Зазеркалье. Сборник фантастических рассказов – 2

© Николай Зеляк, 2018

ISBN 978-5-4493-3387-2 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-3386-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается моей любимой внучке Лорочке!

Dedicated to my beloved granddaughter Lorochka!

Но его гордая природа не смирилась с этой несправедливостью. Он стал бороться и выковал себе огненные крылья. С помощью этих крыльев он уже вышел в околоземное пространство. Придёт пора и его нога обязательно ступит на поверхность соседних небесных тел. Но этого ему будет мало. Познание им бесконечного космоса, не ограничится пределами Солнечной системы…

Человека всегда манили далёкие звёзды. Однако расстояния, разделяющие звёздные миры очень велики. Они с трудом преодолеваются световым лучом, который мчится в космическом пространстве с самой высокой скоростью в природе. И на преодоление межзвёздного пути они тратят непозволительно много времени. Отсюда, перед разумом человека стоит новый вызов: как сделать далёкие звёзды близкими…

Вокруг нас мириады миров и всё же… мы одиноки. Нужна ли человеку его гордая уникальность и унылая изолированность? Наверное, нет. Это тормоз для развития человеческого разума. Это цивилизационный тупик.

Человеку нужны крылья и контакты с собой подобными. Тогда перед ним откроются, действительно, грандиозные, ничем не ограниченные перспективы. Тогда вся Вселенная станет его домом!

Однако чтобы достичь этой высокой цели, ему необходимо научиться преодолевать пространство быстрее скорости света и уметь путешествовать во времени…

Зазеркалье

Звездолет только-только вышел из «кротовой норы». Теперь он «отдыхал», двигаясь в пространстве со скромной скоростью. Скромной, разумеется, относительно скорости света.

Восстанавливался после «туннельного» перехода и его экипаж. Он был немногочисленным, но сплочённым. Всего пять человек – капитан, инженер, кибернетик, врач и астрофизик.

В рубке управления кораблём горел красный, аварийный свет. Лица людей были драматично окрашены в резкие, красно – чёрные тона. Космонавты помещались в антигравитационных креслах. Позы расслаблены. Глаза закрыты. Они приходили в себя после квантового скачка в межзвёздном пространстве. Судя по всему, скачёк прошёл нормально. Звездолёт, в мгновение ока, объявился по нужному космическому адресу.

Тридцать триллионов клеток человеческого организма, дезинтегрированных квантовым скачком, восстановились. Каждый «кирпичик» занял, подобающее ему, место. А иначе и быть не могло – это ведь закон квантовой физики! А законы квантовой физики ещё никогда не подводили.

Люди, не размыкая век, радовались возвращению в реальность. Тихо ликовали от сладостного ощущения возродившегося бытия…

Первым, как и положено, свои глаза открыл капитан. Он тут же дал команду бортовому компьютеру сменить освещение рубки. Тревожный красный цвет исчез. Ему на смену пришло мягкое, невесомое «золото».

Капитан оставил кресло и медленно прошёлся по рубке. Остановился перед панелью управления. Бесчисленные зелёные огоньки бодро ему подмигивали, показывая тем самым, что все системы корабля функционируют, как положено.

Вторым, из приятной нирваны возвращающегося бытия, вышел кибернетик.

– Привет, кэп!

Капитан обернулся.

– Привет!

– Что у нас новенького по эту сторону квантового «барьера»?

Капитан улыбнулся.

– То же самое, что было и по ту его сторону. За исключением того, что мы на пару парсек переместились в пространстве.

Кибернетик потянулся.

– Прекрасно. Хорошая новость всегда поднимает настроение.

Вслед за капитаном и кибернетиком «проснулись» другие члены экипажа. И жизнь на корабле пошла своим чередом. Звезда, в сторону которой держал свой курс звездолёт землян, заметно прибавила в яркости. Это означало, что цель путешествия близка…

Но однажды, в рубку управления кораблём вбежал взъерошенный кибернетик. В таком возбуждённом состоянии капитан его никогда не видел.

– Что случилось?

Кибернетик взволнованно пробормотал:

– Только что моё хозяйство зарегистрировало странный сигнал!

Волнение кибернетика передалось капитану.

– Искусственный?

– Вероятность почти единица.

Капитан повеселел.

