Ведьмина пустошь

Действующие лица

БЕН – 51 год

МИРАНДА – 16 лет

Декорация

Крыльцо старого дома Пендрагонов, разваливающегося викторианского готического особняка в лесу в восточной части штата Огайо, у самой окраины маленького города Армитейдж в округе Пендрагон. Позднее лето 2001 г. На крыльце диван-качели на двух человек, кресло-качалка. Дом практически в темноте, скорее намек на дом, двор перед ним зарос деревьями и кустами. В кустах, недалеко от крыльца скамья.

(Поздний вечер, даже ночь. Бен, ему 51 год, сидит на диване-качелях на крыльце старого дома Пендрагонов в сельской глубинки восточного Огайо. Стрекочут цикады. На Бена падает лунный свет. В тенях, у крыльца кто-то еще).

БЕН. Есть тут кто-нибудь?

МИРАНДА (из теней). Никого. Только я.

БЕН. И кто ты?

МИРАНДА. Никто.

БЕН. Что?

МИРАНДА. Ты здесь один?

БЕН. Судя по всему, нет.

МИРАНДА. Разве ты не знаешь, кто я?

БЕН. Я тебя не вижу.

МИРАНДА. Потому что я сделала себя невидимой.

БЕН. Выйди в свет.

МИРАНДА. Толку не будет. От света только станет темнее. Но я выйду, если ты хочешь. Хотя ты можешь об этом и пожалеть. (Она выходит под лунный свет). Так лучше? Или ты хочешь, чтобы я подошла ближе? Я могу подойти, если ты этого хочешь. Вопрос в том, насколько близко, по-твоему, мне нужно подойти. Потому что я не хочу подходить слишком близко. Это опасно. Подходить близко всегда опасно. Теперь ты меня узнаешь?

БЕН. Не думаю. Я тебя знаю?

МИРАНДА. Ты хочешь меня узнать? Или все-таки нет? (Подходит чуть ближе). А так? Теперь ты меня узнаешь?

БЕН. Трейси[1]?

МИРАНДА. Ты хочешь, чтобы я была Трейси? Если хочешь, я могу взять себе это имя.

БЕН. На мгновение мне показалось, что ты та, кого я действительно когда-то знал.

МИРАНДА. Может, я и есть та, кого ты когда-то знал.

БЕН. Я думаю, ты слишком молода, чтобы быть кем-либо, кого я когда-то знал.

МИРАНДА. Не обязательно. Время такое странное. Иногда сворачивается в петлю. (Вскидывает голову, оглядывая особняк). Потрясающий старый дом. Похож на большую, зловещую викторианскую готическую паутину. Ты паук? Или всего лишь одна из мух? Может, ты – муха-приманка, которая завлекает людей в дом, а оттуда они уже не выходят? Так кто ты?

БЕН. Я могу что-то для тебя сделать?

МИРАНДА. Не знаю. Ты хочешь что-то для меня сделать?

БЕН. Как ты здесь оказалась глубокой ночью? Этот дом довольно далеко от шоссе.

МИРАНДА. Вот и хорошо.

БЕН. Ты заблудилась.

МИРАНДА. Все зависит от того, что понимать под значением слова «заблудилась».

БЕН. Куда ты хотела попасть?

МИРАНДА. Я хотела попасть сюда.

БЕН. Не думаю я, что у кого может возникнуть желание попасть сюда.

МИРАНДА. А если кому-то захочется увидеть тебя?

БЕН. Ты хотела увидеть меня?

МИРАНДА. Думаю, да.

БЕН. Ты не уверена?

МИРАНДА. Иногда у меня возникают сомнения, но, по большей части, думаю, да.

БЕН. И с чего тебе захотелось меня увидеть?

МИРАНДА. Догадайся.

БЕН. Не хочу я догадываться.

МИРАНДА. Ты уже решил, знаешь ты меня или нет?

БЕН. Не думаю, что знаю.

МИРАНДА. Но ты не уверен?

БЕН. Я очень во многом не уверен.

