Оказавшись в коридоре, я вполне ожидаемо увидел моего стремительного друга, уже занятого освобождением туристов. Окинув взглядом оба ряда сидевших поблизости пленников, я сразу остановился на одном из них. Приблизившись, я приподнял рукав футболки на его густо покрытой веснушками руке, и ожидаемо увидел там герб ВДВ. Я сдернул полотенце с его головы, и пока он привыкнет к свету, сдернул полотенца с сидевших поблизости мужиков. Когда я вернулся к рыжему десантнику, он уже освоился, и смотрел по сторонам, уверенно фиксируя внимание на предметах.
Вот только, когда я к нему приблизился, он сначала взглянул на меня как-то с опаской, правда, потом вроде освоился. Да и общались с ним мы не особо долго. Достав из кармана Бабочку, и привычным движением кисти раскрыв, я перерезал затянутую до предела пластиковую удавку.
– В комнате автомат, – произнес я, и кивком головы указал в которой.
Он даже затекшие после длительного сиденья на полу ноги разминать не стал. Так и рванул на подгибающихся ногах, благо в комнатном проходе двигаться прямо было уже легче. Стоило забыть о терзающем меня предчувствии, как в памяти вдруг всплыл момент нападения на наш корпус. Пулемет! Ну конечно, я ведь еще тогда подумал – на что им здесь пулемет. По этажам с ним особо не побегаешь, да и пользоваться им в помещении, мягко говоря, не совсем удобно. Значит, для обороны, а самое подходящее для него место – это вход с торца корпуса, обращенного на пляж. Иными словами, возможно, он рядом, и не проверить подобной наводки я, конечно не мог.
Тем временем я уже разрезал стяжки тем, с кого раньше снял полотенца, отдав нож одному из них.
– Освобождайте мужиков, те пусть баб своих распаковывают, и присматривают, чтоб никуда не разбредались, – коротко проинструктировал я.
Я находился примерно в центре своей половины коридора, и не раз ходя этой дорогой к пляжу, помнил расположение небольшой, ступеней в пять, лестницы вниз, и небольшой тамбурок на выходе. А отсутствие всякой реакции с той стороны объяснялось тем, что находясь ниже уровня пола, оттуда просматривался только небольшой участок коридора.
Продвигаясь мимо спеленатых фигур пленников, я старался производить как можно шума. Не видишь – слушай. Наука не хитрая, а как порой актуальная. Еще не приблизившись к потенциально опасному участку, по доносящемуся оттуда неясному пыхтению и бормотанию, я убедился, что в тамбуре на входе действительно кто-то есть. Последние метры я преодолел в полуприсяде, чтобы до конца оставаться в непросматриваемом пространстве. Однако, ритм шума, доносившийся из тамбура, никак не менялся, что указывало, что мой визит станет полным сюрпризом.
Рванув с места, я оказался на спуске с лестницы, и от открывшейся мне картины просто оцепенел. Гадая о характере шума, я допускал, что он там молится, но предположить, что градус погружения в транс настолько велик, я оказался не готов. Несмотря на всю пикантность ситуации, вначале захотелось рассмеяться. Охренеть, охраннички! Одни мародерствуют, другой вон притащил себе на пост пленницу, и использует ее в свое удовольствие, что называется без отрыва от производства.
Поставив молодую девушку на колени, он упер ее голову в ступени, а сам пристроился сзади, причем, не удосужившись даже развязать ей руки, и снять с головы полотенце. Стоя ко мне лицом, он сразу меня увидел, вот только, видимо находился не на пике своей боеспособности, а потому никаких осознанных действий предпринять не успел. Он только потянулся к своим спущенным штанам, как оказавшись почти вплотную, я рубанул очередью из автомата поперек его корпуса.
Если честно, то первое ощущение от использования автомата в боевых условиях меня не впечатлило. За тоже время я уже минимум дважды убил его и ножом. О том, что ствол будет уводить в сторону, я знал. Но крепко держа его во время стрельбы, добился, чтобы все пули поразили цель. Хотя, с двух метров промазать сложно, даже стреляя навскидку. Всего я всадил в своего противника пуль семь, но лишь в середине очереди он начал заваливаться назад, а на полу оказался, когда я уже прекратил понапрасну жечь боеприпасы.
