Иной

Николай остановился у смотрового иллюминатора.

Всякий раз, проходя мимо, он задерживался на несколько минут полюбоваться видом. Пространство гипнотизировало красотой и разнообразием звёздного света. Далёкие хвостатые кометы мчались в пустоте космоса. Привязанные к солнцу, они неслись по колоссальным орбитам в многовековом путешествии, тая в себе одновременно угрозу и красоту, понятную, наверное, только человеку.

Коля коснулся холодного стекла иллюминатора в том месте, где виднелся хвост кометы. Однажды они поравняются с одной из них, изучат её, высадятся, покорят и, упоённые триумфом, отправят домой благую весть: «Человек оседлал комету! Гордись, Земля, своими дочерями и сыновьями! Космос – наш!»

В мысли о прекрасном вкралось сообщение системы. Его вызывали на капитанский мостик. Николай погладил далёкий хвост кометы. Сказал про себя на прощание:

«До свидания, красавица»

И побежал по коридору к мостику.

По дороге система ввела его в курс дела. Они наконец-то собрали все данные и теперь могут вылететь на разведку. Анализы спектрографов и аналитических систем подтвердили, что скопление материи в пяти миллионах километрах от них излучает повторяющийся сигнал. Нечто гнало радиоволны во все возможные направления циклично, с равными промежутками.

Наличие повторяющегося сигнала могло указывать на существование некоего источника или процесса, с которым человечество ещё не сталкивалось. Имея в распоряжении разведывательные аппараты, руководство экспедиции приняло решение отправиться к аномальному скоплению. Большинство склонялось к отправке дронов под управлением ИскИна, но горстка энтузиастов, в числе которых был и Николай, требовала отправить хотя бы одного человека для корректировки систем и проверки достоверности работы приборов ИИ. Руководство обещало подумать и, наконец, приняло решение. По предварительным данным, он и ещё двое счастливчиков полетят изучать объект, который, вероятнее всего, окажется просто неизвестным доселе явлением космической природы.

Но Николай не унывал. Использовать возможности новеньких имплантатов в деле было, конечно, не так привлекательно, как обнаружение признаков внеземной цивилизации, но всё же не менее важно. На Земле и на корабле никто не сможет похвастаться опытом контроля работы ИскИна в разведывательной миссии за пределами Солнечной системы. Была ли эта честь доверена ему и двум таким же счастливчикам только потому, что до старта экспедиции им вживили имплантаты последнего поколения с интеграцией ИИ? Вероятно. Но из-за этого Николай не очень расстраивался. Страх перед технологией и внедрением ИИ в человека он считал таким же невежеством, как недоверие человека прошлого к вакцинации или распространению широкополосного интернета.

Двери в мостик открылись, и он вбежал внутрь. В центре полой сферы, при нулевой гравитации, находилась сфера меньшего диаметра, всего три метра, у которой собрались двое представителей верхушки руководства

Возможности Николая позволяли ему без прикосновения к центральному пульту видеть проекцию в псевдореальности и присоединиться к конференции. Он мысленно отправил запрос, получил разрешение, и ИскИн заботливо поместил его в дополнительную реальность, сформированную для собрания.

На этот раз окружающую среду выбирала Оксана Фёдоровна Матейко, старший инженер и большой любитель фэнтези. Собравшиеся у сферы сгенерировали одинаковые серые балахоны, а спроектированная местность окружила их цветущим садом с вкраплениями каменных построек с фресками и лепниной. Непосредственное касание позволяло людям без имплантатов свободно передвигаться в дополнительной реальности всего в радиусе пяти метров от центра сферы, Николай же передвигался без ограничений. Два члена руководства повернули к нему. Оба выглядели похоже: седобородые старцы с капюшонами на головах. Он интуитивно понимал, кто есть кто. Сергей Михайлович, капитан, помахал ему рукой, на лицах улыбки. Новости хорошие.

В действительности использовать команду магнитного притяжения к сфере не имело для него смысла; в дополнительной реальности он мог перемещаться как хотел благодаря образу, сгенерированному ИИ. Он подошёл к собранию, поприветствовал всех:

– Здравствуйте. Или лучше сказать иши амал фаландор, друзья, – он поклонился.

– Рады вас видеть, – сказала Оксана Фёдоровна.

