Январь. Девять Жизней
Январь
Девять Жизней
Редактор Валентина Спирина
Дизайнер обложки Валентина Спирина
© Валентина Спирина, дизайн обложки, 2020
ISBN 978-5-4498-1795-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Территория Творчества
Январь
Marcus Denight
И вновь январь – и первая строкаСорвется с уст, звучат не умолкаяМетель и вьюга, скована рекаИ сыплет снег слепя, блестя, сверкая.Порыв души уже который годВ себе таит мир красочных мечтаний,Но череда былых очарованийЛишь буйный хлад давно в себе несет.И с легкой невесомостью своейКоснется иней в сумраке ветвей,Как синевой подернув всё кругом.Сокрыт Зимы в том трепетный секрет:Она всегда – начало всех надежд,Перворожденье на пути моем…Бутон Зимы – пушистые снега
Marcus Denight
Бутон Зимы – пушистые снега,Гонимой дымки легкой оперенье.Как ощутимо каждое движенье,Как белоснежны дали берега!Лазурь небес – обитель чистоты,Средь синевы столь часты просветленья,К ним устремляю взор без сожаленья —И застывают зыбкие черты.Мой давний образ – чаще посещайТот неразгаданный и одинокий крайМоей печали броской воздыханной.Лишь отниму у прожитых временВоспоминаний долгий зимний сонм,Порыв прохлады яркой и нежданной…Пойду – следы оставлю на снегу
Marcus Denight
Пойду – следы оставлю на снегу.В ладонь насыплю горсточку снежинок,К седым вихрам заснеженных травинокОт суеты назойливой сбегу.Воспоминаний ворох навлекуНа лист души, исчерканный годами.Свет белизны, хрустящий под ногами,Нагие клены смотрят на реку́…На горизонте замер серый лес,Роняет солнце предзакатный блеск —Не налюбуюсь на своём веку…Зовущей дали незабвенна суть!Переходя на бег, продолжу путь,Свои следы оставив на снегу…И на камнях цветут цветы (Сказка о Музыканте)
Валентина Иванова
Далеко – далеко… Там, где бескрайний океан холодными волнами обнимает берег… Там, где высокие старые горы держат на каменных плечах небо… Жил Музыкант…
Всю жизнь, изо дня в день, по крупице он собирал в свою копилку звуки: крики птиц, шепот волн и ветра, шелест травы и листьев, шорох дождя и звон капель. Он знал и понимал язык облаков, молний, туч. Музыкант слышал, о чем говорят маленькие камешки на берегу.
Его музыка была невероятно красивой, но не совершенной. В ней было всё: каждая прожитая минута, каждый пройденный шаг, каждое движение тела, смена дня и ночи, смена времен года и многое – многое другое. Только одного не было в его музыке. Тепла. Ибо, не знал музыкант, что такое тепло. И это не давало покоя Музыканту. Однажды, забравшись на вершину самой высокой горы, Музыкант закричал, обращаясь к небу:
– Как? Как мне найти новый звук? Как мне добиться совершенства в музыке?
Ветер рвал на нем одежду, снег сделал белыми его волосы, но Музыкант не чувствовал ни боли, ни холода. И тогда солнце выглянуло из-за туч и тонким лучом указало ему на грудь, там где было сердце:
– Впусти в свое сердце Любовь! Открой свое сердце для чувств и новая музыка сама придет к тебе. – прошептало Солнце и снова скрылось за темными тучами.
– Любовь? А что это такое? Как я узнаю, что это и есть любовь? – кричал Музыкант в небо, но небо молчало.
Проходили дни, недели. Каждый день Музыкант обходил побережье, забирался на гору, слушал ветер, но ничего нового для себя не услышал.
И вот, когда он уже отчаялся найти новые звуки, на тропинке, ведущей к горному роднику, Музыкант встретил девушку. Девушка была самая обычная, не красавица, не уродина. Но для Музыканта она была самой красивой, ибо она была единственная.