Наконец я понял, что меня смущало относительно эффективности автомата. В отличие от ножа, ты не можешь быть абсолютно уверен в том, что задеты жизненно важные органы, а потому нет полной гарантии результата. Хотя, кажется, один способ убедиться имелся. Подойдя к распростертому на полу тамбура телу со спущенными штанами, я произвел короткую очередь ему в голову.
Короче, просто со стволом жизнь становится проще, а я привык воевать, как завещал Суворов – не оружием, а уменьем. Правда, стоявший в дверном проеме пулемет тут же несколько пошатнул мои принципы. Вот здесь чувствовалась фатальная мощь, заключенная в оружие, только таскаться с ним быстро покажется каторгой, и пошатнувшееся мировоззрение вновь вернуло свои позиции.
Подойдя к забившейся в углу лестницы пленнице, я сдернул с ее головы полотенце. После чего вернулся к трупу боевика и вытащил висевший на его поясе нож, к которому тот и потянулся перед смертью. Хотя нож – это мягко сказано. Оценивающе оглядев извлеченное мной “сажало”, длины которого с лихвой хватало проткнуть человека насквозь, я испытал целую гамму эмоций. Непонимание, зачем может вообще понадобиться такая сабля, к тому же жутко неудобная в драке. И восхищение от готовности таскать повсюду этот нелепый предмет, якобы придающий тебе мужественности.
Впрочем, для моих целей он вполне мог сгодиться. Подойдя к уже проморгавшейся пленнице, я попытался перерезать ее наручники. Поначалу, увидев мое приближение, она испуганно отшатнулась, но после укоризненного взгляда позволила себя освободить. Первым делом, схватив полотенце, что я снял с ее головы, и стыдливо прикрыв свой жуткий беспорядок в одежде.
Освобождая пленницу, автомат я повесил на плечо, и теперь, держа в правой руке ятаган моджахеда, левой рукой поднял пулемет за имевшуюся на ствольной коробке ручку. Уже уходя, я снова взглянул на забившуюся в угол девушку. Следы первоначального страха бесследно развеялись, однако в глазах читались явные признаки приближавшейся истерики.
– Забудь! – предельно уверенно сказал я, чтобы у нее не осталось сомнений в правоте моих слов.
Да, и вообще, не до сантиментов. Взбежав по лестнице, я окинул взглядом коридор. Волна освобожденья сюда еще не докатилась. Поэтому выбрав первого крепкого мужика, освободил его, оставив ятаган пулеметчика и краткую инструкцию, устремился к центральному выходу. Народ уже активно суетился в продоле, освобождая все новых пленников. Ну а потому как на мою обвешанную оружием особу, трудно было не обратить внимания, я быстро привык, к тому, что народ испуганно расступался при моем приближении.
Достигнув выхода, я ожидаемо обнаружил там Доктора. Тот уже командовал небольшим войском, в которое входил и освобожденный мною рыжий.
– Где был? – спросил Доктор, окинув взглядом принесенный мною пулемет.
– Да так, чуйка сработала, – ответил я, не вдаваясь в подробности.
Количество бойцов с оружием предположить было несложно. Кроме меня и Доктора, оружие досталось рыжему десантнику, и еще четверым туристам. Зато имелось множество добровольцев с колюще-режущим оружием, причем настроенных довольно решительно. Вот и отнять свою Бабочку у меня рука не поднялась, настолько целеустремленный вид имел ее обладатель, уверенно сжимая рукоятку моего ножа.
Да бог с ним, пусть играется, может и будет толк. Все равно в рукопашной доставать нож некогда, да и зачем, когда в руках такой аргумент. Я уже прибросил, как можно и без патронов приложиться так, что если не наглухо, то надолго. Вместо этого я решил заняться судьбой принесенного пулемета, попутно решив еще одну первостепенную задачу, чем и занялся, пользуясь общим вниманием.
– С пулеметом кто-нибудь умеет обращаться? – спросил я, ставя пулемет на пол, благо сошки я не складывал.
