Асур

Консультанты:

А.С. Кузьмин, доктор физико-математических наук;

А.П. Баранов, доктор физико-математических наук.

Корректор Анна Кычакова

Дизайнер обложки Савва Мысов

Консультант доктор физико-математических наук Алексей Сергеевич Кузьмин

Консультант доктор физико-математических наук Александр Павлович Баранов

© Егор Neбо, 2020

© Савва Мысов, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-3229-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

ПРОТОКОЛ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ ПО ДЕЛУ

№1—54/17 (выдержки)

21 февраля 2017 года

Суд сур планеты Земля.

Дело слушали суры: Рибху, Ушаса, Варуна.

Обвиняемые асуры: Савитара, Сарасвати (заочно), Дакша.

Секретарь: Милекян Н. В.

(…)

– Вызывается обвиняемый асур Савитара.

(…..)

– Асур Савитара, вам известен способ, при помощи которого асуры могут опознавать друг друга на Земле?

– Нет, не известен.

– Как тогда объяснить ваше знакомство с асуром Дакшей и асуром Сарасвати?

– Они нашли меня сами.

– Вам было известно, что любые союзы асуров на Земле преследуется законом Сумера?

– Мне было это известно.

– И вы сознательно пошли на нарушение режима пребывания в заключении?

– Да.

– Для чего существовал ваш союз с этими асурами?

– У нас было общее увлечение.

– Какое?

– (Савитара некоторое время думает.) Мы увлекались резьбой по дереву.

(Небольшое совещание между сурами.)

– То есть вы отказываетесь сотрудничать с судом?

– Да, отказываюсь.

(….)

– Вызывается асур Дакша.

(…)

– Асур Дакша, вам известен способ, при помощи которого асуры могут опознавать друг друга на Земле?

– Известен.

– Расскажите, пожалуйста, об этом способе.

– Вот так вот запросто взять и рассказать?

– Ну да.

– Придумайте что-то пореалистичнее.

(Небольшое совещание между сурами.)

– То есть вы отказываетесь сотрудничать с судом?

– Да, я отказываюсь.

(…)

…а также, учитывая статус асура Савитара на Сумере и особую опасность, которую он может представлять для планеты Земля, суд постановил:

– асур Савитара – пожизненное заключение. Место пребывания: Французская Республика;

– асур Дакша – 4 года заключения. Место пребывания: Черногория;

– асур Сарасвати (заочно) – 6 лет заключения. Место пребывания: не определено.

1

Утром 9 февраля 2021 года в аэропорту Домодедово приземлился самолет. В этом самолете прибыл в Москву человек в невзрачном, мышиного цвета пальто и такого же цвета шляпе, в руках у этого человека был чемодан.

Впрочем, нет.

Никакого чемодана в руках у человека в пальто не было. Более того, у этого человека не оказалось даже и никакого другого багажа.

И человек этот, в шляпе, по прибытию в аэропорт прошел через терминал, отпустил какую-то шутку сотруднице таможни, от чего та засмеялась неожиданным для женщины басом, затем обратился в окошко оператора мобильной связи, после того, как уладил дела там, спрятал паспорт во внутренний карман своего невзрачного пальто и с деловитостью, которая больше подходила бы человеку с, по крайней уж мере, чемоданом, пошел на выход из аэропорта.

Звали приземлившегося человека Семен Васильевич Кляйн. Прибыл Семен Васильевич из города Парижа и направлялся теперь не к себе домой – потому что никакого дома у Семена Васильевича по ряду печальных обстоятельств теперь не было – а прямиком в ресторанное заведение «Колбаса», которое еще недавно принадлежало самому Кляйну, а теперь, наоборот – не принадлежало. В заведении этом Семен должен был через полтора часа встретиться с Павлом Севастьяновым, которого двадцать с лишним лет знал под кличкой Сеов.

Семен вышел на улицу, сместил на затылок свою серую шляпу жестом, который больше подходил детективам из американских фильмов семидесятых годов, достал сигарету и закурил.

У Кляйна тренькнул эсэмэской телефон. Семен посмотрел на экран – местный оператор расшаркивался в приветствиях. Не читая, Кляйн отправил пришедшие СМС в корзину.

