Созвездие Чёрных Дыр

Предисловие

Лётчики писали о самолётах.

Врачи писали о болезнях.

Пора и мне посвятить моим любимым железкам пару бранных.

Исповедь однажды дизелиста.

Одной тёмной ночью, засыпая и размышляя в полусне, я резко очнулась от внезапно прозвеневшей в моей голове фразы: «Я хочу отомстить человеку с зелёной кровью…» Неизбежно эта фраза обросла рассказом.

За встречу

Ратцбург был тундровым городком вечного янтарного Рождества. Вечных бунтарских ветров. Средневековых одноэтажных домишек, романских скульптур и хвойных кустов. Барочных библиотек. Каменных кинотеатров и деревянных кафе. И всегда из ярко-красных гирлянд. Этот город, как и с десяток других, молниеносно вырастили в глубине страны, раскрасив мёртвую землю в цвета волшебного уюта и сказки. Мёртвую, но самую безопасную и плодовитую в пучине шедшей войны.

Сюда созвали лучшие умы. Здесь добывают что-то очень ценное – нам даже не говорят, что именно.

Дюжины фур ежедневно вывозят добычу за врата этого волшебного королевства.

Но недавно в топливо здешних заправочных станций кто-то запустил вирус – жуткую, чёрт-те чем разбавленную дрянь. Откуда она взялась, никто не знает. Но системы двигателей фур моментально заразились и одна за другой начали умирать практически без шансов на восстановление.

Так вот, откуда она взялась, никто не знает. Хотя, думаю, нам просто не говорят. В такое-то время кто-то оказался слишком жадным, слишком доверчивым. Слишком неосмотрительным.

Мы же прибыли сюда вакциной: нас десятерых привезли чинить выбывшие из строя системы двигателей, прежде чем от заразы очистят все городские заправки и раздобудут свежие запасные части. Нам предстояло разобраться с запылившимся оборудованием для столь сложного ремонта, к несчастью, наконец пригодившимся.

Уродливая вакцина. Никто из нас ничего толком не умел и едва ли знал. Просто у каждого имелся документ, содержащий в себе что-то вроде «Инженер автомобильной промышленности» или «Специалист двигателестроения». Все учёные страны месяцами трудились в бункерах, сильные и ловкие – сражались в боях. И мы – без знаний, без инструмента, без свежих деталей. Ведь война на дворе: агрегаты у двигателей импортные, и все чистокровные запасные части теплятся в логове у врага.

Нас привезли сюда, чтобы мы сделали хоть что-нибудь. И сдохли здесь же. Чтобы не тратиться на обратные билеты к маменькам и папенькам, помирающим от голода. Нас привезли сюда похоронить. Или сначала двигатели, а потом уж и нас, поделом.

Но всё было лучше, чем голод и страх у границ.

Стоял март. Но, кажется, Рождество здесь не кончалось круглый год.

Четверых из нас завели в ремонтный цех.

– Род!

– Чик!

– Мил!

– Сильвер.

Начну по порядку.

Вздёрнутые овальные щёки, чёрные въедливые глазки, шапка волос.

Род напоминал упитанную кудрявую акулу. И был бы мил, если бы не был занозой в заднице. Казалось, он вечно ищет во всём подвох и предательство и всегда смотрит на тебя с гневной мыслью: «Попался!»

Холерик. Наспех раскалённая и ошпаренная в ледяной воде наковальня.

Чистый кристалл флегматика.

Сильвер писал каллиграфическим почерком. Он почти всё время молчал, и казалось, будто бы никогда не моргал. Был худ и бледен, наголо брит, глаза его были столь же бледными и прозрачными. Чудилось, будто Сильвер был и впрямь позеленевшим от времени серебром. Перегибистыми пальцами он изящно перечертил с учебных плакатов дизельные форсунки и принялся рисовать под ними собственные догадки: векторы сил, сжатие пружин, течение топлива по внутренним каналам, перепады давления от детали к детали, впрыскивание топлива в цилиндр. Облако распылённого дизеля он изобразил на грани искусства. После чего с его карандаша поспешно посыпались всякие формулы.

Рода этот непрерывный мыслепад и шелест графита отчаянно раздражали.

– Ты всегда так дотошно вникаешь своим зелёным носом во всякое дерьмо?

Не моргая и не отрывая взгляда от блокнота, Сильвер ответил монотонно:

– Я должен понять, как бежит каждая молекула топлива, чтобы предвидеть, где она будет в следующий момент. Я должен войти в её положение.

– Шутить со мной вздумал! Бред! Из-за таких, как ты, фура до сих пор стоит! Раз-два, притёр-поменял! Что тут сложного? Даже для таких тугодумов, как ты!

Сильвер в ответ пошевелил ушами. Он продолжал делать скорые записи и рисунки ещё около часа, пока Род неспешно прочищал агрегаты растворителями и громко развлекал нас байками. Потом Сильвер бросил карандаш на блокноте и, как кошка, незаметно вернулся за свой верстак. Померил микрометром по очереди несколько шайбочек, подобрал их тщательно, как кольца невестам. Бесшумно собрал форсунки и установил их на стенд для испытаний. Запустил шумную машину, впервые нарушив тишину нашего любопытного наблюдения за ним. Форсунки зарокотали, затряслись, зарычали по обыкновению. Спустя полчаса испытаний Сильвер распечатал результаты. Форсунки работали идеально.