– В этот раз хорошо получилось, правда? – сказал капитан и поднял седой подбородок к цветущим зеленью кронам над головой.

– Действительно, в этот раз детализация лучше.

– Работа над обучением идёт полным ходом, мы уже в этом плане опережаем Землю!

– Замечательные новости! – сказал Николай.

– Именно. Но опережаем мы их и ещё на одном фронте, – сказал капитан.

– Николай, – сказала Оксана Фёдорова. – Руководство приняло решение отправить только одного человека с модификациями к объекту, и этот человек – вы.

Коля хорошо отладил контроль эмоций, но сейчас ему показалось, что вся система просто рухнет от неожиданности. Внутри всё перекрутило.

– Это… Это неожиданно, но почему только один?

– Таких как вы у нас немного, поддерживающих вашу веру в технологии и модификации. В экспедиции вы пока зарекомендовали себя достойным образом, и рисковать сразу всеми руководство не желает.

– Разве есть какой-то риск?

– Это открытый космос, Николай, – сказала капитан. – Риск есть всегда.

– Сергей Михайлович прав, Коля. Ваши имплантаты стоили очень больших денег. Земля беспокоится за собственные вложения и настаивала на полном отказе от участия людей в изучении объекта, даже таких, как вы. Но мы, как и все члены экспедиции, прекрасно понимаем, насколько это может быть важным для всего человечества, и оставлять всё автоматам и ИИ…

– Человек не настолько беспомощен, – вставил капитан. – Так мы им ответили. Поэтому сошлись на том, что оправим хотя бы одного представителя человечества.

Николай одновременно принимал передаваемые ему ИскИном данные. Сам разговор был лишь формальностью, необходимой для самого Коли. Имплантаты только начинали внедряться в человеческий мозг, люди оставались всё теми же древними, с физиологической точки зрения, представителями вида Homo. Психика и мозг ещё не в полной мере эволюционировали для подобных технологий, и человечество справедливо опасалось, что люди с прокачанным восприятием перестанут быть людьми, что может привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому каждое такое собрание сопровождалось параллельной передачей всех необходимых данных и разговором по старинке, чтобы Коля не забывал, что он ещё человек.

– Но всем будет управлять ИскИн… – сказал Коля.

– Да, полный контроль над миссией будет в руках ИИ, – сказала Оксана Фёдоровна.

– Человек не приложит руки к открытию, по сути.

– Почему? Вы будете контролировать процесс, докладывать нам о проделанной работе, вы будете оператором, непосредственно принимать участие.

Коля ощутил досаду. Ему представлялось всё иначе. Он грезил, что как пионер космонавтики он выйдет в открытый космос, полетит, привязанный лишь одним тросом, коснётся рукой аномалии, захватит её и преподнесёт человечеству очередной трофей, возликует и запечатлеет себя в истории, как Королёв, Гагарин, Армстронг и Терешкова!

А всё оказывается так прозаично и не по-геройски. Он лишь оператор, а все лавры достанутся их Алисе…

– Николай, даже с вашими возможностями это будет серьёзное испытание.

– Почему я?

Фёдорова продолжила:

– Вы дольше всех работаете с имплантатами, и у вас больше опыта по количеству выходов в открытый космос.

– Света хорошо управляет индивидуальными капсулами, и она инженер по общению с ИИ. Вадим вообще принимал участие в конструировании Алисы и написал хорошую часть алгоритмов; он ей почти отец, а отправляете вы меня. Я не вижу здесь логики.

Слово взял капитан:

– Николай. То, что они специалисты по разработке и моделированию ИИ, – это, несомненно, большой плюс. Но мы отправляем человека к неизвестному ранее явлению, а ваши товарищи, к сожалению, больше люди единиц и нулей, нежели фактов. Вы бывали в открытом космосе вне капсулы, побывали на Европе и Энцеладе, вы крепкий и молодой юноша, вы дольше всех пользуетесь имплантатами и хорошо ладите с Алисой…

