тебя со двора, а так терплю твои бабские разговоры. Поди прочь от меня. У нас осталась всего одна надежда, и мы её используем до конца.
Женщина опустила голову и немедленно отошла от разгневанного старика, чтобы не усугублять ситуацию.
***
Вскоре первый отвар был готов, и я пошёл обмывать раны пациента, заодно дал ему выпить одного из своих зелий. Дальше я снова принялся за приготовление и последующее за этим лечение. Своё самое сильное зелье я использовать не стал. Пока есть возможность обойтись другими, я буду обходиться. Раненый оказался довольно живучим, и благодаря мне в этот день не отдал Аллаху душу, оставшись в живых.
Ночь прошла тревожно, но спал я на улице возле костра, занимаясь приготовлением различных отваров – все они пригодятся для совсем других целей. Здесь мне принесли много всяких разных ингредиентов, которые могли понадобиться. Попутно я ещё и побродил вокруг лагеря, разумеется, под контролем очередного бородача с автоматом. Да плевать вообще.
Собирая уже зазеленевшие травы, копаясь в корнях кустарников, я всё время бормотал про себя то заклинания раскрытия, то старые формулы состава и заменителей того или другого растения или вещества. Очевидно, что меня стали воспринимать как сумасшедшего. От недосыпания я был злой и уставший, глаза, постоянно разъедаемые дымом костра, налились кровью.
Мой охранник с некоторого времени старался держаться от меня подальше, так, на всякий афганский случай. Осторожничал, короче. Да мне всё равно, что он там себе думал, так же как и то, что думали другие. В общем и целом, клиент поправлялся, и вторую ночь я уже крепко спал, а не дежурил у котелка.
Раненому становилось то лучше, то хуже, и так же менялось отношение ко мне старика. Он то грозился меня повесить на суку старой акации, то обещал осыпать золотом и долларами. Я же оставался глух к его угрозам и равнодушен к его обещаниям.
На третий день раненый открыл глаза и, узнав Марику, тут же снова благополучно отключился, подарив мне в те сутки просто незабываемую ночь. Незабываемой она оказалась потому, что ему стало сильно хуже – видимо, начал отходить гной и инородные элементы, что попали в раны вместе с пулями.
Пришлось опять просидеть с ним до утра, отпаивая разными эликсирами, зельями и прочими горькими снадобьями собственного приготовления. Я уже было думал, что всё, придётся поить его «Солнцем жизни», но в три часа ночи кризис достиг своего апогея и медленно сошёл на нет. Раненого перестало лихорадить, и он забылся здоровым сном. А я так и заснул, сидя возле него, продолжая бороться с моджахедами за их собственную жизнь.
Наутро, очнувшись, я увидел смотрящие на меня глаза раненого.
– Кто ты? – еле слышно шепнули его губы.
Я был сильно злой и, не сдержавшись, ответил ему в рифму: дед Пихто! – благо, раненый этого не понял.
– Марика! Марика! Где моя жена?! – как ребёнок заволновался раненый.
Я встал и, молча выйдя из сакли, прокричал:
– Очнулся! Марику зовёт!
Мой крик тут же подхватила пара голосов, поднялась суета, в которой я отказался участвовать. Взяв кошму, что обычно лежала у костра, а сейчас на деревянной повозке, я отправился отдыхать в другой дом. Там мне выделили персональное место, где я мог спокойно заснуть, чтобы никто не трогал. Или хотя бы не пытался трогать без разрешения на то грозного старика, имя которого я так и не удосужился спросить, да и не горел желанием его знать.
Пока все на радостях суетились, я спал. Но не очень долго. Вскоре меня разбудили и стали поздравлять, рассказывая о том, как хотели меня убить, но я оказался искусным лекарем, и теперь меня не только нельзя убивать, но нужно знатно наградить. Однозначно…
В ответ на эти слова мне оставалось только хмыкнуть. Знали бы вы, уважаемые, сколько я наготовил первоклассного яду, что убивал почти мгновенно, стоило вдохнуть ничтожную щепотку его смеси. Да и через пищу тоже убивал, но медленнее. И как только я почувствовал бы угрозу своей жизни, половину всего этого лагеря в течение всего пары часов отправил на встречу со Змееголовым.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
