Spiegelbilder

Товарищ Эхо

Фотограф Екатерина Гераскина

ISBN 978-5-4483-2807-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Spiegelbilder

(2010 – 2012)

[Ålder Raga]

Деревья подобны утопленникам —Пустые жесты голых ветвейв небе над городом.Этот дождь ослепляет меня:Дома отступают во мрак,по пути собирая пьяных шаги.Так и стою:неподвижная точкатишины среди грома и гула.Как ребенок,заблудившийся в поезде,Следующем прочь из детства.

[Sovande Kvinnor Raga]

я надеваю свой белый свитер с высоким горломи иду ловить зимних бабочекгород занесен снегом:бредя по дороге я проваливаюсь по щиколоткуи оттого каждый шаг дается мне с превеликим трудомно женщины поют колыбельныеколыбельные дорог иколыбельные колес иколыбельные хлыстов иколыбельные каждой мельчайшей частички этого мираТОГДА:я забываю о холодея забываю о болия забываюОкаждой из твоих крохотных улыбокя иду ловить зимних бабочекпо заснеженному пустому городукрепко сжимаю свой сачок – в ладонии каждую бессмыслицуслепленную из колыбельных —в связках

[Politiska dub]

Премьер министры рассуждают о политической активностиПлодоносных кустарников с южного берега Ганга —Большие люди, надежно спрятанные за большими стенами,Кирпичными и радужными настолько, что тысячи покойников,Замурованных под их кирпичной кожей, не могут упокоиться,Не могут успокоиться. По ночам они выходят на площадьИ танцуют вальсы, свои медленные мертвецкие вальсы.Рваные, дерганные, будто пьяные, танцуют под звездами:Мужчины и женщины. Чаще – мужчины. Неприглядные и лысые,Пепельно-бескожие, надежно скрытые от глазТолстыми неприветливыми стенами. А пока они танцуют,Пока премьер министры рассуждают о политическойАктивности кустарников с теплых и влажных берегов Ганга,По улице проносят короб, наполненный цветами,И смыслами, и умолчаниями, и волосками, собраннымиПо коридорам и углам этого города, огромного и бессловесного.Непостижимого, как…

[Сантьяго-де-Куба]

Я – маленький Иисусв костюме кубинского партизана,убитого в 1953-м, ровно за месяц доокончания боевых действий у Сантьяго-де-Куба.У меня есть брат, у меня есть сестра,мать, отец, дед и бабка… они простили меня,благословили меня, забыли меня,на пустой площади. Когда-то. Должно быть, в прошлом.Мне остались: берет и звезда,башмаки (что не так уж и мало)борода, сигара, винтовка…кубинская, стреляющая холостыми,и только в воздух, громкий и зимний, злой,пересыпанный революцией и снегом.Снегом чужой земли, снегом, похожим на пепелснегом, похожим на смех, на собачий лай и песоки на все забытые вещи разом.конечно же, у меня есть тихая армия, спящая в коридоре,перо птицы, гвоздь ржавый в заборе,чад паровоза и железной дороги долгие мили,дырявый карман и носок, и песок для часов, и секундная стрелка.Паровой механизм приводит ее в движение по кругу…И я должен идти за ней следом, но я раненв самое сердце. Пулей навылет.Я лежу на земле, и чужой снег засыпает мое лицои мое лицо засыпает в нем: сначала глаза, после – губы,щеки потом, брови и нос. Медленное дыханиеотделяется и взлетает в небо,высоко-высоко, к самым звездам, туда,где души (им несть числа) воздушных шаров ивоздушных змеевзажигают вечерние звезды.И тогда приходишь ты. У тебя тысячи лиц,и две тысячи рук, и две тысячи ног,в слепящем мерцании звездтвоя поступь легка и свободна.я не сразу тебя узнаюне то мертвыми, не то спящими своими глазами.Не могу разобрать черт лица, язык, температурутела. Каждого твоего прикосновения. Только помню,все еще помню, насколькоони были нежны. Твою спину помню,обнаженную, плечи, лопатки, твои ладони,прикрывшие голую грудь.Не лицо…