Девушка прошла мимо Музыканта, улыбнулась, набрала в кувшин воды и ушла, а Музыкант долго глядел ей вслед и чувствовал, как внутри, там, где сердце, разливается необычное тепло.
И решил Музыкант во что бы то ни стало дождаться возвращения девушки. В ожиданиях проходили дни. Музыкант за это время своими руками сделал удобный мостик к роднику, разобрал завалы камней, убрал колючие кустарники. Руки, до этого момента не знающие физической работы, болели и были изодраны до крови, но Музыкант не обращал внимания на боль.
И его ожидание и труд были вознаграждены: в один из дней он снова увидел девушку. Она подошла к роднику по мостику и на лице её отразилось удивление. Музыкант стоял в стороне от тропы, опустив руки, с которых капала кровь. Он любовался девушкой, изгибом её тела, её волосами, каждым её движением. Девушка заметила Музыканта и улыбнулась ему. Странное чувство хватило Музыканта, словно огромные крылья выросли за спиной. Очень осторожно, чтобы своим действием не испугать девушку, Музыкант сделал первый шаг, потом еще один и еще… Девушка заметила кровь на руках Музыканта, поставила кувшин, подошла к мужчине, взяла его руки в свои маленькие, хрупкие ладони и… стала целовать каждый пальчик на руках Музыканта. Тепло накрыло его с головой, а потом все тело охватило жаром.
Мир вокруг завертелся, закружился в бешенном танце. А когда Музыкант пришел в себя, девушки рядом не было, но чувство тепла осталось с ним. А вместе с чувством пришли новые звуки: её шаги, её смех, её голос, даже тепло её губ приобрело свой звук. И тогда Музыкант понял, что это пришла Любовь А когда родилась новая музыка, среди холодных камней появились первые цветы, колючие кусты покрылись нежно-зелеными листочками, море стало таким теплым, что Музыкант снял обувь и долго-долго ходил по берегу.
А звуки всё нарастали, с каждой минутой их становилось всё больше и больше, а музыка становилась всё насыщенней, стремясь к совершенству.
Девушка стала приходить каждый день. И однажды она осталась, чтобы больше никогда не уходить и не расставаться с Музыкантом.
Птицы замерли
Светлана Королева
Птиц не слышно уже почти, клювы, да чемоданы сложили на юг. Юг. Юг.Ну а ты. Сложился в чемодан осенних надежд. Друг. Друг. Друг.Лес полудремлет. Готов отдаться в лапы скорбящего октября. Зря. Зря. Зря.Ну а мне. Ну а мне не хватает. Родного плеча. И тебя. Тебя. Тебя.Пересплю со сложенным на потом фиолетовым летом. И не скажу об этом. Этом. Этом.Перемолю. Перерисую свою собственную зарю. Светом. Светом. Светом.Птицы замерли. Лес притих. Лето в засаде. В аде. В аде. В адеБродит мой полусломанный стих. Не подчиняясь правде. Правде. Правде.А у нас за окном – снег
Светлана Королева
А у нас за окном – снегВ белых рубашках пустил плясатьсвои запоздалые кристаллы.Милый, я знаю, что ты усталый.Что измотал до безумия наш бесконечный бегИз одной реальности совершенно в другую.Ну а я не скучаю. Нет. Я уже громко, но молча тоскую.Кончились слезы из берендеевских рек.И начался снег.А у нас за окном – снег.И я знаю точно – совсем скоро- мы будем стоять вместе.За этим окном.И слушать снежные песни,Завьюженные, закрУженные. И нам ничего не будет стоить —Глазами радоваться. Руками – любовь держать. И теплоРазливать. По чашам души-нег.Любимый, у нас за окном снег.А у нас за окном – снег.И он покрыл не только землю, терпеливо-строгую.Он покрыл все печали мои с тревогами.Законсервировал страхи. Выкрасил ярким светом – ночную слабость-одиночества.Знаешь, родной, в это белоснежное время хочетсяЛишь улыбаться. Мечтать кистью-сердца в самом большом размахе.И тебя – внутри хранить, как оберег.А у нас за окном – снег.Я, любимый, раньше бежала
