Или погрузить…
Однако интерес, проявляемый сегодня к Леве иномарками, стал уже делом привычным, поэтому, когда двери открылись, он даже не слишком удивился. И даже не слишком удивился, когда увидел, что скрывалось в трюме сухопутного катера.
– О, – сказал Лева. – Хорошо же мы покурили. Ну ты и глюк. Я такого глюка отродясь не видывал.
– Сам ты глюк, – ответило содержимое трюма.
Не будем томить читателя еще пару страниц, используя в нижеследующем диалоге слова «содержимое трюма», «Левин собеседник» или «явная, но чересчур реальная и многомерная галлюцинация». Не будем уподобляться другим авторам в погоне за дешевыми сенсациями. Скажем прямо и открыто. В фургоне сидел бегемот.
На первый взгляд он был самым обычным бегемотом – большой, неуклюжий и весь в складках. Но на второй взгляд вылезали некоторые несоответствия.
Потому что нормальному, благопристойному бегемоту пристало сидеть по уши в воде и Африке или по крайней мере в Московском зоопарке, а отнюдь не разъезжать по ночной столице в не первой свежести микроавтобусах. Кроме того, в среде бегемотов не очень-то принято носить на туше гигантские тельняшки, на голове – залихватски заломленные бескозырки и обладать четырьмя двадцатисантиметровыми пальцами на каждой ноге. И еще нормальные бегемоты не разговаривают и не имеют обыкновения лезть к незнакомым людям.
– Опа, – удивился Лева. – Клевая тельняшка.
– Спасибо, – сказал глюк.
– И фуражка не промах.
– Сам сделал, – не без гордости признался бегемот. Голос его звучал, как и положено было бы звучать голосу бегемота, буде они разговаривали, – гулко, мощно, и стены микроавтобуса от него вибрировали.
– А может, у тебя и наколка есть?
– А то, – обиделся бегемот. Он задрал правую переднюю ногу и продемонстрировал на ее внутренней поверхности, почти там, где мощная конечность соединялась с телом, изречение: «Не забуду планету родную». Причем, чтобы выделяться на темной шкуре бегемота, наколка была сделана зеленым цветом и слегка фосфоресцировала.
– А вымя? – Фантазия понесла Леву дальше.
– А вымени у меня нету, – обиделся бегемот. – Я, видишь ли, самец.
– Ну нет так нет, – легко согласился Лева. – Я тоже самец.
– Знаю, – подтвердил глюк.
– Самцом быть приятно.
– Верно. – После последнего замечания истинные самцы должны были бы пожать друг другу руки, но Лева не решился. Пожимать руку глюку? Еще чего! – Иди сюда.
– Зачем?
– Прокатимся с ветерком. – Фраза показалась Леве знакомой, и он тут же вспомнил, где ее слышал. От блондинки из «порше». Но если уж он не поехал кататься с блондинкой и на «порше», с какой радости он должен это делать на грузовике и с бегемотом?
– Видишь ли, я бы с удовольствием, но не могу, – сказал Лева.
– Почему? – спросил бегемот.
– Из-за столба, – сказал Лева.
– А что со столбом? – спросил бегемот.
– Если я отойду, он упадет.
– Да? – удивился бегемот.
– Ага, – абсолютно серьезно подтвердил Лева. Да и почему бы ему не быть серьезным? Сейчас он сам свято верил в то, что говорил.
– А другие столбы? – спросил бегемот.
– Что другие столбы?
– Почему они не падают? – логично осведомился бегемот. – Их-то никто не держит.
– Верно, никто не держит, – сказал Лева. – Однако видишь ли, в чем дело… Это особо подозрительный и опасный столб. Он в розыске. Я его сразу узнал.
– Правда? – удивленно спросил бегемот.
– Зуб даю, – сказал Лева и сразу же добавил: – Фигурально выражаясь.
А то кто их знает, этих галлюцинаторных бегемотов. Еще полезет в рот со своими… пальцами.
– Хм, – сказал бегемот. – Выглядит он довольно устойчиво.
– Внешность обманчива, – заговорщически прошептал Лева. – Вот ты, например, знаешь, каким я тебя вижу?
– Каким?
– Как бегемота в тельняшке, бескозырке и со светящейся наколкой.
– Но я такой и есть.
– Нет, – убежденно сказал Лева и попытался помахать перед рожей бегемота указательным пальцем. Но для этого пришлось бы одной рукой отпустить столб, и он передумал. – На самом деле ты не такой.
– А какой? – недоуменно спросил бегемот.
– Никакой, – сказал Лева. – На самом деле ты – глюк.
– Не глюк.
– Глюк.
– Не глюк.
– Глюк.
– Не глюк.
– Слушай, – сказал Лева. – Ты вообще понимаешь, как глупо я выгляжу со стороны? Стою ночью посреди улицы, держу очень опасный и подозрительный столб и спорю с собственным глюком, который имеет наглость утверждать, что он не глюк.
– Но я на самом деле не глюк.
