Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942

© Плеханов А.М., Плеханов А.А., 2016

© ООО «Издательство «Вече», 2016

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019

Слово к читателю

Уважаемый читатель!

Когда издательство обратилось ко мне как к участнику Великой Отечественной войны с первых ее дней с просьбой ознакомиться с этой книгой и высказать свое мнение о ней, я сразу согласился не только потому, что ее название показалось мне интересным, но и потому, что она написана известными историками в области исследования деятельности спецслужб – отцом и сыном Плехановыми.

Прежде всего после празднования 70-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне хочу отметить, что книга вызовет повышенный интерес у читателя. Она посвящена исследованию самого трудного для страны начального периода войны и, в частности, напряженной работе органов военной контрразведки, принявших на себя основную тяжесть борьбы с подрывной деятельностью фашистских спецслужб – РСХА, абвера и гестапо.

Поэтому, дорогой читатель, наберитесь терпения и страница за страницей ознакомьтесь с содержанием этого оригинального исторического исследования. Надеюсь, что вы легко одолеете все восемь глав этого талантливого произведения.

Уже с первой главы «Накануне» на вас повеет не совсем приятный ветерок тревожных предвоенных дней, когда, казалось бы, мы были готовы к отражению фашистской агрессии, а на деле все оказалось далеко не так. Не были завершены реорганизация органов безопасности, укомплектование их опытными кадрами, создание работоспособного аппарата негласных помощников. Остался нерешенным ряд вопросов взаимодействия органов военной контрразведки с военным командованием. Тем не менее задачи, возложенные на органы военной контрразведки, они сумели выполнить.

В этом читатель может убедиться сам, прочитав третью главу книги о деятельности военных чекистов в приграничных сражениях, где они лицом к лицу встретились со спецслужбами фашистской Германии, прежде всего с абвером.

Оригинально подан в книге материал о правовом положении органов военной контрразведки, чему в ранее опубликованных изданиях не всегда уделялось должное внимание. Основной мотив данного места исторического очерка – деятельность органов военной контрразведки, даже в таких сложных условиях, как начальный период войны, осуществлялась публично, в строгом правовом поле.

Хотелось бы обратить особое внимание читателя на шестую главу очерка, где характеризуются основные направления деятельности органов военной контрразведки в начальный период войны. Здесь авторы сумели доходчиво и интересно подать материал об информационной и фильтрационной работе особых отделов, их борьбе с фашистскими шпионами, диверсантами, а также дезертирами и паникерами.

Не обошли вниманием авторы и такие направления деятельности органов военной контрразведки в начальный период войны, как их участие в проведении эвакуационных мероприятий, охране тыла действующей армии, поддержании режима секретности и сохранения государственной и военной тайны. Для читателя будет небезынтересно и то место в книге, где повествуется о зафронтовой работе военных контрразведчиков в этот период. Не случайно зафронтовая работа военных контрразведчиков в этот период затем получила широкое распространение в деятельности центрального аппарата и республиканских (краевых, областных) управлений НКВД.

Для того чтобы по достоинству оценить напряженную деятельность органов военной контрразведки в начальный период Великой Отечественной войны, следует, дорогой читатель, подробно вникнуть в содержание заключительных, седьмой и восьмой глав книги, посвященных военной контрразведке в сражении за советскую столицу и во время контрнаступления под Москвой. В них отчетливо просматриваются два этапа в деятельности органов военной контрразведки. Первый – их работа в период оборонительного сражения за Москву и второй – во время контрнаступления советских войск, когда был развеян миф о непобедимости фашистской армии. Причем авторы сумели глубоко профессионально передать незаметный на первый взгляд механизм перестройки деятельности особых отделов от обороны к наступлению. Он касается задач, сил, средств и методов реализации тех или иных мероприятий.