Капитан прав. В редких спорных ситуациях, отчего-то, вместо обращения за советом непосредственно к специалисту, она отправлялась к Николаю. Поначалу это создавало трудности для руководства, ведь ему постоянно приходилось совещаться с главами различных отделов для разрешения проблем Алисы, будь то уменьшение примесей в воздухе или интенсивности работы лазеров. ИскИн, согласно алгоритму, обязан был оповещать человека о намерениях изменить что-либо в важных для функционирования организма функциях. Участие человека требовалось для безопасности и контроля над системой, для психического спокойствия экипажа, ведь по сути всё управлялось с помощью Алисы, а на корабле людям оставалась лишь исследовательская и созерцательная функция. Всякий раз, когда Алисе требовалось подтверждение, она обращалась не к инженеру закреплённого участка, а к Николаю. Этот своеобразный баг пытались исправить, но вскоре поняли, что Николай, имея доступ к любой информации на корабле, вполне способен выполнять функции так называемой китайской комнаты. Ему не нужно было понимать специфику работы участка, чтобы подтверждать или отклонять запросы Алисы. Система его имплантатов автоматически классифицировала запросы ИИ, внедряла необходимые знания на небиологический интегрированный носитель и позволяла Николаю на короткий срок становиться специалистом в любой необходимой области. Он всегда давал компетентные ответы, но первое время ему приходилось выполнять роль посредника, что со временем решили упростить. Николай был человеком, и хоть являлся специалистом во всех областях благодаря встроенному ИИ и имплантатам временно, всё же решал проблематику принятия решения искусственным интеллектом. Алиса всё ещё исправно выполняла заложенный в неё алгоритм, но иногда приходила за советом к Коле, что никак не влияло на его работоспособность. Руководство оставило всё как есть, а Коля для себя решил, что ИскИн станции просто нашёл лазейку и успешно её опробовал. Решал проблему с помощью своего встроенного в мясо собрата, но никак не медлительного в плане вычислений и принятия решений человека.

То были сугубо рабочие отношения, но и в целом Алиса была более лояльна к Николаю, чем к его имплантированным товарищам. Ему удавалось в обход формальностей и норм получать нужную информацию и получать от Алисы больше позитивных отзывов. Над ним часто подшучивали, что вскоре она сделает его своим мужем и у них родятся миллиарды единиц и ноликов.

Да… с Алисой он ладил хорошо. Но всё же им нужен человек дела. Это не могло не радовать.

– Я вас понял. Вылет через два часа, правильно?

– Правильно.

– Знаете, Николай… – сказала Оксана Фёдоровна. – Мы понимаем, что уровень вашего восприятия совершенно иной, нежели наш, но не могли бы вы постараться не опережать события и позволить нам вводить вас в курс дела так, как мы привыкли? Это только пожелание, конечно.

Он всё уже знал. Медлительность людей его не раздражала, он давно откорректировал множество паттернов поведения и теперь был абсолютно спокоен практически в любых ситуациях, требующих взаимодействия с людьми.

– Хорошо. Впредь буду более человечным, – он улыбнулся.

– Спасибо.

– Позвольте, мы продолжим работу, – сказал капитан.

– Да, конечно.

Оба старца улыбнулись и развернулись друг к другу. Прикоснулись к сфере. Продолжили дела, касающиеся только руководства.

Николай вышел из псевдореальности. Внутри сферы информация не могла проникнуть во внешний мир, даже Алисе требовалось разрешение человека, чтобы попасть сюда. Многофункциональный информационный комплекс или МИК – тонкая тростинка, за которую цепляется человек разумный немодифицированный, чтобы чувствовать себя вовлечённым в процесс, деятельность, тщетно поддерживающая иллюзию контроля.

Что же… таким был и он, когда-то. Но теперь он иной, больше не человек в привычном смысле, но и не машина. Как там было у фантастов? Киборг? Возможно, но кроме имплантатов он не обладал другими модификациями. Ему бы ещё суставы из титана, конечно…

Но до этого не дошло. Благодаря биологическим добавкам их тела и кости стали прочнее и выносливее. Многие проблемы человечества, как длительность жизни и функционирование органов в целом, были решены без помощи скальпеля хирурга и композитов. Человек научился включать и выключать гены с помощью удара тока, заставлять, например, вырабатывать инсулин касанием пальца по экрану часов. Редактирование генов, внедрение активных компонентов из астрагала, генная инженерия, стволовые клетки развитие ИИ. Всё способствовало усилению человека и продлению жизни. Бума грубой перекройки тел с внедрением металлов и пластика не случилось, но вычислительных мощностей мозга человечеству так и не удалось увеличить достаточно.