– Такси, едем на такси, – к Семену приблизился сытый толстяк в болоньевой куртке и вязаной шапочке. Толстяк смотрел прямо на Кляйна, и во взгляде толстяка читалось усталое превосходство человека, который знает про любого своего потенциального пассажира почти все. В правой руке таксиста были ключи от машины, которыми он нетерпеливо позвякивал из стороны в сторону.

– Сколько? – спросил Кляйн сквозь дым сигареты. Семен не рассчитывал на такси. Время встречи с Павликом в Москве он подбирал так, чтобы успеть на аэроэкспрессе. Спросил просто из присущей ему любознательности.

– Куда в Москве? – толстяк, который тоже, надо сказать, всерьез не рассчитывал на этого клиента, уже приблизительно знал сумму, которую хочет за поездку.

Ресторан, что нужен Семену, был расположен почти на Арбате.

– Трубниковский переулок, – ответил Кляйн.

– Четыре, – сказал таксист.

– Ясно, – ответил Семен.

Таксисту тоже все стало предельно ясно, и он повернулся к Семену своим необъятным задом. Теперь Кляйн мог увидеть ключи, которые все так же нетерпеливо позвякивали в потной руке таксиста.

У Семена снова тренькнул эсэмэской телефон. Сейчас это вызвало у человека без багажа небольшое раздражение – наверное, опять оператор навязывал какие-то свои услуги. Он хотел стереть СМС, не читая, но остановился – номер, с которого писали СМС, был не определен. Кляйн был заинтригован. Звонить с подавленных номеров ему звонили неоднократно, но СМС с неопределенного номера – нет, такого еще не случалось.

Семен открыл СМС и прочитал сообщение: «Здравствуйте, Кляйн. Я бы хотел встретиться с вами по поводу Джона Полака. Мой номер +7 925 079-11-07. Линкси».

Никакого Линкси Семен не знал. Зато упоминание о Джоне Полаке Кляйну совсем не понравилось. Кто-то здесь, в России, уже знал о связи между ним и Джоном. Впрочем, этого следовало ожидать. У «конторы» длинные уши, которыми она могла слушать разговоры даже во французских тюрьмах. А сообщение это было определенно из «конторы». Перезванивать по указанному номеру Семен не стал – зачем лезть к ним в руки самостоятельно. Неласковые они совсем, эти руки.

Кляйн еще раз затянулся и расстегнул пальто, и так застегнутое всего на одну пуговицу. Зима в этом году во всем Северном полушарии выдалась аномально теплой, но Семен рассчитывал на снег здесь, в Москве. Нет, снега не было не только в Европе, снега не случилось и в Москве 2021 года, месяца февраля.

Кляйн выбросил окурок в урну и пошел к аэроэкспрессу.

Как уже упоминалось, Семен Васильевич Кляйн был сейчас в прямом смысле слова человеком бездомным. Квартиру его отобрали за долги во время заключения, и его не могли приютить даже родственники – родители и сестра Семена погибли в авиакатастрофе еще в 2012 году. Поэтому после того, как Кляйн отсидел в тюрьме Понтуаз во Франции, он вернулся в Россию с одними только долгами – даже на самолет до Москвы и на цивильную одежду деньги ему выслали во Францию друзья.

Но Семен Кляйн не выглядел раздавленным или сломленным.

Во французской тюрьме Понтуаз Семен стал обладателем тайны, которая сулила ему хорошие деньги. Деньги, которые позволили бы Семену снова стать на ноги.

Вместе с этой тайной Кляйн получил ключ от двери в совершенно удивительный, невероятный и поразительный мир.

Но об этом Семен Кляйн пока еще не знал.

2

Yorke.

2010 год, 19 ноября

«Лажа какая.

Никогда бы не подумал, что напишу это. Но вот, пишу: здравствуй, дорогой дневничок.

Дневничок этот пока никто не читает и, скорее всего, читателей у него будет немного.

Кто я – не знает никто здесь и, скорее всего, не узнает. Это будет такой тайный, конфиденциальный дневник.

Что тут нужно писать, в первой записи? Правила поведения? Представляться?

Ну ок.

Правил поведения у меня нет.

Зовут меня… ну скажем, Юра. Мне, скажем, 28 лет, я, скажем, менеджер среднего звена из города… ну допустим, Москва. Продаю я… Ну, пусть я продаю оптом моторные масла.

