Семнадцать оттенков любви. Сборник рассказов

Иллюстратор Лариса Макеева

© Ольга Топровер, 2020

© Лариса Макеева, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4498-4316-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Семнадцать оттенков любви

Времени, как всегда, не было. Но, как назло, на заправочной станции все пошло наперекосяк. Табло упрямо продолжало показывать нули, а бензин в бак перетекать и не думал. Тут-то она и посмотрела на водителя соседней машины – не просто так, а чтобы понять, испытывает ли он те же трудности, что и она.

Нажав на пистолет-наконечник, тот чертыхнулся. Джулия непроизвольно посмотрела вниз – туда, откуда должен течь бензин. И увидела его джинсы. Вернее, ноги, одетые в джинсы. И какие ноги! Сильные, крепкие, прямые – произведение искусства, а не ноги. Мурашки возникли вдруг где-то между лопатками и холодком побежали вниз по спине. Передернув плечами, как бы избавляясь от наваждения, Джулия спросила:

– Что, тоже не работает?

– Безобразие, – обернулся он к ней, – а мне тут застревать ни к чему.

Боже, какое лицо! Правильный нос, темные, спускающиеся волнами до самых плеч волосы. Жгучие черные глаза. Чувственные губы… Что-то в нем было, что-то такое неуловимое, напоминающее Антонио Бандераса. Нет, пожалуй, незнакомец был красивее. И моложе! Господи, что это с ней? Так ведь нельзя. Должен же быть у него, как и у каждого человека, какой-нибудь изъян во внешности! Ну же?! Она вдруг почувствовала, как задрожал ее подбородок. Нервная система отказывает? Нет, она не будет сдаваться. Надо искать изъян! С лицом понятно. Дальше. Ровный красивый загар. Плечи – широкие, руки – мускулистые, такие, какие и должны быть у настоящего мужчины. Ноги… Ах, ноги! Ну, не видела она никакого изъяна. Никакого! Разве так бывает?!

– Ну что же, пойду жаловаться, – сказал он.

– Я с вами, – к своему удивлению, произнесла Джулия.

А ведь могла остаться и подождать известий у машины!

– Что-то случилось? – невинно спросил из-за прилавка кассир.

– А вы и не в курсе? Бензин не поступает, – ответил незнакомец.

– И у вас тоже? – повернулся клерк к Джулии.

– И у меня, – подтвердила она и, почувствовав солидарность, посмотрела на своего случайного знакомого, как бы ища поддержки.

Он кивнул с одобрением. Джулия улыбнулась в ответ и, покачнувшись, непроизвольно наклонилась вбок в его сторону. Ее локоть скользнул по его упругой приятно теплой руке.

– Извините, – смутилась она.

– Ничего страшного, – подмигнул он и улыбнулся.

Боги! У него были белоснежные ровные – нет, не просто ровные, а голливудские! – зубы. Никакого изъяна, даже самого маленького! Голова у нее закружилась.

– Так-так-так, понятно, – произнес кассир, стуча по клавиатуре компьютера. – Извиняюсь за неудобство! Теперь все должно работать, как часы.

Инцидент был исчерпан. Они вернулись каждый к своей машине и синхронно нажали на «пистолеты». Бензин потек.

– У вас почти грузовик! – сказала она, смерив взглядом его машину.

– Кроме того, почти доисторический, – засмеялся он. – Если честно, пообтрепалась машинка. Вот, на салон, например, посмотрите.

Он кивнул в сторону открытой двери. Драпировка на водительском сиденье истерлась до дыр. Из одной из них выразительно торчал кусок белого поролона.

– Как видите, БМВ, как у вас, мне не по карману, – усмехнулся он.

– В моем БМВ нет ничего необычного, – пошутила она. – А ваша машина – почти музейный экспонат.

– Хотите прокатиться? – подмигнул он.