Светлана Королева
Я, любимый, раньше бежалаОт себя до себя.От вокзала и до вокзала.От сентября и до сентября.Я, любимый, раньше пыталаСвою душу в тёмном углу, разбирая на части.Находила смысл и тут же его терялаВ бесконечно-прожорливой гонке-пасти.Я, любимый, раньше искалаЛишь своё среди отголосков чужого,И другим своё время растерянное прощала,Не готовя себя для чего-то большого.Я, любимый, всегда считала,Что несчастны те, кто не видел на празднике жизни успех.Ох, любимый, да если б я знала,Что мой праздник – в каждой вибрации твоего смеха.Я, любимый, дышала раньшеТолько воздухом. Представляешь?А теперь, мой любимый, ты знаешь,Что мой воздух – ты. И простое счастье без фальши.Я, любимый, теперь бегуОт себя до тебя. Не иначе.И когда объятия твои остановят мою пургу,Во мне каждая струнка расслабитсяи от любви жемчугом чистым заплачет.Знаешь, у сердца есть только одна дорога
Светлана Королева
Знаешь, у сердца есть только одна дорога,На ней – и боль святая. И фонари не гаснут никогда.И знаки разноцветом – кистью Бога,И правда – так невинна, и наивна, и чиста.Знаешь, а счастье вовсе – не тысяча лиц,Не тысячи, что карманы едят, шурша и мято,А счастье – в родных руках. И в свежести новых страниц,И в чае. Который с любимым. С лимоном и мятой.Знаешь, дорога у сердца только одна.Переплетения, обстоятельства, расставания и преграды…Мне не страшны. Ведь на моей улице праздник – весна.Твоих объятий тепло – как самая лучшая жизни – награда.Я когда-нибудь захочу вязать…
Светлана Королева
Я когда-нибудь захочу вязать…Да, о Боже, я захочу вязать!Я улягусь старенькая в кроватьС видом мудрости великой и теплоты.Ну, а рядом пуховое одеяло делишь ты:Тот же ласковый, нежный, добрый и с полувзгляда мой до счастливой яркости простоты.Я когда-нибудь захочу сажать огород…Да, о Боже, я захочу сажать огород!Чтобы внуков угощать помидорами целый годИ закатывать банки запасливо и с душой,Ну, а ты-любимый, будешь смеяться со мнойИ болтать-болтать-болтать обо всем, ни о чем… Наперебой.Я когда-нибудь буду печь огроменные пироги…Да, о Боже, я буду печь огроменные пироги!И устраивать по-семейному вкусные четверги!Ну, а ты – родной, подшучивать над моей суетой,И над тем, как напыщенно-важно бываю я занятой,И над тем, что убежавшее тесто я называю бедой.И это «когда-нибудь» непременно случится с нами…Да, о Боже, это точно случится с нами!Мы любовь через всю жизнь! И с любыми ветрами!Мы – единое, милый! Давно уж семья сердцами!Издалека…
Светлана Королева
Издалека… Жизнь так наивна и так легка,Словно крылышко мотылька,Кажется, так прозрачна, что если коснётся рука —Вмиг осыплется и разлетится серебряной пылью.Воздухом тёплым согретаКаждая ледяная доселе планетаЖизни. И может быть где-тоСказка так просто становится былью.Только поближе чуть-чуть,Повнимательнее взглянуть,Жилками-переплетенными-нами истоптан путь.Жизнь не наивна. И не пускает слезу крокодилью.Это блек-джек. И это пустая мель.Это горечь кофейная, оттеняющая карамель.И февраль, костлявыми лапами обнимающий нежный апрель.Жемчуг из слез на шее тоски,Ниспадающей в декольте. Марш-броскиПолзком. С рюкзаком. Зыбкие и сыпучие счастья – пески.И карусели-чувств. То закружились, то загорелась кнопка стопа,То подавилась от зависти всем разноцветом Европа,То потерял самолёт самого классного лихача-пилота.Жизнь так невинна и так легка,Но это только издалека.Вы думали роскошь – в квартире трёхкомнатной
