Последнее лето детства

Предисловие

Я решил написать эту короткую повесть, чтобы рассказать, как сложилась моя жизнь в период между 1990 и 1995 годами. Постараюсь быть максимально честным со своими читателями. Сейчас, с высоты своего жизненного опыта, я мог бы сказать, что всё могло сложиться по-другому. Но я не скажу этого. Потому что это была бы ложь.

Это было время, когда я прощался со своими юношескими иллюзиями и мечтами. Взрослел? Вряд ли. Я и сейчас не считаю себя достаточно взрослым. Возраст – это не показатель. Это просто число, которое ничего не показывает. Даже седые волосы на голове не говорят о наличии мудрости.

Жизнь оставляет шрамы на теле и на душе. У кого-то их меньше, у кого-то больше. Но шрамы есть у всех, даже у тех, кто их не замечает. Кто-то ими гордится, а кто-то мечтает о них забыть. Я – помню.

Глава первая

Велосипедная прогулка под дождём

Я с детства любил кататься на велосипеде. В два года я уже прекрасно крутил педали на своём железном коне, распугивая голубей во дворе. Родители даже в шутку говорили, что ездить на велосипеде я начал раньше, чем ходить. Мне нравилось самозабвенно гонять около дома. Подрастая, постепенно расширял географию проложенных велосипедных маршрутов.

В конце июня 1995 года в воскресенье, в свой большой выходной после ночной смены, я решил съездить к своей знакомой девушке Любе из села Великое, что находится в сорока километрах от Ярославля. Мне надо было выяснить всего один вопрос: что будет с нашими отношениями и будут ли вообще какие-либо отношения? Я подумал о том, что пора определиться с выбором. Или продолжить отношения с Любой, или снова искать счастья через газету.

День с утра выдался пасмурный, но тёплый. Велосипед находился в подвале. Я взял ключи от подвала, отпер сарайку и вывез велосипед в подъезд. Быстро занеся ключи домой, я вывез своего железного коня из подъезда и поехал.

У меня был обычный дорожный велосипед с зелёной рамой, купленный с отцом пару лет назад в магазине «Спорт. Туризм». Как ни странно, но все предыдущие велосипеды у меня тоже были зелёного цвета. Скорее всего, это было обычное совпадение. В эпоху дефицита было как-то не до разнообразия. Бери, что дают, и пили домой, пока автобусы ходят.

Я выехал из двора на улицу, проехал пару кварталов, чтобы ноги постепенно привыкли к нагрузке. Потом вырулил на улицу Гагарина, которая вела из города. Самое трудное было проехать перекрёсток с объездной дорогой. А дальше всё просто, по крайней мере, до Кровавого перекрёстка, за которым начинался нефтеперерабатывающий завод слева и ТСБ справа.

Я остановился на перекрёстке, опустив правую ногу на пыльный асфальт. Я стоял почти у самой обочины и ждал, когда светофор переключится на зелёный свет, чтобы дать начало моему маленькому путешествию. Жёлтый сигнал светофора уже загорелся, но красный и не думал гаснуть. Ничто не меняется в этом мире. Потом загорелся зелёный свет, и я продолжил свой путь.

Настроение было прекрасное. Даже серые дождливые тучи не могли его испортить. Ноги весело крутили педали. Что-то скрипело в заднем колесе. Я никуда не спешил. Мимо неторопливо проплывал индустриальный пейзаж, который я видел почти каждый день по пути на работу и с работы. Глазу художника здесь вряд ли было за что зацепиться. Да и моя поэтическая душа не находила в этом ничего привлекательного.

Дорога была не широкая, по одной полосе в каждую сторону. Старый потрескавшийся асфальт уже давно забыл свои лучшие времена. На память пришла прошлогодняя поездка на работу с Сергеем Родионовым на его «Форде», который он пригнал из Германии. Сергей никого не обгонял, а завидев на встречной полосе большой грузовик, старался прижаться к обочине. Я крутил педали, слушая шуршание слегка спущенных шин по дороге и скрип заднего колеса, которое не знало никакой смазки, кроме заводской. Я никогда этим не заморачивался, ограничиваясь только мойкой велосипеда после каждой прогулки.