Помогли имплантаты и технологии в сфере искусственного интеллекта. Интеграция одного в другое сотворила из таких, как Николай, симбиоз ИИ и человека. По сути, привязав мясо к алгоритму, чтобы ошибки машин, в таком случае, имели человеческое лицо. Стал ли он умнее? Определённо, но суть сводилась к одному: он был пассажиром корабля под управлением автопилота. Вся человеческая и мясная рутина осталась ему, вычислительная – ИИ. Он стал думать быстрее, чем без имплантатов, но иллюзия контроля никуда не исчезла. Свободной от такого симбиоза его воля не стала. У мозга появился инструмент для лучшей фильтрации информации. Теперь он создавал действительно рабочие паттерны.

План миссии давно загрузился в систему. Постепенно упаковался в мозг. Ему не нужно было контролировать этот процесс; через пять минут он будет знать всё, что нужно, на интуитивном уровне, словно всегда это знал.

Интересно, что скажут Света и Вадик на то, что выбрали его, а не одного из них?

Он повернулся к выходу. Створки расползлись в стороны. На другой стороне ждали его модифицированные друзья. Лица серьёзные.

Вадим, как и он, был родом из маленького городка в Гродненской области, что в Беларуси. До поступления они ни разу не встречались, хоть и жили в соседних домах. Общие знакомые столько раз могли столкнуть их, познакомить; Коле даже несколько раз рассказывали о парне, грезящем космосом, как и он, но, увы, бесконечная зубрёжка предметов и подготовка к академии так и не позволили им познакомиться раньше. Они стремились попасть на первый, пока ещё строящийся, корабль экспедиции за пределы облака Оорта. О вечеринках и посиделках речи идти не могло.

В академии они держались особняком от общей массы студентов, больше других стремясь покорять космос, а не решать земные дела. Безграничные тайны вселенной увлекали парней практически с детства. Каждый стремился покорить его по-своему. Коля грезил настоящими полётами в вакууме, облёту громадных глыб, покорению планет. Быть пилигримом, настоящим первопроходцем, силой, как в былые времена великих открытий. К моменту поступления он уже прошёл лётные курсы и готовился стать настоящим пилотом истребителя. Вадик же, склонялся к покорению руками машин, разрабатывал корректирующий алгоритм для только начинающих внедряться мозговых имплантатов, который впоследствии сделал его знаменитым и определил его род деятельности. Ему больше отзывалось быть человеком, отправляющим в приключение таких как Коля, мастерить для них алгоритмы и технологии, нежели самому принимать участие.

Дружба с Вадимом помогла Коле пройти лётные испытания для зачисления в ряды пилотов экспедиции. Встроенный в управление искусственный интеллект истребителя только мешал ему. Всё потому, что парень не мог найти с ним общего языка и обходился без него. Ему было проще брать на себя управление и делать всё самостоятельно. Вадим сформулировал такой продуманный промт, благодаря которому истребитель как бы участвовал в управлении и одновременно нет, создавалась иллюзия, что большую часть управления машина берёт на себя. Коля хоть и ворчал, но помощь принял. Без участия ИИ ему бы не позволили пройти экзамен. Такое время.

Света, уроженка Москвы и гениальный инженер в области машинного обучения, поначалу казалась Коле чрезмерно заносчивой и грубой. Однажды он случайно сел с ней рядом на лекции Северова об угрозе интеграции ИИ и человека. Девушка, казавшаяся неприступной, спокойно отреагировала на его просьбу убрать сумку и даже улыбнулась ему в ответ на благодарность. Позже, на той же лекции, он снова попытался завязать разговор. Наклонившись вперёд и придвинувшись чуть ближе, Коля тихо, но так, чтобы она услышала, заметил, что у такого древнего профессора, предупреждающего об угрозе развивающихся интеллектов, предки, вероятно, с тем же видом махали копьями на вышки с интернетом. Света рассмеялась, а потом охотно согласилась пойти с ним на свидание. К пятому курсу они уже во всю планировали будущее вместе. Но зачисление обоих в ряды первых членов экспедиции поставило на их отношениях точку. Наука требовала от них полного внимания, и жертва, которую они оба охотно принесли, их ничуть не огорчила. Они остались друзьями, пока это было необходимо экспедиции и науке. Но они дали друг другу слово, что, если после всего мир для них не изменится и они смогут вернуться, они обязательно продолжат с того места, на котором остановились.