МИРАНДА. Тогда я подойду ближе. (Подходит к самому крыльцу, и мы можем ее разглядеть: девушка в обрезанных джинсах, футболке, высоких ботинках, с рюкзаком). Теперь ты знаешь, кто я?

БЕН. В тебе просматривается что-то смутно знакомое.

МИРАНДА. Смутно. А по-моему, более чем смутно. И я прошла долгий путь, чтобы повидаться с тобой.

БЕН. И где начался этот твой долгий путь?

МИРАНДА. Вокруг твоего дома такой чудесный неухоженный лес. Кто-то с большой любовью не мешал ему расти. Мне нравится запах леса после дождя.

БЕН. Как тебе удалось не вымокнуть в эту грозу?

МИРАНДА. Деревья защитили меня. Я шла по прекрасной, забытой всеми лесной дороге, и кроны деревьев смыкались надо мной, образуя такой густой полог, что я едва видела луну.

БЕН. Это дорога по Ведьминой пустоши. По ней теперь никто не ходит. И к концу лета она совершенно зарастает сорняками. Просто удивительно, что тебе удалось по ней пройти. И это опасно, находиться под деревьями во время грозы.

МИРАНДА. В безопасные места я не заглядываю. Тем более, что самое безопасное место – это смерть. Лес после дождя – все равно, что начало мира. Мы вышли из воды. Вода – начало созидания. Но слишком много созидания может убить. Я знаю, кто ты.

БЕН. Правда? И кто я?

МИРАНДА. Ты – Бен Палестрина.

БЕН. Ты уверена?

МИРАНДА. Я прочитала все, что ты написал.

БЕН. Никто не прочитал всего, что я написал. Я сам не прочитал все, написанное мною.

МИРАНДА. Мне не терпится задать тебе кое-какие вопросы.

БЕН. И ты шла сюда под дождем ради этих вопросов? Могла бы и написать.

МИРАНДА. Ты ответил бы мне, если бы я написала?

БЕН. Вероятно. Если только не пришел бы к выводу, что это вопросы маньячки.

МИРАНДА. Я выгляжу, как маньячка?

БЕН. Пока сказать не могу.

МИРАНДА. Я думаю, что выгляжу, как та, кого ты когда-то знал.

БЕН. Ты выглядишь, как та, кого я когда-то знал, и она была маньячкой.

МИРАНДА. И какой? С манией убийства? Или одержимой сексом?

БЕН. Она была очень притягательной маньячкой.

МИРАНДА. Это самый опасный тип маньячки.

БЕН. Да. Согласен.

МИРАНДА. Я не могла написать тебе, потому что хотела увидеть тебя вживую.

БЕН. Почему?

МИРАНДА. Чтобы видеть твои глаза, когда ты будешь отвечать на мои вопросы.

БЕН. И зачем тебе видеть мои глаза?

МИРАНДА. Чтобы я могла понять, лжешь ты или нет.

БЕН. С чего мне тебе лгать?

МИРАНДА (снимает рюкзак). Ты писатель. А значит, не способен говорить правду дольше, чем десять минут кряду, даже если бы и хотел. Можно я положу рюкзак на крыльцо? Он довольно тяжелый. Такое ощущение, что я шагала целую вечность, хотя большую часть пути проехала на попутках. (Кладет рюкзак на крыльцо).

БЕН. Это опасно – для такой девушки, как ты.

МИРАНДА. Для такой девушки, как я?

БЕН. Для такой молодой, как ты.

МИРАНДА. Я знаю, что опасно. Это мне и нравится. Я нахожу опасность возбуждающей. Ты не находишь, что опасность возбуждает?

БЕН. Пожалуй, что нет. Нет.

МИРАНДА. Тогда почему ты поселился в таком месте? Этот монстр в любую минуту может рухнуть тебе на голову, как Дом Ашеров. Это действительно дом с призраками из чьего кошмара.

БЕН. Это дом с призраками из кошмара. Только не чьего-то, а моего.

МИРАНДА. И ты таки здесь живешь?

БЕН. Иногда.

МИРАНДА. Ты приезжаешь сюда, когда хочешь укрыться от всех?

БЕН. Что-то в этом роде.

МИРАНДА. И часто тебе хочется укрыться от всех?

