Кома

заброшенные погреба

молчат, как гладные могилы,

что так беззубо и бессильно

губами шарят по гробам;

я в них под ночь улягусь спать

и ужас призакроет двери,

чтоб Бог в меня хоть раз поверил,

и я б проснулся. не опять.

ты думаешь, если ты жив,

ты что-то для этого сделал?

ты – просто химический слив:

молекулы делают дело.

ты можешь думать, что мозг

сумеет делить кровь и тело,

но жизни продолжится рост —

молекулы делают дело.

для урока

в слове – нет человека,

в крике – нет люта зверя,

в песне – птицы-синицы,

в молчи – нет быстрой смерти.

шла в сорванном платье,

в снятых от крови балетках.

чистая и святая…

(рифму придумаем, детки?).

под льдом

написать некому.

от каждого знаешь знакомый ответ…

почему бы всех нас не выбросить в мерзлую реку,

где и выдранный ноготь приблизит немного, но свет,

где вгрызаться зубами в другого,

чтобы выплыть – бессмысленно, разве чудно…

но под льдом, где не выплыть, есть новое слово…

правда только одно.

выйди из языка —

голым, новым, поддождним,

крохи от текста куска

выплюни – может заброжжит

всё отзови новизной

зубы губами пусть хлещат…

нет. при потопе не нужен был Ной,

нужен был тот, кто зарежет.

утро вечера – всё дрянней.

плюнь в колодец – и он полней.

баба с возу – сытней волкам.

очень бывать этим двум смертям.

я не прощу этот мир.

он не пророщет меня.

если тут смысл и был,

значит он сгнил втихаря.

нет доказательства слов,

нет показателей черт,

если и будет любовь —

то сейчас её нет.

quiproquo

каждый день – делать праздником

отсутствия тебя,

ведь ты придёшь… и без разницы:

какой и куда;

главное, что ты светишься —

тебя найти легко…

так я, в пролёте лестничном

мчался, думая, что

каждый день делать праздником…

et cetera

quiproquo

ты знаешь, сколько утр бывает в серебре?

ты знаешь, сколько кроликов не может быть в норе?

я расскажу о стае,

что ночью лишь летала:

она сшибала ветки,

она ломала клетки,

и рожи у прохожих

из лжи рожала – в сложность;

пожары – покрывала,

спала – на покрывалах

детей, уставших плакать

от неночного страха;

а утром – замирала,

ведь всё всегда – сначала:

смерть в минус единице

понять ли это птице?

шкаФ

я смотрю на вас свысока.

ко мне тянется ваша рука

не здороваться. так каждый день —

предо мною захлопнута дверь.

в меня вещи вешают и

в меня вешаются пауки,

я похож на в храме – базар…

мельхиор, каспар, бальтазар —

кто угодно, все вхожи во двор,

добродетель – всегда в чём-то вор:

заберёт и кому-то отдаст

только я, извините, но – пас.

череп в глазницы всасывает

глаза и тускнеющий взгляд,

чтобы, подернутый ряскою,

он не вернулся назад;

скулы впиваются в щёки,

их поедая в себя, —

ямы чем больше глубоки —

тем им понятней земля;

так оголяется остов,

оскалом своим грохоча:

если тебе стало просто,

значит задохлась свеча…

лишь с боями стать нам обоями —

обнимать объём втихаря;

пусть освоена плоскость обоймами —

высота на прицел не видна…

оба… букв зарифмованность,

это преданность, как не крути —

ты меня предала, я стал предан, но

быть обоими – за двоих:

это равноположно эстетике,

форма – способ забыть о себе,

у объёма – забвение конкретики

а у плоскости – жажда к борьбе.

я только что покинул лодку…

здесь нет путей, здесь нет следов,

и только рыбы как-то кротко