Город, который…
Дмитрий Басов
Город, который…
Пролог
Иногда неспешное время совсем останавливалось, и огромные пушистые снежинки зависали в темноте на доли секунды, но – снова вкрадчиво продолжали свой недолгий путь, незаметно укрывая засыпающий город…
Тимофей зачарованно стоял у окна: такой снег он обожал. И всё бы ничего, если бы не двадцать шестое августа на дворе!
Впрочем, в Сибири с погодой всякое случается. То заморозки в конце июня, то вот – новогодний привет в конце лета.
Он недовольно поморщился: «Слякоть завтра будет… Опять плюхаться целый день!»
Тимофея угнетали «грязные» дни, когда его чудесная сине-перламутровая машинка, едва выехав на улицу, тут же оказывалась позади какой-нибудь хлебовозки и моментально превращалась в серую самоходную глыбу, а огромная хондовская лобовуха становилась похожей на узкий триплекс бэтээра.
В такую погоду, несмотря на очевидную бессмысленность действа, он каждые два-три часа заскакивал к гаражам и наскоро приводил свою ласточку в порядок. Нет, он не относился к тем таксистам, которые считают, что достаточно протереть дверные ручки пару раз за смену. И ведь дураку понятно, что теряется время, деньги, да и вообще вся эта красота – на полчаса (если повезёт!), но…
Вырвавшись из плена размышлений о тщете сущего, он снова глянул на улицу. Весь двор за неполный час стал белым. Странно и непривычно смотрелась под снегом зелень листьев в оранжевых лучах фонарей.
Высоченное дерево за окном словно встрепенулось, вздрогнуло – видимо, от порыва ветра – и снег белой завесой посыпался с ветвей. Тимофей повёл плечами, почувствовав неясную мимолётную неуютность.
«Поздно… Пора баиньки».
Город поглотила тишина. Никто из не спавших в этот поздний час не придал несвоевременному снегопаду особого значения: мало ли… бывает и не такое. Однако именно с него всё и началось.
Глава 1. Таксист
День извозчика
С утра в городе впору было объявлять чрезвычайное положение. Сыпало до рассвета и мягкий, почти невесомый снежок пушинка за пушинкой лёг на листья тополей тоннами липкого, мокрого месива. Сначала гнулись ветви, потом к земле начали склоняться и стволы, и вот уже тут и там обломки посыпались на тротуары, на машины, на провода… Местами деревья падали целиком, полностью перегораживая проезды. Утром вкупе с засыпанными парковками, поголовно летней резиной и стандартным общим бардаком ситуация стала похожа на настоящий хаос.
К счастью, в эту ночь Тимофей не поленился отогнать свой «Фит» на стоянку. А ведь была мыслишка бросить машинку под окном: как раз под высоким раскидистым тополем. Вот что значит чуйка!
До стоянки – минут пятнадцать. Бежать по узкой тропинке, устеленной противной снежной кашей, было даже жарковато, но в машине оказался настоящий чёртов дубак. Тимофей завёл двигатель и поколдовал с рычажками на приборной панели, чтобы прогреть салон. Печку не включал с весны, и из дефлекторов поначалу повеяло неприятным запашком горелой пыли.
Пока хонда оживала, он кутался в свою видавшую виды чёрную кожанку поверх оранжевой футболки и мрачно сожалел, что вот и очередному лету – кирдык, и совсем скоро снова начнётся вся эта головная боль с круглосуточным подогревом, с вечно обмерзающими стёклами, ледяными колеями и кочками, теменью, теснотой в салоне…
В довершение ко всему пропала сеть. Он начал было грешить на свой дешёвенький рабочий Samsung, но сторож стоянки, дядя Миша, затейливым матерком сообщил, что сотовая связь, причём вся, пропала ещё ночью.
Тимофей в растерянности почесал в затылке.
«Нифига се! И что, на сегодня с работой облом, что ли? Эти прелести цивилизации настолько быстро к себе приучили, что… Вообще-то странно: ну – одна вышка могла от снега навернуться, но чтобы у все разом?!»
В Таёжном ещё оставалось несколько старомодных диспетчерских фирм с городскими телефонами и рациями, но Тимофей, как и многие из его коллег, уже давно брал заказы по сотовому. А тут такой фортель!
Он всё же решил прокатиться, посмотреть как-что. На заправку, в магазин… А там, глядишь – и связь починят.
Подъехав через полчаса на площадь, он удивился огромной толпе на остановке и едва не сбил какого-то бешеного пассажира, буквально бросившегося под колёса.