Светлана Королева
Вы думали роскошь – в квартире трёхкомнатнойВ центре, бентли и куче приятелей?В коттедже шикарном,У моря который просит волны?В кармане, весьма отяжелевшемБумагой и золотом полным?А роскошь – в любую секундуУпасть в теплоту любимых объятий.Вы думали жизнь многоцветнаОт цвета стопок зелёных?И безгранична яхтой,Плывущей к личному острову?Попробовать всё: неординарное,Смелое, острое…А жизнь разноцветна от блеска глаз:самых родных и влюблённых.Вы думали радость – икрой набитые животы,Шампанским – самым крутым на свете?Со снежных гор курортныхМодно катить на лыжах?И быть к Эвересту ногами все ближе и ближе…А радость – смотреть, как улыбаются наши дети.Мыслей-тараканов тесто многоэтажное
Светлана Королева
Мыслей-тараканов тесто многоэтажноеМеситсяОт месяцаИ до полной луны.На земле мне без тебяНе находится места,Без тебя – не высекаетсяВажное.Без твоей руки – двадцать градусов ниже зимы.Помоги отбросить к чертуВ котлован,То, что шелухой у ногМудрости стелется,И во что по глупости верится.Проведи дорогой, той которой ходит Бог,И его ангелов – караван.Пополам. Не иначе. Если жизнь одна,То надвое. Без вариантов.Без прицела,В цель и цело,Я давно тебя молитвами для себя захотела,Для меня тепло от глаз твоих —Шире всеобъемлющего свежего марта,Для меня ты и есть – вечновлюблённая весна.Будь скорее рядом.И тогдаПаузой – цунами, землетрясения, смерчи-вихри,Мысли-тараканы стихли…Только ты. И ничего не надо.Минуты без тебя тянутся
Светлана Королева
Минуты без тебя тянутся и тянутся, как небоскрёбов этажи,А дни – московской пыльной суетой съедаются в ленивой времени-пасти,Проблемы – очередью автоматной, мысли – виражиВ безумстве разума кричащего, в его бетонной власти.Дыхание – отрывисто. И жизнь – полистирольная плёнка,Простые вещи – извергают простотой, а сложные – для понимания густы,А радость в маленьких ладошках прошлого-ребенка:Не здесь и не сейчас. Искать её за три версты.И если тишина, то без тебя она наполнена криком,И если крик, то без тебя – бессмыслием полон он,Мир сер, забыт, забит, не окрылен и не влюблен,Враждебным воем, ливнем, камнепадом, рыком…Но… Если ты со мной, то ласков гром,И молния рисует в небе наши имена,Не делится Вселенная. И не страшит упрямый сатана,А только Бог – улыбкой в сердце, если мы вдвоём.И если пальцы сплетены рук, то расстилается податливо дорога,А в сердце ритм – мелодия, поющая птицами райскими,Растают боль, уныние, печаль, тоска, тревога,И дни наденут платья солнечные, яркие, майские.С тобой, любимый, я живу: так просто, радостно, счастливо, многовыше,С тобой, любимый, каждая секунда – фейерверки наслаждения,С тобой, любимый, я могу летать, не отрывая ног от крыши,С тобой, любимый, я – сейчас и здесь. Твоё стихотворение.Подарок судьбы
А. Кухтевина
