– Еще раз напоминаю, – устало произнёс архимаг. – Я алхимик. Всякие духи и им подобное – это не ко мне.
– Ну наколдуй хотя бы перекусить! – взмолился бывший вампир. – Меня тошнит от этой волчатины.
Парацельс задумался. На самом деле он легко бы создал что-нибудь съестное или призвал духа. Но после вчерашнего фиаско ощущал неуверенность в своих силах. Вдруг опять что-то пойдёт не так? Одно дело вурдалакусов гонять, другое – работать с материей, лепить из неё что-то удобоваримое. Сам он ошибку, если такая случится, переживёт. А если пострадает бесценный "вампироэльф"? Он пригодится, над ним ещё экспериментировать…
– Я великий архимаг и не буду опускаться до жалкой бытовой магии, – заявил он. – Ты когда-нибудь видел, чтобы благородным рыцарским клинком резали колбасу?
– Сам часто резал на привале. Не возить же с собой столовые приборы?
– Тьфу, такое сравнение испортил, вампироэльф.
Геренд пожал плечами. Грудь его нового женского тела плавно колыхнулась из стороны в сторону. Парацельс с таким трудом отвёл глаза, словно тянул за канаты двух упрямых быков, и заставил их смотреть прямо на дорогу.
"Помни, что под парой отличных сисек прячется сраный лысый вампироэльф!" – напомнил он себе.
– У тебя мышь в бороде, Великий, – кисло сообщил ему Геренд.
– Что? – Парацельс опустил глаза и разглядел среди спутавшихся грязных волос острую мордочку с глазками бусинками. – А ну пшла вон, ересь!
Мышь, оказавшаяся на самом деле маленьким ёжиком, вылетела наружу и, получив хорошего пинка, скрылась в зарослях.
– Зря ты так со зверьём, – Геренд осуждающе покачал головой. – Говорят, ежи, если хорошенько прожарить, вполне ничего.
– Глупости, – возразил Парацельс, немилосердно тряся бороду. – Дрянь редкостная. Если только под водочку, да и то… Кстати, ты когда мой плащ отдашь?
– Когда раздобуду нормальную одежду, – ответил бывший вампир.
– Так этот плащ всё равно ничего не скрывает! Сооруди себе из листиков и веточек что-нибудь. Близость к природе, гармония, все дела. Как вы, вампироэльфы, и любите.
Геренд молча показал ему кулак.
– Я уж не говорю о том, – не успокаивался архимаг. – Что на твои прелести сбегутся все окрестные разбойники. А у них мы найдём и еду, и лошадей, и, если повезёт, ингредиенты для моих зелий! Эй, разбойники, ау-у-у-у! – заорал волшебник. – Беспомощные жертвы ждут вас!
Словно откликнувшись на призыв архимага, разбойники обнаружились за ближайшим поворотом. Несколько дюжин головорезов окружили карету и небольшой отряд защищающих её рыцарей.
– Хм, хм, – принюхался Парацельс, внимательно глядя на Ворона. – Чую чёрную магию.
– И не только её, – Геренд зажал нос.
– Да, – кивнул Парацельс. – Ещё явно некромантии примешано.
– Если некромантия пахнет немытыми портками, то готов поверить!
– Это надо прекратить! – с самым решительным видом Парацельс бросился к разбойникам.
– Или через пять минут я умру от удушья, – задержав дыхание, Геренд последовал за волшебником.
Несколько головорезов бросились им наперерез. Парацельс легонько дунул в их сторону, и разбойников смело в кусты на обочину. Обратно они так и не выбрались, остались лежать и слабыми голосами распевать песни про нелегкую воровскую долю – алкогольные пары в дыхании Парацельса разили не хуже литровой бутыли самогона.
Добежав до убитого Вороном старого воина, архимаг опустился рядом на колено и положил несчастному руку на лоб. В глазах воина возникло осмысленное выражение, он с хрипом глубоко вдохнул и закашлялся.
– Тебе повезло, приятель, – сообщил ему Парацельс. – Душа не отлетела далеко от тела. На вот, выпей!
Сотворив кружку с парцеядом, он протянул ее воскресшему. Приподнявшись на локте, тот с ошарашенным видом принял подарок.
– Благодарю, – прохрипел воин и сделал глоток. Его глаза чуть не выскочили из орбит, а усы встали дыбом. – Лучше б я сдох!
– А кто-то обещал, что будет легко? – заметил Парацельс.
Поднявшись на ноги, он повернулся к Ворону. Тот молча смотрел на алхимика, поглаживая свободной рукой череп-набалдашник посоха. Призрачный ворон за его спиной истончился и пропал, так ничего и не показав.
