Или стоп. Не будем преувеличивать. Строго говоря, всего два странных события. Но мне хватило. Сперва чужая зубная боль, потом чужая боль в желудке. Сколько бы я не твердила нехитрую мантру: «Совпадение, совпадение, совпадение, совпадениесов, падениесов, падение сов», – бесполезно. Сколько бы сов ни пало в этой битве, себя не обманешь. Во-первых, все сходится: пока я гадала крашеной блондинке, у меня болел ее зуб; пока разбиралась с хворым джентльменом, его персональный василиск грыз мое бедное пузо. Как только клиент за порог, мои хвори как рукой… Ага.
Так что все сходится. А на мой отчаянный вопль: «Что происходит?» – из колоды выпал Аркан «Шут». Не то глумится надо мной небесная канцелярия, не то факт, и без нее вполне очевидный, констатирует: ни фига ты, Варенька, не понимаешь. Тычешься, как щенок бессмысленный, во все углы, да еще и лужу со страху, того гляди, напустишь. Пока не отвисишь на Мировом Древе положенный срок, будешь ходить дура дурой. Такие, брат, дела.
Все это я и без гадания могла себе сказать.
Вопрос: и как мне быть теперь?
Гадать только здоровым, больных выставлять за дверь? Дескать, хреновый из меня Айболит? Боюсь, при таком подходе бизнес наш с Мариной, и без того чахлый, совсем дуба даст: люди, у которых все в порядке, по гадалкам не ходят. Черт бы с ним, с бизнесом, авось, переводами прокормлюсь, но ведь только-только во вкус вошла, а мастерство в таких условиях растет день ото дня, сама удивляюсь… Ну и да, жилье дармовое, уютное, комнату при кафе в самом центре Москвы, чего греха таить, жалко терять. Маринушка – хорошая, долго еще меня терпеть будет, лишь бы каждый вечер на индейца Алешеньку карты раскладывала, но висеть у нее на шее совсем уж убыточным проектом я сама, пожалуй, не захочу. К осени нервы мои не выдержат, уж я-то себя знаю.
И что, ежели так?
Стиснуть зубы и терпеть? Перечитать книжку «Овод», эту подростковую библию, тайный Завет латентных садо-мазохистов? Помнится, в тринадцать лет мы с тобой при помощи блистательного инвалида Ривареса открытый перелом ключицы перетерпели не пискнув…
Что, не нравится такая идея?
Не нравится.
А еще больше мне не нравится Аркан «Шут». Невыносимо это для меня – ничего не понимать. Какого черта?! Что за дрянь со мной творится?! Что за странный талант вдруг открылся? Наслаждаться чужими болячками, во всем многообразии – вот уж воистину дивный дар, спасибочки!.. Первые двадцать девять лет жизни все было хорошо, никакой тебе сверхчувствительности, и вдруг – нате, получите, распишитесь. Добро пожаловать в спецПТУ для начинающих чудотворцев, Варвара Георгиевна. Желаем приятно провести время и овладеть азами общественно-полезной бытовой магии.
Тьфу.
И ведь никому не расскажешь. Вот ведь как бывает: в кои-то веки захотелось пожаловаться, носом похлюпать, совета, что ли, попросить, а некому.
Свинство, граждане.
После третьего глотка кофе я зверски удавила окурок в пепельнице и наконец поняла, что все это вполне смешно. Я вообще смешной и нелепый персонаж, а уж нынче у меня, можно сказать, бенефис. Взрослая ведь тетка, с высшим образованием, дважды удравшая из-под венца, трижды начинавшая жизнь с нуля, книжки умные с утра до ночи не только читаю, а еще и перевожу – и вдруг подалась в гадалки, парик этот дурацкий ведьминский вместо шапки ношу, людям голову морочу, а теперь вот, словно бы этого мало для хорошей комедии, выдумала себе мистическую проблему. Сопереживание у нее, видите ли… Нет чтобы к дантисту, что ли, сходить. И заодно к гастроэнтерологу или кто там на пузе специализируется?.. Такой вариант развития событий тебе в голову не приходил? То-то же.
Дав себе смутное, практически невыполнимое обещание добраться на досуге до какой-нибудь приличной, но недорогой частной клиники и там, в светлом врачебном кабинете раз и навсегда покончить с истинными причинами давешних «мистических озарений», я приободрилась и принялась наслаждаться интерьером. Что ни говори, а хорошо здесь все устроено, в этом самом «Кортиле». Мне, во всяком случае, нравится. Одни только архитектурные чертежи на стенах дорогого стоят. И кофе ничего себе. Не как в настоящей итальянской кофейне, конечно, но не хуже, чем у Марины. И уж, конечно, лучше, чем способна сварить я сама. Много лучше.