[Rökning Vulkaner Raga]

Умеешь ли ты свистеть, Йохана?Петь с закрытым ртом, шевелить ушами?Можешь ли коснуться языком кончика носа?Я собрал свои кастрюли и чайники,Сложил их в большой пакет IKEA,Погрязшей в транже и склоках(ведь это так символично, Йохана, ты знаешьхотя… кому какое дело?!Когда я стоял у подножия ВатнайёкюдляВсе эти революции и поллюции иКастрюли с чайникамиКазались мне такими незначительными ипотешными ине стоящими дажеупоминания ввиду своей бесцельности,я жевал сэндвич, купленный в BonusИ думал о том, что ничегошеньки не изменилось,Ведь, правда)?Я сложил их в большой и удобный пакетIKEA, я спустился в метро и поехалВ сторону центра. Я думал обо всехМужчинах и женщинах,Обычных и не то, чтобы оченьОбычных: о гомосексуалистах, лесбиянках,Радикалах, анархистах, либералах, пацифистах,Мондиалистах, монитаристах, глобалистах, антиглобалистах,анти- и фа-шистахИ многих-многих других – сама видишь, какой у нас тут зоопарк,Какой многоглазый и многоносыйВертеп… и если бы дело было только в кастрюляхИ в чайниках.И если бы дело было только в возможности пошуметьДомашней утварью на городской площади,Как некогда гремели посудой во Франции,Еще до Робеспьера и коммуны, еще доНачала самой истории,Мы бы, возможно, сумели уладить все дрязгиПарой-тройкой сервизовИз благородного фарфора,Тремя кофейными чашкамиИскалеченным половником со свернутой ручкой.И все разом стало бы правильным,Стало бы белым и чистым и честным,Но – не сейчас.Не сейчас, не сегодня, не завтра.И – никогда, всего скорее…Но сыграю я Ленину рагу…Рагу любви, рагу прощанияРагу прощения и обещанияНевозвращения.Рагу на старых кухОнных кастрюляхИ чайнике бабушкиномСо свистком.

[Artikulation Raga]

Когда ты бесшумно рвешь полотно,чтобы дать звездеглоток воздуха когда тыбесшумно шагаешьпод этим небом когда тышумное сердце своескрываешь в молчании вдохев пунктирев чернильном пятнена рукаве на иглена самом кончикетой иголкизабытой на полкекоторой заведуют ангелыкоторые святы столикисокрытыукромно в атаке звукав змеином шепотес-с-с закатагде Ева где яблоня гдечрево твоечервоточина сердцазмеиного яда источники небо – ночникк письменному все клонитьсясловуслогустолуо котором у Богаза пазухой ни гу-гупотому как я-ночь и я-братя-сестра и я-Ясмотрим шведское порносопим советские маршии нельзя угадатьнамерений наших пальцеви заняты руки заперты ртывоздухом затхлым жаркимбессмысленным «Ты»с головыбольной на здоровуюмигренью списаннойиз соседской тетрадки:Мне некуда было идтипод полночны полуденныденным под небомя нашел этот камень лежачийи сидя на немглазел в потолок пока не утратилспособности естьпить говоритьпеть видетьдышатьзнатькрасные птицы садились на ветви моии олени склоняли к корнямсвоих крон узоры.

[Uttåg Raga]

Моя тихая-тихая армияотступает в сторону солнцане замеченная сильными мира сегокапитулирует перед знаменамикаждого твоегословапроизнесенного невзначайМоя тихая-тихая армияисчезает за горизонтомнервная аритмиядыханиятонкая линия потаголоса каждого новогопризрака-партизананевымышленной войнысмешанного с ветромоглушительным и неподъемнымкак страх высотыпустотыв сердце в комнате в домев мире вокругоставшейся послепосле-днего шагапо ту сторонукраяземли

[Lustraga]

Открой книгу праведников и книгу лжей,Оставь пару строк для послания коринфянам,Для их мужей,Жен, с ладонями теплыми и нежными,Как руки матери,С губами опытными, как любовниц губы,Для крохотных человекоподобныхСобачек, для убийц и копьеносцев, для вшейВ волосах челяди и знати,Для меня – пару строк в промежуткеМеждуТочкойивсеми, ктоЛюбы.