Вот так предложение! Оно ни больше ни меньше как останавливает время. Ничто теперь не имеет значения, только этот миг, это «здесь и сейчас». Забыв обо всем на свете, Джулия ныряет в машину рядом с незнакомцем. Омут его черных глаз затягивает ее в свой водоворот. Она дотрагивается до упругого предплечья и в тот же миг ее ладонь падает на обтянутую джинсами коленку. Тем временем он уже ведет машину. Но не далеко, а всего лишь вон в тот самый дальний угол парковки – туда, куда никто никогда не заглядывает. Молодец! Она довольна его выбором. Как же она истосковалась по мужскому телу! По такому вот сильному, упругому, идеальному телу… Машина дергается и останавливается. «Давай пересядем назад», – выдыхает она. Там, на заднем сиденье, чувствуя себя свободной, как никогда, она подается вперед – и ныряет в поцелуй, как в море с обрыва. Голова кружится невероятно. Это он… Это от него она пьянеет. От желания, от предвкушения, от вкуса самой жизни. Его сильные ладони оказываются под шелковой блузкой Джулии и скользят вверх, пытаясь расстегнуть ее бра. Долго возится. Неуклюжий… Впрочем, как и положено мужчине! Не отрываясь от его губ, она ловко помогает ему в одно мгновение. Вот он, этот миг! Она свободна! Абсолютно свободна! Какое это несказанное, почти забытое блаженство – быть в объятиях мужчины. Восторг! Сознание медленно оставляет ее. Она уже не здесь, она далеко. Летит, несется, отчаливает в страну любви, на планету наивысшего наслаждения…

…Все это вихрем пронеслось в ее голове за едва уловимые мгновения.

– Так хотите прокатиться? – повторил он.

Взгляд Джулии все еще был прикован к торчащему кусочку поролона.

– Спасибо, но я очень спешу, – вздохнула она.

…Через час она сидела в кабинете врача, а доктор Лайт просматривала бумаги с результатами анализов. В конце концов, она оторвала взгляд от папки и улыбнулась:

– Поздравляю, Джулия! Впервые за эти годы у вас все в норме. Значит, выбранное нами гормональное лечение сработало великолепно.

– Сработало великолепно? – неопределенно повторила Джулия, и перед глазами возникли те, как магнитом, притягивающие губы незнакомца. – Ах, вот оно что…

– Да вы как будто не рады! – удивилась доктор. – Ведь мы с вами мечтали о таких результатах!

Это была чистая правда. Ее гормональная система дала сбой сразу после развода. Было ли это совпадением, или следствием стресса, который тогда испытала Джулия – никто определенно сказать не мог. Да это и не имело значения. Главное, что сильный пол перестал существовать для нее. Она больше не замечала мужчин. Совсем! Абсолютно! В деловых костюмах или в джинсах, с аккуратными бородками и чисто выбритые, стройные, упитанные, коренастые, высокие, лысые и усатые… Все они теперь появлялись в поле зрения и исчезали из него в фоновом режиме. На работе, на улице, в лифте она проходила мимо, не замечая этого фона. Никто не пробуждал в ней никаких желаний. Ни одному из них даже улыбнуться не хотелось. Да какое там «улыбнуться», она даже не смотрела на мужчин – никогда, просто никогда не поднимала на них взгляд… Эта часть жизни давно перестала существовать в ее локальной системе координат.

И вот теперь вдруг, как снег на голову, все вернулось на круги своя! Из серого фона не замедлил отделиться загорелый незнакомец в джинсах, обтягивающих безо всяких сомнений красивые и сильные ноги. Южанин с черными глазами. И с такими притягательными губами. Но это ведь самый обыкновенный самец! А она, хоть и на мгновение, но готова была забыть все на свете…

– Мы с вами мечтали о таких результатах, – повторила доктор.

– Да, мечтали, – вдруг всхлипнула Джулия. – Да только я уже привыкла обходиться без этих проклятых гормонов. Я ведь сделала вполне успешную карьеру. Это стало возможным только потому, что мой мозг не отвлекался на такую ерунду, как поиски партнера по сексу. У меня хватало сил и времени управляться и с работой, и с детьми. Я все могла, на все была способна. Моя жизнь шла просто прекрасно. Вплоть до сегодняшнего дня… И что же теперь? Опять все сначала?!!

Она закрыла руками лицо и, перестав сдерживаться, зарыдала.

– Вот так сюрприз! – развела руками доктор Лайт. – Все у вас получится. Зато ваша жизнь снова окрасится прекрасными красками любви. Вы знаете, говорят, что у любви есть семнадцать оттенков!

– Семнадцать оттенков?! – все громче рыдала Джулия. – Зачем мне это? Я ведь только что, всего час назад готова была броситься на шею случайному встречному! Работа, дети, мое расписание на день, да и этот запланированный к вам визит – все это абсолютно вылетело из моей головы.

– Не надо плакать, – утешала ее доктор. – Вы ведь пришли ко мне! Значит, все-таки справились с этим наваждением? Поверьте, все будет хорошо.

