Андрейкин дедушка – хулиган

Окоп

В Алексеевке готовились к войне. Имя врага еще ни разу не прозвучало под ясным голубым небом, а суматоха росла в деревне поминутно.

Бабы, ехавшие через луг на дойку, с опаской провожали взглядами отполированные землей штыки лопат.

Самих копающих бабам не видно: они уже порядочно углубились в направлении земного ядра. А вот белобрысую макушку их предводителя Сашки Рассказова примечали даже с пригорка за железной дорогой, где под полуденным солнцем млело стадо.

– По непфофефенным федениям на нас нападут в блифайфее фьемя! – Сашка стоял на краю недорытого окопа и сурово поглядывал сверху на двух сорванцов лет восьми. Сережка и Андрейка, грязные, как черти, пыхтели от удовольствия на дне ямы. Еще бы!

На днях парни приняли бесповоротное решение насчет своей судьбы: они станут землекопами. А тут такой случай набраться опыта подвернулся!

– Серый, а чем мы отбиваться-то будем? – Андрейка с непривычки умаялся. Он решил «потравить баланду», пока Сашка на секунду отвлекся – погнался за огромным кузнечиком-кобылкой.

Сережка убил впившегося в шею овода и зашептал другу на ухо:

– У моего деда ружье есть. Только ты никому не говори. И еще две ленты патронов к нему.

Андрейка аж задохнулся от зависти.

– А у моего деда… танк в сарае стоит! Да. Ему пленный немец прошлой весной подарил.

– Не смеши мои коленки! – прыснул Сережка.

Андрейка понял, что с танком вышел перебор. Он надулся и снова стал ковырять лопатой глину.

– Вот дурачок! – не унимался Сережка. – Танк! Так дед и разрешит тебе из него пальнуть! Нет, даже не мечтай. Ни разочка не даст!

От этих слов Андрейку прямо-таки подбросило в воздух. Глина, которую он собирался выбросить за пределы ямы, посыпалась мальчишкам за шиворот. Они завизжали.

С края окопа свесилась вихрастая голова Сашки:

– Фто фумите, бефтолочи? Не мофете копать – уфтупите мефто!

Тут надо заметить, что с дикцией у Сашки обычно был порядок. Просто сегодня утром, еще в мирное время, он от нечего делать решил лизнуть сидящую в цветке шиповника пчелу. Та такое проявление дружелюбия не оценила и вонзила жало прямо в верхнюю губу Сашки.

Услышав грозные слова командира, сорванцы принялись копать с удвоенной силой. Комья глины так и замелькали в воздухе.

Но вскоре Сашку, который третий час маячил под обжигающим июльским солнцем, совсем загрызли слепни. Он спрыгнул в прохладную яму и, несмотря на бурные протесты юных землекопов, вытолкал их на поверхность земного шара. Немного поковырял влажную глину сам, после чего нашел сооружение достаточно глубоким, узким и незаметным для противника. Лишнюю землю раскидали вокруг, а саму дырку прикрыли бурьяном.

– Фтобы не пфивлекать к фафегифефкому объекту лифнее внимание с вофдуха, – снисходительно объяснил Сашка.

Загорелые, с суровыми лицами и полопавшимися мозолями на руках юные бойцы отправились в деревню за провиантом.

– Чо нарыли? – поравнявшись с мальчишками, рискнула спросить шедшая с дойки баба Вера. – Небось, клад какой-нибудь?

– Окоп.

– Да вы што?! – запричитала старушка. – Никак воевать собрались? Век бы этой войны не было. Не было бы её, проклятой, больше никогда, никогда…

Баба Вера прибавила «газу», бормоча себе под нос что-то невеселое, зловещее.

Тяжелые мысли одолевали старушку неспроста. Ведь только местный слепоглухонемой не знал, что рядом с Алексеевкой располагается секретная военная база. Правда, наполовину разворованная, но еще действующая. Случись что, натовские бомбардировщики первым делом жахнут по ней. А значит и по деревне. То-то и оно…

Овечий царь

К вечеру милитаристские настроения в народе мало-помалу рассосались. А зря.

Не успели верхушки осин стряхнуть кровь умирающего за горизонтом солнца, а сельчане уже понесли первые потери.

Исчез пастух Витька.

Многие видели, как он брел в своем рваном плаще по колено в овцах. Его видели возле пруда, его видели в районе свалки, которая была почти на окраине деревни. И вот с этого момента его уже никто не видел. Овцы с козами пришли одни.

Привычно припустив на крики встречающих хозяек «Катек! Катек!» и ошалев от запаха хлеба в их шершавых ладонях, животина совсем забыла о своем предводителе.

А ведь Витька пропал!

Его хватились только с первыми звездами. И то потому, что баба Вера недосчиталась среди своих многочисленных рогатых питомцев барана по кличке Баран.

– Витьку! – кричали старушки-подружки. – Витьку к ответу!

А Витьки-то и нет.

И вот, несмотря на поздний час, жители Алексеевки не спят. Гудят под черемухой на завалинке, как рой растревоженных ос.

Но толку от пересудов мало. Вообще, если честно, никакого толку.

Вот тут-то на сцену и вышел Сашкин дедушка, пузатый и горячий, как самовар, мужчина:

– Я чай, огольцы не зря, поди, весь день лопатами махали. Вона.