– Прекрасно. Это наша звезда приветствует нас! Не зря столько времени мы пылили по космической дороге, не зря!

Кибернетик покачал головой.

– Это не звезда.

Капитан насторожился.

– Тогда, что?

И здесь кибернетик выдал ошеломительную новость.

– Точно установлено, что сигнал был передан объектом, движущимся навстречу нам, параллельно нашему курсу!

Капитан задумчиво пробормотал:

– Гм, рисуется очень любопытная картинка из теории параллельных прямых…

Кибернетик усмехнулся.

– Точно подмечено, кэп. Действительно, у нас на глазах доказывается истинность пятого постулата Эвклида. Только не на листочке бумаги…

Капитан засомневался.

– А ты уверен, что сигнал послан, именно, движущимся объектом?

Кибернетик обиженно пробубнил:

– Абсолютно. Сигнал сильно сплющен допплеровским эффектом. Такое случается только в том случае, когда объекты движутся на больших скоростях навстречу друг другу.

Капитан смягчился.

– Не обижайся.

Вопросительно глянул в глаза кибернетика.

– Что, дальше?

– Сейчас сигнал растягивается до нужной частоты. После чего мы попытаемся его расшифровать.

Повторился:

– А в том, что этот сигнал искусственного происхождения, я не сомневаюсь ни на иоту.

Запахло сенсацией! Да ещё какой! Впервые зарегистрирован сигнал искусственного происхождения! Впервые может произойти контакт с посланниками внеземной цивилизации! И всё это, впервые!

Срочно собрался весь экипаж звездолёта. Капитан обвёл команду пристальным взглядом, подчёркивая тем самым важность момента.

– Нами только что получен сигнал искусственного происхождения!

Астрофизик чуть побледнел. Чувствовалось его внутреннее волнение.

– Откуда он пришёл? Со звезды, к которой мы идём?

Капитан покачал головой:

– Нет, не со звезды. Сигнал послан неизвестным космическим объектом. Он идёт параллельным курсом, навстречу нам.

Инженер тихо спросил:

– Что это может быть?

Капитан неторопливо потёр тонкими пальцами свой подбородок.

– Это может быть всё, что угодно. Либо материальный объект, либо разумно структурированный сгусток плазмы, либо компактное полевое образование, тоже разумное…

Прервался на секунду, раздумывая, а потом продолжил:

– Я, лично, склоняюсь к мысли, что это инопланетный космический корабль, который по техническому и технологическому уровню, не уступает нашему звездолёту. И это, как минимум. Но главное в том, что он ищет контакт с собой подобными. Он ищет контакт!

В обсуждение темы включился врач:

– Кэп, не забудь к индифферентному слову «инопланетный» добавить слово «чужой». Это слово несёт в себе совершенно иной контекст.

При слове «чужой», команда звездолёта напружинилась.

Капитан нахмурился.

– Согласен.

Посмотрел тяжёлым взглядом на притихшую команду. – Нам, здесь и сейчас, надо принять нелёгкое решение: ответить на сигнал чужого разума, или промолчать.

Его твёрдые губы тронула едва заметная усмешка.

– Хотя, промолчать – это и проще, и… безопаснее.

Кибернетик откликнулся первым:

– Я полагаю, ответить надо!

Заговорил быстро и вдохновенно:

– Над нами, землянами, немыслимо долго довлело унылое чувство одиночества. Сначала мы с тоской смотрели на звёзды, не в силах преодолеть земное тяготение. Здесь нас вдохновляла мечта Джордано Бруно, с его теорией о множественности разумных миров. Потом мы вырвались в ближний космос и освоили планеты Солнечной системы. Пространство расширилось, а темница одиночества, по-прежнему, оставалась тесной и унылой. Мы возмужали. Освоили звёздные трассы. Но мечта встретить братьев по разуму, лишь манила нас, но оставалась призрачной, как линия горизонта…

Перевёл дух.

– И вот, наконец, судьба дала нам шанс поставить жирный крест на нашем унылом сиротстве и нашей напыщенной уникальности. Реальность говорит нам о том, что мы – один из многих разумных миров, рассеянных среди звёзд. Сам факт существования внеземного разумного мира – это уже прекрасно! Я даже не говорю о том, насколько мы обогатимся, вступив с ним в контакт…

Восторженно вскинул вверх руки.