– Да это просто случайность, что я спра-а-а-вилась, – голосила Джулия. – Я увидела его на заправочной станции – здесь, рядом, на углу Бэй и Первой улицы. Меня остановила только одна маленькая деталь – кусочек поролона, торчащий из протертого водительского кресла его машины. Не знаю, почему, но только это вернуло меня в реальный мир.

– Вот видите, здравый смысл всегда найдет такую деталь! – попыталась подытожить доктор.

– Не-е-ет, не всегда, – не соглашалась Джулия. – Если б машина была закрыта или он не показал мне порванное сиденье, я не смогла бы опомниться. Это был изъян, за который зацепилось мое ускользающее сознание. Я ведь судорожно искала в нем какой-нибудь изъян. А если бы этого куска поролона в машине не было?! Боже мой, я была готова броситься на шею первому встречному, о котором ничего, ровным счетом ничего не знаю! И только потому, что у него такие сочные губы и красивые ноги. И волосы… И глаза… И плечи… Боже мой, что это со мной?

– Ну, если так, – засмеялась доктор, – может быть, вам надо было уступить своим желаниям? Судя по всему, это был волне привлекательный мужчина.

– Вполне! – произнесла Джулия и будто внезапно очнулась. – Нет, доктор! Мне вашего гормонального лечения больше не надо! Я хочу обратно – в свою спокойную прежнюю жизнь. В жизнь, в которой нет места для незнакомцев с заправочной станции.

– Давайте сделаем так, – не сдавалась доктор. – Продолжайте назначенное лечение в течение двух недель и наблюдайте за своими эмоциями. А вдруг это чрезмерно сильное желание было случайностью? Давайте проведем еще один эксперимент, давайте проверим. А в следующий раз поговорим и решим, что делать.

– Хорошо, – нехотя согласилась пациентка.

– Ну, вот и славно! Сейчас медсестра выпишет вам новый рецепт, – с облегчением выдохнула доктор Лайт и вышла из кабинета.

…С ума можно сойти, какие странные пациенты попадаются! Ну надо же – верни ее назад, в то время, когда она рыдала в голос о том, что не чувствует себя женщиной… Это еще хорошо, что удалось справиться с такой комедийной сценой! Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы пациентка прекратила лечение. Надо будет еще убедительнее поговорить с ней в следующий раз. Но это в следующий раз!

А сегодня ей нужно было бежать. Бежать вприпрыжку. Она опаздывала уже минут на двадцать. Жалуясь на свои беды, пациенты никогда не думают, что доктор – тоже женщина и имеет право на личную жизнь. На ходу сбросив халат и махнув медсестре рукой, она схватила сумочку и выбежала из приемной. Лифт почему-то долго не приходил, ей пришлось спускаться по лестнице и бежать через все фойе первого этажа…

Марио ее уже ждал. Его машина невозмутимо стояла напротив входа в здание. Доктор Лайт запрыгнула на пассажирское сиденье и, не успев устроиться в нем, наклонилась к Марио, прильнув к его губам. Какое наслаждение! Особенно после этой сумасшедшей пациентки, боящейся почувствовать себя женщиной.

Не произнося ни слова, Марио притянул ее к себе. О боги, как она его желала! Покачнувшись, доктор Лайт чуть было не потеряла равновесие, и рука ее соскользнула с коленки Марио вниз на кресло. И вдруг… Что это?! Указательный палец утонул во что-то… мягкое. Она оторвалась от его губ – и увидела кусочек поролона, выглядывающий из дырки в драпировке.

– Марио, – неуверенно произнесла доктор. – Ты когда последний раз был на заправочной станции?

– Примерно час назад, – ответил он.

– Далеко отсюда? – продолжала она допрос.

– Да нет, рядом, на углу Бэй и Первой улицы.

«Ну и дела! – вздохнула про себя доктор Лайт. – Ну что же, в следующий раз я все-таки посоветую Джулии прекратить гормональное лечение! Она права, ей это абсолютно ни к чему».

И она снова прижалась к мягким губам Марио. Блаженство…1

Как стать звездой

Меня часто спрашивают, как стать звездой. Обычно я отмалчиваюсь, потому что, честно говоря, не знаю. Впрочем, могу рассказать, как стала актрисой я сама.

