Я приютилась на краю облезлого стула для посетителей, приставленного к столу, а Иоганн, прямой, как стрела, встал сзади, положив изящную руку на мое плечо. Участковый хмыкнул, но промолчал. Мама с папой вдвоем делили стул у двери.
– Давайте не будем тянуть время. Уверен, вы хотите закончить с этим точно так же, как и я, – вяло проговорил участковый, выкапывая из покосившихся стопок одинаковых папок нужную – с моим делом. Он прищурился, бегло пробежал глазами несколько страниц, вложенных в папку, и наконец перевел взгляд на меня:
– Ну что ж, Анна Павловна. У меня к вам будет несколько вопросов. Начнем с простого. Вы – Ремизова Анна Павловна?
Я растерянно оглянулась на маму, та чуть заметно кивнула.
– Вы что же, не помните даже, как вас зовут? – удивилась лупоглазая голова, тело которой ни на миллиметр не показывалось из-за бумаг.
В ответ я только покачала головой, а участковый пробубнил себе под нос, обращаясь к своим бумажкам: «Безобразие, и нафига эту делегацию сюда прислали?»
– А вы не могли бы представиться? – Голос Иоганна, неожиданно вступившего в диалог, заставил меня вздрогнуть и вернуться к жизни, когда я уже ощущала, что заражаюсь от сонного полицейского ленью и наплевательским отношением ко всему вокруг, в том числе к собственной жизни.
– Виктор Сергеевич Иванов, капитан полиции, – с недоверием произнес мужчина, приглядываясь к моему парню. – А вы у нас… – Он снова полез в папку.
– Иоганн! – Мой спутник протянул через стол узкую кисть.
– Вы у нас… – Капитан не удосужился ответить на рукопожатие и даже не взглянул в сторону Иоганна. – Игорь Семен…
– Забудь! – взревел Иоганн. – Ты уже все прочитал. Закрой папку и забудь. Иоганн – только это имя.
Полицейский захлопал глазами и как по волшебству выполнил приказ – отложил папку. Рука Иоганна, все еще протянутая над столом, подрагивала.
– Рад знакомству, Иоганн, – рассеянно отозвался участковый и потряс утонченное запястье своей широкой волосатой лапой.
Что это было? Внушение, гипноз? Как он это сделал? И почему не дал капитану полиции произнести имя вслух? Я в панике оглянулась на родителей, но те вели себя так, словно ничего не произошло, и мой парень не заставил поверить полицейского в то, чего он на самом деле не делал. Но как? Как такое возможно?
Иоганн уловил мое волнение и вернул руку на плечо, отчего волна спокойствия тут же расслабила тело и выгнала из головы тревогу, наполнив ее сладкой негой.
– Что ж, Анна Павловна, – на выдохе произнес полицейский, – тут и искать нечего. Перенервничали, вышли освежиться, но ветер и плохой завтрак сыграли с вами дурную шутку. Что ж, не повезло – так не повезло. Будьте впредь аккуратнее.
– И вы не будете передавать дело… куда там их обычно передают? – Я нахмурилась, инстинктивно стряхивая с себя воздействие Иоганна.
Не то чтобы мне хотелось связываться с расследованиями, судами или психиатрами, но такая халатность возмущала. Родители словно замерли и не проронили ни звука за все время этого странного спектакля. Почему-то только я в полутемном душном помещении жаждала докопаться до истины.
– Анна Павловна, в самом деле. Я понимаю, вам хочется найти виноватого, глупо оказаться на волосок от смерти из-за нелепого стечения обстоятельств. Но поверьте моему опыту – катастрофы именно так и происходят: случайно, а не из-за всемирного заговора и кровных врагов.
– И все же! – не унималась я, только распаляясь из-за его пресного поведения. – Вы должны сделать хоть что-то! Я не знаю, опросить родных, проверить социальные сети…
Дурацкая амнезия совершенно сбивала с толку, и только теперь я осознала, что в век информационных технологий ничто не исчезает бесследно. И если есть в сети хоть малейшая зацепка, которая привела бы к истинной причине моего полета, ее можно найти! Иоганн заметно подобрался, готовый в любой момент перехватить разговор и увести в нужное ему русло. И как только это ему удается? А главное – почему не действует на меня?
– Ладно, ладно. – Участковый снова потянулся за папкой, которую успел закинуть в дальнюю стопку забытых и не требовавших разбирательства дел. Никогда прежде не видела человека, который бы так сильно ненавидел свою работу. – Анна Павловна, вам приходили сообщения с угрозами? Мы можем посмотреть ваш телефон?
Точно – телефон! Вот, где нужно искать. Я вопросительно взглянула на Иоганна, он только ухмыльнулся и развел руками:
– Он, в отличие от Анны, при полете не выжил и восстановлению не подлежит.
– А социальные сети? – не унималась я. – Давайте сейчас же проверим!
– Вы помните пароли? – уточнил полицейский.
– Конечно нет!
– Может быть, помните, куда их записывали?
– Нет… Но вы можете просто поискать меня в интернете, наверняка что-то найдете.
– Ладно уж, но только для вашего успокоения. – Виктор Сергеевич закатил круглые лягушачьи глаза.
Старенький компьютер, притаившийся за бумагами, кряхтел и крякал в поисках интернета. Вентилятор внутри полурабочей бандуры из последних сил разгонял спертый кабинетный воздух, пока полицейский пытался найти в сети мое прошлое, а я выжидающе не сводила с него глаз.