БЕН. Иногда хочется.

МИРАНДА. А сейчас?

БЕН. Слушай, я же здесь.

МИРАНДА. В смысле, от меня. Тебе хочется укрыться от меня?

БЕН. С чего мне хотеть укрыться от тебя?

МИРАНДА. Не знаю, Бен. Ты мне и скажи. Я должна сесть. Спина болит, ноги отваливаются. (Садится на ступеньку, начинает расшнуровывать ботинки). Здесь хорошо, под лунным светом, после дождя. С совами и цикадами. Мне нравится. И так возбуждает. После дождя воздух всегда пропитан сексом. Ты так не считаешь?

БЕН. Если честно, никогда об этом не думал.

МИРАНДА (снимает ботинки). Ты никогда не думал о сексе? Я слышала другое.

БЕН. И что ты слышала?

МИРАНДА. Ты удивишься. Сейчас ты что-то пишешь?

БЕН. В этот момент – нет.

МИРАНДА. Ты уверен?

БЕН. Я уверен, что в этот самый момент я сижу на крыльце, наблюдая, как девушка снимает ботинки.

МИРАНДА. Я думала, ты пишешь всегда. Никогда не останавливаешься.

БЕН. Для человека, которого я совершенно не знаю, тебе известно обо мне даже слишком много.

МИРАНДА. Я знаю о тебе все, кроме самого важного.

БЕН. И что же это? Что самое важное?

МИРАНДА. Если ты не знаешь, может, поэтому ты и не пишешь. (Ставит ботинки в сторону). О-о-о! Кровавые мозоли. (Начинает осторожно снимать носки). О-о-о! Бедные мои ножки. Видишь, что я наделала? Испортила пару хороших носок, ради того, чтобы добраться до тебя. Я пролила за тебя кровь. (Шевелит голыми ступнями). О, так-то лучше. Прохладный воздух моим бедным ножкам только на пользу.

БЕН. Пить хочешь?

МИРАНДА. У тебя есть пиво?

БЕН. Нет.

МИРАНДА. Тогда я пить не хочу. И я в шоке от того, что ты не пишешь.

БЕН. Я не пишу каждую минуту моей жизни, знаешь ли.

МИРАНДА. Я думала, пишешь. В смысле тот, кто писал так много и так долго, должен на каком-то уровне свихнуться. Скажем, вбить себе в голову, что умрет, если перестанет писать. Просто ты за чем-то прячешься, так? Хочешь соорудить что-то между собой и миром и отгородиться от страдания, любви, ненависти, от всего этого месива жизни. С головой уйти в писательство, как бог, сошедший с ума и спрятавшийся в старом, населенном призраками доме. Создаешь этот большой, невероятно сложный лабиринт написанного, а потом прячешься нем, чтобы никто не мог найти.

БЕН. Ты, похоже, нашла.

МИРАНДА. Да, нашла. Разве это не волнительно – найти кого-то? В первый момент, когда находишь совершенно нового человека, особенно, если не можешь избавиться от ощущения, что знала его всю жизнь, это очень возбуждает, совсем как секс. Конечно. у меня перед тобой большое преимущество, потому что я прочитала все твои сочинения, а ты не читал написанного мной. Не то, чтобы я что-то написала, не буду этого утверждать, хотя да, кое-что у меня за душой есть, но речь не об этом.

БЕН. Тогда о чем?

МИРАНДА. О том, что я могу быть кем угодно, так? Я могу быть маньячкой, сбежавшей из пункта временного содержания для психически больных преступников, которая пришла сюда, чтобы тебя убить, как в написанной тобой пьесе. Как она называлась? Но, полагаю, и ты можешь быть сбежавшим безумцем, который жил в старых индейских пещерах за Ведьминой пустошью. Возможно, ты набрел на этот старый, населенный призраками дом, убил писателя, который в нем жил, и теперь занимаешь его место, а я – ничего не подозревающая поклонница таланта писателя, которая приходит, чтобы встретиться с великим человеком, а вместо него нарывается на маньяка-убийцу. И действительно, откуда мне это знать? Никому не дано знать, что им вдруг суждено внезапно проснуться в чьем-то психопатическом кошмаре.