Вскоре после Кровавого перекрёстка начался дождь. Кожаная куртка лишь частично защищала от дождя. Асфальт быстро потемнел от воды. Пыль прибило к земле тяжёлыми каплями. Проезжая мимо ТЭЦ, на которой я работал уже пятый год, я лишь сильнее надвинул на лоб бейсболку. Возвращаться домой я не хотел. Я должен был завершить это дело сегодня.

Температура немного упала. Дождь мне нравился больше, чем жара. Это уж точно. Вскоре я уже выезжал на новую автомагистраль, которая вела в Москву. Я ехал почти по обочине, так как движение было довольно оживлённое. Мне совсем не улыбалась перспектива быть сбитым каким-нибудь дальнобойщиком или пьяным лихачом. Дождь немного усилился. Людям из проезжающих машин я, наверное, казался полным придурком. Возможно, я и был полным придурком, но мне было на это плевать! Впереди был ещё долгий путь. Я смотрел на проплывающие мимо дорожные знаки и прикидывал, сколько мне ещё ехать до Великого.

Что я скажу Любе? Ещё со времён знакомства с Женей Ивановой я старался придумывать какие-то фразы для начала разговора, но потом частенько не мог вымолвить ничего, кроме слова "Привет!" Я жутко стеснялся девчонок ещё со школы, когда одноклассницы то ли в шутку, то ли всерьёз приглашали поваляться вдвоём где-нибудь. Больше всего в этом усердствовали сёстры Долгополовы, особенно Оксана. Не скрою, она мне очень нравилась. Для меня она была первой красавицей в классе, неким эталоном современной девушки. Иногда она даже неплохо ко мне относилась, в отличие от остальных одноклассников. Но я боялся её красоты и никогда не смог бы сделать первый шаг. Ведь тогда у меня была Женя.

Женя всегда принимала меня таким, какой я есть. Она никогда не обращала внимания на моё молчание. Она видела во мне человека. Она считала меня своим другом. А это было очень важно для меня.

Шум дождя вернул меня к действительности. Я почти промок. Вода затекала за воротник куртки и стекала по спине. Бейсболка полностью промокла. С носа капала вода. На часы я не смотрел. По обочине мелькали дорожные знаки. Вокруг шоссе росли деревья. Сама автомагистраль была идеально ровная. Ехать по ней было сплошное удовольствие, если бы не дождь.

В памяти возник образ. Высокая девушка в серой куртке с зонтиком около лестницы почтового отделения под серым октябрьским дождём. Это была Женя. Я не узнал её по фотографии, которую она мне прислала в одном из первых писем. Я прохожу мимо. Она переходит на другую сторону улицы Ленина и уходит. Я иду за ней, не зная ещё, что это она ─ именно та девушка, к которой я приехал. Я знаю её домашний адрес и ищу её дом.

Женя жила в обычной пятиэтажке на втором этаже. Я поднялся на второй этаж и позвонил в дверь её квартиры. Дверь открыла Женя. Она ещё не успела снять куртку.

─ Привет! ─ сказала Женя своим удивительным голосом, который просто пленил меня. ─ Проходи, раздевайся.

─ Привет! – ответил я. ─ Я тебя не узнал.

Сердце моё колотилось в тот момент так сильно, что я с трудом смог перевести дух. Я повесил куртку на вешалку и застыл в прихожей как истукан.

─ Миша, проходи в комнату. Я сейчас.

Я прошёл в комнату, подошёл к письменному столу и сел на стул. Свою сумку, в которой лежал фотоаппарат, я положил на диван. Не знаю, зачем я потащил его с собой. Я хотел сфотографировать Женю у неё дома, но так стеснялся, что не смог об этом попросить. И только спустя три года, почти перед самым расставанием, я сфотографировал Женю у себя дома. Тем же самым фотоаппаратом "ФЭД", который отец купил мне на день рождения в 1986 году.