Вот только после каждой профилактической диагностики, он находил просмотренными его воспоминания об их с Светой любви. Что уж скрывать, если он сам, проводя её диагностику, украдкой заглядывал в воспоминания возлюбленной…

Коля шагнул за порог. Двери за спиной чмокнули.

Первая заговорила Света:

– Ты сейчас же пройдёшь все необходимые диагностики на работоспособность имплантатов! Не обсуждается.

– Поздравляю, брат, – Вадим хлопнул товарища по плечу.

– Света, а это обязательно?

– Обязательно! Ты отправляешься к настоящей аномалии!

– Я ведь ещё позавчера проходил диагностику…

– Пройдёшь ещё раз! Это приказ!

– Хорошо, слушаюсь, мэм!

Коля встал по стойке смирно, левую ладонь прижал к макушке, а правой козырнул.

– Вот, молодец, не к пустой голове приложил! – засмеялся Вадим.

Коля улыбнулся товарищам.

– Не переживайте. Вы и сами прекрасно понимаете – всё будет в порядке.

Пока они играли в людей, между ними произошёл интуитивный обмен информации. Они уже обо всём договорились и всё у друг друга узнали. Диагностика необходима, Света права, её в любом случае назначат… она профессионал, но вот эта её чрезмерная забота… Как они не старались им не удавалось скрыть их совместное прошлое. Коля прекрасно понимал свои чувства, и ничего не мог с ними поделать. Ему бы отключить мясо, меньше переживать и заботиться, заниматься делом, но тогда он совсем перестанет быть человеком, тогда у него совсем не останется этого тёплого и нежного чувства при виде женщины, у которой такая милая морщинка между бровей, когда она серьёзная, и такие крохотные и прекрасные ямочки на щеках, когда улыбается. Это, по сути, всё, что у него есть от человека – любовь. В этом, как он иногда размышлял, и была загвоздка. Смерть, страхи, кошмары – всё это человек с радостью отдал машине, зашил, вырезал, удалил. Но любовь… Как он тогда решил для себя. Отдать машине любовь – значит уничтожить в себе человека.

Такие вот они у друг друга…

***

Через два часа, одетый в скафандр, он парил в белизне ангара перед широкой стеной десять на десять метров. Три симметричных отверстия служили тоннелями для отправки в открытый космос. У одного из них стояла его капсула. Она походила на громадную пулю крупнокалиберной винтовки прошлого, с сужающимся оголовьем и основанием-дюзой. Капсула была три метра в ширину и два в высоту, чёрная и матовая. Цвет капсулы был обусловлен материалом покрытия: углеродно-нанотрубочный композит обеспечивал прочность и лёгкость конструкции, а полимерные добавки – защиту от радиации и устойчивую теплоизоляцию. Корабль обеспечивал капсулу энергией благодаря бимодальной лазерной передаче – методу передачи энергии с использованием лазерных лучей для направленного питания на расстоянии. Системы внутри регулировали тепло и комфорт астронавта, но в экстренном случае, если подача энергии с корабля невозможна, способность поверхности капсулы поглощать свет могла сэкономить драгоценные ресурсы и спасти астронавту жизнь.

Капсула казалась монолитной, пока Николай не послал команду, и верхняя крышка носовой части плавно не откинулась в левый бок. Внутри полиуретановая пена с эффектом памяти подстраивалась под форму тела пилота для максимального комфорта. В верхнюю панель инженеры встроили нейроволновой интерфейс для обычных людей, который взаимодействовал с мозговыми волнами, позволяя мысленно управлять движением и выводить ограниченный интерфейс в дополнительной реальности. Нижняя часть капсулы отводилась под систему жизнеобеспечения с запасом кислорода и аппаратами регуляции температуры. За изголовьем, отделённый титановой пластиной, находился ионный двигатель с подвижной дюзой для манёвренности.