Суп из шампиньонов оказался и вовсе изумительный. Вроде ничего особенного, но чертовски вкусно. Как говорится, лучше, чем у мамы дома. Впрочем, моя мама суп-пюре из шампиньонов отродясь не готовила. Ей бы все борщами, да рассольниками детей человеческих мучить…
Покончив с супом, окончательно оттаяв и пересчитав в уме свои миллионы, я расхрабрилась и заказала еще чашку кофе и яблочный пирог. Гулять, так гулять. Можно сказать, напоследок: теперь до пятницы носа из дома не высуну. Да и после – не факт. Жопой чую, в последний момент выяснится, что Наташкин экс-супруг похерил взятые на себя обязательства. Он ей через раз такое пристраивает, уже и сюрпризом не назовешь. И вот тогда не спать нам обеим до понедельника. Какие там прогулки.
Обдумывая эту, в сущности, не самую радужную перспективу, я в очередной раз понимаю, что абсолютно счастлива. Ну, или нет, ладно, не счастлива (если условиться, что «счастье» – состояние экстатическое), но живу именно так, как мне всегда хотелось. Это уж точно. Квартирные проблемы худо-бедно, временно, а все же решены. Родители и бывшие любовники-женихи остались за тысячу километров отсюда; вот пусть там и пребывают, так будет лучше для всех. В этом огромном городе у меня не наберется и трех десятков хорошо знакомых лиц, зато есть целых две работы, одна другой увлекательнее: гадания и переводы. Не Клондайк, конечно, но пропасть – не пропаду, это точно. И вместо начальства две подружки, Марина и Наташка. Идеальный вариант: у меня никогда не хватало времени и душевных сил на дружбу, а общее дело тут очень помогает. Я не дружу с этими женщинами ради выгоды иметь работу, скорее уж, работаю на них ради возможности наслаждаться их обществом. Это, кажется, всех устраивает. Меня-то уж точно.
И вообще, все у меня хорошо. А странности эти – с кем не случается? Пройдет, никуда не денется. В конце концов, нельзя ведь работать гадалкой и жить вовсе без чудес.
Неприлично даже.
Развеселившись, наворачиваю пирог с утроенным энтузиазмом. Не сказать, что он так уж хорош, жевали мы штрудели и порассыпчатей, и яблоки в них были сочнее, и подливка – не столь приторная. Но кто я такая, чтобы роптать? Сама ничего подобного даже под дулом револьвера не испеку, это уж точно.
А значит, и тут мне повезло. Жизнь прекрасна. Лучше не бывает.
Ням-ням, хруп-хруп.
В основополагающих, фундаментальных принципах мироустройства, несомненно, заложена некая роковая подлость. Не раз уже замечала: стоит мне привести себя в умиротворенное состояние, и тут же, незамедлительно случается какая-то дрянь. Ну, то есть не обязательно именно «дрянь». Событие может быть вполне полезное, даже приятное, но непременно выбивающее из колеи. Это обязательное условие. Очевидно, считается, что человеку душевное равновесие при жизни не положено. Покой и воля нам только снятся, ага.
Обидно.
А уж на сей раз событие не было ни приятным, ни, тем паче, полезным. Оно и событием-то не было. Так, ерунда, говорить не о чем. Просто невнятный дяденька в противоположном углу разлучился наконец с возлюбленной своей газетой. Гюльчатай открыла личико и оказалась вовсе даже не «дяденькой», а вьюношем пылким, со взором горящим.
Во взоре, собственно, и дело. Так на меня еще никто, никогда не смотрел. До нынешнего вечера я и вообразить не могла, что существуют столь пронзительные взгляды, от которых пылают щеки и бьет озноб. Он словно бы раздел меня этим своим взором. Снимал, впрочем, не только и не столько ненадежные текстильные покровы; плотный кокон прожитых мною лет тоже, кажется, был размотан почти до основания, и перед бесцеремонным незнакомцем сидела сейчас не взрослая, самостоятельная, скорая на язык, умеренно прекрасная общепитовская гадалка Варвара, а маленькая, голенькая девочка Варя – не новорожденная, скорее, годовалая. По крайней мере, примерно так я себя почувствовала. Последние лоскутки времени он, надо думать, попросту не успел отбросить в сторону, ибо погасил взор, опустил глаза, развернулся на сто восемьдесят градусов и неспешно удалился. Не к выходу, а в соседний зал. В клозет, вероятно, отправился. Где таким ясноглазым демонам на мой вкус, самое место.
В целом, все получилось, как в старом анекдоте: «Мама, что это было?!» В роли малолетнего олигофрена наша несравненная Варвара-краса. Наслаждайтесь, дамы и господа!
Он ушел, а я влипла в стул, как космонавт, расплющенный стартовой перегрузкой. Тупо глядела ему вслед, буравила глазами поджарую задницу, словно бы решила таким образом поквитаться за собственную давешнюю беспомощность. Он же и не вздрогнул, собака такая.