Что еще? Наверное, зачем я завел этот дневник? Ок.

Этот дневник я завел из-за того, что с детства мечтал стать писателем.

Вот и буду здесь тренировать свое писательское мастерство. Рассказывать, допустим, о серых буднях продажника. Ярко и весело о серых буднях. Вторым Славой Сэ я, конечно, не стану. Писательский мой талант другой направленности – я хорошо умею фантазировать и воображать.

Но я очень рассчитываю, что писательский талант этот у меня есть. Ну, а если есть – то его нужно развивать».

Комментов: 0. Комментировать эту запись.

3

Семен Кляйн доехал на аэроэкспрессе до Павелецкого вокзала, там спустился в метро, добрался до Арбата и вышел наружу. Затем он прогулялся до ресторана «Колбаса», но не стал в него заходить, а остановился, чтобы посмотреть на то, как изменился фасад здания за последние три года.

Название своему ресторану – «Колбаса» – Семен придумывал вместе с компаньоном по бизнесу, Димой Кочетковым.

Сначала они обратились в несколько рекламных агентств, которые специализировались на брэндинге, но все то, что предлагали агентства, как-то на душу не ложилось. То, что присылали из РА, было каким-то то лощеным, то заумным, то занудным, а то попросту пошлым.

Однажды, после прочтения очередного письма с новыми предложениями по названию их ресторана, Кочетков в сердцах закрыл почту и сказал пословицу, которая заканчивалась словами «сделай это сам». Семен с ним согласился.

После рабочего дня компаньоны сели прямо в ресторане, который должен был открыться уже через неделю, подумали.

Записали десять названий каждый. Выпили, покурили, поговорили, посмеялись, написали еще десять. Затем цикл повторился. После повторился еще несколько раз. Затем – это было уже под утро – Дима просмотрел еще раз все, что написали компаньоны, и среди вороха бумажек с названиями нашел «Колбасу».

Почерк у компаньонов ко времени написания «Колбасы» был уже очень схожим. Поэтому то, кто придумал это название, так и осталось невыясненным. Но ясно было как день, что каждый считал бренд своим. Тем более, что название вышло удачным. В окружении Rossini, Remi Kitchen и прочих Честерфильдов с Zayceff, «Колбаса» смотрелась вызывающе и вместе с тем мило – в это заведение отчего-то хотелось непременно зайти.

Теперь Семен стоял на улице перед некогда своим рестораном. Он отметил совсем незначительные изменения в оформлении фасада. На задворках сознания Кляйн всхлипнул о том, что ресторан теперь не его. Потом пробежали, промчались в голове Семена сотни обрывочных воспоминаний, связанных с этим местом. А еще потом Кляйн открыл дверь и вошел.

«Колбаса» почти не изменился и внутри. Люди, которые владели теперь бизнесом Семена Кляйна, прекрасно знали простое правило: «работает – не лезь». Персонал, правда, за те три года, что Кляйна не было в Москве, поменялся почти полностью – но именно так Семен себе это и представлял.

Павлика еще не было.

Сейчас, в 12 часов дня, в ресторане вообще почти никого еще не было. В углу пил кофе и листал ноут парень в шапке с заячьими ушами. В центре зала обедала – или еще завтракала? – пожилая пара. Семен выбрал себе место, сел, дождался официантку.

– Колбаса есть? – спросил Семен, когда подошла официантка и подала меню.

– Ха-ха-ха, – медленно и членораздельно ответила девушка с бейджем «Вероника».

– Что, уже сегодня спрашивали? – Семен открыл меню.

– Нет, – ответила официантка. – Но вчера спрашивали.

Вероника побарабанила ручкой по своему блокноту.

– И позавчера спрашивали. И позапозавчера.

В дверях ресторана появился Павел. Семен поднял в приветствии руку, помахал Севастьянову. Привычки обниматься у друзей не было никогда, поэтому Кляйн не встал, когда Севастьянов подошел, а только приподнялся с места и подал руку для рукопожатия.

– Что будешь? – спросил Семен Пашу.

– Да кофе давай, – ответил Паша, скинул легкую дубленку рядом с собой на диванчик и присел.

– И мне кофе, – сказал Семен официантке. И добавил, когда понял, что официантка сейчас захочет подробностей: – На ваш выбор. Оба два.