– На Правый уедем? Триста!
Тимофей привычно оценил клиента: заполошный, но вроде приличный… Сумма была более чем: обычная такса до Правого днём вдвое ниже.
– Садитесь.
– Ад какой-то! Автобуса сорок минут жду! – голос у пассажира был высокий, слегка гнусавый. – Выезд со двора бревном перегородило… Звоню на работу предупредить, – фиг, нет сети! Хватаю домашний – в трубке даже не гудит. Бегом, бегом, собираюсь такси вызванивать – а как? А тут ещё и с автобусами засада! – пассажир пригладил взъерошенные волосы, вытер со лба пот. – Ну ладно, едем…
Город понемногу приходил в себя: тут и там жэковцы в оранжевых жилетах убирали ветки, пилили брёвна, грузили в самосвалы. Электрики монтировали оборванные провода. Сугробы быстро таяли, однако машин на улицах по-прежнему было заметно меньше, чем обычно, а на всех остановках творился форменный бедлам. С городскими автобусами явно что-то случилось, а редкие частники на «пазиках» и «газельках» не спасали положение. Тимофей обратил внимание, что многие по старинке голосуют проезжающим такси. Давненько такого не видел.
Между левобережной частью города и Правым двенадцать километров промзоны, дач и таёжных ошмётков. И конечно мост через Ангару. Масса времени, чтобы подумать и прикинуть планы на сегодня. Несмотря на зябкое и мрачное начало, день обещал быть не таким уж плохим. Из динамиков негромко доносилось:
«А мне сегодня ночью казалось – я живу,
А мне сегодня ночью леталось наяву,
И город мой, казалось, – мир чудес,
И в этот мир с ногами я залез…»
Солнце сияло почти по-летнему, и это вселяло надежду, что к обеду центральные дороги даже успеют просохнуть. А вот проблемы со связью и с транспортом оказались даже на руку.
«Многие мужички на линию сегодня не выйдут, «фирмачи» – тоже в пролёте. Налицо возможность крупно хапнуть. Ну а что без телефона – подумаешь! Когда-то так и работали и ничего…»
Освободился он удачно, почти на конечной, сразу же взял с остановки четверых – по стольничку – и поехал обратно на Левый.
«Зашибись! Полтора часа – и бенз уже отбил! Определённо, сегодня – тот день».
Посреди реки он в первый раз почувствовал что-то неладное. Сначала показалось, что машину чуть таскает из стороны в сторону, словно заднее пробил. Он слегка качнул рулём – да нет, всё нормально, никаких запаздываний. Потом возникло ощущение, что мост ходит вверх-вниз. Самую малость, почти незаметно.
Сразу припомнилось пережитое как-то раз землетрясение. Ну, как землетрясение… Эпицентр был где-то за Байкалом в полутора тысячах километров, а до Таёжного докатились лишь отзвуки, балла два. Но на восьмом этаже своей квартирки он всё-таки почувствовал это мимолётное ощущение зыбкости мира.
Секундная непонятка тут же забылась: рыскание и раскачивания не повторялись, да и откуда бы им взяться? Показалось…
Издержки профессии
К вечеру устал он капитально: ещё бы, двенадцать часов практически без перерывов! Но остановиться было просто невозможно: деньги сами шли в руки.
«И никаких тебе махинаций, каждая копейка – трудовая, правильная! Когда ещё так всё сойдётся? Именно про такие дни говорят, что они год кормят… Кредит, зараза; скорей бы уж раскидаться!
А с другой стороны, и меру знать нужно… Ладно, вот до полуночи – и хорош; всех бабок всё равно не заработаешь».
Совсем стемнело. Он не спеша катился с Нагорной вниз к площади, когда с тротуара кто-то махнул рукой. Тимофей притормозил, вгляделся.
– О, нет! – с досадой поморщился он. – А так всё хорошо шло…
Тёма Козырь собственной персоной с каким-то кентом такого же босяцкого вида.
Наверное, в каждом городке или районе крупного города водятся компании утырков лет шестнадцати – двадцати пяти, которые воображают себя местной мафией, а на самом деле – обычное нарко-гопническое мелкое ворьё.
Можно годами ходить на работу, ездить на дачу, в отпуск – и никак с ними не пересекаться. Но если ты таксист, то знакомства избежать не удастся. А уж в маленьком городке, где народу всего-то тридцать тысяч на одном берегу да на другом – с полсотни…
В последнее время у Тимофея с Козырем напрягов не было, но связываться с этими ушлёпками всё равно категорически не хотелось. Да ведь притормозил уже!