Я проехал мост через реку Которосль. Цель моего путешествия приближалась. Дорога была как стекло под струями летнего дождя. Велосипед стал частью меня. Кроссовки на ногах будто срослись с педалями. Руки намертво вцепились в руль. А мой зад приклеился к сиденью. Я мог проехать сколь угодно долго. Ещё никогда я не чувствовал в себе столько сил, сколько в тот день.

Я монотонно крутил педали, рассекая струи дождя. Мой велосипед никто и никогда так тщательно не мыл. Мне даже показалось, что краска на раме стала ещё ярче. Цвет её стал того оттенка зелени, который бывает только ранней весной, когда начинает пробиваться молодая трава и первая листва.

Я уже весь промок, когда увидел указатель, который говорил о скором повороте на Гаврилов-Ямскую дорогу. Это меня приободрило. Я даже решил немного прибавить скорость. Скоро увижу Любу.

Я свернул на дорогу на Гаврилов Ям, а через несколько километров уже заезжал в село Великое. Сердце учащённо забилось в предвкушении встречи. Всё ближе знакомая улица и калитка со звонком. И тут в голове пронеслась мысль: "Незваный гость хуже татарина".

Я притормозил около дома Любы, пытаясь успокоить дыхание. Воздух с шумом выходил из носа. Вид у меня был совсем не презентабельный. С козырька бейсболки капала дождевая вода. Я был мокрый насквозь. Но делать было нечего. Я остановил велосипед около знакомой калитки и позвонил в звонок.

Вспомнилась фраза из старого советского фильма «Берегись автомобиля!»: "Здравствуй, Люба! Я вернулся". Глупо, конечно. Но я ничего не мог с собой поделать.

Ждать пришлось пару минут. Я так и не слезал с велосипеда. Я услышал скрип двери. Приоткрылась калитка. В проёме показалась голова Любы в капюшоне чёрной куртки с чужого плеча. Она посмотрела на меня каким-то затравленным взглядом и тут же закрыла калитку и ушла в дом, громко хлопнув дверью. Я так и не успел ей ничего сказать.

Я постоял минут пять в задумчивости, втайне надеясь, что Люба выйдет и пригласит меня в дом. Но этого не произошло. Дождь всё так же монотонно утюжил землю, прибивая к земле траву и превращая улицы села в грязное месиво.

Я вскочил на велосипед и двинулся в обратный путь. Выехав на асфальт, я развил неплохую скорость. Но стала чувствоваться усталость. Преодолевая очередной подъём, я молил Бога о том, чтобы хватило сил его преодолеть. Мне казалось, что ноги уже никогда не разогнутся. Мокрая одежда прилипла к телу и здорово холодила. Я согревался только за счёт непрерывного вращения педалей. Они не протестовали. Больше всего я боялся, что меня могут остановить на посту ГАИ. Если я слезу с велосипеда, то уже не смогу на него забраться ни при каких обстоятельствах, по крайней мере, в обозримом будущем.

Мне повезло (вспомнилась фраза из фильма «Место встречи изменить нельзя», главную роль в котором сыграл Владимир Высоцкий: "Кому повезёт, у того и петух снесёт."). Гаишник меня не остановил. Он только лениво на меня посмотрел и покрутил пальцем у виска, чему я нисколько не удивился. Я чувствовал себя полным идиотом. Проехать чёртову тучу километров зря ─ это сильно!

В обратный путь я поехал по Московскому проспекту, чтобы ещё раз не испытывать судьбу на дурацком перекрёстке. Я проехал через Кресты и потом повернул налево на улицу Павлова. Ещё через несколько поворотов я подъехал к первому подъезду жёлтого трёхэтажного дома, в котором жил с родителями. Дома меня ждал приятный сюрприз ─ в гости приехала Галя.