БЕН. Есть вероятность, что я – сбежавший маньяк-убийца. Но небольшая.

МИРАНДА. Разумеется, это маловероятно. Все, что случается, маловероятно. Жизнь маловероятна. Любовь крайне маловероятна. Черные дыры, теория струн и совы, все, что кажется реальным или может быть реальным или описывается, как реальное, на самом деле маловероятное, как и все остальное. И то, что действительно происходит, на самом деле наиболее невероятное… Я хочу сказать, что происходить может все, что угодно, каким бы невероятным это ни казалось. Но здесь, как раз происходит что ни на есть самое обыденное. Что мы видим, то и есть на самом деле. Но по большому счету все – ложь. Ведь так?

БЕН. Я не знаю, так или нет.

МИРАНДА. Я знаю. В этом вся прелесть. (Пауза. БЕН смотрит на нее). Что? О чем задумался, Бен?

БЕН. Думаю о том, что ты знаешь мое имя, а я твое – нет.

МИРАНДА. Тебя это тревожит? Ты начинаешь немного нервничать? Или возбуждаться? Тебя начинает возбуждать эта сексапильная девушка в футболке и обрезанных джинсах, которая внезапно появилась на твоем крыльце дождливой ночью, сняла ботинки и носки и флиртует с тобой, демонстрируя голые стопы с кровавыми мозолями?

БЕН. Именно это ты делаешь?

МИРАНДА. Я еще не решила. А может, решила, но не уверена, говорить тебе или нет. На тебя производит впечатление, что я умнее, чем поначалу казалась?

БЕН. На самом деле у меня не сформировалось никакого мнения о твоих умственных способностях, потому что я ничего не знал о твоем приходе, и до сих пор понятия не имею, кто ты.

МИРАНДА. Я – твоя судьба, Бен.

БЕН. И что сие означает?

МИРАНДА. Я знаю, что ты делаешь здесь, вместо того, чтобы писать.

БЕН. Правда? И что я делаю?

МИРАНДА. Ты готовился умереть.

(Пауза).

БЕН. Это, по-твоему, я делал?

МИРАНДА. Утром, перед тем, как уйти из дома, я стояла у окна в спальне, какое-то время смотрела на розы в саду, и на стекле осталась влага, там, где на него попадало мое дыхание. А потом, выйдя из дома, я оглянулась, в последний раз посмотрела на дом и увидела, что влага по-прежнему на стекле, единственное доказательство того, что минутой ранее в доме был кто-то живой, и смотрел через окно на эти розы. Влага от дыхания, оставшаяся на стекле. Мой след. Потом она испарится – и не останется ничего. Страшновато, правда? Я о том, сколь неестественно время. Каждый момент нашей жизни такой загадочный, непредсказуемый. И мы стараемся просто об этом не думать. Но рано или поздно что-то случается, выдергивающее нас из иллюзии, что все таково, каким кажется.

БЕН. Может, все таково, каким кажется.

МИРАНДА. Это возможно. Но маловероятно. Потому что посмотри на нас. Мы – две маленькие обезьяны на пороге этого невероятно огромного, темного дома. Что мы можем знать наверняка? Вокруг одна странность. Все создано из странности.

БЕН. Ты – точно.

МИРАНДА. Ты находишь меня привлекательной, так, Бен?

БЕН. Староват я для таких игр с тобой, детка.

МИРАНДА. Не называй меня деткой. Я это ненавижу. Это так свысока, и говорит о том, что всерьез меня не воспринимают. И не нужно изображать со мной мудрого старикана. Это еще один из твоих дурацких защитных механизмов. Так что не надо. Нет у меня на это времени.

БЕН. Спешишь на поезд?

МИРАНДА. Возможно. Пока не определилась. Так ты не находишь меня привлекательной? Я совсем тебя не привлекаю?

БЕН. Я этого не говорил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Отсылка к первой поставленной пьесе Дона Нигро «Морской пейзаж с акулами и танцовщицей», персонажи которой – Бен и Трейси, но действие происходит многими годами раньше.