Все как один зыркнули на него.

Сашкин же дедушка выдержал длиннющую паузу и сказал вот что.

– Они ж городские пацанята. Лентяи, стало быть, белоручки, – сказал Сашкин дедушка. – А тут всю луговину блиндажами изрыли. Н-да.

Заинтригованные старушки аж дышать престали, чуя близкую разгадку всей этой темной истории.

Но Сашкин дедушка вдруг замолчал, так и не сделав никакого вывода.

Стало тихо. Некоторые даже расслышали сквозь гуд комарья, как кто-то из собравшихся испустил ветры.

– Ага! – вдруг вскинулся Андрейкин дедушка. – Слушайте меня! Слушайте меня!

Насколько Сашкин дедушка пребывал в телесной дородности и душевной основательности, настолько дедушка Андрейкин был тощ, малоросл и суетлив. А так как они уже тридцать лет ходили в друзьях, то их прозвали Вини Пух и Пятачок.

– Ну что? – раздраженно спросили Пятачка односельчане. Все устали за день и хотели спать.

Старичок подергал себя за козлиную бородку и выдал:

– Белобрысый Сашка, когда за нашим Андрианом утром заходил, что-то там про пришельцев бухтел. Я сам слыхал. Вот этими ушами…

Но тут Андрейкин дедушка осекся: односельчане стали безжалостно буравить оратора ироничными взглядами.

Дело в том, что «овечий царь» Витька не только смахивал на инопланетянина, но и давно был им признан всенародно.

Начать хотя бы с того, что Витька был не немой. Однако, его никто, кроме овец, до конца не понимал.

Наверное, дело было в том, что «овечий царь» выражался исключительно с помощью ненормативной лексики. Вызывала всеобщее уважение та сила, с которой он всем своим большим сердцем презирал нормальные человеческие слова.

Но – чудеса, да и только – овцы понимали Витьку с полуслова! Так беспрекословно скотина не слушалась еще ни одного пастуха за всю историю Алексеевки. По крайней мере, это утверждал почетный старожил окрестных равнин дед Альф.

По настоящему его звали Альфред, и даже менее почетные старожилы расходились во мнениях относительно его сущности. Одни говорили, что это пленный немец. Причем отбился от своих он еще в первую мировую. Другие упорно считали Гутенморгыча за еще в детстве похищенного цыганами брата-близнеца Ясира Арафата.

Но все сходились в одном: человеком он слыл, по выражению местных балагуров, «искусственным». То есть, невозможно образованным и умным.

Это и был отец Витьки. Он было открыл рот, явно собираясь что-то сказать. Но в этот момент из тьмы появилась женщина. Её нечесаные космы торчали во все стороны. Это была местная сумасшедшая Ася. Она сидела в тюрьме три раза. И все три – за убийство мужей.

Ася хрипло засмеялась и сказала:

– И не стыдно вам? Постригли бы хоть меня!

На этом собрание объявили закрытым.

Враг

– Зинка! Атас!

Такой крик прорезал тишину росистого утра, посеяв новое смятение в душах алексеевцев.

Кричала одна из сестер-близнецов Волковых другой сестре-близнецу. Старые девы Зинка и Светка были коллегами Витьки – пасли коровье стадо.

И вот часу в одиннадцатом, когда над степью холодцом задрожал, закривлялся горячий воздух, голубые глаза Светки полезли на лоб.

Из низины, где еще не успел умереть молочный туман, вылезло что-то противоестественное.

Что-то абсолютно чуждое этому солнечному дню, запаху земляники и бодрому мычанию коров… Вылезло и поперло прямо на ошалевшую Светку.

С сего момента для жителей Алексеевки враг вполне определился. Но от этого, разумеется, не стал менее ужасным. Вот что рассказали бросившие коров на произвол судьбы и ураганом влетевшие в деревню сестры.

– Ни фига себе матрёшка катит! – лаконично обрисовала ситуацию Светка.

– Ясен пень: квазиморда идёт, – подтвердила Зинка.

В общем, из их сбивчивого рассказа можно было понять следующее.

Враг по-человечьи ходил на двух ногах. Однако на этом его сходство с царем природы и заканчивалось. Омерзительные щупальца, метра по два каждая, расходились в стороны от крохотной головки. Он никогда их не опускал, отчего был похож на могильный крест. Передвигался он медленно. И не шагал, а как будто ехал: никто не видел, как он перебирает ногами или сгибает их…

За пару часов противостояния на «пришельца» успели навесить все преступления, совершенные в Алексеевке за последнюю сотню лет. Самым страшным из них была, конечно же, чудовищная расправа над Витькой и бараном Бараном (их ведь до сих пор не нашли!).

Так как ОНО появилось со стороны степи, первыми с ним столкнулись доярки. Они не были предупреждены об опасности: сестры Волковы пронеслись мимо них на велосипедах со скоростью, которой позавидовал бы сам Шумахер.

Получалось, что по сю пору в тесный контакт с Чужим никто так и не вступил.

Бабы не подпускали странное существо ближе, чем на полкилометра. Благо в условиях преобладающего степного ландшафта заметить издали даже собаку не представляло никакого труда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.