Когда Анна ушла, Павел достал из куртки пачку сигарет, вынул оттуда себе одну, бросил пачку на стол и закурил.

– Как дела в Париже? – улыбнулся Севастьянов Семену.

Кляйн улыбнулся в ответ.

– Ты, Паша, наверное, шел и репетировал эту фразу, – сказал он.

– Ну уж… и репетировал, – хотя по глазам Павлика Семену и стало очевидно, что именно репетировал. – Как долетел?

– Самолетом, – ответил Семен. Он достал сигарету и тоже закурил. – А в Париже, ты спрашивал… Сыровато. Темновато. Еда сильно так себе. Гулять не выпускали. Да и вообще, слухи о том, как хорошо сидеть в европейских тюрьмах сильно преувеличены.

– Ну Кельвин, – сказал Севастьянов. В классе у Кляйна была такая кличка – Кельвин. Потому что Кляйн. Паша подвинул пепельницу в центр стола, чтобы до неё доставали оба. – Ты сам виноват. Или концы прятать надо было лучше. Или жить честно.

Семен посмотрел своему другу в глаза и прищурился.

– Честно жить, Паша, в то время значило только одно – жить плохо, – ответил он. – И чем честнее – тем хуже. Разве умели мы тогда, в самом разбеге, жить плохо?

– Ну это да, – глядя теперь куда-то в сторону, ответил Севастьянов. – Не умели.

Пришла официантка Вероника и принесла кофе в крошечных чашечках.

– Это сейчас все сильно поменялось, – сказал Семен. Он взял свой кофе и стал его помешивать. – Жить честно и жить хорошо – выражения, которые больше не спорят между собой. Хотя чего-то мне мерещится, что всех налогов не платишь ты и сейчас.

– Ладно, Сема, – сказал Паша. – Вряд ли мы налоги мои сейчас собрались обсуждать. Тебе жить-то сейчас есть где?

– Знаешь уже? – спросил Кляйн. – Про квартиру?

– Ну, я кое-что слышал, – сказал Сеов. – Без подробностей. Знаю, что Кочеткову отошла. А почему… Чем-то поганым от этой истории веет, вот я и не вдавался.

Дима Кочетков, с которым Кляйн открывал «Колбасу», тоже был из их лицейского класса.

– Ну… У всех кредиты, займы, обязательства, – ответил на это Кляйн. – Да и Дима не лично же у меня её отжимал. Фактически дело было так, что «контора» отжала у нас бизнес. А квартиру эту ему отдала в качестве компенсации. За его долю здесь.

Семен указательным пальцем легко постучал по дубовому столу.

– Хорошая квартира, стало быть, была, – сказал Севастьянов. – Раз хватило.

– Неплохая, – ответил Семен.

– Ладно, – сказал Павел. – Проехали. В общем, Кельвин, пока на неделю или две я могу пустить тебя пожить на свою дачу.

– Спасибо, – сказал Кляйн.

Семен, конечно, был благодарен Паше, но в то же время понимал – Севастьянов отдает ему сейчас кое-какой долг. В свое время лицеист Кельвин одолжил лицеисту Сеову на развитие бизнеса серьезную сумму. Деньги Павлик, конечно же, давно вернул. Но если бы Семен тогда не рискнул очень немалыми своими деньгами, никакого бизнеса у Севастьянова сейчас бы не было.

– Далеко?

– Семнадцать километров от Москвы, – сказал Севастьянов. – Там бойлер, камин, дрова есть, магазины рядом.

– Располагает, – сказал Кляйн. – Очень выручишь, Павлик.

– Ну, что я еще могу, – сказал Паша и немного подумал. – Могу тысячу долларов. На первое время тебе должно хватить. Достаточно?

– Вполне, – ответил Семен.

– И еще, Сема, – Павлик помялся, как будто не зная, стоит ли затевать этот разговор вообще. Потом решил, что все-таки стоит. – А иди ко мне начальником отдела? По зарплате сам понимаешь – договоримся. А квалификацию ты свою, я думаю, восстановишь быстро. Что думаешь?

– Знания в IT приобретаются медленно и по крупицам, – ответил Семен. – А устаревают быстро и все разом. Павлик, я три года уже не то что код не писал, я ноутбука не видел все это время.