Мне советуют подружкиВзять и милого забыть,Словно это всё игрушкиИ не надо так любить.Он ни капли не ревнует:Целые кругом столбы,А другие за такуюСмело расшибают лбы.Как глаза его искрятся,Вечно любовалась бы.Вновь ведёт он целоватьсяПод берёзы и дубы.И теперь я точно знаю:Слышал Бог мои мольбы.Ни на что не променяюСей подарочек судьбы!Пусть завидуют подружки!Я так счастлива, а онТолько что шепнул на ушко,Что опять в меня влюблён.Что бы мне отправить в космос
Наталия Варская
Что бы мне отправить в космос,Будь оказия такая?Да, подобные вопросыЯ не каждый день решаю.Я хочу отправить водку!Гуманоид выпить долженИ тогда, прямой наводкой,Наш контакт вполне возможен.Вот биткоин не отправишь —Ни пощупать, ни понюхать.С водкой лучше понимаешьКто чужак, а кто братуха.Не идут на ум другиеВарианты, что б железно.Пусть найдутся и такие,Что решат, что бесполезноНа таких, как я решеньеВозлагать в масштабах мира.Только вот, моё почтенье,Ваши речи для кефира.Наша водка – наша гордость!Отражает все нюансы.Без неё не сможет КосмосВ нашей жизни разобраться.Не понять ему без водкиНашу речь и положение.Только с водкой путь короткийК апогею уважения.Анти этикет
Наталия Варская
Степан ненавидел правила хорошего тона.
– Лицемерие! Враньё! Маскировка! – говорил Степан, когда видел дежурные улыбки, слышал в ответ на свой телефонный звонок: «Рад тебя слышать, но, прости, сейчас не могу говорить.»
Степан будто ждал, чтобы ему сказали:
– Да не лезь ты со своим общением! Достал! Иди ты…
– Я правду люблю! – говорил Степан и всегда высказывался прямо и нелицеприятно. – Что-то ты, мать, располнела, жрать надо меньше! Что-то ты, братишка, совсем под каблук залез к своей грымзе. Самому-то не тошно?
Из-за этого окружающие считали Степана человеком неприятным и по возможности избегали с ним общения. Избегать старались мирно, без объяснений.
Тогда Степан чуть не подкарауливал бывших друзей и спрашивал в лоб:
– Что это ты меня избегаешь, нос воротишь? Нет, ты объясни, я жду!
Добившись, наконец, грубости в свой адрес, Степан вздыхал с облегчением и говорил сам себе:
– Так я и думал! Нет в мире настоящей дружбы!
Бывало, разговорится Степан с новым знакомым за пивком с рыбкой:
– Весь этот этикет враги народа придумали, ещё при царе. Не для того революция была, чтобы эти пережитки в новую жизнь тащить. Не хочешь общаться – так прямо и скажи, не уворачивайся. А то в лицо улыбаются, а сами видеть не хотят. Я вот если кого видеть не желаю, так и говорю, что б шёл по известному адресу. Или вот в гостях смотреть тошно: я же знаю, что Лёшка дома почти всё руками ест, а тут у Петровых сидит с ножом и вилкой, как порядочный, культурного из себя изображает. Я так ему прямо за столом и сказал, что нечего из себя строить незнамо что. Так он с тех пор со мной не разговаривает. Или вот в интернете виртуальные друзья.
Одному пишу: «А что это ты на мои комментарии не реагируешь? Западло, что ли?»
А он отвечает: «Простите, времени нет, но вас уважаю».
Я: «Нет, не ври, не уважаешь ты меня. Так напиши, за что?»
А этот малахольный просто от меня отписался и всё.
Что за люди! Надо в школах уроки по анти этикету ввести, чтобы детей учили правду в лицо людям говорить. А то растим поколение лицемеров и трусов.
Собутыльник слушал Степана молча, поддакивал и думал: – Пожалуй, больше с ним пить не буду, уж очень озлобленный мужик, неприятный. И на другой день, встретив Степана во дворе, этот вчерашний приятель сказывался занятым и быстро проходил мимо.