Эта история началась одним июльским утром, когда я вышла гулять с собакой. Кудрявый Бакстер семенил по дорожке впереди меня. Ласковое в этот ранний час солнце предвещало жаркий день середины лета, и жизнь казалась прекрасной, как никогда. Навстречу бежал мужчина в ярко-красной футболке. Мы частенько встречались с ним здесь в этот час, хотя никогда не заговаривали. На этот раз он, поравнявшись, остановился.

– Ты Мэдди, правильно? – спросил он по-деловому. – И твоего мужа зовут Глен.

– Ну да, – ответила я и уже открыла рот, чтобы спросить, как зовут его самого, но не успела.

– Ты знаешь, я работаю официантом в одном ресторанчике на Мэйн стрит, – проговорил он быстро, почти скороговоркой. – Примерно пару месяцев я обслуживаю там твоего мужа с какой-то брюнеткой.

– Ну и что? – на всякий случай улыбнулась я.

– Он обманывает тебя, Мэдди!

– Это шутка такая?

– Они обычно приходят по средам. Ресторанчик находится на углу Мэйн и Второй улицы, – он пожал плечами и добавил: – Извини.

Что за ерунда? Я была абсолютно уверена в том, что у меня счастливый брак, ведь недаром я все бросила и переехала в незнакомый город, только чтобы быть с ним. Впрочем, это я. А он? Да и он все время твердил, что на всей земле искал только меня: нежную, голубоглазую, светловолосую. Я была для него идеалом женщины, так он говорил. А тут какая-то брюнетка… Боже, да он действительно именно по средам приходит домой очень поздно, когда я уже сплю. Говорит, что они с партнерами встречаются, чтобы обсудить текущие бизнес проблемы в неформальной обстановке. Может быть, та брюнетка – деловой партнер? Да, но почему этот в красной футболке так уверен в обратном? Тут Бакстер повернул вглубь парка и я, на мгновение потеряв его из виду, побежала быстрее. А на бегу вспомнила: сегодня как раз среда.

Впрочем, до вечера еще нужно было дожить, и я потратила время с пользой. Первым делом я открыла картонный ящик, в который сбрасывались все бумаги. Среди них был счет по кредитной карте. Все правильно: ресторан по средам, отдых на известном курорте вместо объявленной мне деловой поездки, счет из… ювелирного магазина! Бездна открывалась передо мной! Настоящая бездна. А в нее надо заглядывать в боевой готовности. И я занялась собой. Сделала высокую прическу, оставив пару ниспадающих локонов. Надела торжественное черное платье. Потом посмотрела в зеркало – и передумала. Переоделась в джинсы и мою любимую ярко-зеленую кофточку. Распустила волосы, и они привычно прошлись волной по спине. Глену всегда нравились мои светлые волосы. Пусть любуется… в последний раз. Впрочем, что это я, для него, что ли, прихорашиваюсь? Нет! Я иду в ресторан только для себя. Чтобы убедиться во всем своими собственными глазами. И точка. И я в последний момент схватила с верхней полки летнюю соломенную шляпку. Нахлобучила на голову. И убрала под нее волосы.

…Тот, в красной футболке, не обманул. Я сразу увидела их в дальнем углу зала. Глен сидел ко мне спиной, но его спутницу я прекрасно могла разглядеть – действительно, жгучая брюнетка. Мужа, видимо, бросало из крайности в крайность: от меня-то и вдруг к этой! А ведь мне говорил… Да что там! Недаром считается, что мужчины любят разнообразие! Он держал ее за руку, она улыбалась. Вульгарная ярко-малиновая помада окрашивала эту улыбку. Неужели, неужели же и ей он поет песни, что она – женщина его мечты и ему всегда нравились только темноволосые? Удивительная трансформация идеалов происходит в голове отдельно взятого мужчины!

– Будете ужинать? – спросили меня.

– Нет, – отмахнулась я. – Я просто ищу мужа.

И тут мой Глен перегнулся через столик и прижался к намалеванным губам брюнетки, продолжая сжимать ее руку. Я охнула.

– Вам помочь? – спросил меня все тот же служащий.

– Что?

– Ну, помочь найти вашего мужа? – уточнил он.

– Нет, спасибо, – выпрямилась я, – уже…

Они все еще целовались.

– Уже что? – переспросил он.

– Уже нашла!

Быстрой походкой я приблизилась к столику. Глен смотрел на меня так, как это умеет делать провинившийся школьник, – очки на его носу только усиливали это впечатление. Но комичнее всего казались остатки малиновой помады на его губах. Впрочем, вернее будет сказать: вокруг них… Улики любви!

