– А теперь тебе нужно помыться. Вон там, – строгий мужчина махнул в противоположную сторону, – душ.
– А что такое душ? – Юрий поставил пустой стакан на полку.
– Евгений Палыч, он же недобиток из леса дремучего. Откуда ему знать, что такое душ? – мужчина по имени Игорь мелко-мелко затрясся от смеха.
– Иди, иди, – Евгений Палыч не обратил на молодого мужчину внимания, только ещё раз махнул Юрий рукой. – Я включу воду на комфортную температуру. Что такое мыло и мочалка знаешь?
– Да, – Юрий сердито насупился.
Пусть он и в самом деле понятия не имеет, что такое душ, но это ещё не значит, что он никогда не слышал о мочалке и мыле. Сам господь требует, чтобы рабы его каждый субботний день приводили тело своё в порядок. Дабы в день воскресный они могли предстать перед ним с чистой душой.
В противоположной стене и в самом деле нашёлся ещё один проход. Признаться, душ Юрию очень понравился. Кажется, будто обильный дождь льёт прямо с потолка, но вода тёплая. Рядом, на полке, нашлись мочалка и кусок мыла. Только они совсем не такие, какими Юрий привык пользоваться у себя в бане. Мыло белое и пахнет очень приятно. Мочалка хоть и небольшая, зато ворсистая и мягкая. Основательно, и с большим удовольствием, будто завтра ему предстоит прислуживать отцу Кондрату на воскресной службе, Юрий намазался мылом и ополоснулся под тёплым обильным дождиком.
Чистый и довольный Юрий вернулся в комнату с большим мягким стулом, то есть, креслом.
– Отлично, – глаза Евгения Палыча смотрят куда-то вниз. – Санитарная обработка закончена. Вон там халат и тапки. Одевайся.
Юрий проследил глазами в указанном направлении. Пока он мылся, на мягкой скамейке появился новый свёрток приятного серого цвета. Юрий развернул его. В руках и в самом деле оказался просторный халат с большими белыми пуговицами, а на пол шлёпнулись тапочки.
Невероятно, Юрий застегнул последнюю пуговицу на животе. Тонкая ткань необычайно приятная на ощупь. Ни одна женщина в Вельшино ничего подобного соткать не может. А, ну да, Юрий наклонился.
– Крестик оставь, – поспешно произнёс Евгений Палыч.
– Как это оставь? – Юрий растерянно уставился на обоих мужчин за стеклом. – Это же нательный крестик.
В свою очередь Евгений Палыч в растерянности обернулся к мужчине по имени Игорь.
– Оставь крестик здесь, – Игорь махнул рукой. – Тебе его вернут, потом. И одежду вернут, потом. Всю вернут. Вот увидишь.
В словах мужчины по имени Игорь кроется что-то странное и непонятное. Юрий положил нательный крестик обратно в ящик поверх портков. Вроде и правду сказа, а кажется, будто пытается обмануть. Впрочем, ладно. Ноги подцепили мягкие тапочки, Юрий распрямил спину и расправил плечи. Хилая обувка для работы не годится вовсе, но ходить в этих тапочках по гладкому полу одно сплошное удовольствие.
– Вы свободны. Вас проводят. Всего доброго, – на прощанье пожелал строгий мужчина по имени Евгений Палыч.
– Знай, парень: самое интересное только начинается, – мужчина по имени Игорь махнул рукой.
– До свидания, – в свою очередь вежливо попрощался Юрий, хотя больше всего ему хотелось узнать, когда же его покормят.
Чудно всё это. Юрий вышел в коридор, дверь мягко закрылась за ним. Ещё только сегодня утром он отправился с родителями на самую обычную, нудную и скучную воскресную службу. А вот о чём он никак не думал, так это о том, что уже днём его жизнь круто переменится, закрутится и завертится самым невероятным образом. Вон, Юрий бросил взгляд на закрытую дверь, его очень вежливо, но настойчиво, попросили оставить нательный крестик. А он и в самом деле оставил свой самый главный оберег. И это в месте, где, по словам отца Кондрата, полно бесовских машин.
– Юрий Сварин, следуйте за мной.
Да чтоб тебя, Юрий дёрнулся в сторону. Говорящая машина с тонкими руками и длинной шеей будто выпрыгнула из засады. Та самая, что привела его сюда? Или другая? А кто их разберёт. Юрий мысленно махнул рукой.
Говорящая машина повела Юрия дальше по коридору. Поворот. Ещё поворот. Вдоль стен тянутся всё те же безликие двери с непонятными надписями.
– Вам сюда.
Говорящая машина резко остановилась, Юрий чуть было не врезался в неё. Спрашивать, уточнять – бесполезно. Всё равно эта жестянка ничего не скажет. Юрий молча вошёл в распахнутую перед ним дверь.
Новая комната ещё чудней предыдущей. Вроде как, раза в два шире и длиннее, зато вся заставлена странными машинами. Каждая чем-то смахивает на длинную бочку на подставке, и, одновременно, выпуклый сундук. Да, именно сундук, ибо верхняя часть поднимается словно крышка. Но это точно машины, у каждой из них горят разноцветные огоньки, а изнутри доносится басовитое гудение. Хотя, что странно, ни колёс, ни железных рук нет.
