– Которые всегда бросаются в ближний бой! Никто не плюется издали, не метает ядовитой какащкой! И прочее.
– Ну… есть пара-тройка… – возражает Рейнджер. – Жуки-бомбардиры, например… Но они очень редки, тут я согласен.
– В общем, с любым огнестрелом, достаточно безопасно? Даже с дробовиком?
– И да, и нет! – важно провозгласил он. – Мы сейчас вступаем на земли, контролируемые Синими Орками!
– Синие орки? И что в них опасного?
– Ну… ээээ… по сути, ничего. Но они страшно не любят огнестрельное.
– Предпочитают луки и стрелы?
– Хуже! Только копья и дубины! Говорят, что охота на любую Тварь должна быть именно Личной Борьбой. Кто кого проткнул – тот и выиграл.
– В смысле? А если против тебя паук или скорпион длиной 10м?
– Справятся. Крутые ребята. И девчата, между прочим, тоже.
– А если 20?
– Проиграют.
– Типа умрут? Станут его пищей?
– Вот такой фатализм.
– Больше похоже на дибилизм!
– Он и есть… временами… Ой!
И с этим возгласом сей «храбрый рейнджер» невольно шагнул немного за меня.
– Что?
– Это ОНА. Синяя орка. Выходит из леса. И, похоже, прекрасно нас слышала.
– Ииии что?
– Да ничего. Гляди, какая мускулистая Тварь!
Из буераков леса и хитросплетений веток совсем уж вековых деревьев и впрямь вышла молодая оркнесса, примерно с меня ростом. С коротким копьем. И с синими волосами. И с голубой кожей. Облик какой-то такой… доисторический, с грубыми чертами лица. И тело… как у лося, или кабана. Только, малых. В общем, небольшая медведица.
Вот только… Она – оркнесса. Я – уже орка. Но она об этом пока не знает. Любопытная ситуация! Для нее. К тому же, нас сейчас Двое.
– А не трахнуть ли нам ее сейчас Вместе, а? – предлагаю Леснику. – И ей приятно… и нам….
Он, конечно, слегка офигевает от моей Идеи. И лишь потом соображает, что есть некие резоны: дикий лес…. двое… на одну… свидетелей нет…
– Кто сказал про «дибилизм»? – выдохнула мордастая.
– Как бы я. Первой. – смущенно шагнула вперед я. – Но борьба Гурен ведь идет между М и Ж, не так ли?
– Хочешь отдать мне своего орка?
– Что?! Я?! Да никогда в жизни!!! – вспылила я. Может и зря. Разумнее было бы… Действовать, как я уже предложила, Группой. Но это лютая Сверхнаглость: заявлять, что что-то у меня сейчас отнимет, силой.
– Прекрати! – внезапно вспомнил о своей, мужской, роли молодой лесник. – Бороться с нею без оружия должен я! Ведь я согласился, что это «дибилизм»!
– Чего-чего?! – посинела лицом эта дура.
Блин. Она и впрямь крайне тупая. Животное. Лишая себя оружия, они заметно деградируют. Обратно в плесень. Мне абсолютно не доставит удовольствия возиться с такой Скотиной. Но Честь есть Честь. Совесть есть Совесть. Даже здесь, в глухой чаще леса. Или я ничего не понимаю в таких вещах?
Хап! Мы молча сцепились. Даже, в общем-то, сплелись, если считать выше живота, где плечи и руки. И она горячая как печка. И предельно мускулиста. Я не выдержу такого очень долго, если борьба пойдет наизнос.
Кто-кого пересилит? Кто-кого перетянет? Кто-кого замнет? Повернет и уронит?
Она физически сильнее. И воняет потом. С мерзкими грязными волосами. Но я ДОЛЖНА. Этот лесник нужен мне как проводник по этому лесу. Да и вообще. Он понравился мне. Мы понимаем друг друга, и хорошо ладим. Умеем связно говорить, а не только храпеть и рычать, как ВОТ ЭТО.
– Я никому его не отдам! Поняла, сука?! – сообщила я ей прямо в ухо. И в качестве подтверждения его немного укусила. Не жутко сильно… но до крови, и обидно.
Возня. Сопение. Храпение. Кругами по поляне.
«Природа – не храм. Это мастерская.» – сказал кто-то из умных. Но это и не бордель, однако. А мы сейчас боремся… как две возбужденные самки. За одного самца. Бывает же такое! И ее рывки все опаснее, кожа – все жарче, наши крены – все обширнее и дальше. Все труднее устоять на ногах.
– Фррр! Чтоб меня уронило на мох вот такое Животное?! Да никогда! Ни за что!
Она не владеет техникой даже подсечек. Шатает меня грубой силой. А я – как могу – шатаю ее. Это дико приятно и кошмар как возбуждает. Но она – не орк. Я борюсь сейчас не с приятным и сильным орком. А с вонючей, застарелым потом, и своим свежим пердежем, оркнессой. Вот незадача….
Миг… Наши тела особо плотно сплелись. Повернулись. Накренились…
Ах ты сволочь… Ах ты сволочь… Ах ты сволочь… Ты сильнее? А я – ловче!
Шламм! Мне удалось провести красивую подсечку. И это вонючее волосатое чудище шлепнулось на бок, а я – на нее, быстро валя грудью и навзничь. Будь мы в городе, среди обычных, цивилизованных орков, и оркнесс, это была бы удивительно четкая и недвусмысленная Победа. Сопротивляться далее, уже лежа на спине, не имеет смыла. Потеряешь заметно больше сил, чем противник. Все это знают. Поэтому борьба Гурен и идет чаще всего до первого удачного броска: когда и один из противников эффектно и смачно шлепается навзничь. И он, стало быть, и проиграл.
Исключение бывает, только если орк и оркнесса питают… какие-то заметные даже глазу чувства друг к другу. И продолжают возиться, уже лежа, на земле. И, по существу, это уже не борьба, а начало их романтического секса…
Но не в этом случае. Проклятое животное зарычало, захрапело, пустило слюни как безумное, и покатилось вместе со мною колбаской по земле. Такие у нее оказались крепкие бедра и ноги: что смогли резко оттолкнуться от почвы и крутануть нас обоих.
И в процессе этого качения у меня внезапно громко треснул рукав моей замечательной красной рубашки. Дело уже даже не в цене, хотя и она не маленькая. Дело в трудности найти и достать вторую такую же рубашку, как замену этой. А зашитая тут и там праздничная рубашка – это уже не то,. совсем не то.
Мо мозг накрыло волной холодной ярости. Я уже не контролировала себя, не осознавала, что это Борьба, а не Драка насмерть. И мое желание задушить проклятую Тварь и загрызть ее в лицо и шею стало нестерпимым.
Остальное я помню крайне смутно. Только как извернулась змеей, опрокинула тюфяк мяса опять навзничь… и как душила его… как кусала в нос и губы…
Животное – хрипело и храпело, дергалось вверх телом, упиралось в мох ногами.
Будь я орк, это было бы уже 100% изнасилование. Но я оркнесса. Так что…
