– Я не виновата, что до сих пор у призывников хватает мозгов делать детей крестьянкам на военных учениях! Да большинство из них даже не подозревало, что обзавелось первенцем!
– Да-да, в том году ты мне говорила ну ровно то же самое, – мужчина отхлебнул с горла. – Будешь?
– В этому году у тебя есть Саар. Чистокровный, настоящий призывник.
– Я видел. Она такая же бесполезная, как и остальные двое.
Энт-Виллоу глубоко вздохнула, собирая все свое терпение по крупицам.
– Я не спрашиваю тебя, полезная она или бесполезная. Девчонка должна стать призывником.
Энт-Койн хрипло рассмеялся, словно залаял цепной пес.
– Ты в своем уме? Ты забыла, что происходит с этими детками, когда пытаешься расшевелить их дар? Так я тебе напомню.
Маг с грохотом опустил ноги на пол, подорвался и неожиданно уверенно подошел вплотную к энт-Виллоу.
– Они ломаются, Линнея. Ломаются, как сухие ветки. Которые ты кидаешь в костер.
– Хочешь ты того или нет, ты сделаешь из нее полноценного мага.
Декан швырнул бутылку в стену за спиной у Линнеи. Женщина даже не шелохнулась.
– Это не обсуждается, Ивар. Она станет магом.
– Или сломается, – глухо добавил мужчина.
– Или сломается, – равнодушно согласилась леди-ректор.
9
На каждом жилом этаже академии располагалось несколько рекреаций – проходных залов с разномастной мебелью и тщательно спрятанными артефактами поглощения магии. Предназначены они были для отдыха и общения между студентами. Однако зачастую тут устраивали довольно шумные пьянки, нервируя энт-Эпли и заставляя энт-Виллоу ностальгировать о безвозвратно ушедшей юности. Хотя последнее в свое время послужило причиной появления поглощающих артефактов, о чем леди-ректор не любит вспоминать.
Возле напольных часов, увенчанных двумя бараньими головами, смотрящими в разные стороны, стоял Лойд энт-Айви. Он наблюдал за размеренным ходом маятника и ждал, когда, наконец, минутная стрелка доползет до отсечки в двенадцать. Ровно в два ночи часы раз в месяц начинали бить. Большинство студентов считало это милой чудинкой старинного механизма. И лишь немногие знали, что часы – не просто дивно сохранившийся образец мебели, годившийся в прабабушки нынешним жильцам этажа. В час ночи циферблат распахивался, и знающие люди могли обменять деньги на кое-что запрещенное, но безумно соблазнительное.
Лойд энт-Айви ждал, пока минутная стрелка завершит полный оборот, чтобы прикупить себе новую порцию дурман-травы.
– Ничему тебя жизнь не учит, – раздался за спиной голос человека, которого он ненавидел так же сильно, как когда-то любил.
Лойд полуобернулся и смерил Раймонда взглядом.
– Твое какое дело, бастард? – раздраженно выплюнул Лойд.
– До тебя-то? Абсолютно никакого.
– Ну и иди, куда шел, – зло передернул плечами Лойд, снова поворачиваясь к часам.
– Я шел сказать, чтоб ты держался от нее подальше.
Часы, наконец, забили. Пока энт-Айви стоял один и отсчитывал время, он думал, что нет сейчас во всем мире причины, которая бы могла встать между ним и вожделенной затяжкой. Как оказалось, все-таки такая причина была. Ведь нет наркотика лучше чистой ненависти.
Лойд развернулся всем корпусом и хищно оскалился.
– Неужто приглянулась?
Раймонд не ответил. Парень прожигал взглядом бывшего друга, ныне своего заклятого врага, и жалел, что здесь и сейчас нельзя содрать улыбку с его лица.
– Ого! – расхохотался Лойд. – Всего один танец, а ты уже готов защищать честь прекрасной дамы! Она не твоего социального уровня, ты в курсе?
– Не вижу связи, – сухо ответил энт-Тёрн.
– Будь реалистом, Раймонд. Такая, как Саар, никогда не будет с таким, как ты, – почти пропел Лойд.
– Это не значит, что я должен спокойно стоять и смотреть, как ты собираешься поразвлечься за ее счет.
Лойд ухмыльнулся еще шире.
– А кто сказал, что я собираюсь поразвлечься? Я, может, жениться решил.
Раймод рванул к противнику быстрее, чем успел осознать, что делает. Он схватил Лойда за горло и припечатал к стене.
– Я тебя предупредил… – прорычал энт-Тёрн.
Ответом ему было упрямое сипение.
10
Второе учебное утро началось с негромкого, но довольно настойчивого стука в дверь. Я дочитывала методичку примерно до трех ночи, так что вылезти из-под одеяла и понять, что я не у себя в домашних покоях, было несколько сложновато. С трудом оторвав себя от кровати, я поплелась на звук, натыкаясь на углы крошечного жилого пространства.
Открыла дверь, не слишком соображая, что теперь живу в общежитии и подобные действия чреваты демонстрацией ночной сорочки чужим людям. К счастью, за дверью никого не было. Ну, почти никого. Перед дверью на уровне моей груди, поддерживаемый магией, висел букет. Небольшой, но очень миленький. В букет была вложена записка с текстом: «Хорошего дня, Мия».