– Мне кажется, – ответил Севастьянов, – что ты был программистом такого уровня, что быстро войдешь в курс. Общие принципы, сам понимаешь… никак не изменились.

– Ну ты же прекрасно знаешь. В первую очередь я был не программистом, а ломщиком, – сказал Кельвин.

– Ой, ну будет, будет, – сказал Паша. – Как будто ты не понимал, как писать то, что ломал.

– Понимал, – улыбнулся Семен. – Ладно, Паш. За предложение спасибо, давай я над ним пока подумаю.

– Ок, – ответил Сеов. Хоть и понимал Павлик, что ни над чем таким Семен думать не собирается. Разве что совсем уж его припрет. Очень свободолюбивым был человеком Кельвин. Офис был ему очень тесен. Не по размеру. Жал.

– А чем… – спросил Севастьянов. – Ну, уже знаешь, чем вообще заниматься собираешься?

– Приблизительно, – ответил Семен. Он размешал остатки своего кофе и допил. – Кошелек один поручили поломать.

– О, – сказал Паша. – Ты снова в деле.

– Ага, – ответил Семен. – Но сейчас все более-менее законно.

– Береги себя, друг мой Сема.

– Я буду очень стараться, мой друг Сеов, – улыбнулся на это Кляйн.

4

В позднем СССР маленьким мальчикам полагалось мечтать стать космонавтами, летчиками-испытателями или поэтами-исполнителями бардовской песни.

Ни о чем таком в детстве Семен Кляйн и не помышлял.

Не потому, что на него не действовала советская агитация, не потому, что родители внушали ему какие-то другие ценности, и совсем уж не потому, что маленький Кляйн не умел мечтать. Мечтать Семен умел. Более того, Семен умел не просто мечтать, а с самого раннего детства умел что-то делать для того, чтобы мечты его осуществлялись.

А мечтал Кляйн придумывать игры.

Свой первый сценарий для игры Семен придумал в восемь лет. Игра была в солдатиков. Небольшое представление, на которое Семен пригласил всю семью, прошло ровно по тому сценарию, который он придумал.

Папа и мама оценили придуманную игру аплодисментами, бабушка постоянно отвлекалась на кухню, где в огромной выварке у нее варилось белье, но тоже, в общем, неплохо поняла перипетии сюжета и оценила действо.

После первого успеха Семен придумал еще несколько сюжетов для разных игр. Но его талант сценариста для игр со временем мог бы угаснуть, если бы не компьютер zx-spectrum, который появился у одноклассника Сережи Козловского, когда Семену было 12 лет.

Именно тогда, когда появился этот первый, совсем незамысловатый ЭВМ в жизни Семена, и пропал примерный школьник Семочка Кляйн.

Именно тогда Семен научился симулировать простуду для справки в поликлинике. Именно тогда научился Семен безбожно, отчаянно, возмутительно врать родителям. Именно тогда научился тянуть у них из кошельков деньги на игры, записанные на аудиокассеты, и красться, пробираться, проскальзывать окольными тропами к Сереже Козловскому домой для того, чтобы провалиться в совершенно новый для себя мир – мир компьютерных игр.

Сначала Семен просто играл во все, что могла предложить только начинающая свой разбег индустрия компьютерных игр. Но однажды разнообразие аудиокассет, на которых были записаны звуковые дорожки игр для компьютера zx-spectrum, закончилось. Закончилось сначала у Сережи дома, потом в ларьке у магазина «Радиотехника», потом на рынке «Горбушка» в Москве. Конечно же, нельзя говорить о том, что закончились все возможные игры для zx-spectrum – закончилось именно разнообразие. Все то, что покупал Семен, он уже видел.

Семен еще некоторое время перебирал одни и те же сюжеты, пока совсем не прекратил испытывать радость от игр. И тогда Семена посетила достаточно безумная и даже какая-то по-мальчишески наивная мысль. Он подумал, что за дело нужно браться самому. То есть ему самому – Семену Кляйну – следует написать такую игру, от которой все ахнут.

Семочка был не то что бы каким-то ужасно самоуверенным мальчиком.

Семен просто умел мечтать.

Мыль о том, чтобы собственноручно написать игру, безумной была только на первый взгляд. В конце концов, эти горшки обжигали не боги – то есть если получилось что-то сделать у кого-то, обязательно должно было получиться и у Семена. Главное – добросовестно хотеть.

