– Ты не в духе, милый?
– Не в духе? – Бишоп отшвырнул лопату. – Как ты думаешь, Клэр, я рад?
– Ну… – она приподняла брови.
– Что «ну»?! – вскричал Энди. – Ты бухаешь как сволочь, из раза в раз, из раза в раз, твою мать, а я бегаю за тобой, БЕГАЮ И РАБОТАЮ КАК ЭВАКУАТОР! Таскаю тебя из клубов. Прощаю эти идиотские выходки, за которые тебе кто-нибудь другой уже давно оторвал бы башку. Оглянись вокруг! Что ты видишь? Правильно, лес! ЛЕС! Мы застряли на лесной дороге в снегопад, и теперь хрен знает, когда отсюда выберемся, ты это понимаешь?!
Клэр в ужасе смотрела на него, выпучив глаза. За два года он ни разу не кричал на нее, не повышал голос и не срывался. Она, наверное, и не знала, что он умеет так орать.
– Все. С меня хватит. Когда мы отсюда выберемся, ты забираешь вещи и валишь. Куда угодно. Понятно? – прошипел Бишоп.
Она все так же молчала и пялилась на него.
– Ты меня слышишь?
– Обалдеть… – Клэр поморщилась и приложила руку ко лбу. – Я, честно говоря, в шоке.
– В шоке? – Энди вновь схватил лопату и хотел было продолжить выгребать сугроб из-под колес, но вдруг что-то сбило Клэр с ног, и она мгновенно исчезла в снегу. Что-то большое и тяжелое, Бишопу поначалу показалось, будто это машина. Но как? Здесь мало того, что негде проехать, так еще и на дороге уместится не больше одного автомобиля. Вглядываясь в стену из белых хлопьев, Бишоп осторожно шагнул вперед, и тут же по ушам ударил пронзительный вопль Клэр.
– АААААААААААА! ПОМОГИТЕ-Е-Е-Е-Е-Е!
Здоровенная туша прижимала ее к земле. Яростные красные глазенки, такие маленькие на большой темной морде. Огромные зубы, длиной, наверное, с карандаш. И массивные лапы, с когтями, похожими на крюки.
– ЭНДИ-И-И-И-И-И!
Клэр неистово верещала и билась в снегу, пока огромное чудовище не наклонилось вниз и не отхватило ей голову. В один присест. Вопль оборвался, и тварь захрюкала, проглатывая добычу. Бишоп почувствовал, что его сейчас вырвет. Лопата выскользнула из его пальцев и шлепнулась в сугроб. Чудовище тут же повернулось и поглядело в его сторону. Здоровенный гризли. Огромная машина для убийства, рыскающая по лесу и заприметившая двух людишек, оказавшихся на открытом месте. В голове Бишопа сразу всплыла статья, прочитанная еще в школе – «Медведь-шатун. Особенности и повадки». Нападает всегда бесшумно, но яростно. Никаких предупреждающих звуков, агрессивных поз и попыток напугать. Просто быстрая сокрушительная атака, без всякой подготовки. Этот медведь должен находиться в своей берлоге, пребывая в зимней спячке, но вместо этого он здесь. И чертовски голоден.
Зверь глухо заурчал и бросился вперед. Последнее, что Бишоп успел заметить – его морда испачкана в крови. В крови Клэр.
Словно ошалелый, он метнулся назад и попытался открыть дверь пикапа. Сзади тут же прилетел мощный удар, от которого Энди швырнуло, как тряпичную куклу. Он пролетел пару метров и приземлился головой в снег. Спина разрывалась от боли, и Бишопа вывернуло на собственный свитер. Давясь снегом и отплевываясь, он попытался выбраться из сугроба. Сейчас, еще пара секунд, и эта тварь его просто порвет.