Вот и перевернута последняя страница этого самобытного исторического исследования, который, я надеюсь, читатели прочтут на одном дыхании. И у каждого останется в памяти образ особиста, израненного, изможденного, пропахшего дымом, порохом и кровью, но честно сделавшего свое благородное дело в самый трудный период защиты родного Отечества от нашествия немецко-фашистских захватчиков.

Участник Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 г., заслуженный деятель науки Российской Федерации, член Союза писателей России, Почетный сотрудник органов безопасности, доктор военных наук, профессор, полковник в отставке

А. Цветков

Дело Красной армии – защищать социалистическое Отечество. Наше дело – защищать армию от всего того, что может ослабить или замедлить ее удар, что может причинить ей вред или вызвать лишние жертвы.

Ф.Э. Дзержинский[1]

Это – наша война.

А.М. Плеханов

Предисловие

Великая Отечественная война 1941–1945 гг. занимает особое место в многовековой истории России. Исполнилось 70 лет Великой Победы нашего народа в этой самой тяжелой и кровопролитной войне ХХ века. Об этой войне написаны тысячи томов, но все равно историки, публицисты, журналисты и писатели снова и снова возвращаются к событиям тех далеких, долгих 1418 дней и ночей, чтобы осмыслить и описать события от трагического июня 1941 г. до победного мая 1945 г.

Бескомпромиссная, кровопролитная и жестокая война, особенно в начальном периоде, потребовала от нашей страны мобилизации и предельного напряжения всех ее сил и средств, оборонных возможностей и прежде всего срочной перестройки работы органов государственного управления, в том числе ведомства госбезопасности, применительно к нуждам военного времени. В основу решения этой задачи был положен принцип максимальной централизации политического, хозяйственного и военного руководства. Организационно это выразилось в создании системы руководящих органов, наделенных чрезвычайными полномочиями для решения народнохозяйственных задач в интересах обороны и обеспечения безопасности, переводе экономики и всего уклада жизни страны на военные рельсы, усилении боевой мощи Красной армии и Красного флота.

Особого внимания заслуживает большая часть начального периода войны, первые десять месяцев, с 22 июня 1941 г. по 20 апреля 1942 г., потому что они были самыми тяжелыми, героическими и трагическими, включившими в себя поражения на театре военных действий в приграничном сражении, стратегическую оборону Советских Вооруженных сил, к которой они перешли на советско-германском фронте в конце июня 1941 г.: отступление в глубь страны, ожесточенные кровопролитные бои на всех фронтах, Смоленское и другие сражения, разгром немецких войск в контрнаступлении под Москвой.

Первые месяцы войны наложили свой отпечаток на весь ее дальнейший ход. Именно в этот период фактически была воссоздана Красная армия, приобретен первый боевой опыт в борьбе с противником, осуществлена эвакуация значительных материальных средств в глубокий тыл страны. В органах госбезопасности проведена реформа, позволившая сосредоточить в одном ведомстве борьбу с разведывательными и контрразведывательными службами Германии и ее союзников. В условиях военного времени была перестроена кадровая политика, мобилизованы силы и средства на отпор врагу, четко определены основные направления, формы и методы борьбы с противником, правовое положение органов и войск НКВД, налажено взаимодействие с другими наркоматами. В результате этого военная контрразведка внесла существенный вклад в разгром вермахта под Москвой и крушение плана нацистской Германии – «молниеносной войны» («блицкриг»).

Понеся большие потери в живой силе и технике в приграничье, Советский Союз сумел отстоять Москву и остановить врага. Ни в Польше, ни во Франции и Бельгии, ни в Греции и Югославии ничего подобного не происходило. Наша страна сражалась с Германией и ее союзниками на каждом рубеже[2].

Атмосфера развертывавшейся всенародной борьбы была полной противоположностью тем апатии и безразличию, которые предопределили падение Франции и других государств в 1939–1940 гг. Тогда независимость европейских стран и их институты были принесены в жертву правителями в обмен на личную безопасность. В той же Франции мелкие удовольствия и привычную удобную жизнь можно было, как казалось многим жителям этой страны, сохранить, просто отказавшись воевать. Наши соотечественники в 1941 г. были далеки от подобных мыслей, а полны решимости отстоять свободу и независимость своей Родины.