– Сюда проходи, сюда, – нетерпеливый женский голос оторвал Юрия от созерцания.
Женщина. В дальнем конце комнаты стоит женщина в белом платье с тонким кушаком на талии. Из-под подола выглядывают гладкие ноги в чёрных башмаках. У женщины длинные светлые волосы с завитушками. Можно подумать, будто ей нет и двадцати. Однако, Юрий подошёл ближе, становится понятно, что перед ним взрослая женщина, только очень усталая. Глаза опухли, кончики рта изогнулись вниз.
– Сюда ложись, – ладонь женщины с красными ногтями хлопнула машину с поднятой крышкой.
Юрий заглянул во внутрь, сердце на миг сжалось от страха. Неужели гроб? Да нет, не должно. Никаких грубо сколоченных досок или хотя бы гладкого лежбища. Зато внутри будто намалёван силуэт человека. Руки разведены в стороны и приподняты. Да и под головой что-то вроде подушечки. И зачем сюда ложиться?
– Халат сними, – потребовала уставшая женщина.
– Но, это…, – неуверенно было забормотал Юрий.
Раздеваться догола перед женщиной, даже ещё незнакомой. Это, вообще-то, очень неприлично.
– Делать мне больше нечего, как на тебя голого любоваться, – женщина будто прочитала мысли Юрия. – Сегодня много вас тут таких стеснительных ходит.
Пальцы сами принялись торопливо расстёгивать белые пуговицы. В голосе уставшей женщины дрожит и бурлит едва сдерживаемая злость. Того и гляди, кулаком в ухо даст. Юрий сбросил халат и голым полез в машину. Женщине действительно делать больше нечего, как любоваться на голого парня. Для неё это работа, каждодневная и набившая оскомину. Она устала, хочет есть и уйти домой. А вот что она точно не будет делать, так это сплетничать с бабами у колодца. Юрий устроился поудобней, руки и ноги легли как раз на рисунок человека.
Выгнутая крышка мягко опустилась. Что-то щёлкнуло. Вместе с темнотой и басовитым гудением Юрия вновь обнял страх. А вдруг? Паническая мысль стрельнула в голову. Он попытался было дёрнуться, но тут сознание погасло, словно свеча, что шлёпнулась на пол.
Так же стремительно Юрий пришёл в себя и распахнул глаза.
– А? Что? – Юрий резко сел прямо.
Вздох облегчения красноречивей кучи слов. Юрий нервно улыбнулся. Страхи развеялись. Крышка поднята, приятный мягкий свет будто обнял его. Следом пришло любопытство: а что это было?
– Очухался? Вылазь, свободен, – раздался рядом женский голос, но уже другой, не такой злой и усталый.
Юрий послушно выбрался из тёмного нутра машины. Ноги сами подцепили тапочки, а руки накинули на плечи мягкий халат. Другая женщина? Юрий развернулся.
Прежней злой и жутко уставшей женщины больше нет. Вместо неё в комнате со странными машинами Юрию приветливо улыбнулась другая. Она тоже взрослая, хотя, Юрий машинально застегнул все пуговицы, вернее будет назвать её старушкой. Да, на ней такое же белое платье, а на талии тонкий кушак, однако морщинистые руки, лоб и седые волосы выдают её далеко не юный, и даже не зрелый, возраст. Зато она вся такая подтянутая, моложавая и весёлая. Последнее особенно приятно.
– А где, это, – Юрий растерянно оглянулся.
– Оделся? Тогда иди, – торопливо произнесла старушка. – Много вас сегодня, много. Тебе всё объяснят.
С этими словами старушка замерла у бока другой машины. Её длинные белые пальчики принялись барабанить по тёмному боку то ли длинной бочки, то ли выпуклого, словно раздутого, сундука.
И вновь расспрашивать бесполезно. Юрий послушно поплёлся в сторону выхода. Удивительно! В Большом внешнем мире даже машины умеют говорить, однако живые люди почему-то не любят болтать. Вот и сейчас моложавая старушка в белом платье уже забыла о его существовании. Юрий грустно глянул на хмурое в задумчивости лицо старушки. И когда же, наконец, ему всё объяснят и покормят?
Кстати, Юрий остановился, руки пощупали живот. Странное дело – кушать больше не хочется. Вообще не хочется. Даже пить. Руки вновь пощупали живот. Кажется, будто он только что весьма основательно перекусил. Да, разве, может быть такое? И это ещё не всё. Юрий потянулся всем телом. А ещё упорно кажется, будто он весьма и весьма основательно выспался. Продрых целый день, не меньше. А это уже вообще полный бред, Юрий тихо рассмеялся. В той странной машине он пролежал всего ничего. От силы можно было бы раза три прочитать «Отце наш». Какое там выспался.
– Юрий Сварин, прошу следовать за мной.
За дверью та же самая, или очередная, говорящая машина с тонкими руками и длинной шеей повела Юрия по широкому коридору. Только сейчас он заметил, что окон нет. Впрочем, под потолком во всю сияют те самые квадратные рамы. Интересно, Юрий поднял глаза, что в них горит, раз получается такой сильный и красивый свет? Но, опять же, спросить не у кого.
– Прошу вас, присаживайтесь сюда. Ждите. Вас позовут, – произнесла говорящая машина.