Шарик сангвиника. Попрыгунчик Чик, четвёртый из нашей шайки, бросился к Сильверу с объятиями.

– Как ты это наколдовал, Силь? Научи-ка и нас!

– Ерунда! – отозвался издалека Родди. – Чистейшая случайность! Дураку повезло!

Мой взгляд прилип к раскрытым страницам Сильверова блокнота. В нём были отчётливо прописаны нужные размеры шайбочек и точно предсказаны результаты испытаний.

– Кажется, ты нашёл рецепт настройки, – вырвалось помимо моей воли.

– Я подумал, что от расположения и соответствующего размера шайбы наполнение цилиндра будет меняться по определённым законам. Так и вышло. Дайте мне полчаса – и я набросаю вам примерную таблицу.

– Кому нужна эта бестолковая трата времени?! Займись наконец делом, мужик!

Мой взгляд с укором вонзился в Рода, пока губы отвечали Сильверу:

– Будет мило, Силь. Это неплохо сэкономит нам время и освободит нас от рутинного перебора и регулировки наугад. И мы этим воспользуемся.

Вы только поглядите. Кто бы мог подумать, что такое ранимое и меланхоличное дерьмо вроде меня выпендрится в лидеры.

За знакомство

Как и положено сопливому меланхолику, мне необходимо было напиться вечером.

Тело моё всё же нашло пристанище в одном модном кафе, в котором почему-то не наливали.

Трезвые глаза впивались в окружавшие моё тело другие тела. Нет – это они больно впивались в мои трезвые беззащитные глаза.

И я вижу лишь десятки пустых лиц. Десятки гладких фарфоровых лиц. Они всерьёз шевелят губами о купленных виртуальных друзьях, о виртуальном времени.

Почему бы нет. Моя чёрная косуха на мне – мой настоящий друг. Она – продолжение моих мыслей, часть моего характера. И она тоже куплена. И она дорога мне.

Но они всерьёз говорят о ценности того, что им не дорого. О дороговизне того, что бесценно. И без ноты любви и жизни в голосах! Будто бы без стоимости для них всё это ничего не стоит…

Мне хотелось подойти и ткнуть каждому в щёку.

В тебе точно течёт кровь? И что за поганый сорт крови, что не разносит ни жизнь, ни мысль в твои глаза и щёки?!

Так и подмывает подойти и потрогать: вы серьёзно живые?

Я вижу картонки на месте лиц и стекляшки в глазницах! Наподобие тех, из которых наспех собрали этот городишко!

Дайте же ткнуть в щёку пальцем!

И карандаш вонзить в эту стекляшку!

Больно?

Не верю!

Врезать несколько раз, держа за плечо! Тряхануть за другое!

Давай! Оживай!

Где твоя жизнь?! Где твои мысли и их пронзающий скрежет сквозь это фиглярское копошение?! Где твои слёзы? Ты – ты способен рыдать ещё? Рыдать сам по себе – по Миру? Рыдать о Мире в себе и о себе в этом Мире?

«Оставь его. – Хватает меня за плечо моё Бессознательное. – Он не стоит твоих ударов».

Не стоит ударов. Нет, вы вникните! Человек, который не стоит удара в рыло!..

А у вас много друзей, что не стоят даже удара в рыло?

Не стоят удара, чтобы вернуть к жизни?

Видимо, мой сварливый ор про себя привлёк этого милого старикашку. Чёрт, откуда он взялся?

Профессор какой-то там логии или графии. Да какое это имеет значение для рассказа?

– Что ТЫ здесь делаешь? Каким ветром сюда занесло этакое создание?

Мне пришлось оглянуться вокруг. Ещё раз.

Мне и правда здесь не место.

Я лишь пожимаю плечами.

– Сид! – Он протянул мне руку. – Да, и меня не обошла здешняя мода на короткие прозвища. Посмотри, – старикан постучал костяшкой пальца по чёрной деревянной стене, – это картонка. Этот город развернули как детскую книжку с картонными домиками. Чуть что – его обратно сровняют с землёй вместе с нами, будто и не было. Сюда созвали не лучшие умы. Сюда созвали тех, кто способен отдать три зарплаты вперёд за безделушку, устройства которой он не знает. Эти люди не умеют ничего, но готовы на многое. За иллюзии. Иллюзии чего-то ценного. Эти люди не могут ничего, но готовы на всё. За ничто. Это город подвешенных над шляпами морковок. И всё дольше всматриваясь в твои глаза, я никак не разберу, что ТЫ здесь вытворяешь, чёрт возьми?!

– А ТЫ?

– А я старый маразматик. Лишился жёнушки – своей науки. Она теперь никому не нужна. Лишился всего, но – дьявол бы их драл – не своих знаний. Мне терять уже почти нечего. Я могильщик Ратцбурга. Высокообразованный палач. Я знаю, как захлопнуть эту книжонку за секунды.

Скорее бы, Сид.

Мне и правда здесь нет места.

А есть ли вообще хоть какое-то место мне на этой планете?

Мои окурки пропитаны виски.

Средь жутких упитанных отпрысков,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.