Геренд предусмотрительно спрятался за спиной архимага. Хотя вампир и лишился магии вместе со старым телом, он буквально кожей ощущал исходящую от колдуна опасность.
– Так это ты тут балуешься немытыми портка… черной магией? Я Великий и Ужасным архимаг Парацельсофарингейт фон Заубебер! – произнёс Парацельс с максимально важным и величественным видом, какой только может быть у человека в рубашке и трусах со звёздочками. – Содрогнись и преклони колени!
Видимо на старости лет колени служили Ворону уже не так хорошо, и он предпочел приподнять брови.
– Впервые слышу про Пара… Фара… Заубебера, – кое-как выговорил он. – Разве не мэтр Сильвани из Долины Кристаллов является архимагом и лидером Совета Магов?
– В какую глушь меня занесло… Мэтр Сильвани отошёл от дел много лет назад! – возмутился Парацельс. – И передал жезл верховного мага мне!
– Ну простите, ваше Могущество, сразу не признал, – Ворон демонстративно раскланялся. – В нашей глуши всем плевать на метрополию, как и ей на нас. Здесь свои законы. И они гласят: если ты не можешь защитить себя сам, титулы съедят вместе с тобой как приправу.
Ворон не спешил. Карета и её содержимое никуда не денутся. А вот наглый волшебник, выскочивший как чёртик из табакерки, возможно, таит в себе подвох. Пусть он и одет неподобающе, кто сказал, что могучий волшебник должен одеваться с иголочки?
Впрочем, как бы ни был силён его противник, это не имеет никакого значения. Его, Ворона, не взять грубой силой.
– В метрополии всё тоже самое. Только вежливо улыбаются и говорят любезности, когда едят кого-то заживо, – проворчал Парацельс. – Ладно, не важно. У нас с тобой вырисовывается стандартная и набившая оскомину схема взаимоотношений. Ты злодей, подлое колдунище, само воплощение всего низкого и аморального, хочешь совершить очередную гнусность. Я, соответственно, благородный мудрый волшебник собираюсь тебе помешать. Понятные привычные роли. Сейчас мы где-то на стадии знакомства и обмена взаимными любезностями. Пока она не переросла в стадию выяснения, чей фаербол больше, предлагаю немного разнообразить эту скучную схему.
– Ну ка, ну ка, – Ворон заинтересованно подался вперёд. – Что ты предлагаешь?
– Для начала представься, – Парацельс скрестил руки на груди. – С кем я имею дело?
– Отчего бы и нет… – колдун улыбнулся во все двадцать с половиной зубов, но глаза его остались такими же мёртвыми. – Местные знают меня как Ворона – чернокнижника, некроманта и душегуба. Я разорил и сжег дотла двадцать городов, а из черепов их жителей выложил своё имя. Я заживо выпотрошил посланного за мной инквизитора, сделал из него чучело и отправил назад в инквизицию. Мне служат несколько сотен демонов и злых духов, призванных мной и усмирённых. А еще я люблю высушивать много возомнивших наглецов, словно сухую траву. – Ворон развел руки в стороны, и травинки у его ног посерели и опали на землю прахом. – Вот такое у меня ремесло. Выкладываю узоры из костей, набиваю чучела, высушиваю заживо. А теперь скажи из какого теста слеплен ты, архимаг, и я найду тебе применение.
Ворон чеканил слова сухо и равнодушно, словно уже много-много раз произносил подобные речи и они ему порядком надоели. Разбойники суеверным ужасом осеняли себя защитными жестами в такт словам колдуна. Рыцари молчали, не позволяя суевериям посеять сомнение в своих рядах.
Парацельс удручённо вздохнул и закатил глаза. Словно он уже много-много раз слышал подобные речи и они ему тоже до чёртиков надоели.
– Ты забыл добавить, что у тебя целая коллекция кружек из черепов самых могучих твоих врагов, и ты каждый вечер пьешь из них кровь вместо молока, – добавил он.
– Все верно, – в глазах Ворона мелькнуло удивление. – Как ты угадал?
– А ещё у тебя тяжёлая детская душевная травма, родители-изверги, отвергшая тебя первая любовь, полный трагедий и драмы жизненный путь. Что по-твоему мнению придаёт тебе загадочности и привлекательности, а также полностью оправдывает всё то дерьмо, что ты натворил, – отчеканил Парацельс.
Ворон выглядел так словно ему вылили ведро воды на голову.
– Откуда ты знаешь? – он впился в архимага взглядом, словно хотел прожечь насквозь. – Ладно про травму и родителей, а про дерь… остальное?