Глава вторая

Год из жизни дурака

С Галей я познакомился по переписке. Первое письмо от Гали я получил в январе 1990 года, когда все остальные претендентки на мою дружбу (за исключением Жени Ивановой) испарились по той или иной причине. Одной из них была Лена Баранова, которая решила меня поздравить с Новым Годом весьма оригинальным способом. Я уже не помню за давностью лет дословное содержание той открытки, но фраза про "сорок пол-литровых пузырьков" мне запомнилась на всю жизнь. Я был оскорблён, как говорится, до глубины души. И дело даже не в том, что я не признавал алкоголь как таковой. Отнюдь. Помню, классе в восьмом или девятом по пути с ноябрьской демонстрации домой я выпил шесть бутылок пива в одну харю и уже дома просто вырубился. Короче говоря, я перестал писать Лене Барановой. Получив письмо от Гали и узнав, что они с Леной учатся в одном классе, я сначала хотел просто выбросить её письмо в мусорное ведро. Но потом решил посмотреть, что же из всего этого получится. Галя ходила в школе в какой-то психологический кружок и хотела узнать мой характер по почерку, но писем, которые я написал Лене, было мало, поэтому Галя и решила сама мне написать.

Примерно в то же время я начал курить. На спор. По вторникам у нас была практика на заводе "Пролетарская свобода". Там выпускали деревообрабатывающие станки. Я овладевал там профессией токаря. Накануне, в понедельник, я поспорил с парнями из класса, что на практике закурю. У меня была запечатанная пачка сигарет "Фильтр" за 40 копеек и коробок спичек. После теории у нас был перерыв. Мы вышли в коридор. Я достал сигареты, распечатал пачку, неловким движением сунул сигарету в рот и чиркнул спичкой. Сделал неглубокую затяжку и, зажав сигарету между средним и указательным пальцами, отвёл руку в сторону и выпустил ароматный дым изо рта.

─ Я думал, что ты шутишь, ─ сказал Максим Смирнов.

─ Я никогда не шучу, ─ ответил я, стряхивая пепел на пол.

Спор я выиграл, но мастер цеха, который вёл у нас теорию обработки металлов, увидев меня с сигаретой, сказал:

─ Лучше бы вы выпивали. Вреда меньше.

На следующей неделе я пришёл на практику с бутылкой розового портвейна «777», или, как говорили в народе "Три топора".

Женя не знала о том, что я баловался сигаретами. Сама она курила, и я частенько привозил ей пачку-другую болгарских сигарет. Баловал её. Я узнал о том, что она курит, после нашей несостоявшейся встречи в ноябре 1989 года. Мы с Женей должны были поехать вместе погулять в Ярославль, но родители её не отпустили. Я уехал ни с чем. А родителям сказал, что никуда не ездил, а сходил в видеосалон на вокзале. Обидевшись на Женю, я опубликовал своё объявление в газете "Юность" под номером 607. Через пару дней пришло письмо от Жени, в котором она призналась мне, что ей всего 14 лет, что она курит и что какой-то парень, который уже отслужил в армии, безуспешно добивается её близости.

Время шло. Я заканчивал одиннадцатый класс. Посещал факультативные занятия по высшей математике в Ярославском политехническом институте. Даже преуспел в этом нелёгком деле, получив в подарок по окончании факультатива книгу с подписью заведующей кафедрой высшей математики ЯПИ.

На первомайской демонстрации я тоже отличился. Купив накануне в Красных Ткачах пачку сигарет "БТ" (в Ярославле их было трудно купить), я при учителях закурил, выражая тем самым свою независимость. Учителя были в шоке! А я просто пользовался моментом славы.

Потом были выпускные экзамены в средней школе №75. На экзамен по истории и обществоведению я надел кожаный пиджак и кожаный галстук с золотым тиснёным серпом и молотом. Мне достался вопрос про межнациональные отношения, который я прекрасно раскрыл. Сочинение по литературе я писал в стихах. Математику я написал на "четвёрку". А экзамен по физике я сдал ещё в апреле в политехническом институте на "тройку". И эту оценку засчитали за выпускную. Мне больше было не надо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.