– Тебе идет этот макияж! – я заставила себя улыбнуться.

– Мэдди? – произнес он. – Что… что ты здесь делаешь?

Мне стало страшно смешно! Большего штампа и придумать было нельзя. Все, абсолютно все застигнутые врасплох неверные мужья задают именно этот ничего не значащий вопрос!

– Пришла сказать, что уезжаю. В этом городе мне больше делать нечего, – сказала я. – До свидания!

Я перевела взгляд на брюнетку. Малиновое пятно украшало ее подбородок. Ну и парочка!

– И будьте счастливы! – бросила я в ее сторону, уже через плечо.

Но перед тем как выйти из ресторана, все-таки оглянулась:

– Не забудь покормить Бакстера, меня там больше нет.

…Я стояла в очереди на регистрацию билетов, когда вдруг в зал вбежал мой почти уже бывший муж. В руках он держал по чемодану.

– Глен? – театрально воскликнула я. – Что ты здесь делаешь, дорогой?

– Я принес твои вещи! – сжимая челюсти от ярости, произнес он и опустил чемоданы на пол передо мной.

– Спасибо! – ответила я, гордо подняв голову.

Он повернулся, чтобы покинуть помещение, но, видимо, остался неудовлетворенным от встречи.

– А хочешь узнать, почему я от тебя ушел?

Я оглянулась по сторонам. Плотный мужчина, стоявший в очереди сзади меня, не скрывая этого, с интересом наблюдал нашу семейную сцену.

– Вообще-то это я от тебя ухожу! – поправила я.

Глен нервно дернулся в сторону плотного мужчины:

– Эй, знаешь, почему я ей изменил?

Тот отрицательно покачал головой, а Глен снова повернулся ко мне и медленно, чеканя каждое слово, произнес:

– Ты мне дала недостаточно счастья! Не-дос-та-точ-но!

Бездна снова открыла передо мной свою прожорливую пасть, и я чуть было не свалилась в нее, в какую-то черную бескрайнюю воронку. Надо за что-то ухватиться, что-то сделать, скорее! Как будто со стороны, как в замедленном кино, я видела свою взмывающую вверх ладонь. Она приближается к его щеке, еще ближе, еще – и вот уже на весь зал звенит отвешенная мной пощечина! Очки Глена летят на пол, от неожиданности он делает шаг в сторону – и под его ботинком хрустит стекло. «Бедняжка, как же он теперь домой доберется?» – думаю я.

– Полиция! – кричит мой муж. – Меня избивают!

Всего через мгновение перед нами возникает подтянутый полицейский.

– Пройдемте! – обращается он ко мне.

Но плотный гражданин преграждает мне дорогу.

– Пустите, – устало говорю я. – Спектакль закончен.

– Минуточку! – вдруг произносит тот, вытаскивая из кармана какое-то удостоверение и протягивая его полицейскому. – Офицер, мы всего лишь репетируем.

– Извините! – взглянув в документ, бросает полицейский и в мгновение ока покидает место действия.

Очередь поплыла вперед. Плотный подтолкнул меня туда, где регистрировали билеты в будущее. Автоматически я сдала в багаж чемоданы, принесенные Гленом, и направилась к эскалатору, ведущему в зал ожидания. С движущейся ленты глянула назад – муж все еще стоял там внизу. Без очков он вряд ли хорошо меня видел, но я все равно сдернула свою соломенную шляпку, и волосы золотой тяжестью упали мне на плечи. Прощальный аккорд.

– Вот это богатство! – воскликнули сзади.

Это снова был плотный человек, защитивший меня от полицейского.

– А вы смогли бы обрить эти волосы наголо? – ни с того ни с сего подмигнул он.

– Обрить? – переспросила я.

– Так точно!

Шутить, что ли, вздумал? Откуда же ему знать, насколько все равно мне сейчас это было! Насколько неважно! Снявши голову, по волосам не плачут.

– Без проблем! – с вызовом ответила я.

– Отлично! – сказал он. – Я вас беру.

– Куда?!

– Извините, я не представился. Дело в том, что я режиссер.

Я недоверчиво хмыкнула.

– Нет, правда! И мне срочно нужна актриса с длинными волосами, которая согласится их обрить. Машинкой! Перед камерой!

– Но я не актриса!

