Так говорил Егор Гайдар

Первобытное общество. Неолитическая революция

Человек, которого можно назвать современным (homosapiens – человек разумный), появился много тысяч лет тому назад. Время шло медленно, тысячелетия текли одно за другим, а жизнь этих людей изменялась мало. Пользовались каменными орудиями, рисовали на стенах пещер. Занимались охотой и собирательством. Были и, говоря современным языком, инновации. Главная из них – приручение огня. Как и во всей дальнейшей истории, инновации приводили к изменениям в жизни общества. До времени появления огня в захоронениях не встречается останков людей старше 60 лет. Наверное, таких людей просто оставляли умирать без еды, или даже убивали, ведь они не могли участвовать в охоте. А потом появилась работа для стариков, поддерживать огонь. И их стали хоронить, так же, как хоронили погибших охотников. Можно предположить, что наличие в племени стариков приводило к тому, что больше информации передавалось из поколения в поколение, старики ведь любят поговорить. Так накапливались какие-то знания. Другим важным изобретением древности стал лук, который появился около 30 тысяч лет назад. Появление лука позволило древним охотникам охотиться не только на крупную дичь, типа мамонтов, но и на более мелкую. А австралийские аборигены изобрели даже такую хитрую штуку, как бумеранг!

О жизни первобытных людей мы узнаем по результатам раскопок (археология и палеоантропология), а также изучая народы, которые наша цивилизация застала еще на первобытной стадии, такие, как эскимосы Северной Америки, бушмены Африки, аборигены Австралии и некоторые другие (этнология). Первобытные люди жили группами численностью от 20 до 60 человек. Эти группы часто меняли места обитания в поисках диких животных и съедобных растений. Для руководства охотой на крупного зверя необходим был лидер – наиболее сильный, смелый и опытный охотник. Он и становился вождем. По наследству должность вождя не передавалась. Все, что добывалось, делилось между членами группы, и сразу же потреблялось. Правда, были некоторые правила (обычаи) раздела добычи. Например, охотник, чья стрела попала в животное первой, получал половину шкуры. Но никакого имущества ни у кого не было и, соответственно, накопления его не происходило. В любой момент племя могло сняться с места и перейти на другую стоянку. Иногда это случалось в результате нападения соседнего племени, но такие нападения происходили не для захвата имущества, а в борьбе за территорию или из-за похищения женщин. Воевали тем же оружием, что и охотились, и вождь был тот же. Но более слабому племени проще было уйти от воинственных соседей, чем сражаться до полного истребления. Земель вокруг хватало.

Ситуация изменилась около 10 тысяч лет назад, в эпоху неолита. Люди стали переходить от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству. Почему – ученые спорят до сих пор. Одни связывают это с окончанием ледникового периода, которое происходило в это время, другие с тем, что людей на земле постепенно становилось больше и мест обитания стало не хватать. Еды стало меньше, пришлось трудиться, чтобы выжить. Но, потом оказалось, что при этом количество еды получается даже больше, чем при собирательстве. Со временем появляется возможность изымать и перераспределять часть урожая, который превышает минимум, необходимый для пропитания семьи земледельца. А раз так – кто-то попытается специализироваться на изъятии и перераспределении, используя для этого насилие.[1]

В результате на месте эгалитарного общества охотников и собирателей в мире появляются аграрные государства с фараонами и царями, чиновниками и сборщиками податей, жрецами и армиями. А основанием этих государств является масса «в поте лица» работающих земледельцев, которая и кормит всех. Этот переход называется «Неолитической революцией». Такой термин ввел в середине ХХ века британский ученый

Г. Чайлд. И, хотя мы привыкли называть революцией что-то происходящее стремительно, эта революция продолжалась несколько тысяч лет. Стремительной она была только по сравнению с предшествующими сотнями тысячелетий, в течение которых не менялось почти ничего. В мире не было ни принудительного труда, ни организованного насилия, ни собственности, ни власти. Все эти вещи (явления и понятия) появились в результате «неолитической революции» и образовали неразрывную связь, определившую дальнейшую историю человечества вплоть до начала ХIХ века.