– Так, что тут у нас? – Он внимательно уставился в монитор, почти касаясь его носом. – Так… Студентка сбросилась с крыши… Местные новости… Несовершенность системы образования… Ага. Вот. Фейсбук – ни фото, ни записей. Дальше. Инстаграм – пусто. Вконтакте – аналогично. Нет про вас, Анна, ничего, кроме криминальной сводки.
– И вам не кажется это странным? – Страх липкой волной подступал к горлу – кто-то добрался и до моей виртуальной жизни, стерев меня отовсюду. Кто-то лишил меня не только прошлого и памяти, но и шанса это прошлое воскресить. Кто и зачем? Что я такого сделала, что со мной так поступили? На глаза непроизвольно накатывали слезы, и я смахивала их тыльной стороной ладони.
– Ну ладно вам, Анна Павловна, – попытался успокоить меня полицейский, – наверное, вы были просто очень скрытной и ничем не делились. И правильно! Меньше компромата – легче жизнь! Это я вам по собственному опыту говорю. – Он сделал паузу. – Если что вспомните, милости прошу. Приходите с доказательствами, обсудим. А пока мы с вами все решили.
Глава 5.
– Что все это значит? – выплюнула я в лицо Иоганну, как только мы сели в машину. – Как ты это сделал? Почему на меня не действует?
– Хотел, чтобы ты увидела, – ровно ответил он, лишь усмехнувшись уголком тонких губ. – Считай, проверял тебя.
– Но что это за дар убеждения или магия? Даже не знаю, как правильнее назвать.
– Не думал, что и это ты забудешь, – буркнул он. – Что ж, когда-то я уже рассказывал тебе все, и сначала ты сочла меня сумасшедшим, даже дослушать не пожелала. В этот раз я решил пойти от обратного – начать с демонстрации. А теперь – слушай.
Как это странно – видеть родных, но не узнавать их. Внушать себе, что любишь этих людей – ведь копошится что-то там, внутри, только слишком смутное, чтобы дать этому чувству имя. Забыть людей, события, себя – в это я могла поверить. В конце концов, моя жизнь обратилась в темный полог, прикрывающий истину, и в чужие рассказы, приподнимающие его для меня. Но вот поверить в то, что современная девушка не вела никаких социальных сетей, ни с кем не переписывалась и не выкладывала фотографий, я наотрез отказывалась. Память моя стерлась до противного избирательно – оставила всякие глупости вроде сюжетов сериалов и забрала все самое дорогое и значимое. Но я прекрасно помнила, как я с кем-то… вот только с кем, с какой-то девушкой… фотографировалась, корча смешные рожицы, а потом выкладывала получившиеся шедевры не куда-нибудь, а в Инстаграм, дублируя во все остальные мыслимые и немыслимые социальные сети. Это озарение пришло ровно в тот момент, когда полицейский решил, что моя социальная жизнь напрочь отсутствовала.
Нет, товарищ капитан, все не так очевидно, как вам бы хотелось. Были социальные сети, и фотографии были, и переписки. Похоже, что память, как и всю мою жизнь, подчистили не просто так, а преследуя определенные цели. Только как докопаться до истины девушке с амнезией, которая даже не помнит, любит ли она своего парня?
Иоганн собрался с духом и, не отрывая глаз от дороги, начал свой рассказ завораживающе сладким голосом:
– Анна, мы познакомились с тобой не случайно. Нас связывает не одна лишь любовь, но и колдовство. Скажи, ты ведь почувствовала тогда в больнице, что я иду?
Так вот, что это было – то странное ощущение. До того, как услышать незнакомый мужской голос, властно требующий его впустить, несколько минут, что пробыла в сознании, я ощущала необъяснимое притяжение. Оно словно вытаскивало меня из сумрака забытья, из горько-сладкого сна, похожего на быль, и возвращало в суровую реальность, где я потерялась, как только открыла глаза. Тогда я не могла понять, кто я такая, и жива ли я вообще, и уж точно не была в состоянии анализировать мимолетные чувства. Но это не делало нашу необъяснимую связь менее значимой. Скорее – наоборот.
Но говорить об этом Иоганну я почему-то не стала, а только сдержанно кивнула в ответ. Кажется, мне уже приходилось использовать такую тактику.
– Вот видишь. – Его лицо озарилось ласковой и как будто влюбленной улыбкой. – Мы многое пережили вместе в настоящем, но еще больше – в пятнадцатом веке.
– В каком веке? – Я почувствовала, как на голове зашевелились волосы. Но не от страха перед услышанной сказкой, небылицей, а от нахлынувших воспоминаний. Нет, я не увидела лиц, не воскресила событий, но ухнула в пучину отчаяния и паники, вожделения и любви, боли и свободы. Еще секунда – и мыльный пузырь с воспоминаниями лопнул бы, изливая на меня всю тяжесть бремени, которое веками мне приходилось тащить. Иоганн заметил, как на моем лице проявляется спасительная мысль, за которую я всеми силами хваталась, и оборвал ее одним хлестким словом.
– Ты – ведьма, Анна! А я – колдун! – Мои ощущения, скрученные в плотный спутанный клубок, снова канули во тьму. – Мы не первый век вместе: мы горели в огне и перерождались, но всегда находили друг друга. Только ты и я. Больше никто нам не нужен.
– И что, я тоже могу так убеждать людей? – я пропустила мимо ушей пафосное признание, переходя сразу к сути.
– Можешь, только надо немного оправиться, накопить сил, и тогда никто не встанет у нас на пути! – Языки пламени так и рвались наружу из его глаз, и от этого холодок пробегал по коже, а душа словно сгорала в колдовском огне.
