От этой мысли, радость испытав, он рассмеялся,
Подумал: «Брахман же без милости будет оставлен».
От этой мысли он заплакал горькими слезами,
Когда это увидели ученики, спросили:
– «Скажи, смеялся ты и плакал, что за мысли были?
Своими чувствами ты не поделишься ли с нами»?
– «Нет, – им сказал баран, – меня об этом не просите,
Скажу в присутствие брахмана перед смертью в храме,
Меня вы лучше к вашему учителю ведите».
Те привели его к брахману, тот спросил в ашраме:
– «Я слышал, что ты плакал и смялся. В чём причина»?
Сказал баран: «Я вспомнил прежнее существованья,
Когда был брахманом я, и по своему почину
Барана принёс в жертву, эта жизнь мне – в наказанье.
Потом я становился им в своих перерожденьях,
С тех пор животным я пятьсот раз вновь перерождался,
В виде барана прожил я последнее рожденье,
От этой радости я у реки и рассмеялся,
Но тут подумал я о вас и сразу впал в расстройство,
Заплакал, стало жаль мне вас, мой путь вы повторите,
Уж таково в природе нашей все Кармы устройство,
Убив меня, вы так своей судьбы не избежите».
Ему ответил брахман: «Убивать тебя не буду,
К тому же, сохраню тебе жизнь, только ты не бойся,
В моём ашраме будешь долго жить, и успокойся,
Везде оберегать тебя мы станем и повсюду».
Баран сказал: «Твоя защита брахмана ничтожна,
Ведь злые обстоятельства довлеют надо мною,
И уберечь меня сейчас от смерти вряд ли можно,
Вы если находиться даже будете со мною».
Но брахман всё ж с учениками рядом с ним остался,
Куда б тот ни пошёл, за ним шёл следом, охраняя,
Когда баран, как только на свободе оказался,
Щипать в горах с кустов стал листья, шею поднимая,
Но тут вверху внезапно камешек с горы сорвался,
Вниз покатился и ударил в голову барана,
В одно мгновенье тот убит был и лежать остался,
А в голове его кровавая зияла рана.
В то время Бодхисаттва богом дерева родился,
Сидел в лесу, ноги скрестив и в думы погрузившись,
Как раз недалеко от того места находился,
Смотрел и думал обо всём, с вершины той спустившись:
«Когда плоды зала люди таким способом увидят,
То убивать живых существ в природе перестанут,
Убийство, как и преступление, возненавидят,
И сразу в мире чище, благороднее все станут».
И он пропел стихи своим изысканным и ясным пеньем:
– «Когда поймут, что к гибели ведёт нас и страданьям,
Начнут меняться все, проникнувшись единым мненьем,
Не станут убивать, наполнив душу состраданьем.