Формирование аграрных государств. Речные долины

Первые государства появились в регионе современного Ближнего Востока, в Междуречье. Начавшееся потепление привело к тому, что места, прежде изобиловавшие растительностью и дикими животными, стали превращаться в пустыни. Людям пришлось перебираться в долины рек. Увеличивалось ли количество людей, неизвестно, но плотность населения там, где можно было жить, точно увеличивалась. А растений становилось все меньше. Попытки сохранить то, что еще росло, научили людей земледелию. При этом нужно было жить на том месте, где посеял, чтобы дождаться урожая. Так появились земледельческие поселения. В этом регионе нет смены сезонов. Поэтому решить, когда сеять – непростая задача. Со временем появились люди, которые в силу своего опыта могли указать сроки сева.

Они и стали первой привилегированной группой – жрецами. Для них стали строиться храмы. Первые известные случаи, когда большинство отдавало свой труд, пока еще не собственность, меньшинству, это коллективная обработка храмовых земель, урожай с которых шел на питание жрецов. Такая обработка не воспринималась, как принуждение, а скорее, как часть культового обряда. Другой привилегированной группой были вожди, которые, как и в первобытном обществе, руководили жизнью племени и получали большую долю добычи в виде добровольных даров. Звание вождя стало наследственным. При этом имущество накапливалось в одной семье, возникало имущественное расслоение, общество становилось стратифицированным (неоднородным).

У простых земледельцев тоже появилось имущество, в первую очередь запас зерна для следующего сева. Была и еще причина для организации отдельных семей и даже поселений в общество. Это вода. Земледелие приносило больший урожай при поливе. А создать систему орошения можно было только большим количеством людей, одна деревня (можем уже употребить это слово) не справлялась. И те, кто такими работами руководил, сами не пахали и не сеяли, их кормило общество. Правда, историкам известны случаи, когда стратифицированное общество формировалось и в условиях неорошаемого земледелия.

Но главной причиной стратификации было, конечно, насилие. Рядом с земледельческими поселениями существовали и пастушеские племена, которые занимались также охотой. У каждого охотника был лук, копье, а позже и бронзовый топор. Такое племя могло напасть на деревню и забрать хранящуюся там еду. Поэтому даже самые древние поселения уже имели стены для защиты. Но стена сама по себе защитить не может. Защиту организовывал вождь. Со временем появились люди, которые этим занимались, как бы мы сейчас сказали, «профессионально» – воины. Остальные жители согласны были их кормить. А что делать профессиональным воинам, если время идет, а пастухи не нападают? Правильно, напасть на кого-нибудь самим. Но, конечно, не на пастухов, у которых ничего нет. А на соседей, которых можно завоевать, отнять их запасы, а также заставить работать на себя и своего вождя. Так, грубо говоря, формировались царства и деспотии. Ф. Энгельс считал, что сначала возникает расслоение общества, а потом – государство. К. Каутский считал наоборот, сначала в войнах и завоеваниях возникает государство, а в нем уже происходит расслоение общества на слои имущих и неимущих. В реальности эти процессы переплетаются… Все это происходит – одновременно, параллельно.[2] В ходе этих процессов происходило и развитие общества. Создавались все новые орудия труда и оружие, приручались животные, возникли ремесла, появилась торговля, люди изобрели письменность. Так возникла цивилизация.