Кляйн решил изучить все возможные материалы о том, как делаются компьютерные игры. И почти сразу же столкнулся с огромной проблемой – не было доступно решительно никакой обучающей литературы, в которой он мог бы почерпнуть знания о том, что стоит за точками, которые собираются на экране в танки, пещерных людей с дубиной или гоночную машину. Интернет уже тогда существовал, но, во-первых, у Семена почти не было к нему доступа. Во-вторых, в те времена интернет еще не содержал и миллионной доли того, что содержит сейчас.

Но порой достаточно просто хотеть – хотеть искренне, хотеть сильно, хотеть всем своим нутром – и вся Вселенная будет помогать тебе исполнить то, чего ты желаешь.

Через месяц после того, как Семен захотел, отец взял его на работу к крестному, дяде Володе – в Институт системного программирования Академии наук.

Там Кляйн познакомился с ЭВМ.

ЭВМ ему представили – оказалось, что звали вычислительную машину ЕС-1841. Они с ЭВМ пожали друг другу руки в приветствии и стали относиться со взаимным уважением сразу же, с первого дня. Судьба, как уже указывалось, благосклонно относится к тем, кто хочет по-настоящему. И в том же году Семен поступил в элитный лицей при МИФИ.

В НИИ системного программирования, куда привел его отец, Семену помогал разбираться с языками программирования дядя Володя. В лицее же почти сразу организовалась группа единомышленников, которая обменивалась литературой по программированию и новостями из мира компьютерных игр.

Поэтому уже через два года после того, как задумал, Семен создал свою первую компьютерную игру. Это была игра о космосе, межпланетной торговле, звездных кораблях и космических пиратах.

Игрушка эта пожаром распространилась среди первых пользователей компьютеров СССР. Семен, которому уже было 16 лет, рассчитывал на материальную отдачу от своего проекта. Это было вполне справедливо. Хотя бы потому, что больше года Семен вставал в четыре утра перед занятиями в лицее, больше года Семен практически не выходил на улицу для какого-то другого досуга, больше года Семен горел только одним – написать свою игру. Естественно, делал он это не ради денег. Но когда стало совершенно очевидно, что вовсе никаких денег от этого своего труда Кляйн не получит (игра распространялась исключительно пиратским способом), Семен задумался.

Получалось так, что никому даже в голову не приходила простая мысль о том, что за такую работу следует платить. А между тем отца Кляйна уволили по сокращению с его инженерной должности, и он не мог найти себе никакой другой работы. Мама после рождения младшей сестры трудилась воспитателем детского сада и получала совсем немного. Мало того, что купить в девяностых годах в СССР в магазинах было почти нечего, так семье Кляйна купить в этих магазинах стало еще и не на что. Вскоре Кляйнам перестало хватать даже на самое необходимое. Кормились они теперь какими-то тыквенными кашами на сале – тыкву растили на даче, сало привозил отец из деревни. Жарили кабачки, пекли морковные котлеты, однажды два дня подряд в меню семьи был один только жареный лук. После второго дня такого рациона мать проплакала всю ночь, а отец, который не умел ни воровать, ни попрошайничать, сказал ей – ночью, тихо, ему казалось, что дети спят, – что если мать не прекратит, то он повесится в ванной на змеевике. Подросток Кляйн навсегда запомнил эту картину: ванная, змеевик, ремень и отец на этом ремне.

После той ночи Семен решил скорректировать свои мечты. Он больше не хотел быть сценаристом для игр.

Теперь Семен просто хотел стать богатым.

И сделаться богатым Кляйн хотел как можно скорей.

5

Yorke.

2011 год, 28 января

«Обещал писать вам о серых буднях менеджера среднего звена.

Но как-то тоскливо все это записывать, признаться вам, друзья… Вся эта торговля. Все эти счет-фактуры, договоры, накладные, клиентосы. Бабло, бабло, бабло. Пустота. Пусто-пусто, как в домино. На что ни умножай, каким текстом это ни описывай – пусто.

А еще я зафрендил разных людей и читаю теперь то, что пишут они, – это называется френдлента. И вас таких там уже, оказывается, полно. Таких, которые или смешно, или со вкусом, или очень красочно, или еще как, но, в общем, интересно, описывают всю эту менеджерскую жизнь.