– Батя, здорово! До польской общаги добрось. – Козырь выглядел довольным, сразу сунул полсотни.
Тимофей слегка расслабился: вроде пронесло. Ехать было недалеко, но приходилось всё время поглядывать в зеркало: не тянется ли Козырев напарник своими ручонками в багажник. Гадёныши не могут обойтись без пакостей: будет улыбаться тебе, расспрашивать про семью и детей, хвалить машину, а сам прикидывать – как бы незаметно прихватить аптечку или огнетушитель…
У общаги выскочили, бросив на заднем сиденье сумку.
– Пять сек, батя, Лапа дальше поедет…
Через минуту второй тип вернулся, сел назад, буркнул:
– На автостанцию.
Тоже недалеко, три минуты. Подъехали, развернулись.
Тимофей издали заметил на пустынной парковке братков, и у него неприятно заныло под ложечкой: твою ж мать! Предчувствия не обманули:
– Возле пацанов тормозни…
«Пацаны» были с виду серьёзные – не чета Козыревой шпане – взрослые, незнакомые. Двое сильно под кайфом, после многих месяцев работы такие вещи начинаешь видеть безошибочно. Тимофей незаметно отщёлкнул ремень: мало ли.
Чего у этих гадов не отнять, так это наглости и стремительности. Стоило машине остановиться, как обе задние двери оказались открыты, и через пару секунд трое уже были внутри, потеснив сидевшего сзади Лапу. Ещё один дёрнул переднюю дверь – она была заблокирована (Тимофей обычно делал это автоматически, даже не замечая).
Ушлые: сзади протянулась рука, выдернула флажок; ещё мгновение, и пятый оказался на переднем пассажирском.
– Поехали, – развязно протянул последний, видимо, бывший за главного.
Лицо у него было запоминающееся: очень короткие совсем седые волосы, прозрачные и круглые, навыкате, глаза, впалые щёки, сломанный когда-то тонкий нос с горбинкой.
– Ну какой «поехали»? – раздражённо бросил Тимофей, заглушив машину и выдернув ключ. – Вас пятеро, гайцы тормознут – оно мне надо?
– Не газуй, не газуй, братела, – седой открыл барсетку, помахал пачкой денег. – Бабки есть, не тушуйся, а нам тут рядышком…
Тимофей колебался. Пальцы коснулись монтировки, удобно пристроенной у порога. Можно было распахнуть дверь, и через секунду он оказался бы снаружи и с ладной железякой в руке. Но… Что дальше? Потом, выйдет, что он первый бузу начал: его ж никто не трогал и даже не наезжал… «Ладно, может-таки обойдётся…» Он завёл двигатель и направился к выезду с парковки.
Один из сидевших сзади просипел в самое ухо, обдав перегаром:
– Налево давай, на кладбище.
Существовал шанс, что это такой юмор, но как-то стало не до смеха. Ночью на кладбище? За город, в машине пятеро датых блатных, двое совсем неадекватных…
– Не понял?
– На кладбище сказал, не вкурил?
В машине повисла невыносимая тишина.
– Ну, на хрен, приехали, – Тимофей начал притормаживать.
В этот момент сидевший за спиной нарк обхватил локтем за горло:
– Ты чё, водила? Тебе сказали рулить, ты рули, падла!
Всё получилось как-то само собой. Тимофей резко дал по газам, хонда вскинулась, выскочила на шоссе. На десяток секунд блатари оторопели, и этого времени хватило на разгон.
– Разворачивай, сука! – гад начал душить уже в полную силу, выворачивая шею Тимофея назад.
– Убьёмся н-нах… отпусти! – прохрипел тот, толкнул локтем главного, потыкал пальцем в спидометр. Стрелка уже убежала за сотню.
К счастью, седой оказался достаточно вменяемым.
– Сухой, отпусти! Зёма, дай ему в ухо, чтоб одыбал!
Хватка ослабла. Вовремя. Опасность была вполне реальной, нужно было видеть дорогу.
Тимофей продолжал топить, лихорадочно соображая: что же дальше?!
Улица пошла вниз, и хонда почти летела: сто тридцать, сто сорок… О лежачего полицейского на переходе подвеска лязгнула так, что отдалось в позвоночнике, машина пару раз вильнула, но выправилась.
– Куда катим? – флегматично поинтересовался седой.