– А чего тут уметь. Пулемет он и в Африке пулемет, – выступил вперед один мужик из ополчения, и присев рядом, ловко и умело передернул затвор.
– Вход твой, – кратко обрисовал я его задачу.
На что тот лишь уверенно кивнул, уже выбирая позицию наметанным взглядом. После чего я внес свои предложения по проведению операции. Не получив другой реакции, креме как молчаливый кивок каждого, я закончил доукомплектовывать магазин автомата, прищелкнул на место, и устремился вверх по лестнице.
Радовало одно. Оказавшись на самой лестнице, отчетливо прослушивалось, что захват верхних этажей в самом разгаре, поскольку преимущественно оттуда доносились звуки стрельбы и надрывание глоток на лающем языке. Значит, и на втором этаже не намного больше противников, чем было не первом. Стоявший на межэтажной площадке нескладный паренек, при дележке оказавшийся в моей команде, увидев, что мы двинулись вверх по лестнице, не став дожидаться общей группы, устремился вперед.
Впрочем, делая это настолько естественно, в своей настороженно-опасливой манере передвигаться, что поневоле получил кликуху Фара, как и рыжий, сам напросившийся в мою команду, для меня уже стал Костром. Просто мне так легче запомнить, вот значит и им придется привыкать.
На лестничную площадку входили по утвердительному кивку Фары, уже выяснившего местоположение ближайшего противника. Потому нечему было удивляться, что когда мы ворвались в коридор, первым выстрелил он. В левом коридоре, который предстояло атаковать нашей группе, меж рядов пленников медленно оседал боевик. На входе бросив взгляд вправо, я увидел, что в той половине противника не видно, видимо, мародерствовали все, и скорей всего находились в разных комнатах.
Ну, это уже проблема Доктора, у меня своих забот хватало. Двигаясь вслед за Фарой, я тщательно прислушивался, надеясь выяснить местоположение противника. Прогремевшие позади автоматные очереди заставили меня невольно поморщиться. Но следом что-то звякнуло в одной из комнат впереди, и мое лицо немедленно прояснилось.
Видимо не просчитал Фара, что кто-то может решить выяснить что происходит. Потому его очередь безнадежно запоздала относительно моей, стоило в проходе показаться фигуре ваххабита. Однако в комнату первым заскочил Костер, воспользовавшись нашей заминкой со стрельбой. Его очередь прозвучала, когда я только увидел боевика, находившегося в комнате. Несложно догадаться, что это были его последние мгновения. В дальнем конце правой половины коридора раздалось еще пара автоматных очередей, после чего все стихло.
Вокруг уже происходил оживленный раздел оружия, а непонятно откуда взявшиеся добровольцы освобождали пленников. Направившись к лестничной клетке, вскоре я увидел там и Доктора с его командой. В двух словах я предложил на выбор брать третий этаж, рискуя спалиться, и вести бой с ожидавшим тебя противником, либо брать оба оставшихся этажа разом. Сам я предпочел последний вариант, на том основании, что в узком проходе много народу и не нужно, а стволов у нас теперь хватает.
Действовать предложил в прежнем составе, только атакуя четвертый этаж, в то время как получившие стволы сейчас, захватят третий. Наши группы тоже оказались усилены, да и почти сразу начали подтягиваться освобожденные, вступавшие в ополчение. Ножи и кинжалы переходили к ним от тех, кому посчастливилось обзавестись огнестрельным оружием. И именно большей части обладателей холодного оружия предстояло участвовать вместе с нами в захвате четвертого этажа. Стрельба вроде стихла, но основная масса боевиков продолжала находиться там. А для молниеносного захвата и зачистки этого уровня требовалось больше народу.
Не мешкая, я дал команду на выход. Фара уже извелся, привычно поджидая нас на межэтажной площадке. Потому мимо третьего этажа прошли под одобрительный кивок Фары, уже разведавшего обстановку. Но и к четвертому этажу он умудрился сохранить лидерство, и когда я достиг входа, уже высматривал первого противника.