«Вот, ещё один!» – думал Степан, а иногда бежал за таким знакомым и требовал: «Нет, ты правду скажи! Неприятен я тебе? А почему? Ты обоснуй!»
Таким вот принципиальным и честным человеком был Степан, а правда нынче не в чести.
Жил-был почтенный господин
Наталия Варская
Жил-был почтенный господинБыл уважаем он на службе,Ни с кем компаний не водилИ близкой избегал он дружбы.Держал дистанцию с людьми,При этом вежлив был, приличен,Но знали вы бы, чёрт возьми,Как был тот господин двуличен!Обычно в пятницу он пилНе чай, а водку вместе с пивом.Коньяк и виски не любил,Ему от водки лучше было.И вот тогда, захорошев,Он выходил в рунет, как в море,И всё что было на душе,Писал и было там такое,Что повторить я не могу.Всё это слишком неприлично.Писал он другу, и врагу,И в группы, и, конечно, в лички.Он оскорблял людей, как мог,К любым постам он придирался,Его сумбурный, грубый слогКонечно, странным всем казался.Он не под именем своимЗавёл страничку в ИнстаграмеИ там, пиратствовал, бродил,И всех честил, как хам, по маме.А в понедельник молодцом,С портфелем, в галстуке красивом,Являлся с выбритым лицомВ свой офис, улыбаясь криво.Таких полно, не он один,И распознать их нереально.На что так зол сей господин —Какая-то большая тайна.А тайну ту открыл бы намЛишь психиатр в Инстаграм.То близок час…
Алексей Воднев
Когда грызешь в ночи подушку,Когда в морозы сердцу душно,Когда ты черств и равнодушен,То змей болезни рядом кружит.Когда сумбурность постучалась,Когда от легкости лишь малость,Когда растет к себе та жалость,То вновь похмелье и закралось.Когда ты слышишь сокращения,Когда в ночи сверлят видения,Когда к другим и нет прощения,То близок час, когда затмение!©… #А_Морозов … – —» … ~ М ~…31.01.2020.Диджей
Наталия Варская
Друг пригласил меня на свой День рождения в ресторан. Заведение расположилось в одном спальном районе столицы и, судя по всему, было не очень-то посещаемым. В большом зале находилась только наша компания – двадцать человек. Мы даже обрадовались, ощущение было такое, будто Гришка, виновник торжества, арендовал весь ресторан.
Сначала мы не могли наговориться, так как видимся не часто, произносили тосты, поднимали бокалы, но потом захотелось, чтобы «душа свернулась, а потом развернулась», захотелось музыки и танцев.
И только тогда я заметил, что музыка есть и есть даже диджей. Звучал Шопен. Я ничего не имею против классики, но для ресторана это не очень подходящий выбор. Видимо, диджей был фанатом фортепианной музыки, несмотря на свой молодой возраст. Вслед за Шопеном зазвучал Чайковский, за ним Лист. Когда дошло до Баха, я подошёл к этому любителю классики и сказал:
– А есть у тебя что-нибудь более весёлое, чтобы поплясать было можно?
– Пятьсот рублей – трек, – ответил наглый «классик».
Видимо, он решил, что мы достаточно выпили, чтобы начать сорить деньгами и нарочно донимал нас «Шопенами».
– А не дороговато ли? – возразил я.
– А что я буду здесь – за копейки торчать? – ответил наглец.
Такие деньги не хотелось платить из принципа.
Настроение у сидящих за нашим столом стало портиться, уж очень хотелось движения, а танцевать «Танец маленьких лебедей» мы были ещё не готовы.
Вероломный диджей, увидев, что мы не спешим брать «лисьи лапки за бешенные бабки», включил звон колоколов. Видимо, следующим номером программы можно было ожидать похоронный марш.
Я думал: «Вот дурак! Поставил бы музыку нормальную, мы бы пустились в пляс, выпили бы больше, развеселились, а когда диджей засобирался бы домой, мы легко и радостно оплатили бы своё дальнейшее веселье».