Энди стер снег с лица и с ужасом открыл глаза, ожидая увидеть несущуюся к нему здоровенную тушу. Но медведь решил вернуться к Клэр. С чавканьем и хрустом, который был слышен даже отсюда, животное жадно пожирало его девушку. Бишопа вновь скрутил спазм, но блевать было нечем, так как все, что было в его желудке уже осталось на снегу. Спина пульсировала болью, однако, судя по всему, ничего не было сломано – он мог двигать руками и ногами. Он был весь мокрый, и сначала подумал, что это пот и снег, ведь пришлось окунуться в сугроб. Но это была кровь – весь снег вокруг него стремительно алел. Надо скорее сваливать, пока эта тварь про него забыла. Но куда? К машине путь отрезан, чудовище слишком близко, и залезть внутрь, не привлекая внимания, он не сумеет.
Поскуливая от боли, Бишоп осторожно пополз в сторону массивных деревьев. Убежать он, конечно, от этого чудовища не сможет. Но если попробовать залезть повыше…
Энди обернулся и вновь поглядел на медведя. Его почти не было видно, но сквозь пелену снегопада отчетливо угадывался массивный силуэт, копошащийся у тела Клэр. Тела… Там, наверное, от тела-то ничего и не осталось. Подавив в себе очередной рвотный позыв, Бишоп подполз к самой ближайшей ели и попытался ухватиться за нижнюю ветку. Спина ответила пронзительной болью, отчего он не выдержал и вскрикнул. Сейчас оно доест Клэр и придет сюда по кровавому следу. Нужно торопиться.
Скрипя зубами, Энди подтянулся и закинул на ветку ногу. Ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Передохнув пару секунд, он попытался подтащить вторую. Только бы успеть забраться повыше. Он обернулся, но никого не увидел.
Выше. Нужно лезть вверх, пока есть хоть какие-то силы. Сверху сыпался снег и еловые иголки. А что, если он потеряет сознание и упадет вниз?
Кряхтя от боли, Бишоп распрямился и, пытаясь держать равновесие, потянулся к следующей ветке. Он чувствовал, как кровь льется по спине и затекает за ремень джинсов. Этот монстр, должно быть, разодрал ему все от одной лопатки до другой. Бедная Клэр… Перед его глазами все еще стояла эта ужасная картина – голова девушки в одно мгновение исчезает в пасти медведя, и он одним небрежным движением своей массивной шеи отрывает ее от туловища.
Что-то ухватило его за штанину и дернуло вниз.
– А-А-А-А-А! – завопил Энди, сползая вниз по стволу и отчаянно цепляясь за него промерзшими пальцами. Тяжелое сопение и похрюкивание за спиной. И отвратительная вонь, бьющая в ноздри, словно кувалдой. Медведь добрался до него. Теперь шансов точно не осталось.
Громадная лапа одним движением отодрала его от ели и подтянула поближе к пышущей жаром пасти, от которой несло кровью. Энди попытался лягнуть хищника, но его ногу тут же сдавило что-то острое и мощное, как стальной пресс.
Утренние новости
Сэм Уолт неторопливо шагал вдоль дороги и с удовольствием потягивал «Мальборо». Вечер становился все более прохладным, он поспешно запахнул плащ, пытаясь уберечься от пронизывающего ветра. Жилой квартал Риверсайда постепенно погружался в сумерки, и кое-где уже начинали неуверенно мерцать фонари. Сигаретный огонек Сэма медленно тлел, напоминая маленькую искру в сгущающейся темноте. Вокруг не было ни души – абсолютная пустота, и Уолт почувствовал внутреннее удовлетворение. Он никогда не любил большого скопления людей и всегда ощущал себя не в своей тарелке, когда оказывался в каком-нибудь большом городе, вроде Нью-Йорка или Далласа. В конце улицы мелькнул подросток, тянущий на поводке собачку – вот и все прохожие, которые встретились ему за последние пару часов.