На этаже царил полный хаос. В плотных слоях пороховой гари, тяжелым маревом повисших на всем протяжении коридора, мелькали смутно различимые фигуры боевиков. На наше появление, похоже, никто не обратил ровным счетом никакого внимания. И даже Фара не стал стрелять первым, ожидая, пока другие выберут цели. А дальше я на автомате выполнял самим же собой поставленную задачу. Продвигаясь вперед со всей возможной скоростью, нанести противнику наиболее ощутимый урон, после чего оставшихся за спиной живых боевиков добивала группа поддержки.
По крайней мере, подобная тактика являлась наиболее скоротечной, соответственно и реакция противника подчас безнадежно запаздывала. Хотя, конечно, пострелять нам пришлось. Ухудшая и без того критическое состояние атмосферы этажа, наверно каждый из нас выпустил по магазину патронов. Крутясь, как заведенные, стреляя на автомате, порой раньше, чем успеваешь сообразить, мы неожиданно достигли конца коридора. Зачистив последние комнаты, мы никак не могли до конца поверить случившемуся.
Бросившись помогать следовавшей за нами группе, мы почти сразу убедились, что это совершенно излишне, скорее они сами готовы помочь. Кругом находилось неожиданно много вооруженных ополченцев, словно только и желавших, чтоб в кого-нибудь пострелять.
– Займитесь пленными, – бросив напоследок ничем не занятой массе народа, я направился к центру коридора.
На этот раз Доктор оказался там первым, возможно, потому что с его стороны коридора противника оказалось меньше.
– Ты бы умылся, а то если раньше просто страшно смотреть было, то теперь вообще на зомби стал похож, – встретил Доктор необычно хмуро.
Наконец ко мне пришло понимание, почему народ реагирует на меня столь неоднозначно. Запекшаяся кровь первого убитого мною боевика по-прежнему покрывала почти все лицо, а теперь, подсохнув, начала шелушиться, от чего я и сам ощущал легкий зуд.
– Да я бы и в баньку сходить не отказался, – ответил я, без паузы добавив: – Что, есть потери.
– Двое ранены, но не тяжело, да и у тебя, я гляжу, раненые есть, – ответил Доктор.
– Сам понимаешь, это не самый худший вариант из того, чем все могло закончиться, – заключил я.
Подняв с пола полотенце, я остановил торопившуюся мимо девушку с бутылкой воды. Привычно встретив ее испуганный взгляд, я намочил угол полотенца водой, после чего отдал бутылку девице. Время неуклонно уходило, а потому кивнув Доктору и уже ставшим привычным для нас ближнему окружению, оттирая мокрым полотенцем присохшую кровь, направился на первый этаж.
Во время спуска вниз, нас встречала атмосфера дисциплины и организованности. На каждом лестничном марше следовали доклады о ситуации на этаже, а мы оставляли краткие инструкции. Это ни в коем случае не выходить на балконы, особенно с внутренней стороны. Да и в сами комнаты с той стороны тоже лучше не входить. Потому пока добрались до первого этажа, имелась возможность и подумать, и отвлечься, и снова подумать.
Даже учитывая степень понимания, насколько бесперспективным делом мы здесь занимаемся, смысла в наших трепыханьях ноль, разве что умрем в бою, а не с перерезанной глоткой. Взять один корпус для ваххабитов не составит особого труда, а в мои планы входило пожить чуточку подольше. Потому и действовать начал сразу, как только мы закончили спуск, потому как время сейчас работало против нас.
Войдя в комнату, где завалил двоих Бабочкой, начав стаскивать с моджахеда не замаранный кровью пиджак, я посвятил всех в суть своего плана. Однако по одним только моим первоначальным действиям многие сами сообразили, что скоро наименее запачканные вещи боевиков станут жутким дефицитом, и решили времени зря не терять. Я планировал проникнуть в противоположный корпус под видом боевиков, преодолев внутреннюю площадку, контролируемую пулеметчиком.
По растерянному взгляду Доктора многое становилось понятно без слов. Маскарадного костюма такого размера в этом корпусе точно не найти, не говоря уже о том, что подобными габаритами никто из напавших на нас боевиков не обладал. Но я поспешил успокоить его, потому что и для него имелась работа.