Вот именно, собака.
Пес поганый.
Рыжий тощий уличный кобель.
Ну, правда, не апельсиново-рыжий, не огненный. Куда более приятный оттенок. Когда-то, задолго до радикальной стрижки и обретения смоляного парика, я сама извела множество тюбиков краски, чтобы добиться такого теплого, медового оттенка. А некоторые нахалы получают его даром, от природы. Несправедливо, да… Впрочем, может быть, он тоже крашеный? В Москве мужик с крашеными волосами не то чтобы такое уж обычное дело, но и не экзотика. Бывает, словом…
Когда он вернулся и снова закрылся газетой, я поняла, что ни о чем другом уже и думать не могу. Крашеный или натуральный? И почему он так на меня смотрел? Или он просто посмотрел, а пронзительность взора я сама домыслила? И на кой ляд, спрашивается?!
Мне бы бежать отсюда, пока не поздно, а я лезу за очередной сигаретой. И словно бы со стороны слышу, как хриплый женский голос требует у кого-то капучино. Мой голос, надо понимать. Мальчик с нагрудной этикеткой «Денис» кивает и удаляется.
А я воровато оглядываюсь по сторонам.
Вроде бы никто на меня не смотрит. Девицы у окна по-прежнему щебечут, как утренние пташки, рыжий нахал прячется за газетой, мальчик Денис будет выколачивать мой заказ из флегматичного бармена как минимум минут пять. Значит, можно положить сумку на колени, аккуратно извлечь походную колоду, подпольно, по-партизански, не привлекая стороннего внимания, ее под столом перетасовать и извлечь одну-единственную карту, которая должна – нет, просто обязана! – оказаться одним из Младших Арканов и сообщить мне, что все в порядке, никакая это не страсть с первого взгляда, не роковая связь судеб, не начало приятного приключения даже, а так – странный, но незначительный эпизод, о котором уже час спустя забуду. Вот доберусь до дома, усажу себя за перевод, прочитаю пару абзацев Штрауха, да и забуду. Все выкину на фиг из головы: она мне для дела нужна, а не глупости всякие думать…
Вообще-то, я для себя редко гадаю. Почти никогда. Ни табу, ни даже суеверий каких-нибудь дурацких на сей счет у меня нет, просто в глубине души я всегда полагала, что мантические практики – удел слабых. Изучать эти причудливые правила общения с собственным подсознанием, чтобы помогать другим людям, как минимум, занимательно. Но вот личные проблемы улаживать – не царское это дело, – так я себя обычно уговариваю. А сегодня, гляди-ка, уже второй раз в колоду за советом полезла. Докатилась. Умница, нечего сказать.
А что делать? Такой уж нелепый выдался день.
Перемешивая карты, кое-как формулирую вопрос: «Что это за хмырь?» Понимаю, звучит не слишком романтично. Надо бы, воздев очи горе, вопросить: «Что значит для меня эта встреча?» Или: «Стоит ли мне рассчитывать на продолжение знакомства?» Но так уж я устроена: если меня выбить из колеи, я начинаю хамить – не столько окружающим, сколько сама себе, в ходе внутреннего монолога. А сегодня я уже и забыть успела: какая она была, моя колея? Да и была ли?
Эх.
Какой вопрос, такой ответ. Из-под стола на меня глядит Пятнадцатый Аркан, Дьявол. Только что не хихикает, как это у них, опереточных Мефистофелей, заведено.
Нормально. Приехали.
Искушение, значит. Зависимость, страсть, эрос-танатос всяческий и прочие радости жизни в двуполом мире. Заранее содрогаюсь, хе-хе… Но, между прочим, если вспомнить кроулианскую традицию, чудище сие советует мне: «Не бойся искусителя», – да еще и сулит какие-то новые знания. Тайные, надо полагать.
Ага.
Могу себе представить.
Я, конечно, храбрюсь, ерничаю, сама перед собой выпендриваюсь, как школьница. Сказано же: «Не бойся искусителя», – вот и веселюсь. А в глупой голове моей крутится меж тем невесть с какого потолка взятая цитата: «Правым глазом твори для себя сам, левым же принимай все, что создано иначе». Где я это выкопала? Кроули так писал или кто-то из интерпретаторов? Или вовсе сама выдумала?[3 - Вот-вот. Автор тоже в недоумении и никаких пояснений на сей счет дать не может.]
Пока я бегаю с мухобойкой по своему внутреннему пространству, дабы отвадить незваных вербальных гостей, рыжий искуситель успевает покинуть насиженное место и устроиться за моим столиком, напротив. Да еще и под стол заглянул прежде, чем я спрятала карты.
Ну вот. Допрыгалась. Он меня застукал.
Кошмар.