Первым хорошо известным настоящим главой аграрного государства считается Саргон Великий. В 2300 году до н. э. он завоевал территорию, на которой уже существовала цивилизация шумеров, состоявшая из нескольких поселений-городов, возглавлявшихся жрецами, присоединив ее к своему Аккадскому царству. Саргон, который по некоторым сведениям, был садовником свергнутого им царя, объединил царские земли с землями храмов, а вместо жрецов и городских собраний поставил руководить городами своих «назначенцев». Это и была первая номенклатура…

История создания Египетского царства (точнее «фараонства») известна хуже, но дело там обстояло примерно так же, как в Месопотамии. Около 3200 г. до н. э. царь Нармер, объединивший Верхний и Нижний Египет, стал основателем «нулевой» династии Великого Египта. Около 3 тысячи лет до нашей эры в Индии формируется Индская цивилизация. В Китае первой династией была династия Шан (1400 до н. э.), но согласно преданиям, еще за две – три тысячи лет до этого там существовал правитель Фу Си, который, кстати, и объяснил, что вселенная развивается благодаря чередованию стихий инь и янь.

Таким образом, примерно за 2 тысячи лет до новой эры «неолитическая революция», о которой рассказал нам Гордон Чайлд, совершилась. Почему она началась – из-за потепления климата, из-за роста населения, из-за перехода к земледелию, а может, из-за того, что люди стали ежегодно устраивать праздники, а для этого нужно было создавать запасы, (есть и такая теория), наверное, не так уж важно. Главное, что на огромной территории Северной Африки, Индии и Евразии сформировались аграрные государства, достаточно похожие друг на друга. Неолитическая революция была временем радикальных, хотя и растянутых на тысячелетия, перемен и масштабных инноваций. Однако стоило основным институтам аграрной цивилизации окончательно сформироваться, как эти инновационные процессы замедлились.[3]

Внешние угрозы. Степи и предгорья

Сформировавшиеся в бассейнах Тигра и Евфрата, Нила и Хуанхэ оседлые аграрные государства соседствовали со степями, населенными кочевниками скотоводами. Это уже не были племена пастухов-охотников. У них тоже были свои цари и ханы, своя иерархия военачальников, имущественные различия. Основным имуществом являлся скот, у одних стадо было большим, у других поменьше, но принудительного труда одних на других не было. Ни дани, ни налогов своим правителям-соплеменникам они не платили.

Главным их занятием являлось скотоводство, но некоторые кочевники занимались торговлей, особенно дальней, караванной. Именно они проложили Великий шелковый путь от Китая до Средиземноморья. Правда, возили по нему в основном предметы роскоши (шелка и пряности). Такая форма организации общества тоже оказалась достаточно устойчивой. Между оседлыми и кочевниками были контакты, обмен товарами. Особенно кочевники были заинтересованы в оружии, которое изготавливали ремесленники оседлых государств. Впрочем, лук кочевники могли сделать и сами. Для таких кочевников оседлые государства являлись весьма привлекательным объектом нападения. Ведь при одинаковой численности населения кочевники всегда могли выставить большее количество воинов – воином был каждый мужчина, проводивший жизнь на коне и имевший лук. Поэтому завоевания оседлых государств кочевниками – постоянный сюжет аграрного мира. Попытки земледельцев отделиться от кочевников предпринимались, начиная от стен Иерихона (восьмое тысячелетие до нашей эры) до Великой Китайской стены (третий век до нашей эры). Помогало слабо.

Еще одна форма организации общества сложилась в предгорьях. Те племена, которых оттеснили туда с плодородных долин и широких степей, приспособились к такой жизни. Земледелие в предгорьях возможно, но малопродуктивно. Поэтому места постоянного поселения формируются, но большую роль играет перегонное скотоводство. Общественная жизнь больше напоминает жизнь кочевников – налогов не платят, а земледелие такое нищее, что стимулов отнять, прибавочный продукт, нет. Зато каждый мужчина пастух, а в недалеком историческом прошлом охотник. Все владеют навыками всадника и воина. Так возникает возможность дополнить хозяйственную деятельность грабежом, живущих на ближайших равнинах земледельцев. Но, если для кочевников в степях формирование крупных межплеменных союзов, возможно, то для горцев, обычно этнически раздробленных, это трудно. Завоевать полностью оседлый народ они не могут, а совершить набег – вполне. Тем более что они могут укрыться в горах, где преследовать их жертвы набега не решаются. В результате руководит тот, кто способен организовать сезонный перегон скота или набег на ближайших земледельцев. Права собирать дань с соплеменников такой вождь не имеет. Отсюда эгалитарный, мало стратифицированный характер горского общества.[4] Этот способ хозяйства и общественной жизни никак не объясняется этническими, а тем более, религиозными особенностями.