– Недалеко тут… – Решение созрело вовремя.
Перед поворотом пришлось притормозить, а в переулках сбавить ещё больше. Впрочем, узкая дорожка и скачущий по зарослям акации и заборам свет фар создавали ощущение, что они несутся, как на ралли. Да они и реально неслись.
«Клиенты» притихли, Тимофей краем глаза отметил, что даже седой крепко вцепился в ручку над дверью.
Вскоре они резко затормозили у длинного двухэтажного здания. Это был райотдел полиции.
– Приехали. Вылезаем по-хорошему.
– Ты чё, попутал? – гнусаво завёл было один из бандюков, но Тимофей вдавил кнопку на руле, и тёмный двор огласил громкий долгий гудок.
– Валите резче! Повяжут сейчас всех…
Седой сориентировался первым – выскочил из машины и, подняв воротник, с оглядкой, готовый в любую секунду подорваться, пошёл к ближайшему проулку.
За ним потянулись остальные. Кто-то, вылезая, зарядил Тимофею в голову, так, что в глазах на мгновение потемнело. Он не глядя отмахнулся, но не попал.
Тишина…
Он оглушённо посидел пару минут.
Через распахнутые настежь двери дунуло холодным ветром.
«Надо убираться отсюда…»
Вышел, аккуратно закрыл двери, вернулся за руль и погнал прямиком на стоянку. Его душила ненависть.
Шагая по тёмной тропинке до дома, он раз за разом проматывал в голове всю историю. Выходило, что он действовал практически единственно возможным способом. Был даже повод слегка гордиться. Только конец приключения представлялся другим: как он вылетает с ломиком из машины, и… Миражи-фантазии!
Перепрыгивая через лужу, он глянул вниз, и ему показалось, что вокруг его отражения распространяется странное, еле заметное зеленоватое свечение. Он остановился, вгляделся: да нет, показалось.
Дома сразу рухнул на диван. Спать.
Глава 2. Странный день
Прогульщик
С утра на Тимофея навалилась апатия, мысли о работе вызывали отвращение.
Он валялся в совершенно упадническом настроении, листая страницы своей никчёмной жизни. Армия, институт, недолгая работа в местном АТП. А потом – девяностые и так называемый «бизнес» с друганами Лёхой и Витьком. Бизнес… Купи-продай! Чем только ни промышляли – и китайскими шмотками, и шоколадом, и автозапчастями… За год скопили на старенькую «копейку» аж семьдесят третьего года… Тогда он и попал в первый раз в извозчики: за товаром катались раз-другой в месяц, а между рейсами чем ещё заниматься?
А потом как-то неудачно вышло с дефолтом, и занесло его в колледж преподавателем автодела. За несколько лет вроде даже приподнялся до кресла замдиректора, но после очередной прокурорской проверки с тупыми до идиотизма наездами, будучи в столь же пакостном настроении как сегодня, написал заявление. До такой степени всё достало тогда!
И – снова в бомбилы. Самое смешное, что в деньгах даже не потерял: в первый же месяц нащипал в полтора раза больше бюджетной замовской зарплаты (да, пожалуй, и больше директорской). Потом с год откровенно кайфовал: после четырёх лет непрерывного выматывающего и никому не нужного напряга – неземная расслабуха! Ни дежурств по общежитию на новый год, ни дебильной бюрократии, ни родителей, которые шестнадцать лет воспитывают отморозка, а потом требуют, чтобы ты за полгода слепил из него человека!
«А что в итоге? Тридцать семь, два высших, а толку? Водила, рули…
Моим звякнуть бы… Всё некогда… Отец сильно сдал в последнее время…»
Дотянулся до телефона: почти девять.
«У них и восьми нет, не звонить же в такую рань…»
Он резко встряхнул головой, как всегда делал, когда нужно было отогнать непрошеные мысли, заставил себя встать, но только затем, чтобы добрести до ванной и плюхнуться под струю горячей, насколько терпелось, воды.
Часа через полтора он прошлёпал босыми ногами на кухню, включил чайник, соорудил могучий бутер с сыром. Ещё пошатался из комнаты в комнату, жаркий и распаренный, завёрнутый в большое синее полотенце, глянул в сотовый: «Да ладно! До сих пор?» Наконец с любимой пол-литровой кружкой сладкого кофе утвердился за компьютером и первым делом полез поинтересоваться насчёт связи.