Сейчас он залезет в неё, и им выстрелят, словно торпедой, в космос. А дальше… Он нарисовал в дополнительной реальности пейзаж открытого космоса. Звёзды и кометы приветствовали его сиянием, величественной грандиозностью бесконечности. Он – реактивный снаряд, выпущенный смелым человечеством к неизвестному, к аномалии, обещающей им славу и одновременно опасность. Он видел, как навстречу ему летят осколки, как из-за сложности ситуации он отбирает у ИскИна управление, бесстрашная и хрупкая частичка разума, жизни, в смертельном столкновении со стихией, роком. Он грезил наяву, его жизнь находилась в его сильных и смелых руках. А он… словно первопроходец, пилигрим, Королёв, Гагарин мчится навстречу славе или гибели, не зная страха, одержимый лишь пульсирующим желанием знать, открыть, разгадать!

Увиденное мурашками пробежало по всему телу. В рокот героизма влился холодный голос Алисы:

– Николай Александрович, вы готовы?

Вот и конец фантазии. Да здравствует действительность. Холодная и серая.

– Да, готов. Не переживай.

– Хорошо, тогда я ожидаю вашей посадки…

Ожидает она…

Николай выдохнул с чувством воздух. Улёгся в капсулу. Закрыл крышку. Прошептал про себя: «Поехали…»

И им выстрелили. Он полетел. Вперёд. Навстречу аномалии.

Будь его воля, он бы не подключался к дополнительной реальности. Лучше, как в старину: лежать в космическом гробу и мчаться навстречу неизвестности, ориентироваться только по приборам. Но инструкция требовала, поэтому пришлось принять иллюзию, сидеть в удобном кресле у широкого иллюминатора.

Рядом Алиса. Худощавая, высокая, стройная, с вытянутыми чертами лица, блондинка. Говорить не хотелось. Приближение аномалии в иллюминаторе не вдохновляло. Не так он себе это представлял.

Алиса заговорила:

– Николай, вы чем-то озабочены. Всё в порядке?

– Всё хорошо, Алиса. Все дело в моих ожиданиях.

– Вы ожидали, что будете управлять капсулой самостоятельно?

– Да. Как во времена первых походов в космос.

– Но ведь это очень опасно.

– В этом и смысл, Алиса.

– Странно, человечество пыталось всю свою историю свести риски гибели к минимуму, и ему это удалось, а вы, наоборот, печалитесь.

– Риск прибавлял значимости открытию. Каждый из героев прошлого ставил на кон самое драгоценное, что имел – свою жизнь. Отчего их намерения и поступки были чистыми и искренними, это было настоящее самопожертвование во имя всех, во имя прогресса, это было правильно. А теперь…

– Вы всё ещё рискуете жизнью. Открытый космос полон опасностей.

– Алиса, я здесь всего лишь турист. Ты меня не пустишь. Если риск для моей жизни появится, ты тут же отправишь меня обратно на корабль. Всё исследование на тебе. Поэтому не говори о рисках. Это не сложнее управления древним автомобилем прошлого.

– Прошу прощения, Николай.

– Да всё нормально. Мне нужно быть профессионалом, а не распускать сопли из-за собственных причуд. Ты молодец.

– Спасибо! Если у вас возникнут ещё какие-либо вопросы или потребуется дополнительная помощь – не стесняйтесь обращаться.

– Обязательно…

Всей технической информацией он обменивался с Алисой интуитивно. Он смотрел в иллюминатор и понимал, что до сближения с аномалией оставалось всего пять минут. Спектрометры указывали, что скопление содержит различные металлы и газы: титан, алюминий, водород, гелий, азот. Обнаружились также остатки распада азотистых соединений и углерода. Источник сигнала находился в центре явления, под защитой образовавшейся сферы. Алиса продолжала собирать данные. Николай делал выводы. Наличие следов распада углерода и азотистого соединения указывало на наличие химических и физических процессов необычных для условий космического пространства. Но и подобное вполне могло повстречаться человеку в его путешествии. Ионизация газов и молекул в окружающей аномалии среде может спровоцировать химические реакции подобного типа. Естественно, требовалось больше данных, непосредственный контакт, но Николай для себя уже решил, что там, в глубине сферы из мусора, сияет артефакт, оставленный инопланетной цивилизацией, и он – первый человек, который прикоснётся к нему, захватит и принесёт людям его знания.