– О, не сомневайтесь! – усмехнулся он. – Я только что наблюдал вашу игру. Это работа высшего класса!

…И у меня все получилось! Я начала сниматься, нашла уютную квартирку рядом с парком, и жизнь потекла вперед. А как-то вечером, налив себе бокал превосходного испанского вина, я посмотрела по телевизору первую серию шоу с моим участием. Чудеса! Кроме того, я купила точно такого же пуделя, как Бакстер, и начала бегать с ним по утрам. И вот однажды в ранний час впереди на дорожке замаячила ярко-красная футболка. Я улыбнулась, вспоминая злополучного официанта, и собралась пробежать мимо.

– Ты Мэдди, правильно? – сказал «красная футболка».

Что за дежа-вю? Ерунда какая-то! У меня уже несколько месяцев не было мужа, про которого могли рассказывать компроматы! К тому же, я жила в совершенно другом городе. Это была абсолютно новая жизнь! Я подняла взгляд на парня – уфф, он был незнакомцем. Незнакомцем в красной футболке…

– Ну да, это мое имя.

– Клево! – воскликнул он. – А я все думаю, ты это или не ты. Я тебя вчера по телевизору видел – как ты обстригала волосы прямо перед камерой. Смело! Ты классно играешь в этом сериале!

Инстинктивно подняв руку, я пощупала свой бритый затылок. Ах, вот оно что! Никакого дежа-вю! Просто меня узнают на улице. Ура! Я стала знаменитой!

Видите, у меня нет готового рецепта, как стать звездой. Но одно я могу сказать наверняка: если вы узнали, что вам изменил муж, у вас такой шанс есть. Вы можете стать звездой! Это вам говорю я, Мэдди.

Хэппи-энд в большом городе

Я любила смотреть на его руки, когда он играл на пианино. Они взлетали над клавишами свободно, как птицы – в их движении была своя мелодия, своя печаль, своя страсть. Когда старенькое пианино затихало, мы покидали тесную квартиру и окунались в огни вечерней Москвы. И музыка продолжала звучать. Это был фортепьянный концерт огней большого города. Мы бродили всю ночь, а на рассвете нам пели соловьи у Москвы-реки. Но однажды пианист затерялся в толпе. Я искала его отчаянно: в каждом встречном надеялась увидеть знакомое лицо, в каждом городском звуке – услышать знакомую мелодию. Все было напрасно, и я не могла больше выносить эту Москву…

…По вечерам я сидела в кафе, окна которого выходили на набережную Сены, и смотрела на скрипача. Что за наслаждение было следить за смычком, что за чудо – за телом музыканта! Каждой клеточкой он пел эту пронзительную мелодию. Когда кафе закрывалось, мы выходили на бульвар и медленно шагали мимо ярко освещенных витрин. Каждой клеточкой я чувствовала его рядом. Париж звучал романтично и сентиментально, как скрипка. Но однажды я отстала на пару шагов – и скрипач растворился в сиреневых сумерках большого города. Остался один пустой Париж…

…На сцене я видела только саксофониста. Его мелодия уносила меня в заоблачные дали. Лондон казался городом-импровизацией. После концертов мы протискивались сквозь толпу, запрыгивали в двухэтажные автобусы, целовались в красных телефонных будках. Но однажды новая импровизация увела у меня саксофониста. Я стояла на мосту одна и смотрела на красные огоньки «Лондонского глаза». Внизу текла темная холодная Темза. Если я прыгну вниз, никто и не заметит. Большому городу все равно…

…Я шагала по розовым звездам Голливудского бульвара. Яркие маскарадные огни освещали улицу. На тротуаре в своем знаменитом белом платье стояла Мэрилин Монро. Я поравнялась с ней и посмотрела ей в лицо. «Мэрилин» было лет шестьдесят. «В Голливуде все ненастоящее», – подумала я, и мой взгляд упал на витрину с париками разных цветов и оттенков. Чуть позже я вышла из магазина ослепительной блондинкой и отшвырнула прочь этикетку от своих новых волос.

– Вы что-то потеряли, – произнес кто-то.

Я обернулась. Он протягивал мне клочок бумаги.

– Выброси, – отмахнулась я.

Он взмахнул, и этикетка повторно упала на тротуар, а его рука освободилась. Второй рукой он держал футляр для гитары.

– Зато это был повод заговорить с тобой, – сказал он. – Кстати, я всегда влюбляюсь только в блондинок.