В результате мы решили переместиться в ночной клуб и потанцевать там, а диджей, злобно на нас поглядывая, сворачивал аппаратуру.
Из такси я увидел сгорбленную фигуру диджея, его стоптанную обувь и видавшую виды куртку. Парень шёл к метро.
Вот пожалеть его или вспоминать недобрым словом за попытку испортить праздник, за алчность и глупость?
Я не знал, что было бы правильнее, но мне было его жалко.
Вятский иммунитет
Алексей Логинов
Любопытна и отважна,Я отправилась в Китай.Эпидемия? Не важно!Мне билетик только дай!Я Китай люблю до гроба!Требовать не вздумай ты,Чтобы я из-за микробаОтказалась от мечты.Ты не думай, я же сразуВискаря бутыль всосу.Чужеземную заразуЯ домой не привезу!Пусть терпилы ходят в маскахИ от ужаса дрожат,Я воспитана по-вятски,И китаец мне не брат!31.01.2020Мартирос Сарьян
Наталья Швец. Мартирос Сарьян: творчество художника стало сокровищем мирового искусства.
Мартирос Сарьян. Творчество этого армянского художника является сокровищем мирового искусства. Картины мастера выставлены во многих музеях мира, находятся в частных коллекциях. Когда в 2010 году отмечалось 130-летие со дня его рождения, Государственная Третьяковская галерея показала всю свою коллекцию работ Мартироса Сергеевича. Кроме того, на выставке были представлены документы и фотографии Сарьяна, его личные письма и переписка с экс-директором ГТГ Игорем Грабарем.
Как известно, в постоянной экспозиции музея находится около 10 полотен художника. Но всего же коллекция насчитывает 67 работ, среди которых живопись, графика, акварель, рисунки. Особое внимание посетителей привлекали сделанные им портреты актёра Николая Мордвинова, композитора Арама Хачатуряна, поэтессы Анны Ахматовой.
Можно было увидеть и те полотна, которые были написаны Сарьяном в 1910—1913 годах. Как известно, в этот период начал складываться его неповторимый стиль, которому потом многие начинающие художники стали подражать. Некоторые из созданных в то время работ были приобретены советом Третьяковской галереи. В списке значится «Зелёный кувшин», «Виноград», «Кувшины и фрукты» и рекомендованное художником Валентином Серовым полотно «Глицинии».
Но особой гордостью Третьяковки считаются эскизы Сарьяна к оперному спектаклю «Алмаст». За его оформление художник был удостоен Сталинской премии.
Главный учитель – природа
Армянского художника Мартироса Сарьяна искусствоведы в один голос называют одним из великих художников ХХ века и выдающимся мастером цвета.
Сам же он говорил так: «Цвет – это истинное чудо! В сочетании с солнечным светом он создаёт внутреннее содержание формы, выражает суть вселенского бытия».
Поэтому полотна Сарьяна поражают яркими, насыщенными красками, развивают новое эстетическое восприятие. Его картины позволяют понять, что искусство не должно быть имитацией реальности. Прежде всего, оно требует свободы воображения и абстрагирования.
К слову, своим главным учителем Мартирос Сарьян всегда считал природу.
Увлечение живописью
Мартирос Сарьян родился 28 февраля 1880 года в городе Новая Нахичевань, близ реки Дон. Его предки были выходцами из древней столицы Армении Ани.
В семье росло девять детей, так что жили Сарьяны довольно трудно и не богато. Но разве можно думать о плохом, когда рядом с тобой любящие родные?
Как он потом сам признается: «Перед глазами всё встало в сиянии солнечного цвета: стройные хлеба вперемежку с травами, покрытыми множеством цветов, над которыми реяли пчёлы и бабочки. Всё это безудержно влекло к себе. Я, очарованный, вошёл в хлебный строй и окунулся в мир, подобный сновидению. Я долго шёл и, уставши, уснул в кустах хлеба, на земле, как на груди своей матери».