Нацисты не ожидали встретить такого упорного сопротивления, стойкости и мужества оборонявшихся при всей их на первых порах явной неподготовленности к обороне, недооценили особенности и возможности Советского Союза. «С того момента, – писал немецкий исследователь Хаффнер, – когда русскому народу стали ясны намерения Гитлера, немецкой силе была противопоставлена сила русского народа. С этого момента был ясен также исход: русские были сильнее прежде всего потому, что для них решался вопрос жизни и смерти»[3].

Исход войны был решен в результате неимоверных, нечеловеческих усилий и жертв миллионов простых людей, которые вопреки просчетам и преступлениям политиков, идеологической пропаганде сами определяли для себя ценности и идеалы. Эта победа досталась очень дорогой ценой. И совершенно прав историк советских спецслужб И.И. Леган, утверждающий, что «война – это и неудачи, и отступления, и ошибки, и кровь, и гибель солдат и офицеров, и мирных граждан, слезы родных и близких. Война – это и радость победы, которую словами не объяснишь, ее надо прочувствовать. На войне решается вопрос: быть или не быть стране?»[4].

Для народов Советского Союза война носила справедливый характер, в ходе которой она стала освободительной войной. Ведь речь шла о независимости государства, о судьбе нашего народа, который должен был одолеть противника во что бы то ни стало. В Декларации Советского Правительства от 24 сентября 1941 г. указывалось на недопустимость того, чтобы «шайка вооруженных до зубов гитлеровских разбойников, возомнивших и объявивших себя высшей расой, безнаказанно громила города, села, опустошала земли, истребляла многие тысячи и сотни тысяч мирных людей во имя осуществления бредовой идеи, господства гитлеровской банды над всем миром»[5].

Взаимоотношения России и Германии имеют многовековую историю и не всегда были безоблачными. Предшествующая история наших народов свидетельствует не только о войнах и военных конфликтах, но и о сотрудничестве и взаимовлиянии наших народов и культур, что, естественно, отразилось на глубинном, генетически обусловленном, взаимном тяготении. Но в XX в. наши государства дважды противостояли друг другу в мировых войнах. Многие публицисты и журналисты постарались, чтобы в сознании каждого из нас утвердилась фактически ненаучная точка зрения: будто бы 22 июня 1941 г. началась война только двух идеологий – нацистской и коммунистической, двух государств – Германии и Советского Союза. На деле же на полях сражений в смертельной схватке сошлись два народа – немецкий и «новая историческая общность» – советский. Один, одурманенный нацистской, расистской идеологией превосходства немецкой нации над другими народами, опьяненный победами своей армии на европейском континенте, подкормленный за счет выкачивания ресурсов из побежденных стран, в своем абсолютном большинстве веривший в своего фюрера, с лучшей армией, пожалуй, не только в Европе, но и в мире, и другой – недавно восстановивший свое народное хозяйство после Первой мировой и Гражданской войн и еще не оправившейся после «Большого террора», разделявший в своем большинстве коммунистическое мировоззрение и веривший в мощь своей «несокрушимой и легендарной» Рабоче-Крестьянской Красной армии.

Исходя из своих политических интересов на краткосрочный период, советское руководство перед войной не занимало четкой позиции по отношению к нацистской Германии, которая почти два десятилетия являлась одним из союзников СССР. Перед роковым 22 июня 1941 г. советские средства массовой информации постоянно сообщали новости о победах вермахта над войсками англо-французской буржуазной коалиции. И ничего не было удивительного в информации советских контрразведчиков в начале войны о том, что некоторые красноармейцы отказывались выполнять приказания командиров стрелять по солдатам вермахта. Даже среди советских руководителей на самом высоком уровне было убеждение, что «немецкий рабочий не позволит Гитлеру совершить агрессию против нас». Но реальность была другой.