– Мы не одиноки во Вселенной, слышите, не одиноки! И это здорово!

Улыбнулся на все свои тридцать три зуба.

– Я за контакт!

Инженер же, в отличие от кибернетика, повёл себя менее эмоционально.

– Не надо забывать, что это иная цивилизация. Иная во всём. Она могла развиваться по другим, нам не известным, техническим и технологическим принципам и законам. Мы можем оказаться слишком разными. Даже, чересчур разными…

Но кибернетика, всё же, поддержал:

– И, тем не менее, я за контакт!

Врач скептически пожал плечами.

– Всякие технические и технологические нестыковки не столь фатальны, как это может показаться на первый взгляд. Ведь законы природы везде одинаковы. Неважно, где это всё происходит, наша ли это Галактика, или далёкая Туманность Андромеды. Суть в другом.

Озабоченно сморщил лоб.

– А это другое – их мораль и психология!

Назидательно покачал указательным пальцем.

– Не исключено, что они могут быть запрограммированы природой на уничтожение своих конкурентов. Совсем, не исключено. Скорее, даже, естественно. Что для нас – дикость, то для них – норма. Их разум, пусть очень высокий и продвинутый, но работающий в иной, враждебной нам, нравственной парадигме, просто откажется вступать с нами в контакт. И это в лучшем случае. А что может произойти с нами в худшем случае? Вопрос риторический…

Встревоженным голосом поинтересовался у своих соратников:

– Скажите, как нам поступить в том случае, когда мы пришли с пальмовой ветвью, а нас встречают с мечом? На этот гипотетический вопрос у меня нет ответа…

Астрофизик тяжело вздохнул.

– Вселенная бесконечно сложна и загадочна. Действительно, в её недрах можно встретить то, что ранее никогда не встречалось. Скажу больше – что не смогло бы присниться даже в бредовом сне…

Немного подумав, продолжил:

– Я допускаю любой исход нашей встречи с чужим разумом. Не исключаю, даже, трагичный. Однако на позитивный лад меня настраивает то обстоятельство, что чужие гуманоиды являются носителями высокого разума. Как и мы. Отсюда следует простая истина – мы сможем понять друг друга. Вернее, я надеюсь, что сможем…

Заговорил капитан. В голосе металл:

– Сделать выбор трудно, но… надо. Это будет ослепительный миг для нас, и великая веха для всей нашей цивилизации. Такой шанс упускать нельзя. Другого шанса не будет…

Вынес вердикт:

– Поэтому, я за контакт, даже если у нас, в результате этого, возникнут большие проблемы. Мы ничем не рискуем, кроме собственной жизни. Замечу, нашей цивилизации ничего не угрожает. Они не смогут вычислить – откуда мы.

Решительно рубанул рукой воздух.

– Рискнём!

…Скорости звездолётов обнулились. Чужой звездолёт обозначился на панорамном мониторе обзора едва заметной, туманной точкой. И это при максимальном увеличении. Но экипаж запасся терпением – игра стоила свеч!

По мере того, как корабли сближались, на мониторе, всё явственней, прорисовывалось тело чужого звездолёта. Люди заворожено всматривались и живо обсуждали каждую деталь, каждую технологическую нишу инопланетного корабля, невольно сравнивая его с родным звездолётом. Конечно, посланец космоса не был похож на корабль землян. Ожидаемо, не был похож. Землян этот факт удивил не сильно. Чужак обладал совершенно иной архитектурой. И, тем не менее, сходство нашлось. Технологическое. И тот и другой корабль имели одну родственную форму. Этой формой была гигантская чаша отражателя потока фотонов, создающих реактивную тягу звездолёта. Видно, на инопланетном звездолёте, для перемещения в пространстве, тоже использовали энергию аннигиляции. А это уже субсветовые скорости, при которых время на борту корабля практически замирает. Для стороннего наблюдателя, разумеется. По этой причине, овеянные легендой, пилоты дальнего космоса, считались «бессмертными»…

Чужой звездолёт, чужая форма – это предвиделось, и особого «аханья» у землян не вызвало. Удивило другое. Корпус приближающегося, инопланетного корабля неестественно светился. Он весь, с кончика носа до кормы, был укутан мерцающим светлым маревом. «Нимб святости» был чрезмерным. Да, защитное поле под воздействием звёздного ветра, светится, это правда. Но не так интенсивно. Странное явление требовало объяснения.