[Tick-Tock Raga]

Твои шведские ходики.Сломанные.С вечно спешащей секундной стрелкой,и молчаливо застывшей – часовой;часы, по которым только и можно было сказать,что время, пусть неопределенно, но существует.Вот оно: тощей дробью последовательно вычеркиваетМгновения чьей-то безымянной жизни.По вечерам я смотрел на твои расторопные шведские ходики,Пил скверно заваренный чай,Гремел ржавыми ключами, давным-давно потерявшимиСвою замочную скважину.После – шел к вулкану.Знаешь, если встать спиною к кратеру, лицом на север,Так, чтобы заходящее солнце едва касалосьСвоими теплыми лучами мочки левого уха,Можно увидеть семейство китов, там, в океане,У самого горизонта – мелкий пунктир, китобойные судна, —Можно услышать их медленные песни,Нарисовать грозовуюТучу.Заблудиться.

[Грошик в копилке]

Красный матрос с белым лицом безусого мальчика,Так трогательно обмиравшего при первом же звуке Вашего имени,Произнесенного шепотом настойчивым и пьяным прямиком в губы,Когда угадать невозможно, чем была эта милая детская ласка:Прочтением паспорта или же поцелуемТрепетным-девичьим-жадным и вовсе уж не невинным.Красный матрос с белым лицом безусого мальчика,С красным цветком на груди лепестками обнявшим отважное сердце,Тревожное сердце, схоронившее в себе грозу, усталость громоздкуюОт велеречивой вселенской тоски, от сладострастия юных,От невозможности прикосновения к целомудренной и нежной,В великие дни октября в палую листву уснувший.А грошик все звенел-звенел в свинье-копилке,Когда ты бежала, Алиса, когда ты смеялась.

[Lunar pojke säger om Gud]

И вся твоя больИ вся твоя сольИ все твои бумажныесамолетикиоставленные за шкафомИ все твои языки и губы иприкосновения все твоиИ водяные лошадкиИ детские тетрадкиНезапамятные бедыЧетверги, средыИ все-все твоиАнгелы боги иДьяволятаКрошечные мышатаВ такой тесной клеткеИ листик осенний на веткеИ медвежонок потешный, и меткийВыстрел меткийВыстрелметкий=====Когда ты лежал и смотрел в небоОно было синее-синее

[En lugn eftermiddagste i fem minuter innan bomben]

То ли змееныши в ямках ярятсяТо ли христосы лютуют в чаду преисподнихМы копаемся в нашем исподнемВ поисках самого сочного мяса.Ногами гибкими объяли мое лунное тело тираныТихонькие смычками тренькают кормчие,Их лодки качаются в волнах гостеприимного домаУ недостижимого берега жизни. ГончиеВетра гонят сор из избыСуставы свои узловатые выставив в стороныГорло склизкое давится стонами<<Глаза черноземом залепить бы>>,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,Босоноги, простоволосыДруг за дружкой стоят родственникиЖаждут свободы, равенства, демократийВетовками лиственными своими потрясаютВ землю корнями врастаютНо не могут все успокоиться;По земле шагает ветер,Косолапыми ступнями неверными,Зарывается пальцами в дерн и в пепел.Порывисты присвисты его резкие, стылые…Я туловком тоненьким застылыйПодле многообразия твоего, природа, подлеТвоей лютой и незлобливой каждодневностиСтою такой человечный и нелепые замыслы строюИ заплаты замыслов на алтарь недомыслия кладу.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,.,

[Kontrapunkt Raga]

Клоун белый и девочка-акробаткаБезработные, без пяти минут жи_выеПрогуливались с выводком чужих собачатокОбряженных в вериги, в пальтишки. Пили,Из обожженных кувшинов, пели песни… точнее,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги

Авторизация