В российской этнографии он хорошо документирован и исследован на примере горцев Кавказа, где сохранялся до конца ХIХ века. Но он известен и у других жителей предгорий – шотландцев, черногорцев, афганских племен высокогорья.

Внутренние проблемы. Мытарь или разбойник

Аграрные государства, испытывавшие постоянные угрозы завоевания со стороны степи, или набега со стороны предгорий, вырабатывали структуру, помогавшую сохраниться. В основе ее б многочисленное (свыше 80 %) земледельческое население, которое производило средства пропитания для себя и некоторый «прибавочный продукт». Его и старалась забрать власть – фараон, царь или император. В основном этот «продукт» шел на содержание армии, которая охраняла государство от чужеземцев.

Часть шла на содержание самого верховного властителя и его двора, а в некоторых случаях даже использовалась для помощи земледельцам в неурожайные годы. Со всем этим земледельцы мирились, пока оставшегося капитала хватало на выживание. А если не мирились, то армия наводила порядок. Механизмы изъятия были различными. Основной формой для аграрного мира была деспотия – неограниченная власть единого правителя, назначавшего чиновников для управления частями государства (номархов, сатрапов или мандаринов). Они занимались делами своей провинции, ирригацией и, главное, сбором дани (подати). Разумеется, существовал и «аппарат» – мелкие чиновники, писцы, сборщики подати (мытари). Для того чтобы знать, сколько можно собрать, регулярно проводились переписи, совершенствовалась письменность. Правители провинций осуществляли также судебную власть, но армия, чаще всего, подчинялась верховному властителю и была профессиональной. В истории известны случаи попыток формировать армию по призыву, но они кончались неудачей. Необученные крестьяне воевали плохо и не могли при этом обрабатывать свои наделы. Кстати, о наделах. В аграрных государствах – деспотиях, которые сформировались в зонах орошаемого земледелия, земля являлась большой ценностью. Для крестьянина она была средством существования, а для правителя – источником подати. Но собственностью она не была. Продать или купить землю ни крестьянин, ни правитель не могли. Земледелец не был заинтересован увеличивать свой надел больше, чем нужно было для пропитания, так как излишек все равно отбирали. Но и уйти с земли не мог. Не разрешали, да и некуда было. А правитель провинции получал в управление то, что ему выделил деспот. Для европейских исследователей (в том числе и К. Маркса), которые начали изучать Восток позже, понятие «частная собственность», в том числе и на землю, было настолько само собой разумеющимся, что они оказались в тупике. Пересекающиеся права на землю, ее обработку и подать с нее деспота, провинциального начальника и самого земледельца никак не укладывались в привычную схему. Впрочем, проблемы будущих европейских исследователей самих жителей деспотий не волновали. У них были другие проблемы. Главная проблема – размер изъятий. Правитель, естественно, был заинтересован в его увеличении. В зонах плодородия он доходил до 50 %, там, где урожаи были меньше, уменьшался и процент. Определялся он методом «проб и ошибок», и ошибки стоили государству дорого. Если изъятия были меньше, земледельцы жили лучше, но армия становилась слабее. И то и другое вызывало желание и давало возможность завоевать такую страну. Это делали кочевники или другое государство. Такое завоевание приводило к массовой гибели и разорению населения. Если же изъятия были чрезмерными, начинались крестьянские восстания, которые также приводили к разрушению государства. Поэтому те периоды, когда в государстве существовала стабильность, воспринимались обществом, как благо. Разумными считались такие налоги, которые платились раньше. Не больше, но и не меньше.