Сэм последний раз затянулся и выбросил окурок. Затем выпустил табачное облако и медленно наблюдал, как оно рассеивается в чернильном сумраке. Его гулкие шаги были отчетливо слышны через всю улицу и отдавались между невысоких коттеджей, выстроившихся вдоль дороги. Сэм поправил шляпу, задумчиво пожевал губами и воровато посмотрел в сторону живой изгороди, теряющейся в полутьме возле фонарных столбов. С небо раскатисто грохнуло, и Уолт почувствовал, как по спине начинают хлестать дождевые капли.
– Ну вот, этого еще не хватало, – с недовольством проговорил он, зябко поежившись. Полыхнула молния, и ливень с новой силой зашуршал по асфальту.
Сэм вспомнил, как будучи совсем мальчишкой, любил стоять под дождем и чувствовать, как он омывает его тысячами своих маленьких колких струй. Все дети разбегались врассыпную, стремясь поскорее укрыться от бушующей стихи, а Уолт задирал голову вверх и неподвижно мок, наслаждаясь чистотой и свежестью воды, потоком несущейся с неба.
– Было здорово, – пробормотал Сэм, наблюдая, как срываются капли с его шляпы. – Было очень здорово…
И тут его мысли прервал пронзительный крик. Уолт замер и прислушался, не решаясь сдвинуться с места ни на дюйм. Вопль повторился. Это был отчаянный визг, переполненный ужасом.
– Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь!
Это был ребенок. Девочка. Пронзительный звенящий голос, острым ножом прорывающийся сквозь стену дождя и темноту.
– Помогите!
Сэм вздрогнул, словно его ударили током.
Ребенок всхлипнул и захныкал. Он был совсем рядом, может быть в трех-четырех метрах.
– Я здесь! Все будет хорошо! – прокричал Уолт, что было сил. – Где ты?
– Помогите! – вновь звонко позвала девочка. – Пожалуйста…
«За забором,» – мгновенно смекнул Сэм, оглядываясь и пытаясь что-нибудь разобрать в мокром шумящем сумраке. В голову ему вдруг протиснулась странная подлая мысль, которую он поспешно отогнал. «А может, к черту это? Может, пойти дальше, куда шел?» Эта показавшаяся абсурдной фраза неожиданно все больше давила ему на разум, и он уже почти заставил себя развернуться и продолжить свой путь, как вдруг ребенок позвал с новой силой:
– Оно хочет убить меня! ОНО ПЫТАЕТСЯ УБИТЬ МЕНЯ!
Уолт что было сил метнулся на голос и перемахнул через скользкий забор, едва не сломав при приземлении подвернувшуюся ногу.
– Малыш! Я здесь! – закричал он, чувствуя, как темнеет в глазах от боли.
Из сумерек послышалось зловещее утробное рычание.
– Он близко! Он уже близко! – надрывалась девочка, и Сэм во всю прыть помчался вперед, не обращая внимания на горящую огнем лодыжку.
Он так сильно разогнался, что едва не врезался в огромного ротвейлера, трусцой, семенящего сквозь дождевые струи.
– Осторожно! – Уолт, наконец, увидел ее – худенькую девочку с мокрыми светлыми волосами, прижавшуюся к тощему деревцу, ствол которого был едва ли толще ее тоненьких ручек. Собака лязгнула зубами и вновь зарычала. Сэм отпрянул и заметил белеющую на ее пасти пену. Псина определенна была больна бешенством, а потому от нее можно было ожидать всего, чего угодно.
Продолжая следить за ротвейлером, Уолт начал тихонько отступать назад, в сторону сжавшегося в комочек перепуганного ребенка.
– Только не двигайся, слышишь? Я рядом. Сейчас все кончится, – как можно более ободряюще проговорил Сэм, но его голос предательски дернулся, будто у него на долю секунды заело пластинку. Пес вновь зарычал и озлобленно подскочил, точно его стегнули кнутом.
– Мистер, оно сейчас нападет… – пропищала девочка и еще сильнее прижалась к деревцу.