Первым отреагировал на загадочное явление астрофизик:

– Как странно. Частицы роятся возле корабля, словно пчёлы у улья.

Люди, затаив дыхание, следили за приближающимся чужим кораблём. Капитана тоже напрягло необычное свечение чужого корабля. Он обратился к астрофизику:

– Что это? Явление фотоэффекта?

Астрофизик покачал головой.

– Не похоже. При фотоэффекте не должно быть такого интенсивного свечения. Защитное поле корабля велико. Оно настолько ослабляет энергию частиц, бьющих в кристаллическую решётку металла и выбивающих оттуда электроны, что свечение практически исключено. Конечно, оно есть, но очень слабое. Здесь же мы наблюдаем нечто, принципиально иное, по своей физической природе.

– Что?

Астрофизик нахмурился.

– Боюсь тебя расстроить, кэп.

– Ничего, перенесу.

– Явление, которое мы наблюдаем, подозрительно напоминает реакцию аннигиляции. Правда, в микроскопическом масштабе.

Капитан не поверил своим ушам.

– Аннигиляция?

Недоверчиво покачал головой.

– Здесь, в царстве обычного вещества? Не может этого быть.

Астрофизик упрямо стоял на своём.

– Может. Защитное поле звездолёта служит непреодолимым препятствием для частиц звездного ветра. Лишь единицам удается проломить его «броню» и достичь поверхности корпуса корабля. Но если встречаются вещество и антивещество, то этого уже достаточно. Роскошный «нимб» кораблю будет обеспечен.

– Вывод?

Астрофизик своими словами огорошил весь экипаж:

– Похоже, корабль инопланетян построен из антивещества. И забрёл он в наш обычный мир из антимира. Зачем? Ведомо только им. Возможно, в поисках других звёздных островков, состоящих из антивещества. Кто знает…

Лицо капитана искривила гримаса досады:

– Как жаль!

Врач тяжко вздохнул:

– Столько радужных ожиданий и такой безнадёжный исход… Кто бы мог подумать, что они из зазеркалья. Как печально!

Инженер поддакнул эскулапу:

– Действительно, очень печально!

Повернулся к астрофизику.

– Они догадываются, что пришли в наш мир из зазеркалья?

Астрофизик ответил:

– Я думаю…

Но больше всех был разочарован восторженный кибернетик:

– А так мечталось увидеть их небо, так хотелось…

Громады кораблей, словно по команде, замерли на нужном расстоянии. Друг против друга. Борт к борту. Выбросили телескопические мосты – галереи. Торцы галерей, разделяло невидимое защитное поле.

…Ударил яркий свет. По хрупкому, зависшему над бездной, мостику, навстречу друг другу, зашагали серебристые фигурки. Пятеро землян и семеро гуманоидов. Остановились друг напротив друга, на самом краю бездны. Бездны зазеркалья, которое разделило их миры навсегда… Люди заглянули в глаза своих космических братьев по разуму. Они увидели там мудрость, доброту и… усталость…

Знойный полдень

Испания. Середина XIV века. Эпоха развитого феодализма и расцвета святой инквизиции…

Время подходило к полудню. По узкой улочке Севильи шёл высокий монах – францисканец. Одет он был в длинную рясу, опоясанную на тонкой талии верёвкой с традиционными тремя узлами. Благочестивую голову, чуть наклонённую вперёд, покрывал глубокий капюшон. В ухоженных руках – чётки. Он был бы совсем не заметен, если бы не его рост и телосложение. Под духовными одеждами, несмотря на внешнюю смиренность, угадывалась пружинистая сила атлета. И вооружён он был не только словом божьим, но и армейским ножом, который был спрятан под рясой, и с которым он никогда не расставался в своих опасных путешествиях.

Неожиданно за его спиной послышался плеск жидкости и резкий вопль. Вслед за этим раздался грубый мужской смех. Монах оглянулся и увидел обычную, для цивилизованного европейского города тех времён, картинку. На роскошную шляпу записного франта, с грозной шпагой на боку, откуда-то сверху, беспечно выплеснулось содержимое ночного горшка. Негодующий кавалер, по началу, ринулся было к двери, с горячим намереньем наказать тех, кто наверху, за неучтивость к своей персоне. Но новый взрыв хохота здоровых, мужских глоток, охладил его неистовый порыв прямо на пороге дома. Он остановился в нерешительности. Ведь, вполне, могло случиться так, что в дом он войдет добровольно и на собственных ногах, а обратно его уже вынесут ногами вперёд. Такая перспектива его не устраивала. Кавалер, немного пораскинув мозгами, заходить в дом передумал. Стряхнув с роскошной шляпы остатки содержимого ночного горшка, он, в сопровождении стайки заинтересованных зелёных мух, гордо пошёл дальше.

Монах усмехнулся и, время от времени, тоже стал посматривать вверх. Когда он поднимал голову, то яркое солнце на мгновенье освещало чеканные черты его молодого, мужественного лица. Это был путешественник во времени, Глеб Дронов.

Академические круги Центра хронопутешествий забросили его в цивилизованную, средневековую Европу с тривиальной, на не просвещённый взгляд, целью: фиксировать любые бытовые мелочи и детали. Сюда относятся люди и лошади, костюмы и шляпы, ботфорты и башмаки, каблуки и пряжки, шпоры и пуговицы и ещё много чего. Ведь всем известно, что мелочей, для серьёзной исторической науки, не бывает…

Причём, его шеф, Год Веков, строго-настрого предписал ему только наблюдать, и, ни в коем случае, не вступать в контакт с местным населением. Хотя, Дронов мог свободно общаться на местном диалекте. Лингвист не зря потратил на него целых полмесяца.

Глеб снимал и записывал всё подряд. Нанокамера обладала гигантской памятью и умопомрачительной разрешающей способностью. Она была прикреплена к его груди и выглядела, как капелька росы, совершенно не привлекая внимания любопытствующих глаз.

Монах не спеша прошёл ещё несколько десятков шагов, не забывая поглядывать вверх. Сюрприз от ночного горшка ему был бы ни к чему.

Неожиданно, ему перегородил дорогу солидный господин. Это был человек средних лет с лихо закрученными усами, щегольской бородкой, круглым брюшком и внушительной рапирой на боку. Его сытое лицо светилось подобострастием. Сразу было видно, что он трепетно относился к слугам божиим.

– Святой отец, простите меня, раба божьего, за то, что отвлекаю вас от высоких помыслов.

Тут же, торопливо представился:

– Я, Педро Падос, начальник местной тюрьмы.

Глеб остановился, и неохотно буркнул из-под капюшона:

– Слушаю тебя, сын мой.

– В моей тюрьме содержится очень опасная преступница. Надобно исповедать, и сделать отпущение грехов, этой заблудшей овце из стада божия, перед тем, как душа её пройдёт очищение огнём. А к справедливому очищению огнём грешной души её, милосердно приговорила святая инквизиция.

Угодливо заглянул в глаза Глебу.

– Не могли бы вы, отец мой, совершить это таинство?

Святой отец полюбопытствовал:

– Кто она, сын мой?

Дон Педро оживился:

– Она ведьма, отец мой. Матёрая ведьма! Даром, что эта фурия совсем молодая.

Бойко указал перстом в сторону городской площади.

– На площади уже полным ходом идёт подготовка к очищению её заблудшей души.

Молитвенно сложил руки.

– Я рад за грешницу. Скоро душа её предстанет перед господом, чистой и светлой, как у ангела!

Площадь монаха не интересовала. Его интересовала, приговорённая к сожжению, несчастная девушка.

– Сколько ей лет?

– Восемнадцать, отец мой.

Монах иронично усмехнулся.

– Действительно, очень матёрая преступница.

Посмотрел прямо в маленькие, маслянистые глазки главного тюремщика.

– В чём вина её?

Дон Педро поднял глаза к небу.

– О, на её душе тяжкий грех.

– Какой?

– Она лечила людей разным зельем!

– Ну?

– И люди выздоравливали!

Монах, неожиданно для тюремщика, спросил:

– Что же в этом плохого?

Тюремщик удивлённо посмотрел на божьего слугу.

– Как это, что плохого? Святые отцы учат, что людей надо лечить смирением и словом божьим. Остальное – от лукавого. Господь сам решает, кого оставить на земле, а кого взять к себе, на небо.