«Феноменально! И с инетом беспредел форменный…»
Доступен был только местный сервер провайдера, да пара городских сайтов по ай-пи. На портале городской администрации ничего внятного: проблемы, ведутся работы…
По позвоночнику забегал неприятный холодок. Тимофей встал, прошёлся до окна, выглянул на улицу: пасмурное серое утро, сухо, ветки тополя внизу чуть шевелятся от ветра. Вроде всё было в норме. Однако явно происходило неладное!
«… причём нечто масштабное! Связи нет вторые сутки, интернет только в пределах города… Неизвестно, что сейчас с транспортом, но вчера автобусы на линию так и не вышли…»
Он на всякий случай пощёлкал выключателем: свет был.
«А, ну да, комп ведь работает…»
Достал с антресолей древний приёмник, пощёлкал диапазонами. На средних, длинных волнах – тишина, что не так удивительно, но на коротких??? Не слышно было даже таинственной военной жужжалки УВБ-76!
С улицы донеслись завывания: рёв пожарки и мяуканье скорой. Дорога проходила с другой стороны дома, поэтому посмотреть возможности не было. Сирены медленно затихли где-то вдали.
Разыскивая пульт от телевизора, Тимофей был почти уверен в исходе. Да: на большинстве каналов светилось «технические работы», и только по городскому шло какое-то старинное советское кино.
Он накинул куртку и поехал к Лёхе на Правый.
***
Не удержался! Всё-таки «поднял» с площади пассажиров: бабушку и молодую пару.
Частников на линии прибавилось, но их мелкие автобусы всё равно не справлялись. Проезжая мимо остановки, Тимофей заметил крохотную сухонькую старушку в классическом синем платке: она стояла у самого бордюра, в стороне от толпы, ломящейся в салон газельки, и обречённо смотрела на разгорающуюся битву. Тимофею стало её жалко, он подъехал, опустил стекло.
– Далеко вам?
– О-ох… – всплеснула та руками. – К доче… На Северный, на Северный мне…
– Ну садитесь, до Мира подкину.
– А дорого возьмёшь?
– Так отвезу. По дороге.
– Ой, спасибо, сынок, а то я ж думала, и не уеду сегодня…
Едва она забралась в машину, как подскочил парень лет двадцати:
– Вы не на Правый?
Он вообще-то не собирался никого брать, даже шашечки на крышу не выставлял, но молодой человек выглядел интеллигентно, поэтому на автомате вырвалось:
– По двести.
Парень махнул рукой, и к машине ещё подбежала девушка: юная красотка с распущенными длиннющими золотистыми волосами. Усадив её рядом со старушкой, парень обошёл машину и уселся впереди.
Тронулись.
– Что слышно? – Тимофей повернулся к парню.
– Да чертовщина! Связи нет. Интернета – нет! В офисе выходной объявили, говорят – в воскресенье отработаем. Только вот починят ли за два дня…
– У меня Нина, подружка. Верующая, иогова, – подала голос бабулька. – Пастор ихний всё время про конец света поминает… Будто бы мир знаками полнится. – Она покивала. – Я-то сама не очень верующая, но иной раз страшновато. За внучков, за дочу. Ребятишки, вот, молодые. Мы-то пожили… А эту ночь-то сирены – до утра, до утра! То скорая, то полиция… Лену, соседку – с инфарктом увезли. – Старушка поджала губы и, съёжившись, затихла.
– Да не переживайте… – Тимофей улыбнулся уголком рта. – Если конец света и наступит, то уж начнётся наверняка не с нашего захолустья. Где всё зло-то собралось? Точно не у нас…
– А вы на Москву или на Америку намекаете? – поинтересовался парень.
– Да я так. Абстрактно, – уклончиво хмыкнул Тимофей. – Но вообще, что-то странное творится, факт. Гляньте, ещё и пожары, что ли…
Из разных концов города к небу поднимались столбы дыма. Чёрные клубы, растекающиеся в вышине мрачной пеленой, усиливали тревогу, неприятно и невидимо повисшую в воздухе.
У моста стояла пара полицейских тачек и военный «КамАЗ». По обочине неспешно прохаживались люди в бронежилетах и с автоматами.
Мелькнула мысль: «Уж не переворот ли какой снова?» Очень было похоже на те события пятнадцатилетней давности, как их показывали тогда по телевизору: молчаливые неуверенные военные на каждом перекрёстке, непонятность происходящего…
Лёха
Лёха трудился на лесовозе-роспуске. «Урал» был уже свой, выкупил в прошлом году. Существовала вероятность, что он окажется где-нибудь в лесу. Сейчас, конечно, не сезон, типа – отпуск, но мало ли… Друган, к счастью, был дома.
