– Вы умница, – негромко сказал Оберон. Накрыл ее руку своей, и озноб отступил. Пайпер радостно заулыбался, чихнул, завилял хвостиком. Ему нравилось, что Оберон пришел, а странное отражение растаяло. – Вы прекрасно понимаете свою суть и сдерживаете ее разумом.
Элиза пожала плечами:
– Моя мать была оборотнем. Она рассказывала мне страшную сказку про Жиля Реццо, барона Виклеанского, – промолвила она. – Он тоже был оборотнем, только превращался в волка… А потом он окончательно лишился рассудка и перерезал всех жителей поселка. Я очень плохо помню свою мать, но эту сказку…
Оберон понимающе кивнул:
– И на церковном суде Реццо сказал, что это были не люди, а овцы.
– И мы не смогли бы с вами так хорошо общаться, – вдруг сказала Элиза. – Я не жалею, что посмотрела в зеркало. И рада, что во мне есть эта нить.
Она сделала паузу и спросила так, как требовал этикет:
– Как прошел ваш день?
Оберон улыбнулся. Элиза подумала, что эта улыбка похожа на огонек, который озаряет лицо и делает его интересным и привлекательным.
– В трудах и заботах, – признался Оберон. – Знаете, я даже соскучился по всем этим проблемам. А потом, уже к весне, буду скучать по охоте на болотниц. Точно буду, это временем проверено.
– Болотницы? – удивилась Элиза. – Кто это?
Улыбка Оберона стала еще шире: разговор перешел в важную и интересную для него область.
– Это такая жаба ростом с комнату, – объяснил он. – Сидит обычно где-нибудь на глубине. Выставляет наружу приманку: очаровательную барышню, которая расположилась на мелководье или берегу, причем совершенно обнаженная. Вся ее одежда – это длинные светлые волосы до талии. Путник разевает рот от удивления, девушка зовет бедолагу к себе, похоть застит ему глаза, а потом болотница обедает.
Элиза поежилась. Оберон запустил пальцы в карман и вынул желтоватый изогнутый клык, протянул Элизе. Она дотронулась до него кончиком пальца и почувствовала легкий укол тока, какой бывает, когда прикасаешься к старым артефактам. Зуб занимал почти всю ладонь Оберона. Элиза подумала, что, сложись иначе, он бы охотился на нее – а потом с гордостью показывал кому-нибудь трофей. Лисью лапку или хвост.
Однажды один из приятелей отца, обожавший охоту, показывал шкуры волков и лис. Элиза не знала, каким чудом смогла удержаться на ногах, не упасть в обморок и не измениться в лице. Она вела ту беседу, которую положено вести светской барышне при отважном охотнике, а дома с ней случилась истерика. Отец сидел рядом, гладил ее по голове и что-то говорил, пытаясь утешить, но Элиза не могла разобрать ни единого слова.
– Страшно, – призналась она, и Оберон убрал клык.
– Страшно, – согласился он. – Вот я и отдыхаю на преподавании. А потом отдыхаю от студентов на болотах. Иногда даже не знаю, кто хуже: какой-нибудь бездельник, который мне всю душу вытреплет, или болотница.
– У вас сегодня были какие-то проблемы со студентами? – поинтересовалась Элиза. – Я слышала шум.
Оберон усмехнулся. Вздохнул.
– На мой факультет впихнули юношу королевских кровей, – сообщил он и угрюмо почесал веко. – Седьмой сын короля Висена, владыки Абаринского, – ответил он и признался: – Наглая дрянь, которая уже диктует нам, как мы должны себя вести! Якобы прежний ректор подписал договор, по которому абаринские принцы могут у нас учиться, а то, что у него нет никаких способностей к магии, никого не волнует. Я, честно говоря, не удивлен его поведению. Абаринцы вообще какие-то припадочные.
– И что же делать? – удивилась Элиза. Оберон пожал плечами.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: