Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1960 год

Часть 1

Аура 1960 года

Перед тем, как приступить к рассказу о событиях, произошедших в нашей семье в 1960 году, мне захотелось вспомнить – а что происходило в это время вокруг нас в СССР?

Мне хочется не только самой почувствовать ауру советской страны, в которой мы тогда жили. Хочется вспомнить основные события, которые происходили в стране, интересовали нас, а порой мы и сами вовлекались в водоворот этих событий.

Затруднение в том, что хотелось бы привести здесь иллюстрации этих событий. Но медиаторы ЛИТРЕС – на страже. Они правы – чужие авторские работы мы не имеем права скачивать и помещать здесь без разрешения. А бесплатные снимки найти трудновато. В наше кризисное время каждый стремиться на чём – ни будь заработать, хотя бы на личных фотографиях. Значит, ограничимся только коротким текстом, а фотографии каждый при желании найдёт в интернете. Кстати их там очень много, и их не нужно покупать, можно только – посмотреть…

Так чем запомнился 1960?

Хрущев стучит ботинком по трибуне ООН и обещает показать империалистам кузькину мать.

Да, помню этот случай. О нём много было разговоров и даже писали об этом в газетах, после чего он и стал достоянием общественных пересудов. Это случилось 12 октября 1960 года на заседании Генассамблеи ООН.

Газеты – газетами, но интересно то, что вовсю работало «сарафанное» радио. Варианты случившегося – разные, причём никто не знал точно – что же было на самом деле, но подробности рассказывались с деталями. В основном смысл всех рассказов сводился к одному – генсек обещал Западу Кузькину мать показать и стучал ботинком по трибуне.

В ФЕЙСБУКЕ была помещена статья, проливающая свет на эту историю…

«Обещание показать Кузькину мать и эпизод с ботинком имели место в реальности, но это были две разные истории. В 1959 г. в Сокольниках проходила Американская национальная выставка. На ее открытие приехал вице-президент США Ричард Никсон, чтобы продемонстрировать достижения капиталистического хозяйства. Наглядным примером служил макет типового коттеджа, в котором отсутствовала одна из стен, и зрители могли увидеть детали быта среднестатистического гражданина США – холодильник, телевизор, стиральную машину и другую бытовую технику и мебель. Хрущев заявил, что СССР вскоре догонит и перегонит США по уровню жизни и вообще «покажет всем Кузькину мать». Переводчик замешкался с интерпретацией «непереводимой игры слов» и в результате выбрал вариант дословного перевода. «Kuzma's mother» поставила американцев в тупик.

Во второй раз Хрущев произнес свою коронную фразу во время визита в США в том же 1959-м г. Личный переводчик генсека Виктор Суходрев так описывал этот случай: «Мы ехали по Лос-Анджелесу, Никита Сергеевич долго смотрел на окружающую сытую жизнь, а потом вдруг снова вспомнил про Кузьму с матерью. Вновь возникла заминка с переводом, но тут на помощь пришел сам Хрущев: "Что вы, переводчики, мучаетесь? Я всего лишь хочу сказать, что мы покажем Америке то, чего она никогда не видела!

А в следующем году состоялась та самая 15-я Ассамблея ООН. В 1960 г. 17 африканских стран получили независимость от своих метрополий, и тема колоний активно обсуждалась на заседании. Хрущев выступил по этому поводу с эмоциональной речью, в которой клеймил колонизаторов. А после генсека на трибуну вышел представитель Филиппин и заявил о том, что следует говорить не только о тех странах, которые остаются под гнетом западных колониальных держав, но и о странах Восточной Европы, «проглоченных Советским Союзом.

В ответ на эту реплику Хрущев взорвался. Он поднял руку, требуя предоставить ему слово, но этот жест то ли не заметили, то ли проигнорировали. И вот тут-то и произошел знаменитый казус. Чтобы обратить на себя внимание, он стучал по столу кулаком, но так и не добившись реакции, стал размахивать ботинком. О том, каким образом под рукой у генсека оказался его ботинок, позже рассказала одна из женщин, обслуживающих в тот день зал заседаний: «Когда Хрущеву до своего места оставалось сделать буквально шаг, кто-то из корреспондентов случайно наступил ему на пятку, башмак слетел. Я быстро подобрала башмак, завернула в салфетку и, когда Хрущев через мгновение сел на свое место, незаметно подала ему сверток под стол. Между сиденьем и столом совсем небольшое пространство. И наклониться к полу, чтобы надеть или снять обувь, плотный Хрущев не мог, мешал живот. Так он и сидел до поры до времени, вертя под столом свой башмак. Ну а когда его возмутило выступление другого делегата, он в запальчивости стал колотить по столу предметом, который случайно оказался у него в руках. Если бы он тогда держал зонтик или трость, то принялся бы стучать зонтиком или тростью».

Когда Хрущев поднялся на трибуну, никакого ботинка в руках у него уже не было. Он размахивал кулаком, но по трибуне ничем не стучал. Появившийся позже башмак у него в руке на фото в некоторых газетах – не более чем фотомонтаж. Есть только одна фотография, на которой генсек сидит на своем месте, а ботинок лежит перед ним на пюпитре. Филиппинцу Хрущев предложил «взять заступ и поглубже похоронить империализм», а в газетах потом написали: «Разъяренный Хрущев молотит ботинком по трибуне Генеральной Ассамблеи ООН и в исступлении кричит: "Мы вас похороним!"». Так и родился миф.

Что ещё было интересного в 1960 году?

В этом году собаки Белка и Стрелка побывали в космосе и вернулись живыми. Вообще-то первой собакой в космос была запущена Лайка. Но она погибла.

В Российской газете – «НЕДЕЛЯ» № 179 (6750) был опубликован Сергеем Емельяновым текст интервью, которое дала Адилия Равгатовна Котовская – доктор медицинских наук, профессор, заведующая лабораторией Института Медико-Биологических проблем.

Само интервью большое. Перескажу отдельные моменты…

Адилия Равгатовна рассказала о Белке и Стрелке следующее…

Собачки – дворняжки, сучки. Выбирали именно сучек, так как кобели, когда писают – ногу поднимают, а собачки «девочки» – присаживаются. К ним легче приспособить ассенизационное устройство.

Белка и Стрелка соответствовали техническим требованиям полёта.

Возраст три-четыре года, вес – до 5 кг., рост в холке – до 35 см.

Дворняшки на земле привыкли к косточкам. А в космосе им пришлосб отведать желе. Ванночки с космическим деликатесом крепились прямо под тем местом, где лежали собаки. По сигналу контейнеры выдвигались, а после того, как собаки всё съедали, – удалялись. И так до следующего сигнала.

На вопрос – кто давал собакам клички, Адилия Равгатовна рассказала, что был у них младший научный сотрудник – Сева Георгиевский.

Он следил за поступлением собак и сам же придумывал им клички.

Была к примеру дворняжка Маркиза, на неё посмотришь – вся такая из себя. А у Белки и Стрелки поначалу были клички – Капля и Вильна.

Но, когда пришла пора им лететь, решили, что надо переименовать их солиднее. Ведь на весь мир прославятся.

Белка и Стрелка летали 27 часов и сделали 17 оборотов вокруг земли. Это был последний запуск перед полётом человека в космос, поэтому отслеживалось буквально всё. Впервые из космоса шло телевизионное изображение.

После полёта Белку и Стрелку привезли обратно в виварий.

А потом началась их слава. Вскоре Белка родила трёх «девочек» и трёх «мальчиков», их демонстрировали по телевизору. И там был – совершенно беленький щенок по кличке – Пушок. Он очень понравился жене президента США – Жаклин Кеннеди. И ей решили подарить «сына» космонавтки. Из посольства США под покровом совершенной секретности в Институт приехала большая делегация, собирали на Пушка документы, делали прививки, а потом, чуть ли не с машинами Гаи перевезли его в американское посольство. Это было нечто! Было такое впечатление, что принцессу какую-то везут. Надеемся, что он плодовитый, как и его мама. И теперь в Америке есть наши следы…

Ещё был случай, о котором не могла не написать…

3 сентября 1951 года на геофизической ракете Р-1Б Должны были лететь Непутёвый и Рожок. Перед самым стартом непонятно каким образом Рожок куда-то исчез. Время на доставку из вивария новой собаки не было. Исследователям пришла мысль поймать около столовой подходящего по параметрам пса и отправить его, неподготовленного. Приманили дворняжку, помыли.

Генеральному конструктору Сергею Королёву решили пока не докладывать об инциденте.

Непутёвый и его новый напарник отлично перенесли полёт. После приземления, Королёв заметил подмену. А, получив объяснение, заверил, что скоро на советских ракетах будут летать все желающие.

Неожиданному космическому пассажиру дали кличку ЗИБ (Запасной исчезнувшего Бобика). Впрочем, Королёв на докладе руководству трактовал аббревиатуру, как – запасной исследователь без подготовки.

На советских геофизических ракетах (высота полёта от 100 до 500 км.) собак запускали 29 раз. Всё время парами. 15 собак погибли. Дворняжка Отважная слетала на ракете 5 раз.

На орбиту собаки летали 8 раз. Пять раз парами. 5 собак погибли.

Из других ярких событий запомнился случай, когда четверка ребят из стройбата 49 дней дрейфовала в открытом океане и стала знаменитой на весь мир.

Это интересно молодым прочесть и посмотреть фотографии этих героев.

Сначала я хотела скачать сюда текст статьи, напечатанной об этих ребятах ещё в советское время. Но потом мне попалась на глаза, опубликованная в журнале – «РОДИНА» в 2015 году. Она интересна тем, что рассказывает о той истории один из её участников – Асхат Зиганшин. Всегда интересно послушать воспоминания из первых уст.

Но сначала я здесь приведу стихотворение Владимира Высоцкого —

Текст статьи Владимира Нордвика сопровождается многими фотографиями. Проблема в том, что мне не удалось связаться с автором статьи, чтобы получить от него разрешение на перепост этой статьи в данной книге. А теперь следите за моими рассуждениями. Статья, кроме журнала «РОДИНА» была опубликована во многих сетях, таких как – «В контакте» и – других. Причём, в конце везде обычно стоит – СКАЧАТЬ, ПОДЕЛИТЬСЯ С ДРУГИМИ.

Я принимаю это предложение и делюсь сейчас здесь с читателями этой статьёй.

1 апреля 2015 года / 18:15 / «Родина»

Текст Владимир Нордвик

(Стрельна – Москва)

RG.RU

Родина – № 4 (415)

ЗИГАНШИН-БУГИ, ЗИГАНШИН-РОК,

Солдат-орденоносец и кумир советского рок-н-рола Асхат Зиганшин спустя 55 лет открыл непричесанную правду о дрейфе баржи «Т-36» по Тихому океану.

Пятьдесят пять лет назад эта четверка была популярнее ливерпульского квартета. О парнях с Дальнего Востока писали и говорили по всему миру. Но музыка легендарных Beatles жива и поныне, а слава Асхата Зиганшина, Анатолия Крючковского, Филиппа Поплавского и Ивана Федотова осталась в прошлом.

Их имена помнят сегодня лишь люди старшего поколения. Молодым же нужно с чистого листа рассказывать, как 17 января 1960 года баржу «Т-36» по Тихому Океанукомандой из четверых солдат-срочников унесло от курильского острова Итуруп в открытый океан, в эпицентр мощного циклона. Предназначенное для каботажного плавания, а не для океанских походов суденышко 49 суток болталось по воле волн, преодолев в дрейфе около полутора тысяч морских миль. На борту с самого начала почти не было еды и воды, но парни устояли, не потеряв человеческий облик.

Спустя полвека с гаком в живых остались двое участников беспримерного рейда. Зиганшин живет в Стрельне под Питером, Крючковский – в незалежном Киеве…

Естественно, фотографий не могло быть в бушующем море. Да и фотоаппаратов с собой в плавание никто, наверное – не брал.

Но позже подвиг этой четвёрки был увековечен в картинах художников и скульпторов.

– Похоже, Асхат Рахимзянович, те сорок девять дней – главное, что было в вашей жизни?

– Может, и хотел бы забыть о походе, так ведь напоминают постоянно! Хотя сейчас внимание далеко не то, что прежде. В 1960 году дня не проходило, чтобы мы где-нибудь не выступали – на заводах, в школах, институтах. Обошли почти все корабли Черноморского флота, Балтийского, Северного…

Со временем попривык говорить со сцены, везде рассказывал примерно одно и то же, даже не задумывался. Как стишок читал.

– И мне прочтете?

– Вам могу прозой. Раньше приходилось все же немного приукрашивать, округлять детали, подпускать пафос. Действительность не так романтична и красива, в жизни все скучнее и банальнее. Пока дрейфовали, ни страха не было, ни паники. Не сомневались, что обязательно спасемся. Хотя и не думали, что проведем в океане почти два месяца. Если бы дурная мысль забрела в голову, дня не прожили бы. Прекрасно понимал это, сам не раскисал и ребятам не давал, пресекал любые пораженческие настроения.

В какой-то момент Федотов пал духом, стал срываться на крик, мол, хана, никто нас не ищет и не найдет, но я быстро менял пластинку, переводил разговор на другое, отвлекал.

В нашей команде было два украинца, русский и татарин. У каждого свой характер, манера поведения, но, поверите, до ссор ни разу не доходило. С мотористами Поплавским и Крючковским я служил второй год, Федотова знал хуже, он пришел из учебки и почти сразу попал к нам вместо загремевшего в лазарет матроса Володи Дужкина: тот наглотался угарного газа из печки-буржуйки. В начале дрейфа Федотов держал топор под подушкой. На всякий случай. Может, опасался за жизнь…

Оборудованных причалов на Итурупе отродясь не водилось. В заливе Касатка суда привязывали к рейдовым бочкам или мачте затопленного японского корабля. Жили мы не в поселке Буревестник, где базировался наш отряд, а прямо на барже. Так было удобнее, хотя на борту особо не развернешься: в кубрике помещались лишь четыре койки, печка да переносная радиостанция РБМ.

В декабре 59-го все баржи уже вытащили тракторами на берег: начинался период сильных штормов – в заливе от них не укрыться. Да и ремонт кое-какой предстоял. Но тут пришел приказ о срочной разгрузке рефрижератора с мясом. «Т-36» вместе с «Т-97» опять спустили на воду. Наша служба и состояла в том, чтобы перебрасывать на сушу грузы со стоявших на рейде больших кораблей. Обычно на барже был запас продуктов – галеты, сахар, чай, тушенка, сгущенка, мешок картошки, но мы готовились к зимовке и все перенесли в казарму. Хотя по правилам на борту полагалось держать НЗ на десять суток…

Около девяти утра шторм усилился, трос оборвался, нас понесло на скалы, но мы успели сообщить командованию, что вместе с экипажем «Т-97» попробуем укрыться на восточной стороне залива, где ветер тише. После этого рацию залило, и связь с берегом пропала. Старались держать вторую баржу в поле зрения, но в снегопад видимость упала почти до нуля. В семь вечера ветер резко переменился, и нас потащило в открытый океан. Еще часа через три мотористы доложили, что запасы топлива в дизелях на исходе. Я принял решение выброситься на берег. Шаг рискованный, но выбора не оставалось. Первая попытка оказалась неудачной: столкнулись со скалой под названием Чертова сопка. Чудом не разбились, смогли проскочить между камней, хотя пробоину получили, вода стала затапливать машинное отделение. За скалой начинался песчаный берег, на него я и направил баржу.

Мы почти дошли, уже касались днищем грунта, но тут закончилась солярка, двигатели заглохли, и нас понесло в океан.

– А если вплавь?

– Самоубийство! Вода ледяная, высокая волна, минусовая температура… И пару минут не продержались бы на поверхности. Да нам и мысль в голову не приходила о том, чтобы бросить баржу. Разве можно разбазаривать казенное имущество?!

Стать на якорь при таком ветре не получилось бы, да и глубина не позволяла. К тому же на барже все обледенело, цепи смерзлись. Словом, ничего не оставалось, как смотреть на исчезающий вдали берег. Снег продолжал идти, но в открытом океане волна чуть снизилась, не так трепала.

Страха мы не испытывали, нет. Все силы бросили на откачку воды из машинного отделения. С помощью домкрата залатали пробоину, устранили течь. Утром, когда рассвело, первым делом проверили, что у нас с едой. Буханка хлеба, немного гороха и пшена, ведро перемазанной мазутом картошки, банка с жиром. Плюс пара пачек «Беломора» и три коробка спичек. Вот и все богатство. Пятилитровый бачок с питьевой водой разбился в шторм, пили техническую, предназначенную для охлаждения дизелей. Она была ржавая, но главное – пресная!

Сперва рассчитывали, что нас быстро найдут. Или ветер переменится, пригонит баржу к берегу. Тем не менее я сразу ввел жесткие ограничения по еде и воде. На всякий случай. И оказался прав.

В обычных условиях командир не должен стоять на камбузе, это обязанность рядовых, но на второй или третий день Федотов стал кричать, что мы умрем с голоду, вот ребята и попросили, чтобы я взял все в свои руки, контролировал ситуацию.

– Вам доверяли больше, чем себе?

– Наверное, им так было спокойнее… Ели раз в сутки. Каждому доставалось по кружке супа, который я варил из пары картофелин и ложки жира. Еще добавлял крупу, пока не закончилась. Воду пили трижды в день – по крохотному стаканчику из набора для бритья. Но вскоре и эту норму пришлось урезать вдвое.

На такие меры экономии я решился, случайно обнаружив в рубке обрывок газеты "Красная Звезда", где сообщалось, что в указанном районе Тихого океана Советский Союз будет проводить запуски ракет, поэтому из соображений безопасности до начала марта там запрещено появляться любым судам – гражданским и военным. К заметке прилагалась схематичная карта региона. Мы с парнями по звездам и направлению ветра прикинули и поняли, что… дрейфуем аккурат в эпицентр ракетных испытаний. А значит, была вероятность, что нас искать не станут.