Руководители нацистской Германии сделали все, чтобы отравить, посеять раздор между нашими народами. Поэтому отношение советских людей к немцам постепенно менялось: от доброжелательности до откровенной ненависти не только к немцам, но и ко всему немецкому. Война на многие десятилетия привела к забвению всего позитивного. Накануне войны, 30 марта 1941 г., на совещании политических и военных руководителей германского рейха А. Гитлер заявил: «Наши задачи в отношении России – разгромить ее вооруженные силы, уничтожить государство. Уничтожающий приговор большевизму не означает социального преступления, речь идет о борьбе на уничтожение. Мы ведем войну не для того, чтобы законсервировать своего противника. Будущая картина политической карты России: Северная Россия отойдет к Финляндии; протектораты – в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии. Эта война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке сама жестокость – благо для будущего»[6]. В плане «Барбаросса» утверждалось: «Создание военной державы западнее Урала не может снова стать на повестку дня, хотя бы нам для этого пришлось воевать сто лет. Все последователи фюрера должны знать: империя лишь тогда будет в безопасности, если западнее Урала не будет существовать чуждого войска»[7]. Однако реализовать эти планы нацистам не удалось по многим причинам, в том числе и той, о которой писал автор книги «Тотальный шпионаж» Курт Рис (1945 г.): «Русская авантюра Гитлера с первого же часа была обречена на провал из-за недостатка достоверных и полных данных, представленных военной разведкой». И в этом бесспорная заслуга военных контрразведчиков НКВД СССР. Но лишь в результате колоссального напряжения сил и многомиллионных жертв народам Советского Союза удалось отстоять свою независимость и освободить народы Европы от «коричневой чумы». Вооруженная борьба между СССР и Германией, продолжавшаяся почти четыре года, была жестокой и кровопролитной – от московского народного ополчения 1941 г. − до берлинского фольксштурма 1945 г.

При рассмотрении проблем истории Великой Отечественной войны следует учитывать и тот факт, что другие государства мира в ХХ в. не испытали столько потрясений, сколько их выпало на долю России, которая прошла через три революции, изнурительную Первую мировую и братоубийственную Гражданскую войны, через красный и белый террор, преобразований такого масштаба, как индустриализация и коллективизация, репрессии 1930-х гг., ломку всего уклада общественно-политической жизни в конце 1910-х и 1990-х гг. При этом нельзя забывать, что к началу 1940-х гг. прошлого столетия часть населения страны до конца не примирилась ни с коммунистической идеологией, ни с политикой советской власти и была настроена враждебно к ней.

Когда речь идет о настроениях советских людей в те годы, то следует иметь в виду, что на них не могли не сказаться события недавнего прошлого. Проследим судьбу советского человека, родившегося в 1900 г.: в 1919 г., в самый разгар Гражданской войны, он был или «белым», или «красным», но никак не нейтральным; в 1931 г. – активист по раскулачиванию, кулак или подкулачник, 1941 г. для него был годом зрелости с четко определившимся отношением к власти. Оно было разным у бывшего красноармейца и бывшего белогвардейца. Последний мог «разоружиться», стать сторонником власти, мог быть и лояльным гражданином, выполнявшим все решения органов власти под угрозой уголовного преследования, и оставаться ее врагом до конца своих дней. Понять это явление поможет ознакомление с выступлением писателя Ф.И. Панферова на ХVII съезде ВКП (б) («съезде победителей» в 1934 г.), в котором он говорил об отношении к преобразованиям в стране его земляка, односельчанина – крестьянина Матвея.