– Здорово! Давненько не заглядывал.
– Сам-то…
– Дык. Деловые стали, занятые. У тебя всё по-прежнему? Щипаешь?
– Куда деваться-то? С кредитом распластаюсь в следующем году, там буду смотреть.
– Ясно. По пивку?
– Я ж за рулём…
– Да брось! Прогуляемся до одного местечка, а потом посидим… Полгода не собирались, ну?! Лену дождёмся, рада будет. Да и удобно, пока Олеська у тёщи. Вечерком врежем не по-детски, а завтра – поедешь. Куда тебе спешить-то?
Тимофей посомневался и махнул рукой. Настроение всё равно нерабочее, и дома никто не ждёт… Да и надо, надо встречаться!
– Лады. Только давай я свою крошку на стоянку всё-таки угоню; какая тут у тебя поближе?
Управились часа за полтора: Лёха отвёз какие-то бумаги в леспромхозовскую контору, потом мотнулись по магазинам, затарились на вечер, поставили хонду.
По дороге со стоянки зашла, наконец, речь обо всех странностях последних дней. К удивлению Тимофея, Лёха как-то совсем не принял их близко к сердцу. Домашнего телефона у него не было, интернетом он интересовался постольку-поскольку, о том, что существует какая-то проблема с автобусами, вообще узнал только от Тимофея. А что касается сотовых…
– Ну… Всяко бывает. Когда в самую жару воду на неделю отключают – это реально напрягает… А тут – телефоны. Вот беда!
Тимофею подумалось, что Лёха привык, наверное, мотаться по дальним таёжным делянам, где никакой связи и в обычное время не было…
Часам к пяти они, по обыкновению устроившись на кухне, уже хорошо набрались и страстно (так что было слышно на лестничной площадке) обсуждали важный вопрос: летали ли американцы на Луну. Лёха стоял твёрдо: не могли и точка!
– Пояс Ван Аллена – р-р-раз! И… Ракеты-то – не было! Два! И…
– Да как не было-то? А Сатурн-пять?
– Где, где? Покажи мне его! Где тот Сатурн?! – рычал Лёха.
– Ну а где тот Восток? Тоже нету! По-твоему – и Гагарин не летал?
– Гагарин – летал! А америкосы – лживые и подлые! Сербов – разбомбили ни за что и нагло врут до сих пор своими бесстыжими глазами! И в космосе ни хрена не могут, только шаттлы свои взрывать!
– Как можно врать глазами?.. И потом, ну как не могут… На Плутон вот этой зимой аппарат запулили!
Лёха сардонически захохотал:
– На Плутон! Не смеши! Консервную банку куда-то выстрелили и рассказывают всем, что на Плутон. Да туда лететь – десять лет, а через десять лет…
Щёлкнула входная дверь, через несколько секунд на пороге кухни появилась Лена.
– Ого! Не рано вы до американцев добрались? Здравствуй, Тима!
Тимофей поднялся из-за стола, сграбастал Лену, чмокнул в щёку.
– Давай, присоединяйся. Мы тут с Лёхой даже вот наварили чего-то…
– Что там у вас?
– Да не знаю я… Какая-то у нас похлёбка вышла, эта… Ирландское рагу, короче. Да бес с ней, главное – вот харюзей взяли под пиво, смотри, какие лапти! Просто изумительные, во рту тают!
– Ладно, ладно, переодеться хоть нужно…
Пока Лена приводила себя в домашний вид, они слегка прибрали со стола рыбьи хвосты и кости, Лёха разлил похлёбку по тарелкам.
Минут через пять Лена заключила:
– Выглядит по-солдатски, но очень даже ничего. Хоть что-то хорошо! А то сегодня на работе…
Тимофей насторожился:
– Что на работе?
– Завтра если не наладится – чрезвычайное положение объявят. Связи нет даже у военных. В АТП до сих пор разобраться не могут – что произошло: то ли катаклизм какой-то, то ли нарушения при строительстве… Представляете, весь гараж в землю провалился на полтора метра, и что делать теперь? Одни кричат: давайте скорей разбирать стену, крышу, рампу насыпать, автобусы на линию выводить, другие – ничего трогать нельзя, пока комиссия причины не определит… Сегодня утром поезд не пришёл! Что-то немыслимое… Дозвониться никуда невозможно. А тут ещё кошмары эти!