Ещё раз поднял глаза к небу.

– И это справедливо!

Доверительно прошептал:

– А ещё святые отцы говорят, что те, кто приобщился к зелью, продали душу дьяволу.

Монах немного задумался и, нахмурившись, решительно произнёс:

– Сын мой, веди меня к осуждённой!

Они вошли в помещение тюрьмы. У входа, переваливаясь с ноги на ногу, стояли четыре дюжих, свирепых на вид, охранника. Они были заточены на то, чтобы впускать человека только внутрь. Выпускали же наружу его, преимущественно, с разрешения начальника. Здесь же, слева от входа, помещались апартаменты самого дона Педро. О чём он, не без гордости, поведал святому отцу.

Прошли в глубину длинного сумрачного коридора. Им встретились ещё пара стражей тюремного порядка, которые бесцельно бродили туда-сюда. В самом его конце остановились. Главный тюремщик, на полном серьёзе, обратился к хлипкому охраннику, караулящему дверь.

– Агэпито, она не пыталась тебя очаровать?

Дронов, мельком глянув на втянутые вовнутрь губы и грудь стражника, для себя определил, что начальник беспокоится зря. Таким кавалером женщина вряд ли соблазнится. Даже, если женщина эта из темницы.

Агэпито бодро ответил:

– Нет, дон Педро. Ведьма вела себя тихо, как мышь.

Дон Педро, по-отечески, положил свою руку на узкое плечо охранника.

– Открой темницу, пусть святой отец исповедует преступницу. После того, как святой отец уйдёт, закрой её снова и стой в карауле, у двери, до тех пор, пока за ней не придут. Понял, меня?

Агэпито усердно боднул головой.

– Понял, дон Педро!

Дон Педро ушёл к себе, а слуга божий прошёл в темницу, притворив за собой дверь. В камере царил сумрак. Её освещало лишь маленькое оконце, размещённое под потолком. Дронов с трудом рассмотрел затворницу. Она сидела на грубо сколоченной скамье и отрешённо смотрела в пол. На вошедшего монаха не обратила никакого внимания.

Глеб подошёл к ней и легонько прикоснулся к её плечу.

– Дитя моё, как тебя зовут?

Девушка подняла голову. Дронов поразился её красоте. Её густым и тёмным волосам, которые рассыпались по плечам. Её огромным, синим глазам, в которых застыла тоска. Её чистому, юному лицу, которое словно окаменело.

Пухленькие губки едва шевельнулись.

– Изабелла…

У Дронова сжалось сердце, но он продолжал разыгрывать роль «святого» отца.

– Скажи мне, дочь моя, в чём обвиняют тебя? Неужели только в том, что ты такая красивая?

В глазах девушки отразилось удивление. Она не ожидала услышать из уст святого отца такую ересь.

– Меня обвиняют в том, что я лечила людей травами.

– Кто научил тебя этому искусству?

– Бабушка…

– Бабушка? И её душу, за это занятие, святая инквизиция очистила огнём, так, дитя моё?

Узница покачала головой.

– Она лечила тайно. Святая инквизиция о том не ведала.

Монах тихо, но твёрдо произнёс:

– Дочь моя, именем господа нашего, милостивого и всемогущего, я опускаю тебе твои грехи. Все, разом. Теперь ты чиста, как ангел и веди себя дальше, как он. Кротко и смиренно. Договорились, дитя моё?

Узница хлопнула длинными ресницами.

– Хорошо, отец мой.

Монах подошёл к двери и тихо обратился к стражнику:

– Агэпито, сын мой, войди в темницу. Ты сейчас послужишь промыслу господню.

После того, как богобоязненный охранник охотно вошёл в темницу, слуга господний плотно притворил дверь и протянул к нему руку.

– Сын мой, дай мне ключ от темницы.

Стражник, не задумываясь, отдал ключ. Монах удовлетворённо кивнул головой. Но следующая фраза святого отца повергла бедного тюремщика в смятение.

– А теперь, сын мой, ты должен поделиться с ближним своим рубахой своей. И зачтётся тебе это и здесь, на грешной земле, и там, на небесах.

В недалёких глазах стражника обозначилось полное непонимание.

– Я, по убожеству своему, не могу постичь высокого смысла слов ваших, святой отец. Скажите проще, чтобы я понял вас.