Во время Гражданской войны Матвей сражался за землю, в перерыве между боями брал ее в руки и говорил: «Сеять и пахать охота»; в годы нэпа, получив землю, дневал и ночевал в поле; во время коллективизации хотел остаться «индивидуалом», но вынужден был вступить в колхоз и плакал, когда вел свою лошадь в колхозную конюшню. Затем стал конюхом. Во время отпуска писатель спросил земляка: «Как тебе живется?» Тот ответил: «Хорошо. Хорошо с советской властью живется, с ней по пути идти, да по пути-то ей вилы в бок воткнуть!» Через несколько лет новая встреча. Дядя Матвей стал бригадиром тракторной бригады и как передовик прибыл на съезд колхозников в Москву. И на вопрос Панферова «Как тебе живется при советской власти?» ответил: «Душа на место встала!» У крестьянина Матвея ушло много лет на признание власти. А у сотен тысяч других? Ведь только в ходе «Большого террора» было арестовано более 1,5 млн человек, из них осуждены 1 млн 344 тыс., в том числе расстреляны почти 700 тыс. И в 1941 г. многие родственники этих людей, имевшие весьма смутное представление об идеологии и политике нацистов, избавление от диктаторского режима Сталина связывали с именем Гитлера.

Нацисты не без основания надеялись и на то, что сталинская внутренняя политика нанесла серьезный удар по национальным чувствам вступивших в состав СССР народов. Поэтому из числа обиженных и репрессированных появились предатели, дезертиры, пособники оккупантов, участники антисоветских вооруженных формирований. «При таком положении чему удивляться верней – тому ли, что приходу немцев было радо слишком много людей? Или еще слишком мало?», – справедливо пишет один из историков[8]. И совершенно прав писатель А.А. Проханов, указавший на эволюцию в сознании советских людей: «В 1941 г. в войну вступал разрозненный народ – раскулаченные и их палачи, наследники и белых, и красных. После Победы возник единый, спаянный, преображенный народ, которому за три года удалось восстановить страну, а потом запустить человека в космос[9].

И все же в годы войны, в это тревожное время, абсолютное большинство советских людей, забыв обиды и ошибки руководства страны, проявили отвагу и массовый героизм и на фронте, и в тылу. Подтверждением этому является труднейшая судьба Ольги Берггольц. Ее мужа расстреляли в 1937 г. как врага народа. Была арестована и Ольга, но потом ее отпустили. Ольга ответила горькими поэтическими словами на смерть мужа и дочери, которые заканчивались словами:

Ни одна страна мира не явила таких примеров жертвенности, самоотверженности и героизма, как несколько поколений бойцов и командиров, советских солдат и офицеров, не вернувшихся с войны. Из каждых ста юношей 1923–1924 гг. рождения, встретивших врага у рубежей Родины, до Победы дожил только один[11].

Казалось бы, Великая Отечественная война давно уже стала достоянием истории. Но, осмысливая ее, каждый из нас сталкивается с настоящим, потому что эта война связана с тяжелейшими испытаниями, со смертью соотечественников, родных и близких и никогда не будет только прошлым, а останется на долгие годы в сознании народа. Мы, авторы, можем гордиться тем, что и наши родные внесли свой вклад в Великую Победу: отец и дед, Плеханов Михаил Яковлевич, был начальником РО НКВД в Омской области, тесть, Важенин Георгий Александрович, – офицером «Смерш», теща, Важенина Мария Павловна, – выпускница Пермского мединститута, ушла на фронт и закончила войну в Инстербурге (Черняховск Калининградской области), дядя, Плеханов Федор Яковлевич, прошел всю войну, участвовал в обороне Ленинграда, встретил победный май в Вене, его жена, Анна Ивановна, – медицинская сестра в действующей армии, вернулся с войны дядя, Степанов Иван Тимофеевич, на полях сражений пали смертью храбрых Николай и Федор Матвеевы. Этот список можно продолжить. Трудности военной поры на своих плечах вынесли многодетные матери: Важенина Екатерина Павловна и Плеханова Анна Тимофеевна.

Старший из нас принадлежит к детям военного времени, которые не стояли в стороне: будучи школьником, выступал в военном госпитале с чтением стихов, помогал раненым писать письма и вместе со всем народом испытал трудности военного времени.

Все дальше и дальше от нас, мальчишек и девчонок военных лет, уходит война, уже десятилетия минули после ее окончания, но с прожитыми годами она как бы снова начинает приближаться, и все чаще и пронзительнее начинаешь понимать, что именно эта война и была главным событием в жизни старшего поколения. То, что поначалу нам казалось обыденным и несущественным, со временем стало значительной величиной, заслоняющей многое из того, что когда-то волновало и даже потрясало нас. Поэтому-то очевидцу начала 1940-х гг. выступать в роли историка сложнее, чем тем, кто непричастен лично к минувшим событиям.

Память человеческая не вечна, потому что люди смертны. И остается от них то, что запечатлено на бумаге и в воспоминаниях очевидцев. Память судит, будоражит Совесть. Это один из великих законов бессмертия. И каждый из нас будет лучше понимать историю Родины, если она станет восприниматься через судьбу дедушек и бабушек, отцов и матерей, независимо от того, кем они были. И совершенно прав писатель П.И. Ткаченко в своем утверждении: «Только упрощенное, ущербное сознание, лишенное живого восприятия жизни, может с такой легкостью отказываться от одних и принимать другие мировоззренческие ориентиры. Разве не урок для нас, что за неполный век, по сути, на протяжении одной человеческой жизни, нас пытаются втянуть в решительный бой за… уже противоположные «идеалы». Но жизнь народная не может поворачиваться, как флюгер, в одночасье, принесенные жертвы и пролитая кровь не пустят»[12]. И это свидетельство не догматического мышления, а реальных раздумий о своей судьбе, судьбе дела, которому посвятили всю жизнь.

Старший из нас имеет полное право отнести и в свой адрес слова поэта-суворовца Леонида Филатова из его обращения 20 декабря 2010 г. к выпускникам Ташкентского и Ленинградского СВУ НКВД-КГБ СССР, надевших погоны в 10–12 лет:

Одной из причин обращения авторов к событиям тех лет является то, что споры о причинах, ходе и итогах войны не утихают до сих пор.

Авторам нет необходимости подробно останавливаться на самом ходе боевых операций, поскольку они достаточно подробно описаны во многих исторических трудах. Их внимание обращено на малоизвестные станицы истории одной из советских спецслужб, на трудную повседневную и специфическую работу в частях и подразделениях армии и флота, преимущественно на фронте и в прифронтовой полосе.

Что же написано о деятельности предтечи Смерша – военной контрразведки НКО и НКВД? Насколько эта тема разработана? В чем необходимость ее дальнейшего исследования? Дадим краткую справку.

Начнем с того, что в отечественной историографии эта проблема до последнего времени оставалась малоизученной. На то были свои причины: во-первых, господство определенных идеологических установок в историографии советского периода, где о борьбе чекистов не принято было говорить; во-вторых, закрытость источников по изучаемой проблеме; в-третьих, специфика работы органов безопасности, руководство и сотрудники которых не заинтересованы в раскрытии форм и методов деятельности.

С начала Великой Отечественной войны вышли книги и статьи «по горячим следам». У истоков изучения истории советских органов безопасности стояли непосредственные участники сражений на фронтах Великой войны. В январе 1942 г. была создана Комиссия по истории Великой Отечественной войны Академии наук СССР для научного изучения документов и материалов о войне и проведения исторических исследований во главе с профессором Г.Ф. Александровым. Следует иметь в виду, что сбор и обобщение документов о работе органов НКВД и НКГБ велись с начала войны также сотрудниками аппаратов этих ведомств, особых отделов НКО и НКВМФ СССР, Высшей школой НКВД. Но, как правило, эти материалы носили закрытый характер и не были доступны широкой общественности.